Ждем вас на каникулы в Горловку.

Автор: Артем Лунев Ждем вас на каникулы в Горловку.

-Страх... Мы все чего-то боимся. А еще больше мы боимся того, что не можем объяснить...
Гера никогда бы не подумал, что фраза "да что вы знаете о страхе маленькие ублюдки?!" произнесенная старым деревенским алкашом, хлопнувшим его стопку, однажды обретет смысл. Вонючий дед с густыми бровями и редкой сединой, нагло подслушав разговор, ровно с той же наглостью выпил последние пятьдесят грамм горячительного.
Четверо молодцев, удобно усевшихся за круглым столиком в сельском пабе, были крайне ошарашены такого рода выходкой, поэтому все разом уставились на поддатого смутьяна. Каждый от изумления задрал брови, а Гера, не успевший закончить фразу, еще и приоткрыл рот, вдвойне рисуя это же самое изумление. Все явно чего-то ждали.
Какое-то, пусть даже и нелогическое продолжение у данного перфоманса обязательно должно быть, ибо за такую наглую и бесцеремонную попытку бабахнуть чужой стопарь, можно как минимум заработать синяк на заднице от увесистого мужицкого пендаля.
-Дедуль, - как-то не совсем уверенно начал Герман. - Ты бы шел на хер отсюда, пока есть возможность. Не по-людски ведь, вот так чужую водку хапать. Я тебе как самый сдержанный говорю. Пацаны обычно не церемонятся.
И действительно, пацаны заядлые охотники, объездившие Русь матушку вдоль и поперек, явно держались из последних сил, чтобы не выкинуть дурака на улицу.
Дед, никак не реагируя на сказанное, уже наверно две минуты стоял молча, окидывая компанию грузным и надменным взглядом.
Дед бля! - хлопнув по столу, прорычал Герман. - Что те надо спрашиваю?!
Кузьмич, или Палыч, или Пантелей, хрен знает, не опомнился, это точно; но облокотившись о стол, скривил мерзкую улыбку и так же мерзко заговорил:
-Ишь ты, страшно ему стало. Говно все твои басни, только сопляков пугать.
-Эээ, ты за базаром следи! - Проскандировал с грубой хрипотой один из охотников.
-А ты мне тут не пой щегол. Я вас таких в свое время знаешь, сколько передавил.
-Так всё!
-Нет! Не надо!
Герман с ором выставил руку перед потерявшим контроль товарищем, тем самым не дав ему проучить наглого старика. Последнего, данное действо почему-то рассмешило.
-Так вы голубчики здесь за каким хреном? - Язвительно выдал дедуля.
-А тебе то что? - Грубо проронил еще один участник посиделок, до этого сохранявший спокойствие.
-Ну я слышал что сопляк тот. - Дед указал на Германа. - По чертовщине всякой с ума сходит.
Пятисекундная пауза. Компания явно не ожидала, что дед подслушал их разговор целиком. Тем более, хмельной шепот вообще никогда раньше не привлекал внимания всяких забулдыг.
-Ближе к делу. - Монотонно и отстраненно произнес Гера. - Он явно не ожидал сейчас чего-то вразумительного.
-Фольклор значит собираешь по миру.
-Дед давай ближе к сути, или вали отсюда. Задолбал реально.
Герман, казалось, сам был готов вот-вот отвесить забулдыге люлей, но...
-Да ты голубчик не серчай. Мне ваши шушуканья пидорские побоку; я ж только подсказать хотел.
Далее проследовала еще одна немая сцена, во время которой держащийся из последних сил собиратель фольклора, жестом попросил смутьяна излагаться более лаконично. Тот, строго выдерживая гримасу интригана, с насмешливым высокомерием, все пытался, наверно, расположить мужиков к себе. Хрен знает, зачем ему вообще все это надо; ему б бежать пока не поздно, а то после таких слов вообще чудо, что он еще целый.
-Вы когда по трассе назад поедите, там развилка перед озером будет. Может, заметил кто. На ней направо сверните, и по грунтовке километров сорок. Там глухомань сплошная; нет ничего. Езжайте прямо, пока не увидите указатель "Горловка". Вот туда вам и надо.
Деревня маленькая. Полсотни жителей где-то. Зато, говорят, там сам черт ногу сломит.
То-то ты хромаешь так, старый хрыч!
После язвительной насмешки одного из членов компании, последовал коллективный ржач. Дед при всем этом, сохранял невозмутимое спокойствие. Кажется, он и не рассчитывал, что его воспримут всерьез.
Да... - раздалось протяжно и мерзко. - Вы там дом бабушки знахарки найдите, и в гости до утра попроситесь. Она добрая, всех пускает. А ночью, вам говнюкам такого фольклора расскажет... Вы только наливать ей не забывайте, тогда возможно, даже и покажет...
Итак, затянувшаяся мизансцена кончилась где-то минут через пять, когда дед не вежливо посланный на три буквы, куда-то делся, а Герман, резко осознавший наступление вечера, стал торопить своих товарищей.
