Гитлера взять живым

Автор: apolar (перепост)

Наш дед Матвей как стакан самогона опрокинет, так давай про Гитлера рассказывать, как он во время войны его чуть в плен не захватил. И хотя все уже слышали эту историю много раз, а все равно не перебивают из уважения. Вот и сейчас, глаза деда Матвея затуманились и он начал.

- Мы тогда бои за Рейхстаг вели уже в самом Берлине. Вызывает меня майор Кодныба, захожу в палатку, а там гвардии генерал Ватрушев собственной персоной. Ну я вытянулся, отрапортовал как полагается.
А майор и говорит, - а скажи-ка Иванов, что у тебя в школе по немецкому было?
- Четверка, товарищ майор.
- Четверка - это хорошо, - говорит он, - потому как надо лазутчика переодетого к немцем в логово врага отправить, сначала хотели Зарубина отправить, но у него тройка была.
- С тройкой нельзя, - говорю, - он там плюс-квам-перфект неправильно употребит и будет разоблачен.
- А ты, - продолжал майор, - как с немецким, на «ТЫ»?
- Так точно, - говорю, - я просто стесняюсь при русских, меня в детстве батя за одно немецкое выражение так отодрал, что до сих пор жопа помнит.
- А ну-ка поподробнее, - запросил гвардии генерал.
- Было это в средней школе, товарищ гвардии генерал. Вышел я после урока немецкого и Витьку - дружбана своего ищу. Ну и крикнул: «Где ты?» по-немецки, а это звучит так: «Во-пизд-ду». Три слова, товарищ гвардии генерал: «Во», «Пизд» и «Ду». А Витек из туалета орет на немецком: «Их-бин-сратен-ан-дер-унитазен». Что означает: «Извини, не могу выйти, скоро освобожусь». А тут завуч как раз, - что это ты, говорит, Иванов, такие слова употребляешь в нашей ордена Ленина средней школе имени Крупской? Разве, - говорит, - Надежде Константиновне такое бы понравилось? Я говорю, - конечно бы понравилось, она же пять языков знает, она б услышала «Во-пизд-ду» и сразу бы ответила. Тут завуч как заорет, - да тебя за это по этапу надо отправить, только что по малолетству твоему прощаю и в органы писать не буду, а ну отца в школу. Ну а батя тоже в языках был не силен, ну и отодрал.
- Ладно, это хрен с ним, - сказал гвардии генерал, - не зря батя тебя пиздил, вон какого молодца воспитал, всех нас в детстве ремнями по жопам, на том, так сказать, и стоит она… - он над чем-то задумался, хотел было что-то добавить, а потом рукой махнул, - … хуй с ним, - говорит, а скажи ка мне, рядовой Иванов, на немецком такую фразу: «Фюрер, Германия терпит поражение, русские наступают, вам надо быстро перебраться в другое место», - сощурился и ждет, вижу - не доверяет.
Ну тут я так бодро: «Майн фюрер, Хермания пиздецирунг, русишен наступахтен, зи мусен съебахтен нахер, шнелер-шнелер».
Офицеры переглянулись, майор говорит, - я же говорил, товарищ гвардии генерал, Иванов у нас – голова.

- В общем так, - говорит гвардии генерал, - задание ответственное, наш разведчик - Штандартенфюрер СС Макс Отто фон Штирлиц доложил, что Гитлер собирается покончить жизнь самоубийством, а нам он нужен живой. Штирлиц уже вернулся и сейчас в санатории - в Крыму. Мы решили не лишать заслуженного офицера законного отпуска, у него за двадцать лет накопилось, а послать тебя. Да и Штирлицу сюда лететь сутки, а время не терпит. Пойдешь как Штирлиц, это будет твоей легендой. Гитлер Штирлица не видел, только слышал о нем. Пролезешь по вентиляционной системе прямо в подземный бункер и уговоришь его бежать в Аргентину, мы будем ждать на выходе. Вот тут схема вентиляционной системы, нарисована со слов Штирлица, труба ведет прямо в кабинет Гитлера, вон форма, одевайся и пошел, бойцы проводят. Да, вот еще что. Тут наша последняя разработка – сов. секретная. Переговорное устройство, будешь связь держать. Вешается на ухо, и говорить ничего не надо, мысли сами прибором считываются и по радио передаются. На вот, одевай.
- Ну тут я забздел, - простите, - говорю, товарищ гвардии генерал, а если я чо-нить о нашей медсестре такого подумаю?
- Не ссы, солдат, - ответил гвардии генерал, - мы ее с майором уже выебали и ничего такого нового из твоих мыслей не узнаем, а вообще на нехуй не задании о бабах думать.

