Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Пустите даму!:: - Мидбар

Мидбар

Автор: Жульета Ромейкина
   [ принято к публикации 16:11  01-07-2016 | Антон Чижов | Просмотров: 1282]
* * *

Когда, прорвавшись сквозь пробки, туристический автобус свободно покатил вдоль Мёртвого моря, у Михаила Петровича случился катарсис. «Свершилось! Наконец-то, свершилось!». Боясь показаться смешным, он прикрылся путеводителем и утёр светлые слёзы счастья и благодарности. К кому? Ведь Михаил Петрович всегда считал себя убежденным атеистом, реалистом и прагматиком? Больше половины жизни изучал он древнееврейскую историю. И, всё это время, втайне мечтал ступить на землю ессеев. Копил, терял, снова копил, откладывая из скромной зарплаты научного работника - много ли ему, одинокому холостяку, нужно?

«…посмотрите направо… посмотрите налево… - бубнил хорошо поставленный голос экскурсовода, пытаясь завладеть вниманием. - ...иудейская пустыня… солёное море… дефицит воды… карстовые провалы… ежедневно образуются десятки…» Но сердце, игнорируя голос, ликующе твердило своё: Свершилось! Свершилось! Свершилось!

Бросив сумку с вещами в номере, даже не перекусив – «Потом! Всё – потом!» – Михаил Петрович оставил гостиничный комплекс. Закинул за спину лёгкий рюкзачок с бутылкой воды и бодро зашагал в пугающе-манящие просторы Иудейской пустыни.

Расстегнув рубашку (чтобы отогреться душой), с восторгом неофита бродил он среди дышащих зноем, покрытых коричневым загаром времени, скал. Со страстью любовника после долгой разлуки, шепча слова признаний – Я так долго ждал встречи... Я всю жизнь хотел только тебя... Любовь моя… - ласкал жадными, дрожащими руками горячие камни. Набирал полные горсти песка, пересыпал его из ладони в ладонь и развеивал по ветру. Чувствуя при этом сопричастность с Вечностью. Поднимался по сыпучим склонам и, в безумной надежде, заглядывал в прохладный полумрак пещер. А вдруг ему тоже повезёт? И он найдёт древние свитки? И станет богатым и знаменитым? Должно же ему когда-нибудь, хоть в чём-то, повезти? Так почему не здесь, на Святой Земле?

Однако, постепенно эмоциональная усталость и, далеко не юный, возраст взяли своё. Да и солнце уже клонилось к закату...

Отрезвев, Михаил Петрович вздохнул, допил воду, положил, чтобы не поганить землю ессеев, пустую бутылку в рюкзачок и двинулся обратно. И, когда, до хорошо видимого шоссе оставалась пара сотен метров, земля под ногами зашевелилась, как живая, и он, едва успев подумать – «Ёёё... Карсты Мёртвого моря! А ведь предупрежда…» – ухнул в неизвестность.

* * *

Блеянье козы – первое, что проявилось в оживающем сознании. Было нестерпимо жарко. Потом по лицу забарабанили капли воды. «Дождь? В пустыне? Где я?» Собравшись с духом, Михаил Петрович приоткрыл глаза.

Рядом, присев на одно колено, юная девушка, почти девочка, через пальцы лила ему на голову воду из кожаной фляжки. Встретившись с ним взглядом, девушка отпрянула, закрылась краем покрывала и грациозно отпрыгнула в сторону. И замерла, слившись с окружающими камнями - только глаза, цвета горького шоколада, с любопытством поблескивали на узкой, видимой полоске загорелого лица.

Из-за камня вышла коза, и, невозмутимо перешагнув через Михаила Петровича, проследовала дальше по своим делам. Густой козий дух окончательно привёл в чувство, заставил поверить в реальность происходящего.

Сморщившись от боли – всё болело, как будто он накануне разгружал вагоны – Михаил Петрович сел.

Девушка отскочила подальше, подняла с земли брошенный посох, и опять замерла, готовая в любое мгновение исчезнуть окончательно.

Ничего не предпринимая, в полном отупении и безмыслии, он сидел и смотрел на незнакомку: простое, похожее на рубаху, светло-коричневое платье, перехваченное на талии широким кожаным поясом... сандалии из тонких ремешков... медные браслеты на тонких запястьях... лёгкое, песочного цвета, покрывало на голове...