Путешествие в сибирскую тайгу выдалось для него весьма неудачным. Аномальных зон с аномальной активностью он не нашел, да и пейзажей красивых не увидел. Всю неделю без остановки лили дожди, поэтому даже охота не задалась. Послезавтра у него поезд за Урал, а скользкий асфальт это совсем не то, что должно радовать глаз с маленького цифрового экранчика.
-Что мужики, может, прокатимся, проверим? Скоро все равно ливанет. Ночь в тепле проведем, а утром видимость хотя бы лучше будет.
-А если лажа?
Трезвый водитель отозвался незамедлительно.
-А что мы теряем то по большому счету? Домой, один хрен часов на двенадцать раньше срока вернемся.
Еще один товарищ, тот у которого был хриплый голос, неожиданно вставил:
-А если лажа, то мы этого деда найдем, и он с нами поедет дорогу показывать. Только назад он уже не уедет...
По салону вмиг разошелся истеричный хохот с примесью злобы. И решающая фраза водителя:
-Поехали, может, хоть потрахаемся, или в баньке посидим, а Гера снимет чего хорошего. Вот будет единственное приятное воспоминание за всю поездку...
На той самой развилке, старый, но боевой Сафарик свернул на грунтовку, и четыре друга, каждому из которых чуть за сорок, двинулись в неизвестном направлении.
Все семьянины, двое, правда, в прошлом. Все из одного ВУЗа, и у всех что-то свое. Гера только, эстет по натуре, не захотел воротить дела и в журналисты подался. Но общие интересы и крепкая дружба пару раз в год объединяли этих людей:
Саня Борисович, тот, что хриплый и толстый, его родной брат Толя Борисович, менее упитанный и более сдержанный, и здоровенная детина Олег, призер областного чемпионата по боксу. Сам по себе вроде спокойный, но если разозлить, может и быка кулаком зашибить.
Гера отличался от друзей, ввиду своей профессии, и его легко можно узнать по интеллигентной худобе, стриженым усам и очкам, в идеальном сочетании с густой шевелюрой...
***
-Так, мы едем уже... - Герман взглянул на часы. - Черт подери! Я не знаю, сколько мы уже едем! Вы мужики видите хоть что-нибудь?
-Да нагнал нам дед пурги сто пудово. - Послышалось знакомым хриплым басом.
-Вижу только лес и поляны. - Устало дополнил брата брат.
-И никаких указателей. - Со странной насмешкой подытожил водитель.
-Может это, за дедом поедем? Скрутим его, и где-нибудь посреди чащи выкинем. - Спустя несколько секунд, на полном серьезе предложил Саня Борисевич.
-Да я тоже так думаю. Надо бы.
-Олеже опасно давать повод. Поехали короче. - Выдохнув, проскрипел Герман. - Дорогу совсем размыло.
Он не показал этого, но был настолько расстроен, что малость ушел в прострацию. Повод то конечно был, но разве подобное происходило с ним впервые?
После резкого поворота на 180, рама стремительно махнула к знакомым просторам, и не успев преодолеть и трех сотен метров, светом фар зацепила вдалеке непонятный образ, внезапно появившийся у обочины.
По телу водителя пробежала дрожь, и сердце на несколько мгновений замерло. Толя Борисович, сидящий на переднем пассажирском, вошел в ступор следом, а остальные окаменели только тогда, когда джип резко дал по тормозам.
Оно огромное, примерно под три метра. Оно мохнатое, и стоит на двух ногах. Напоминает человека. Но это не человек мать его! Это что-то ужасное, с практически неразличимыми под дождем очертаниями морды. Герман оцепеневшими руками пытался взять фотоаппарат, но тревога и страх были такой силы, что он никак не мог совладать со своим телом.
Никто даже не предполагал, что сейчас делать, ксенофобия начисто выключает рассудок. Но к счастью, ненадолго. Как только огромная тварь подняла свои мохнатые лапищи, или ручищи как хотите, и помахала им, раздался пронзительный хрип сани:
-Разворачивайся! Разворачивайся!
Монстр сделал в сторону путников несколько уверенных шагов, и Олег с открытым ртом провернул в грязи настоящее пике, с весьма неудачным исходом. Авто сразу же пошло в занос. И через пятьдесят метров, под неугомонное скандирование фразы: "Держи!" боевой Сафарик скатился в канаву, попутно снеся какое-то небольшое, и металлическое по звуку препятствие...
-Все целы?- Мотая головой, заорал водитель.
Никто почему-то не отвечал. Хотя, беглый взгляд позволил определить целостность всей команды.
-Валим нахрен! - Скомандовал Олег. - Пока эта тварь до нас не добралась.
-Куда валим то?! - истерично выдал внезапно оживший Саня Борисович. - К нему в лапы, или хрен пойми куда?! Мы же не знаем где мы.
Плевать, ружья хватайте быстрее.
***
Грязь, тьма и холод. Трое вооруженных мужиков и один безоружный, пытались за минимальное время разработать план спасения. Но от чего тут конкретно спасаться, путешественники не знали. С настоящим паранормальным форс-мажором, никто из них никогда еще не сталкивался.
"Где эта тварь? Почему она исчезла? "
Подобные реплики адресовывались друг другу всеми участниками по нескольку раз.
"Куда теперь?"
"Кто хочет остаться в машине?"