- Ну хуле, все ясно, переоделся, прибор на ухо повесил, влез в вентиляционную систему, ползу по трубе. В ухе майор с гвардии генералом жужжат: «Не молчи, Иванов, сукин сын, рассказывай, чо там?»
- Я им мысленно, мол, ползу по трубе, темно, говном воняет, нихуя не видно, слышу какие-то голоса, чувствую пиздец мне придет раньше Гитлера.
Гвардии генерал говорит, - не ссы солдат, к ордену представлю, ефрейтора дам, ползи сука дальше, а задание не выполнишь - расстреляю, если конечно жив останешься.
- Ага, - говорю мысленно, - вижу свет в конце туннеля, подползаю, комната, в комнате люди.
- Сколько?
- Семь, товарищ гвардии генерал.
- Что делают?
- Ибуцца, товарищ гвардии генерал.
- Блять, Иванов, ты чо там охуел в трубе, как семеро могут ибацца, число не четное?
- Виноват, товарищ гвардии генерал, тут баба одна, ее шестеро ебут.
- Тут майор влез со своей репликой, - Ты чо Иванов, как шестеро могут одну бабу ебать, мы в банно-прачечном подразделении пробовали, только втроем получалось.
- Это с Нинкой-то? - спросил гвардии генерал.
- Никак нет, с Веркой, товарищ гвардии генерал.
- Дураки, блять, - сказал гвардии генерал, - Нинку берите в следующий раз.
- Есть, Нинку, - сказал майор.
- Ладно, хуй с ними с бабами, - сказал гвардии генерал, - давай, Иванов, докладывай детали.
- Прошу прощения, - говорю, - неточно доложил, - ебет ее один офицер, а остальные в очереди стоят.
- Ну ты, блять, Иванов дезинформатор хуев, мы уж подумали, может мы с майором от жизни отстали на этой войне ебаной, сидим, блять, голову ломаем, куда там шесть человек пристроились.
- Извините еще раз, товарищ гвардии генерал. А ебут они ее не просто как люди, а ритуально. На них на всех кители и фуражки, штанов нет, в очереди стоят – надрачивают, ну чтоб сразу и представляются прежде чем засадить. А баба голая на столе лежит и они ее стоя.
- А ну и как они там представляются, имена, звания, давай Иванов, здесь все важно.
- Ну первый подошел, представился: «Группен-фюрер СС Вернер фон Ахтенбахен», а она ему: «Эва Хитлер».

И тут я чуть не подпрыгнул, бляяяять, как же я сразу не сообразил, это ж баба его, видать в загсе расписались. Значит и сам он где-то должен быть по близости. Командование на том конце тоже охуело, в эфире установилась пауза. Тут этот Вернер фон Ахтенбахен задергался в оргазме и в последний момент оргазма пистолет достал и хуяк себе в голову, мозги на стену, он упал, из хуя сперма, из головы мозги, а Эва и говорит ледяным тоном: «Дер нексте, битте», что означает - следующий, пожалуйста. Следующий подходит и представляется, - «Группен-фюрер СС Отто фон Шульц», она ему: «Эва Хитлер», и погнали.
Ну тут я все понял - ритуальные самоубийства в конце оргазма. Описал все начальству, они отключились на совещание, а потом гвардии генерал на связь вышел.
- Значит, план такой, Иванов, пока они там еблей заняты, слезай тихо, сымай штаны и в очередь. Отъебешь жену Гитлера последним, только вместо себя ее пристрели, сам мертвым прикинься и жди, Гитлер появится, ну тут ты и уговоришь его бежать в Аргентину.
Я говорю, - никак не получится, товарищ гвардии генерал, они тут все группен-фюреры, а я штандартен-фюрер. Они мне скажут: «вам тут не положено, только для группен-фюреров». Может и само звание группен-фюрер отсюда образовано, его если с немецкого дословно перевести, то так и получается руководитель группы.
- Блять, выполняй приказ, - заорал в ухо гвардии генерал, - вернешься расстреляю.
- Я, конечно, извиняюсь, - говорю, - вот только Эву пока еще второй ебет, а у нее уже там хлюпает, а чо дальше будет? Мы по молодости только один раз с Витьком одну городскую шалаву вдвоем отъебали, и то я был первый, а Витек ее погнал в озере подмыться после меня. Там еще наутро вся рыба сдохла.
- Ты чего там несешь, Иванов, какой Витек?
- Ну это который мне тогда сказал: «Их бин сратен ан дер унитазен», помните, в школе, я вам рассказывал.
Тут заговорил гвардии генерал, тон сменил, так лаково начал, - слышь, Иванов, это ж не просто шалава, а жена Гитлера. Ну представь, ты ее отъебешь – это ж слава мировая. Журналистки будут интервью брать, мол, как ебали, товарищ Герой Советского Союза, а как она лежала, а ты там, мол раздевайся щас покажу, чуешь, Иванов, бабы будут давать пока стоит.
- Так я не Герой Советского Союза, товарищ гвардии генерал.
- А вот здесь ты не прав, Иванов, поскольку я тебя прямо сейчас представляю к награде.
- Тут я как заору, - служу Советскому Союзу!
- Немцы в панике давай орать, - русишен наступахтен, Хермания пиздециерунг - и все бум-бум-бум и застрелились. А я из трубы выпрыгнул и представился: «Герой Советского Союза, гвардии рядовой Матвей Иванов, по легенде Штандартенфюрер СС Макс Отто фон Штирлиц».
Эва застыла с открытым ртом в полном смущении. Ну я решил как-то сгладить конфуз и говорю: "Их бин зтарый зольдат унд не знайт слёв люпфи", а затем добавил: "Ви есть партизанка унд ми фас пудем немношко фешать за фаш красивий шейка", ну там пару популярных фраз, чтоб разговор поддержать.
- Тут Эва очнулась и так ледяным тоном, - Дас ист пиздец, - и застрелилась.
Вдруг дверь открывается и Гитлер влетает, посмотрел на трупы как заорет, - аллес, аллес пиздец, - и тоже хуяк себе в голову, я ничего сообразить не успел.

Ну доложил все начальству, пополз назад, все думаю, мне тоже можно считать «дас ист пиздец».
Однако на выходе гвардии генерал встретил, обнял, - рад, - говорит, - сынок, что жив остался. Хуй с ним с Гитлером, не стоит он и одного нашего бойца, расстреливать тебя не буду, но и к награде не за что представлять, хотя вел ты себя там мужественно, давай дослуживай. Сел в американский джип и укатил. Вот такая, блять, история.