Незнакомка заговорила первой
– Ты - Машиах*? – спросила она на арамейском и чуть-чуть приблизилась.
- Кто?! – изумился Михаил Петрович, выйдя из ступора.
- Машиах. Я пасла коз. А ты вдруг вывалился прямо из воздуха! Наверное, ты упал с неба, – предположила девушка и приблизилась ещё.
- Упал с неба? – оторопел Михаил Петрович, но тело тут же подтвердило реальность её предположения. – Ооой...
- Больно? – мгновенно отреагировала незнакомка, неуловимым движением оказалась рядом и, отпустив покрывало, протянула ему руку. – Давай, я помогу – тебе надо перебраться в тень.

Её смуглое личико, ещё сохранившее детскую округлость, нельзя было назвать красивым, но в нём было столько очарования, что Михаил Петрович не мог отвести взгляд.

– Ну же, – нахмурила брови девушка и нетерпеливо топнула ножкой, - вставай! Солнце погубит тебя!
- Я не Машиах, – честно признался Михаил Петрович, чтобы сразу расставить все точки над «и», и не вводить в заблуждение юную спасительницу. - Возможно, у меня нет права на твою помощь.
- Не Машиах? – уголки её губ дрогнули, рождая робкую улыбку. – Правда, не Машиах? Правда-правда? А кто?
- Я?.. Это... – замялся Михаил Петрович и, смутившись, неожиданно для самого себя представился, - Миша.
- Моше? Мой жених?! – уголки губ поползли вверх, на щеках заиграли ямочки, шоколадные глаза заискрились радостью.
- Так. Приплыли… – окончательно обалдев от происходящего, произнес по-русски Миша-Моше.
- Что?
- Это я не тебе.
- А кому? Нас ведь здесь только двое? Это всё солнце! Вставай же, Моше! – Опять неуловимо оказавшись за спиной Михаила Петровича, девушка подхватила его под мышки и начала поднимать с земли.
- Да что же ты творишь?! Надорвёшься, ненормальная! Я сам.

Кряхтя и постанывая, он поднялся и, опираясь на посох спасительницы, доковылял до ближайшей пещеры.

Напоив жениха водой из фляжки, девушка строго погрозила ему пальчиком и, со словами - Сиди здесь, Моше, и не вздумай никуда деться! – растворилась среди камней.

Оставшись наедине с самим собой, Михаил Петрович попытался осмыслить ситуацию. И, хотя, перегретая жарким солнцем пустыни, голова соображала не очень хорошо, пришёл в итоге к утешительному выводу: всё происходящее, всего-навсего, туристическое шоу. «Ведь обещали всякое-такое? Дааа... Так всё... задревнить. Полная иллюзия. Могут». Успокоившись, он прилёг на песчаный пол пещеры, вполне готовый к дальнейшему развитию событий – «Ну, и что у нас там дальше по сценарию?»

Дальше по сценарию было появление его невесты с объёмным тюком в руках.
- Как ты, Моше? Скучал?
- Коне-е-ечно! – подыграл Михаил Петрович. – А это ещё что такое?

Бросив тюк на землю, девушка села на него и, с искренним удивлением, уставилась на Михаила Петровича
- Это – твоя постель, Моше. Теперь ты будешь жить здесь. Я не могу взять тебя с собой.

«Хорошо играет - отметил про себя Михаил Петрович, – Талантливая девочка. А ка-кой арамейский. Хотя... иврит... арамит... – это ведь Израиль. Ну, давай, театраль дальше».

- Это - не всё! – вскочив с тюка, девушка опять исчезла, чтобы появиться с большой корзиной.
- Вот. Тут – еда, вода. Смотри – лепешки, сыр, фрукты, оливки. Вино!
- Вино? – оживился Михаил Петрович. – Неожиданно. Выпьешь со мной?
- Вино – напиток мужчин, Моше, – строго сказала девушка и достала из корзинки небольшой глиняный горшочек, завязанный чистой тряпицей. - Но сначала – вот это. Раздевайся.
- Раздеваться? Зачем? – вдруг застеснялся своего не очень спортивного тела Михаил Петрович. – Что ты собираешься делать?
- Ты глупый, Моше? – засмеялась девушка. – Я собираюсь намазать тебя кислым молоком! Солнце совсем сожгло твою кожу. Кто же ходит под солнцем с голыми руками и грудью? Ну же, Моше, снимай рубашку!