Сумбурное действо повторялось до тех пор, пока Герман внезапно не попросил одного из друзей посветить фонариком на борозду.
-Там мужики смотрите, табличка вон лежит. Ее мы и слышали.
Действительно, край мятого металлического листа почти полностью утонувшего в грязи, отражал свет охотничьего фонарика.
-А как мы ее раньше-то не заметили?
-Сам не знаю. - Отозвался Олег. - Значит деревня эта где-то рядом тут. Приехали считай.
Свою лепту неожиданно внес самый молчаливый член компании:
-Ага, вот только заезда в нее нет почему-то.
-Согласен, брат. Нечисто как-то все. И вообще, не хочу я в деревню эту идти. Вокруг нее нечто всякое обитает. Там представляете, что может быть вообще!?
-Саня! - набрав полную грудь, выпалил Олег. - А ты что предлагаешь? В машине сидеть, и дожидаться пока то самое нечто нас в ней настигнет? Оно же явно за нами охотится.
-Да не похоже. - Очень тихо, пробормотал себе под нос журналист. Он говорил сам с собой, но был все равно услышан. Троица ошарашено смотрела на него и чего-то ждала...
Не пришлось. Пик напряжения сделал свое дело. Откуда-то из округи раздался такой силы рев, что души всех четверых ушли в пятки. Бедолага Герман, в оцепенении, даже пустил слезу.
Этот рев явно не принадлежал ни одному из известных животных. Это что-то настолько запредельное...
В ответ на рев, охотники разом открыли беспорядочную стрельбу вверх и в стороны. Ими не двигало ничего кроме эмоций.
Уходим отсюда. Это бесполезно! - Отчаянно скомандовал собиратель фольклора, и включив небольшой туристический фонарик, ринулся в чащу.
Троица побежала за ним. Авто с заглушенным двигателем осталось в канаве.
Через три минуты Герман оказался на краю гигантского пустыря, посреди которого виднелись очертания нескольких домиков, и растянувшееся позади поле. Картина удивительная во всех отношениях. - Прокрутил он в мыслях, и тут же выдал неуверенным тоном:
-Мужики. Ну кто там жить может? Ни одной тропинки же...
Запыхавшийся Олег, ответил на это коротко и ясно:
-Уж лучше там, чем тут.
Саня тоже добавил:
-Дед нам про бабку лечил, помните? Попробуем ее отыскать.
Опытный собиратель фольклора, вряд ли бы стал утаивать от остальных, насколько ему не нравится этот пустырь. Причем, не нравится ему он больше всего другого. Но Толя, со своей безжизненной манерой излагаться, неожиданно сбил его с толку, лишив дара речи.
-Мужики там дым.
Дым? Над одной из избушек без света подымались густые клубы. Три охотника рванули туда, и журналист сам того нехотя, побежал по инерции...
Один общий кадр из зеркалки был сделан метров через восемьдесят. Креатива конечно, кот наплакал, но зато, молнии как раз удачно озарили весь пейзаж, и внутри возникло какое-то фальшивое чувство безопасности...
Компания медленным шагом приближались к нужному дому. Их штук двадцать наверно. И даже в ночи заметно, что они обветшали и давно заброшены.
Избушка без света и с растопленной печкой точно никому не нравилась, но по всей видимости, это лучший вариант в данный момент.
Бах-бах! - Олег два раза долбанул по деревянной двери. На его удары мгновенно отозвались, но не в доме, а за спиной. После бешеного грохота в небе, деревня триумфально озарилась.
-Черт бы вас подрал!- Выругался боксер.
Бах-бах! - Постучал он еще сильнее, и внутри что-то заскрипело. У Германа, продрогшего от холода, на пару секунд остановился пульс.
-Кто там?- Донеслось изнутри престарелым женским фальцетом.
Только Саня хотел открыть рот, как журналист перехватил у него эту инициативу. Он выразился очень тактично, практически по джентельменски:
-Здравствуйте милая женщина. Мы путешественники. Проезжали по дороге за лесом, и на нас кто-то напал. А потом машину занесло, и она в канаву скатилась. Нам очень нужен ночлег. Мы утром ее вытащим и уедем.
-О-о-о... - Протяжно завопила старуха, приближаясь к двери. - А что в машине то не остались?
-Так я ж говорю, там зверь какой-то напал на нас...
В голосе Германа прослеживалась нотка растерянности, он всеми возможными способами увеличивал интервалы между фразами.
В общем, там ночлег ужасный просто...
Дальше излагаться не пришлось. Местами прогнившая дверь отворилась, и перед вооруженными приятелями предстала облаченная в рванину бабка с длинным носом и кривыми зубами. В руках она держала зажженный подсвечник, и почему-то очень загадочно улыбалась.
Ну и мерзость. - Подумал про себя Саня Борисович. - Вонь как из клозета, нос с большой бородавкой и волосы торчат отовсюду. Кто из них более мерзкий, дед, или она, даже не знаю...
В следующий миг, бабуля пронзительно посмотрела на автора мыслей, и улыбка на ее лице преобразовалась в нечто зловещее.
Хриплый толстяк проглотил ком и затих в своей голове.
