Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Кое-что о медитацииКое-что о медитацииАвтор: Редин Сначала папа сказал, что места в машине больше нет, и он убьет любого, кто хотя бы ещё раз пошло позарится на его автомобиль представительского класса, как на банальный грузовик. Но мама ответила, что ей начхать с высокой каланчи – и на грузовик, и на автомобиль представительского класса вместе с папиными угрозами, да и на самого папу тоже. И что она (мама) уже давно и вполне успешно лазает по этой самой каланче без страховки, стропил и прочих презервативов.Мама – она хорошая, добрая и красивая, как пожарная машина, но когда злая – злая. Поэтому лучше с ней не спорить. Папа вздохнул, обреченно всунул в зубы сигарету, прикурил и отдался на волю провидения. В роли провидения выступала мама. Мама руководила, а папа, как настоящий мужчина, скрипел зубами, терпел и грузил. Молча. Короче, загрузились. Кое-как. Втиснули меня на заднее сиденье, между котом в клетке и дверью, включили «Времена года» и занялись поисками убежавшей кошки. Кошка ехать на море не хотела. Потому и убежала. Дура. На море хорошо. Там рапаны, мидии на костре и девочки в бикини. Так говорит папа. Через полчаса беглянку принесли. Замуровали её в картонный ящик, чтоб не рыпалась, расселись, папа сказал: «no smocking. Вплоть до перевала», и мы поехали. К морю. Вивальди монотонно капал на неокрепшие мозги. Возможно, именно он был виноват в том, что кошка вела себя как-то странно. Она отказывалась тихо сидеть в ящике, орала, как свинья, требовала к себе повышенного внимания, хотела, чтобы её немедленно выпустили из заточения и, вообще, вела себя неадекватно, а не как подобает приличной кошке. Минут через сорок папе это надоело, и он рыкнул: - Марина, или она заткнется, или я за себя не ручаюсь. Мама улыбнулась, напомнила папе про каланчу и предложила: - Давай-ка, посадим её к коту в клетку. В тесноте да не в обиде. Если со злой мамой лучше не спорить, то с доброй сделать это просто невозможно. Папа остановил у обочины машину, и они запустили кошку к коту. Кот занервничал, стал протяжно мяукать, но кошка настойчиво попросила его вести себя скромнее, и кот замолчал. Дальше мы ехали спокойно, и только Вивальди не давал уснуть. Всё было хорошо, пока не позвонил мой старший брат Денис и не сообщил маме, что наша кошка дома. Бегает по квартире и клянчит чего-нибудь пожрать. - Денечка, солнышко, ты что, от радости внезапно свалившейся на тебя свободы ошалел там что ли? Какая кошка? Она тут, с нами, - сказала мама, заглядывая на всякий случай в клетку, и добавила: - физику учи. Денис – он уже взрослый. Курит. И собирается поступать в университет на космического сварщика. Космическому сварщику без университета никак. Вот выучится он, полетит варить к звездам, и я попрошу его, чтобы он привез мне из космоса немного космической пыли. Настоящая космическая пыль – это даже круче, чем Бэтмэн и человек-паук. - Что случилось? - поинтересовался папа. - Ничего такого, что могло бы отвлекать тебя от дороги, - ответила мама, - рули, давай. - Да? - Да. И снова тишина. И сердце бьётся в груди, И Ленин такой молодой, И, кстати: Вивальди, как нельзя кстати, прекратил терзать невосстанавливаемые струны моей нервной системы. Вечер цвета «Варшавянки» выкинул на берег тушку мертвой белуги и растворился в себе. Такое случается раз в год, аккурат перед яблочным спасом. Я прошёлся вдоль прибоя, подбросил монету и, глядя в воздухе на решку, с легкостью обменял этот вечер на кабак. Не потому что боялся одиночества, а оттого что любил белое мясо запаренной в красном вине дикой утки. Приготовленная таким способом птица обретает вкус грусти, и подают её только в местной забегаловке, у тети Кдары. К тому же, если повезет, и, поглощая утку, ты сломаешь зуб о дробину, то тебе будет позволено напиться молока из груди нечаянной девственницы. Она сидит на втором этаже портового шалмана и гордо взирает на пьяных докеров. Сверху вниз. Вверх ведёт деревянная лестница. Ступенек хватает не на всех, от чего лестница