Тонкие, лёгкие женские пальчики нежно скользили по лицу, шее, груди, плечам. Как давно Михаил Петрович не испытывал ничего подобного. «Дааа... Шикарное шоу... Интересно, а сколько ей лет?!»
- Всё. Довольно! – он решительно убрал ласковые руки со своего встрепенувшегося тела. – А сколько тебе лет, девочка?
- Зим? Мы меряем жизнь зимами, Моше. У нас новая жизнь начинается после лета, когда приходит вода. Мне гораздо, гораздо больше зим, чем может показаться.
- Так я и думал. А экспромт неплохой. С зимами. Вполне... Ты способная девочка. Очень способная.
- Почему ты называешь меня девочка, Моше? У меня есть имя. Меня зовут Мидбар.
- Мидбар*?! А другого имени не нашлось? Чего-нибудь более библейского? И, вообще, мне надоело это шоу. Так и передай, не знаю там кому. У меня большие планы на отпуск. Давай, двигай... малолетка! Хм... Мидбар. Надо же.

Уголки губ на растерянном личике Митбар задрожали и поползли вниз, а глаза начали наполняться слезами – Ты прогоняешь меня, Моше? Прогоняешь свою невесту? Я что-то сделала не так?
- Давай, давай – мне ещё слёз тут не хватало! – рассердился Михаил Петрович. - Я устал и хочу спать. По-моему, мы заигрались.
- Хорошо. Раз ты меня не хочешь, я уйду! – хлюпнув носом, девушка гордо вскинула голову. – Прощай навсегда, Моше.


*

Когда наутро следующего дня Михаил Петрович открыл глаза, Мидбар, как ни в чем не бывало, подперев щеку кулачком, сидела возле его постели.
- Как долго ты спишь, Моше! Вставай, я принесла тебе свежего молока.
Надоевшее шоу продолжалось. Почему же так радостно дрогнуло сердце?..

Лёгкая и неуловимая, как цафрир*, как игра света и тени на камнях, как пустынный мираж, она появлялась и исчезала неожиданно. И каждое её появление, мгновенно превращая кровь в шампанское, туманило голову, щекочущими пузырьками разбегалось по сосудам, делая тело лёгким, как в молодости. Серьёзная не по возрасту, она заботилась о нём, как не каждая мать заботится о своём дите. Его девочка, его «невеста», подарок Иудейской пустыни.

Несколько раз Михаил Петрович пытался задать вопрос: «Кто ты?». Но, лукаво улыбнувшись, Мидбар замыкала его рот пальчиком – «Не спрашивай. Ни о чём не спрашивай, Моше». И он, чувствуя губами её нежный, трепетный пальчик, послушно умолкал. Его историю утерянного мира она восприняла без особого сочувствия. И сердилась, когда Михаил Петрович поднимался на самую высокую скалу, чтобы проверить: не появился ли на близком берегу Солёного моря гостиничный комплекс? «Какой ты прямоумый, Моше!». Но язык жениха, хватая на лету, учила с интересом, и очень скоро начала сносно болтать по-русски, иногда забавно перевирая слова.

... – А как это, Моше?
- Небо.
- Не-бо. А это?
- Пещера.
- Ще-пе-ра. А это?
- Камень.
- Ка-мень. А это?
- Часы. Они считают время.
- Времени нет, Моше.
- Ты думаешь?
- Я не думаю. Я знаю. Как можно считать то, чего нет?
- Да. Действительно. Никак.
- Тогда зачем тебе нужна вещь, которая ни для чего не нужна?
Расстегнув ремешок, Михаил Петрович забросил китайскую штамповку за ближайший камень. - Так лучше?
- Так – правильней.
Неожиданно придвинувшись вплотную, Мидбар положила ладонь на его колено и медленно повела рукой вверх по бедру.
- А как это на твоём языке?
- Это? – растерялся Михаил Петрович. - Это – джинсы... Штаны.
- Хорошие у тебя штаны, Моше. Крепкие. У нас не делают такую материю.