-Мужика четыре здоровых с ружьями. - Недружелюбно проскрипела она. - Напал на них кто-то. Ха! Ну и племя пошло. Заходите давайте, хрен с вами.
Что происходило в следующие пять минут? Небольшой экскурс по избе, которая больше напоминала сарай, или хижину в лесу из вашего самого страшного сна про нечисть. Постоянные вспышки озаряли ее худое убранство: гнилой пол, паутины по всем углам, пустые столы и полное отсутствие любого намека на жизнь.
На чем она спит? - прокрутил в мыслях Герман. - Нет, правда.
Бабка, кряхтя, уселась на коник рядом с печкой, и поставила подсвечник на табурет.
Ну что, присаживаетесь. Только лавочки притащите с того угла. Полы то нынче ох какие холодные.
Через несколько минут, удобно устроившись, вся толпа вытянула замерзшие конечности к источнику жара.
Что расскажите парни? Откуда путь держите? И куда едите?
-Бабуль. - С наигранным энтузиазмом проскандировал Олег. - Ты может это, нам сообразишь чего хорошего?
-О-о-о... - Этот гадкий вопль прозвучал второй раз, вызвав у всех присутствующих чувство злобы. - Ну есть у меня тут нектар один; только вы с него голубчики не попадайте.
Старуха тяжело поднялась с места и куда-то медленно побрела. Затем до ушей сидящих донесся скрип открывающегося сундука, и назад бабка уже вернулась с закупоренной бутылкой самогонки.
-Вооо! - радостно потирая руки, завопил Саня Борисович. - Это я понимаю.
Закончив фразу, он окинул взглядом своего улыбающегося брата и Олега, который тоже выражал неподдельный восторг. Гримаса недовольства рисовалась только на лице журналиста. Но на нее никто не хотел обращать внимания.
Достав из походной сумки несколько металлических стаканчиков, Олег занялся розливом, и попутно решил ответить:
-Да мы бабуль тебе не совсем правду сказали вначале. Мы с охоты возвращались, и нам фундук один попался местный по дороге. Так вот он нам сказал, что через вас сократить можно, а заодно и грозу переждать. Мы уж было отчаялись искать эту вашу Горловку, но форс-мажор все-таки привел нас к вам в гости.
Хоть Олег и сейчас не говорил от чистого сердца, но другой ответ в данной ситуации выглядел бы попросту неуместным. Ведь на деле, все оказалось совсем не так как предполагалось.
-Хм, - пробурчала бабка, - через нас сокращать, да еще и ночлег; странно - странно. Это ж что за фундук правда-то... У нас тут уже лет шестьдесят пади как все вымерли. Деревня глухая.
-Так вы что ж, бабусь? - прохрипел Саня. - Совсем одна тут обитаете?
Старуха бросила на него недобрый взгляд и на мгновение задумалась.
-Одна - одна. Можешь не сомневаться. Все жители кроме меня поумирали.
-И не скучно вам здесь одной? - Снова, неожиданно для всех вставил свою лепту Толя.
-Мне то, неет. А нахрена мне вообще кто-то нужен? Я тишину люблю и покой.
Вот шизанутая бабка. - Прокрутили в голове трое из четырех. Одного только Германа все это настораживало без капли иронии. Он грузно молчал, вертя в руках зеркалку вынутую из чехла.
Разговор закончился тем, что старуха предложила всем лечь спать, только с какими-то странными условиями:
Я уйду, а вы засыпайте. И ходить за мной не вздумайте. Проснетесь как, сразу не останавливаясь, идите на дорогу, вытаскивайте машину и уезжайте. Меня не ищите. И главное, если кто ночью придет, не вздумайте отвечать и дверь не отворяйте ни под каким предлогом. Откроете, вам всем худо будет...
Эти слова звучали как минимум странно, но на самом деле, пугающе и зловеще. - Так воспринял их Герман. Его товарищи, изрядно захмелев, напротив, отнеслись к ним как к дурной насмешке не очень здорового человека.
Единственная разумная вещь, прозвучала из уст засыпающего Олега:
-Она же тут одна живет. Кто к нам зайдет то?
Жаль, что собственное умозаключение выдавалось за шутку, над которой все дружно посмеялись.
Они как будто забыли про рев. - Проносил в мыслях собиратель фольклора, окутанный страхом и бессонницей. - И про тварь на дороге забыли. Как можно так быстро одурманиться? Журналист выпил меньше всех, поэтому трезвый рассудок не давал ему полноценно расслабиться.
На знахарку эта бабка тоже совсем не тянет; скорее на ведьму. Да и бани у нее нет. Что мы вообще забыли здесь? И все ли тут то, чем кажется?

***
Наступила глубокая ночь. Вся компания крепко спала, включая встревоженного Германа. За пыльными окнами лил дождь, а массивная печь обдавала жаром с какой-то особой заботой.
-Папа. Папа. Папа...
Знакомый детский голос. Толя Борисович подняв тяжелую голову, вдруг осознал, что эти слова звучат не из его сна.
Папа. Ну хватит спать.
-Что за хрень?
Голова сильно кружилась, а картинка перед глазами мутнела и двоилась.
Это что пойло паленое что ли?