напоминает беззубую пасть старой собаки. Поднимаюсь, ступая по отсутствующим ступеням. Подхожу к девушке – молодая ещё, совсем девчонка – и, выплюнув изо рта дробь вперемешку с остатками зубов, спрашиваю: - Кем ты хочешь работать, когда вырастешь? - Нарушителем границ? - неуверенно отвечает мне девочка, и... Я открыл глаза. Выглянул в окно. Передо мной лежало море. Огромное и синее, как… - Проснулся? - спросила мама. - Очень хорошо. Мы уже подъезжаем. - Правильнее сказать: «подъехали», - папа, остановил машину и скомандовал: - выгружаемся. Опять позвонил Денис и поинтересовался у мамы, что обычно едят кошки? Мама как-то нервно хохотнула и передала телефон папе. Папа был лаконичен. Посоветовав Денису не болтать ерундой, он напомнил ему о предстоящем экзамене: - Фи-зи-ка, - по слогам произнёс он и, завидев какую-то женщину, радостно оповестил: – А вот и хозяйка нашей медной горы… это я не тебе, - сказал папа в телефон, - это я маме, - и повесил трубку. Из калитки вышла большая мягкая тётка и закудахтала: - Приехали, соколики? А я сижу, жду. Ну, что, давайте знакомиться. Меня зовут тётя Кдара. А ты кто такой, карапуз? - Я не карапуз. Я Сережа, - надул я щёки и пнул ногой голыш. - Сергей Дмитриевич, значит? Очень приятно, - она протянула мне руку. - Наверное, футболистом будешь? Когда вырастешь. - Нет. - А кем? - Нарушителем границ, - уверенно ответил я и почему-то расплакался. - Нуууу, - запела тётя Кдара, - а почему мы плачем? Контрабандисты не плачут, контрабандисты огорчаются, - она протянула мне леденец, - на, держи конфетку. Только не плачь, а то отберу назад. Не будешь? - Не буду, - я для порядка всхлипнул ещё пару раз и успокоился. Леденец был большой, красный, на квадратной деревянной палочке. На петушка похож. Я таких ещё ни разу в жизни не видел. Лизнул. - Вкусно? - спросила меня тетя Кдара. - Угу. - Вот и славно. Ой, - всплеснула она руками, - чего ж мы в дверях-то топчемся? Как неродные. Проходите в дом. Проходите, родные мои. Папа с мамой вошли, а я задержался. На крыше дома стоял голый мальчик с луком и крыльями. Я подёргал за халат тётю Кдару и спросил: - Это кто? - Это? - она сложила руку козырьком и посмотрела туда, куда я показывал. - Это купидон, детка. Ты проходи. Проходи в дом-то. Или боишься? - Я ничего не боюсь. Только темноты и толстых зеленых гусениц. Немножко. - Там светло, а всех гусениц я поубивала. Заходи, не бойся. Я всунул в рот леденец и вошёл. Дом был большой. Деревянный. С огромными комнатами. Папа походил по дому, осмотрел всё внимательно и умилился: - Какие маленькие комнатки. Берём? Мама подтвердила: - Да. Прелесть. Сергей Дмитриевич, тебе нравится? Берём? - Угу, - промычал я, вынимая изо рта леденец. - Мама, а кто такой Дон? - Дон – это река такая, сынок. - А зачем её продают? - Кто продаёт, милый? - Мальчик. Голый. С луком и крыльями. Стоит на крыше и продаёт реку. Мама вышла во двор, посмотрела наверх, вернулась, молча поцеловала меня и улыбнулась. Моя мама самая красивая, и дом мне тоже понравился. Вечером мы сидели за столом во дворе. Папа пил вино. Мама рассказывала, как они ловили кошку. А тётя Кдара, подперев рукой лицо, слушала и кивала. На следующее утро выяснилось, что Денис оказался прав, и наша кошка дома. А эта кошка – не наша. У этой на пузике есть маленькое белое пятнышко, а наша кошка черная полностью. - Ну, кто ж знал-то? - сетовала мама. - Они ж, как две капли воды… - Только эта капля с белым пятном на животе, - подначивал ту папа. - И голоса у них похожи... - Представляю картину. Идёт себе кошка в магазин, никого не трогает, и вдруг ррраз – налетели, в кандалы заковали и увезли в неизвестном направлении. Кошка в шоке. Кричит: «Это не я!». А ей: «Молчи, паскуда!», - и батогами её. Батогами… - Дима, что ты говоришь такое? Какими ещё батогами? А ты тоже хорош, - обратилась к коту мама, - не мог сказать что ли, что это не наша кошка? - А я говорил, - ответил ей кот, - и не просто говорил, а кричал вам об этом во всю глотку. Когда вы её ко мне в клетку посадили. Кота никто, кроме