Почувствовав жар её тела, Михаил Петрович попытался отодвинуться, но слабая женская ручка с неожиданной силой придавила его коленку.
- Ты избежаешь меня, Моше. Почему? Ведь ты мой жених, и можешь взять меня, когда захочешь. Я тебе совсем-совсем не нравлюсь?
- Да что ты, девочка, ты мне очень нравишься! Очень! Просто... Просто я боюсь... потерпеть фиаско.
- Что ты боишься потерять?
- Неважно.
- А если это не важно, то почему ты боишься это потерять?
- Ну как тебе объяснить? Понимаешь, я...
- Застениваешься? Как девушка? Так?.. Какой ты смешаный, Моше! Хранишь ненужное, боишься потерять неважное. Ладно. Давай продолжим. Это – штаны.
Ручка решительно скользнула дальше.
- А это?
- Пуговица...
- Гу-по-ви-ца. А это?
- Это?.. Это... молния...
- Барак?*
- Н-нет... не барак... а... з-змейка... н-нахаш*...
- Нахаш? Какая симпатичная. У нас здесь тоже много нахашим. Есть очень опасные! А твоя змейка? Моше? Она меня не укусит? Если я её потрогаю?..

Времени нет. Еще совсем недавно он чувствовал себя таким глубоко и безнадежно старым. На сколько тысяч лет надо было перенестись, чтобы всё изменилось? На одну? Две? Ты-сяч! Абсурд. Права его девочка – времени - нет...

Полностью опустыненный, лежал Михаил Петрович на древней земле ессеев, а на его плече, тихонько посвистывая носом, спала Мидбар. В её черных, как ночь, волосах, запутались звёзды. Или, не звёзды, а сверкающие кристаллы Солёного моря. А, может не кристаллы, а слёзы. Слёзы его, нежданно-негаданной, любви, затерявшейся в веках...

*

Она исчезала, когда он засыпал. И возвращалась, лишь только стоило о ней подумать. Выходя из скал, оседая к его ногам укрощенными песчаными вихрями. Королевским жестом бросала на землю своё покрывало и, ненасытная, как пустыня, всякий раз выпивала его до последней капли. Даря новые силы для возрождения. А он, с головой погрузившись в умопомрачительное шоу под названием Любовь, больше не поднимался на скалу.

И сегодня, исчезнув ночью, Мидбар вернулась вместе с рассветом. Необычно тихая и задумчивая. Протянула Михаилу Петровичу небольшой, размером с ладонь, кусок пергамента с неровными краями.
- Смотри, Моше, это – тебе.
- Что это, девочка моя?
- Это - песнь. Я написала для тебя песнь.
- Песнь? Для меня? Ты умеешь писать? Откуда?

Тонкий пальчик лёг на губы – Ты не только пытнолюбый, Моше, но ещё и глупый. Как бы я написала, если бы не умела писать? Только сначала пообещай, что не будешь смеяться.
- Смеяться? Да что ты? Конечно, нет!

Привычная арамейская вязь, запрыгав перед глазами, неожиданно сложилась в строки:

разлука растворяется любовью
где есть любовь не может быть разлуки
и я к тебе протягиваю руки
зову из беспредельности и с болью
рождаюсь снова в сердце у тебя

Вспомнив, как сам в молодости писал стихи о любви-разлуке, Михаил Петрович не смог сдержать невольную улыбку.

- Не вижу ничего усмешного, Моше! – уголки губ поползли вниз, а глаза...
- Да что ты, девочка моя, я не смеюсь, я – улыбаюсь.
- Ты глупый, глупый, глупый, Моше! Так – бывает!
- Нет, я не глупый. Я – счастливый.
- Иногда это одно и то же.
- Ну? Что с тобой? Ты написала красивые стихи, но они – не про нас! У нас не может быть разлуки - ведь времени - нет!
- Нет?.. Ты уверен?.. Мне очень грустно, Моше. Очень-очень.
- Почему, любимая?
- Не знаю...

На песчаной полянке, среди камней (и откуда он взялся в такое время?), колыхался под ветром нераскрывшийся бутон анемона, красный, как капелька крови.

- Я тоже хочу сделать тебе подарок. Подержи-ка! – Михаил Петрович поцеловал сложенные ладошки. – Я – мигом!