Папа! - вдруг раздалось нагло и гнусаво.
Толя повернулся вправо и увидел прижатый к окошку детский лик. Тот, кто выглядел как его трагически погибший сын, улыбался и тихонько стучал по стеклу.
-Сережка, это ты?
Толя не понимал, что в реальной жизни такого быть не может. Его сознание как будто выключилось.
А ты как? Ты как вообще... Сынка ты же промокнешь...
Голос несчастного отца дрожал.
-Пап, ты открой мне дверь и пусти к печке погреться.
-Сейчас - сейчас, погоди...
Со лба мужчины потек холодный пот, а руки и ноги от волнения почти не слушались.
То, что выдавало себя за десятилетнего ребенка, невинно улыбалось, и убитый горем папа, уловив эту детскую безмятежность, как зомбированный побрел к двери.
-Папочка, ну давай быстрее тут так холодно. Я так промок.
- Сейчас - сейчас, сыночек.
По щекам бывалого охотника покатились слезы. Наружу вмиг вышла вся утрамбованная боль. Это какой-то знак свыше, хоть такого и не бывает в реальном мире.
Послышался топот детских ножек, больше напоминающий цокот копыт. Но кому сейчас до них какое дело? Ножки стремительно рванули от окошка к двери, и она со скрипом отворилась...
Последний кадр этой сцены: маленький мальчик подающий руку своему "отцу", который искренне и добродушно улыбается...
Хрен знает, сколько прошло времени, но Герман, проснувшийся от резкого спада температуры, чувствовал себя выспавшимся.
Эй, а тут со всеми точно все в порядке? - Поинтересовался он мысленно у самого себя.

***
-Ихихихихи! - раздалось с чердака глухим и совершенно непонятным тембром.
Потом еще раз, и кто-то затопал. Туда-сюда. Туда-сюда без остановки.
-Ахахахах. - теперь уже смеялся другой, еще более необъяснимо и мерзко. Как будто маленькая бензопила заводилась и глохла.
Собирателя фольклора окутал бесконтрольный страх. Он инстинктивно толкнул ногой Олега и ударил кулаком в бок Саню. Оба мужика тут же проснулись.
-А где толя?
Самый насущный вопрос, который пришел в голову обескураженному Гере, тут же был озвучен.
Толин брат, пребывающий в легком полудреме, повернув голову, ответил:
-Да ты что Гер? Поссать наверно пошел. Вон дверь открыта.
-Прислушайтесь мужики.
Герман показал пальцем вверх, тем самым сконцентрировав внимание товарищей.
Немая пауза.
-Мать моя женщина! Что это? - Встревожено завопил Олег, услышав странные хихиканья вкупе с уже неторопливой ходьбой по скрипучим доскам.
-Может, это Толя там с бабкой прикалываются, или...
-Сань ну ты что, это ж брат твой!
-Пошли, проверим. - Сам не понимая зачем, предложил Герман.
Спустя две минуты, молодцы во главе с вооруженным вепрем Олегом, украдкой приближались к лестнице. Дверь бы входную прикрыть на всякий случай, но логика как всегда притупляется в экстремальных ситуациях.
-Мужики. - Шепотом произнес Герман. - Они там затихли.
-Наверно нас услышали. - С наигранной самоуверенностью пробормотал Олег.
-Ты как залезешь, сразу кричи, что сейчас перестреляешь всех нахер, и они точно обосрутся. А мы за тобой сразу, и схватим их.
План хриплого в теории звучал великолепно, но на практике, мог легко дать трещину из-за целого ряда обстоятельств, которые никто не брал в расчет...
Раздался отчаянный мужской вопль и следом за ним два оглушительных выстрела. Герман с Саней немедленно забрались наверх, и увидели своего товарища сидящего в углу и мотыляющего ствол из стороны в сторону. Глаза его были широко раскрыты от ужаса, а руки охвачены тремором.
-Олег ты чего?
-Сааня....
-Ихихихи... - внезапно послышалось из-за угла.
Журналист мгновенно направил в ту сторону фонарик, и все буквально пропали на месте.
В углу, на куче ветоши сидел уродливый карлик с огромным носом и черной бородой. Мерзкий гад был облачен в накидку из этой самой ветошки, а на его харе рисовался злобной и довольный оскал с острыми как бритва клыками. В ручонке у этого по-настоящему отвратительного существа был кусок недоеденной крысы, а сам он явно чего-то ждал.
-Ты что смотришь, мразь?! - Истерично выкрикнул Герман.
Мразь безмолвно улыбалась, слегка покачивая головой.
И в следующую секунду, прямо перед выстрелом, который должен был произвести Олег, что-то с хохотом схватило его за ногу и потащило...
В состоянии ужаса и хаоса, который царил в тот момент на чердаке, сложно было описать нечто конкретное. Все орали, а кто-то даже скулил. Фонарик постоянно падал, а карабин то и дело стрелял. Существо, таскавшее бывшего КМСа по боксу, пыталось оторвать ему ногу, а второе существо всячески пыталось помешать друзьям его спасти.
-Больно! Больно! Аааааа! - истошно орал Олег.