меня, не услышал, а папа сказал: - Картина маслом номер два: кот орет, мол, это не она. Кого вы мне подкинули? А кошка, предвидя шаровой отдых на море: «Не пали, гад, контору. Когда ещё такой шанс выпадет – отдохнуть по бесплатной турпутёвке? И вообще, давай жить дружно», - и по мордам его, по мордам. На семейном совете решили: пусть не наша кошка временно побудет нашей. Пока мы домой не вернемся. Кот не возражал. - Ну, что, завтракаем, и на море? - поинтересовалась мама. - Отличное предложение, - согласился папа, - только сначала я в туалет. А потом, когда мы лежали на морском песке, папа поднялся и, закинув камень далеко-далеко в море, сказал маме: - Марина, ты видела местный туалет? Это ж сплошная медитация. - Что такое медитация? - спросил я у папы. - Медитация, сынок, это когда ты гадишь в деревенском сортире с открытой дверью, а тебе улыбается небо. И не просто улыбается, а делает это во все своих тридцать два зуба. - И всё? - огорчился я. - Нет. Конечно же, нет. - А что ещё? - Ещё непременно надо, чтобы камыш шелестел, а за твоей спиной плескалось море. Огромное и синее. Как запой дворника Сергеича. Теги:
26 Комментарии
#0 21:39 25-10-2016Антон Чижов
очень хорошо Рад видеть/слышать Редина. финал отличный. я бы за запой Сергеича поцеловал себя в маковку ахуительно. особенно сон Сергея Дмитрича. Вещь. И сон Сережи и кошка, да всё. + Походу папа Дима какой-то шишкарь. Телефон у него в машине с трубкой. Охуеть крутизна. Хочется написать "Ты можешь лучше", ну, чисто по приколу. Про кошку смешно. Но ровно один раз. А потом начинаешь, Редин, давить из шутки соки. Этот процесс напоминает то, как чайный пакетик в кипятке по четвертому разу что-то испускает. Сюжета нет, к сожалению. И герои никак никуда не развиваются. По-моему, не очень правильно это. Сон - скорее нелеп, чем странен. Никак, кроме не особо значимой реплики в дальнейшем не отыгрывается. Язык - хороший. За него плюс и затыцаю)) Эх, вернуть бы Рыжкова с Рединым в редаки, вот бы зажили тогда. Я в прозе как и в стихах - ничего не понимаю, но эта вещь отличная! В чем мораль? Есть рассказы, которые хочется читать медленно, для растягивания удовольствия. Как этот, например. Мораль-амораль. Какая скучность - морализаторство. Я за амор аль, за море, за просто так, за без. Само собой, сантехник против уличных клозетов. Никто же не вызовет починять Антон, польщён. Лев, "что есть сюжет? лишь путы". спасибо, други. Ну, Игорь, ты в этом рассуждении совсем не оригинален. Тут 90% прозаиков так думают)) ага.. веселое такое гг хорошо, но мало На одном дыхании Чотко, каг бутто сам побывал на море с этой замечательной семейкой. Написано типо каг в 4 дэ формате. Заслуженная рубрека! охуенно Да. Песня. Финал про деревенский туалет отменнейший Еше свежачок Здесь пилили деревья и, видимо, ели людей. После — строили планы, такое занятное хобби. Спил подобен мишени. Сейчас я немного взрослей, Чем за день до рождения, но не настолько съедобен. Забери зажигалку и кроссы, когда я умру.... - Мальчики и девочки, негодяи и мерзавки, болтики и гаечки! – голосил в микрофон со сцены вертлявый набриолиненый хлыщ. – Впервые перед большой аудиторией. Сейчас. У вас на глазах. Тот, кто завтра проснётся звездой, кумиром, секс-символом, и чьё имя будет знать даже ваша восьмидесятилетняя бабушка....
Темный переулок был загажен
желтыми плевками фонарей женщина в кричащем макияже юркнула в парадную скорей. А в короткой юбке ночью страшно - на проспекте Славы и одной - смыть бы к черту этот макияж, но побыстрей хотелось ей домой.... Борис вернулся. Эдакий экспат,
Чужой среди своих в родной стране он, Покрыл бронёй свой новенький Х5, Как в Матрицу опять вернулся Нео. А мне он за обедом как-то раз Сказал с оскалом загнанного зверя: «Все врут, воруют... Кто во что горазд.... Я поездом Москва - Санкт-Петербург
Приехал к деду. Жил он на Тучкова. Когда-то хулиганист, как Панург, Он был известен остротою слова, И не совсем утратил прежний блеск, А был к моменту моего рассказа За семьдесят. Ссутулился, облез.... |