- Нет, Моше! Не ходи туда! Не надо!

Спрыгнув с камня на песок, он протянул руку к цветку. Земля под ногами зашевелилась, как живая, и...

- Моше-э-э-э... э-э-э... э-э... э... э.

* * *

Звук клаксона – было первое, что проявилось в оживающем сознании. Где он?.. Немного помедлив, Михаил Петрович открыл глаза. «Утро?! Ого! Ну ничего себе так вчера башкой шандарахнулся».

Яма оказалась не очень глубокой, и он, получивший в молодости разряд по скалолазанию, выбрался из неё без особого труда.


Всё когда-нибудь заканчивается. И отпуск – не исключение. Туристический автобус бодро катил вдоль Мёртвого моря и коричневых скал Иудейской пустыни в аэропорт.

... Разлука растворяется любовью...

... Разлука растворяется любовью...

Откуда эти строки? И почему на них так болезненно отзывается сердце?.. Прощай, мидбар!



машиах – мессия (арам.)
мидбар – пустыня (арам.)
цафрир – лёгкий ветерок, зефир (арам.)
барак – молния (арам.)
нахаш – змея (арам.)


Теги:





1


Комментарии

#0 16:11  01-07-2016Антон Чижов    
рубрека кристаллическая
#1 16:41  01-07-2016Ева    
подержу-ка ))
#2 18:58  01-07-2016Очи Жгучие    


привет кадушкина.

всё сказки пишешь? нет бы про жизнь написать.. например, как замуж, за своего этого мойшу, умудрилась выйти. тыж русская вроде.. как попала в нацрат илит, напиши, какие там обычаи, с кем изменяла, и где.. как принято сношаться по кошерному.. голова на восток, на запад, или еще куда ногами.. по часам наверно расписано, читая амиду, или суру, или что там у вас, во время этого блудливого акта, и кричать алилуйя аллахакбар.. это вот интересно, а не сказки твои детские
#3 19:41  01-07-2016Жульета Ромейкина    
очам жгучАм:

рапаночка, солнце мое, я тоже тебя люблю!
#4 21:36  01-07-2016дядяКоля    
Жаль пергамент с неровными краями в конце не сыграл. Ну и в яму если падает чел, то обычно ноги ломает или еще что. Головой удариться шансов мало.
#5 14:59  03-07-2016Гриша Рубероид    
нажрался вискаря палёного. дорвались блять.
#6 00:31  06-07-2016Лев Рыжков    
Эротика скучноватая. Фантастика - тоже так себе.

Но написано складно. Хотя и без сюжета пока что.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
10:02  27-03-2024
: [9] [Пустите даму!]
Пиздецовый баламут, говномут,
Откусил железный прут, долбоёб.
И теперь беззубый рот, говнорот,
Притащил к нам в магазин, вот урод.

Притащил и просит пить, алкоголь,
И готов всем продавщицам на ноль
Языком побрить пизду, приколист....
11:04  26-03-2024
: [10] [Пустите даму!]
...
10:33  16-03-2024
: [4] [Пустите даму!]

-Свою любить изысканную зайку
Способен ты сегодня или нет?
Пускай я очень классная хозяйка
Такого хватит счастья на земле?

-Тебе не сложно оставаться милой
Играть с душою может красота
Если с умом красотке подфартило
И может чувства копьями метать....
15:39  14-03-2024
: [10] [Пустите даму!]
Я выстроил домик для нас, но
В проекте просчётик был скрыт.
Потрачены силы напрасно,
Никак тут не ладится быт.

Растёт огород, как придётся,
Взошли лебеда и репей,
Заилилось дно у колодца,
Что хочешь теперь, то и пей.

В пруду, за оградою, тина
Над крышей смурны небеса,
Сама передохла скотина,
А кур потаскала лиса....
12:24  13-03-2024
: [12] [Пустите даму!]

Она ссала как полковая лошадь. Стоя. Себе на ноги. Лошадь Пржевальского. Только Наташа. Натали, утоли мои печали, Натали...

Теперь по порядку. Из кафе под названием "Фазенда" вышли трое. Двое мужчин, неопределенного возраста и девушка, возраста тоже неопределенного, но в состоянии совершенно понятном....