Саня в этот момент, отбиваясь от укусов, всеми силами тянул товарища на себя. Поганый карлик, отличающийся от своего сородича только лишь отсутствием бороды, затащил несчастного охотника на стену, дабы поиздеваться. А Герман тем временем, гонялся с фонариком за нечистью схватившей карабин.
-Ихихих! Не догонишь! Не догонишь!
-Ахахахахха!
Мерзавцы явно упивались этой обстановкой. Вся сцена, не более чем просто издевка и насмешка над товарищами. И все бы наверно продолжалось еще достаточно долго, если б внизу не заскрипела входная дверь. Нечисть, мгновенно оставив развлечение, устремилась к лестнице. Друзья даже опомниться не успели, как карлики с хохотом попрыгали с нее и сгинули...
***
У Олега вся правая нога в глубоких ранах, а у спасавшего его сани, менее опасные, но не менее болючие порезы на обеих руках.
Разговоры не подразумевали под собой конструктив, а скорее были выражением эмоций.
-Это мерзкое говно мне чуть ступню не оторвало. Еще бы чуть-чуть...
-Крестик... - полушепотом пробормотал Герман. - Есть у кого?
Понятно. Плохо. - Через непродолжительную паузу ответил он сам себе. - Значит я один только.
Журналист слегка потянул за серебряную цепочку на шее.
Может, молитвы кто знает какие?
Мужики смотрели на него с глазами полными досады.
Все понятно... Бинт внизу, в моей сумке есть. Давайте спускаться по тихой.
-Надо валить отсюда прямо сейчас! - злобно воспрянул Олег.
-Без брата моего?! - так же злобно возразил Саня.
-Так мужики. Толика найдем обязательно. Живого или мертвого, неважно. Здесь мы точно его не оставим.
Голос Германа слегка дрожал, но сохранял обилие рассудка.
-Гер, ты когда-нибудь видел такое? - Монотонно поинтересовался Олег.
-Слышал. Рассказывали бывалые "конспирологи", что есть у нас на Руси Матушке места, где вся нечисть собирается, издревле еще. У них там шабаши какие-то. Что-то вроде выслуги перед сатаной. Но я до сих пор, в это не верил.
Мне кажется, я знаю где толю искать...
***
Итак, трое мужиков с ружьями наперевес вышли на крыльцо дома. От дождя к тому времени осталась только морось, а журналист без устали пытался найти во всем нелогичном логику.
-Они вряд ли испугаются молитв и прочей хрени, даже если мы очень постараемся.
-Почему?
-Потому что Сань, ни у кого из нас, веры настоящей нет.
-Чем они сука и пользуются. - Харкнув на землю, подытожил Олег.
-Сейчас медленно пойдем к сараю. Если там кто-то есть, то я их потешить попробую. Буду палить и молится громко. На мне атрибутика хотя б, может немного и спасет. А вы пока прикрывайте, и Толика вытаскивайте. Потом сразу к машине двигаем, там уже вылезти попробуем... И хорошо, если хоть на минуту связь поймаем...
-Гер, так ты же стрелять нихрена не умеешь. - Без назидания высказал Саня.
-А ты думаешь им не по боку? Так только забавы ради побегать. Нам важно время выиграть, чтобы брата твоего вытащить...
Раздолбанный сарай примерно в сотне метров от дома, был весьма характерным пристанищем для разного рода мерзости. Какие-то стуки по прогнившей крыше, и тусклый свет из приоткрытых ворот, как бы дорисовывали всю ужасающую картину, которая могла там происходить. (Ну где еще быть Толику, как ни там? У Германа была полная уверенность в этом, т.к. если он сам вышел из дома, то не стал бы шастать под проливным дождем в дикий холод, а наведался бы в ближайшее утепленное и освещенное место).
Хохота на подходе слышно не было. Зато, когда Герман вплотную подошел к воротам, он уловил чье-то писклявое бормотание. Как будто дети притаились, и выжидают момент.
Свет фонарика ударил в самый центр, где в кружочке растоптанного сена сидели двое. Мальчик лет девяти в грязной серой пижаме, и девчушка на год младше, облаченная в синий махровый халатик. Они даже и не пытались прятаться. Странная ребятня с почти кукольными лицами, демонстрировала эффект дразнящей беззаботности, держа худые ручонки за спиной. А их алые губки растягивались в глупые и робкие улыбки.
Никто наверно, кроме журналиста не обратил бы на это внимание: Свечка, горевшая между ними, источала жуткие черные клубы, а у того, кто сейчас выглядел как невинный маленький мальчик, из-за спины виднелась оторванная человеческая кисть.
Бах! - раздался выстрел! Герман, поддаваясь страху и понимаю, кто перед ним, попытался покончить со злом. Картечь прошла насквозь, как будто материальной оболочки попросту не было; только свечку разорвало на маленькие кусочки.
Олег и Саня влетели моментально, а детишки с хохотом разбежались по углам. Это еще хуже предыдущего! Веселить точно никого не придется; веселье началось само.
У них его кисть! - Нервно заорал обескураженный собиратель фольклора.
Саня после этой реплики, молча подбежал к стогу, и... Бах! Бах!
После двух выстрелов впустую, с мужиками начало происходить нечто крайне безумное и по-настоящему жуткое.
Прямо перед Германом промелькнула тварь в пижаме, которая смеясь, высунулась из кучи дров и рванула за разделяющую стенку. Как только журналист шмальнул по ней, эта же самая тварь через долю секунды уже выбежала из стога, совершенно с другой стороны.
Затем, в затылок потерявшегося Олега прилетело что-то тяжелое. И когда он обернулся, то увидел как маленькая девочка, из под халата которой выглядывал мохнатый черный хвост, подняла с земли ту самую злополучную кисть.
Описать эмоции несчастных охотников было просто невозможно. Это за гранью восприятия и понимания. Саня, находясь в состоянии энтропии, без остановки палил по сторонам, совершенно забыв про безопасность. Цокот копыт и мерзкий хохот сводили его с ума. Герман, повторяя про себя "Отче Наш" парализовано стоял на месте, и пытался видимо заглушить весь бесконтрольный ужас. И один только Олег, войдя в некое подобие азарта граничащего с отчаянием, изо всех сил старался заполучить дьявольскую игрушку. Но все попытки поймать смеющихся перебежчиков были безуспешными...
Маленькие копытца стучали не долго. Бесы, наразвлекавшись вдоволь, выбросили кисть, и спешно покинули просторное гумно. Казалось бы, все закончилось. Есть немного времени отдышаться и предположить, что будет дальше. Но ни тут-то было! В сарай с бешеным визгом, неизвестно откуда влетает огромный боров. В порыве ярости зверь пытается атаковать обескураженных чужаков, снося все на своем пути.
Острые клыки монстра едва не успели вонзиться в брюхо Олегу, как несколько точных выстрелов сразили свинину наповал. Туша с пробитой артерией упала на землю и начала биться в конвульсиях, а меткий стрелок, которым к всеобщему удивлению оказался журналист, дернул за плечо окаменевшего товарища.
-Пошли отсюда на хрен! Пока еще кто-нибудь не прибежал!
-Куда?! Куда мы пойдем?! - с дрожью в голосе вымолвил Олег.
-В дом блять! - Грозно проскандировал Герман. - То, что сейчас произошло, это неспроста; тут точно что-то готовится.
-Позволь узнать что же? Это шабаш, про который ты говорил? - Монотонно прохрипел Саня.
Герман издал истеричный смешок.
-Я думаю, это даже более торжественная херня...
***
-У нас еще часа полтора до рассвета. И в доме при любых раскладах безопаснее. Вы там двери и окна хорошо закрыли?
-Угу. - Полусонно кивнул Олег.
Саня в этот момент запрокинул голову.
-Эта сука старая говорила, что если их не впускать...
Черт подери!!! - громко и злобно выкрикнул он, долбанув по полу прикладом. - Мы уже впустили! Кстати, где она?
-Гер, да ведь она одна из них, это сто пудово. - Глубокомысленно прошептал толстяк. - Наверняка тоже где-то нас поджидает, или в ступе летает вон над лесом...
-Да это и так понятно. Значит, не спим. С первыми лучами по деревне пойдем, и на опушку. Солнце нам точно не враг. А они его не любят.
Эх, чувствую, что с Толиком совсем все худо...
Прошло двадцать минут. Герман, прижавшись к стене, охранял выход, а два товарища, измученные и израненные, тихо дремали у печи. Это было что-то вроде дежурства, которое оборвалось едва начавшись:
Там лошадь ржет!
Что?
Собиратель фольклора помотал головой и прокашлялся.
Где-то неподалеку и правда лошадь. Причем с хозяином. Вот хрень!
Зачем он сюда прискакал!? Черти точно верхом не ездят; значит, человек. Значит, поможет. Скорей всего... Ведь вполне возможно, что ему самому требуется помощь...
Герман на радостях, украдкой вышел на улицу. Он не планировал уходить надолго, как и не планировал вообще ничего, даже элементарно, следовать логике, что было для него крайней редкостью. Он мигом. Туда и обратно. Друзья не пропадут...
Ну и темень. От фонарика толку мало. Еще и гроза усилилась в разы.
Кто хочет промочить штаны, или еще чего-нибудь? Вы-хо-ди-те! - Для пущего успокоения прорычал журналист.
Дорога сквозь грязь и высокие заросли давалась все труднее. О себе внезапно напомнили больные суставы и общая усталость. Но это ржание окончательно задурманило рассудок.
Еще каких-то сто метров неизвестно куда, и вот оно!
В чистом поле, уходящем за горизонт, под светом полной луны, внезапно выступившей из-за туч, рьяно скакал вороной красавец, изнуренный бесовским кнутом. Уставшая плоть разрывалась от неумолимого гнета ударов. И непонятно кто свистел громче; рогатый бес, радостно подпрыгивающий в небо, или его непомерной длины игрушка.
Он гонял несчастную лошадь по всему полю, не давая ей не единого шанса сбежать. Конь выглядел крайне измотано, поэтому и издавал свои мольбы о помощи. А Герман, которому ничего не оставалось, как просто запечатлеть сию мизансцену, с горечью осознал, что фотоаппарат остался в избе.
Это было бы хоть каким-то доказательством существования ада происходящего с его компанией. Черт с ним! Надо валить!
Действительно, черт был с ним и точно видел его физиономию, спрятанную в кустах. Он даже успел подарить журналисту свою мерзкую мохнатую улыбку.
А вот это уже что-то новенькое. Сзади послышался шелест намокшей травы и грозное топанье. Герман даже не успел развернуться. Кто-то, со звериным мычанием, стукнул его по голове; да так, что тот вмиг отключился...
***
-Олега... Олега...
В ответ раздалось полусонное кряхтение.
-Тссс. - Прошептал Саня, прикрывая рот товарищу. - Тихо тихо тихо... Уже утро. Мы все просрали.
-А...
-А Герман пропал.
-Как пропал!? - В порыве ужаса возмутился Олег.
-Вот так. Я и сам только проснулся, а его нет. Поэтому мы все и просрали.
-Черт! Давай быстрее хватай стволы и пошли искать. Он парень умный. Точно не пропал.
В железобетонность данного утверждения хотелось верить обоим...
Охотники с оружием наперевес, осторожно покинули избу, и впервые увидели происходящую картину во всей ее красе. Деревушка, которую полностью окутал в свои объятия утренний туман, выглядела как после бомбежки: Несколько ветхих полуразрушенных изб. А остальное, сплошь гнилые обломки и покосившийся фундамент.
-Сань, ты вправо иди до крайней избы, а я влево и по округе. Посмотри все. И кричи громко, если помощь понадобится. И лучше кричи что-нибудь с Богом связанное.
-Олеж, а если наш Герман свалил еще до рассвета?
-Сань ты что? Как...?
-Да как как...
-Я не про то. Ключи то у меня остались.
И действительно, боксер хлопнул по карману штанов, указывая на наличие в нем единственной связки.
***
Саня Борисович медленно, но твердо обвивал вековые развалины. Туман, тишина, пустота. Нечистью его уже не удивить, хотя не факт, но бабка могла бы и вернуться. Сане казалось, что ведьмы, а она для него представлялась именно в этом образе, живут не только ночными вылазками.
О, что за хрень? - прошептал он сам себе.
Маленькая пристройка к одному из домиков привлекла его внимание. Рама целая, стекло на месте, и дверь...
Саня подергал дверь.
Закрыта изнутри. А там кто-то шумит. За пыльным окошком почти ничего не видно. Только очертания стола и множество всяких кастрюль.
Опа, пар! Одна кипит. Толстяк начал присматриваться, и... Нечто непонятное и неразличимое в мгновении пронеслось перед его взором. Раздался звон трясущихся склянок!
-Гера! Гер! - Завопил хриплым басом охотник. - Ты там?
А ну открывайте мрази! Я сейчас дверь нахер выбью!
-Санек, ну ты что, пошли! - Ударило в спину жутким, сиплым, но знакомым голосом.
Толстяк замер от исступления.
Брат быстрее!
Саня медленно повернулся и увидел побледневшее лицо, выглядывающее из-за соседнего дома и руку, зовущую за собой. Он сделал один неуверенный шаг, и облик брата тут же скрылся за стену.
-Толя стой!
Саня Борисович ринулся за ним, но подойдя к соседнему дому, увидел лишь туман.
-Братан пошли!
Давай - давай быстрее!
Почти та же самая картина, только за сараем в тридцати метрах. Одно лишь отличие, в первый раз лицо было просто не живым, а сейчас на нем растянулась совершенно неестественная улыбка. Почему Саня так уверен, что это его брат? Чувства? Эмоции? Безрассудство, перекрывшее здравый смысл...
И вот опять охотник оказался в нужном месте, а там никого.
-Брат ну ты чего? - Громко захрипел Саня. - Хватит уже!
-Давай сюда!
Саня повернулся влево и увидел лишь кончики пальцев, спрятавшиеся за другой угол сарая.
Ну все! Несколько метров отчаянным рывком. Даже топот слышится. Он никак бы не успел убежать далеко, хоть этот топот и странный. Рядом только деревенский туалет.
-Толя! - неуверенно выдал Саня. - Братан! Ты где? Выходи давай!
Никто не ответил. Лишь кукушка пропела из лесу короткую серенаду.
-Я тут! Да тут я! - Внезапно донеслось резким и обрывистым тоном из нужника.
Потом там что-то загремело и затрещало.
-Черт! - Выругался Саня, и прицелившись, медленно побрел вперед.
Брат, Ты это или не ты! Но я дверь выбью сейчас. Слышишь?
-Давай! Давай быстрей! - ответили ему мерзко и уже совсем не братским голосом.
Со звериной злостью, Саня Борисович разламывает гнилые доски, и обнаруживает нечто ужасающее: изорванное и изрезанное тело собственного брата. Головы нет. Вернее, она есть, но она не на месте! Она валяется на полу под ногами!
-Аааааа!
В порыве ужаса охотник отступает назад, полностью теряя самообладание. Это невозможно передать! А за спиной еще и кто-то зловеще хохочет. Просто упивается!
Саня разворачивается, еле держа ствол в трясущихся руках, и прямо перед ним предстает отвратительный косматый гоблин.
Высокий, худой и грязный, как будто из болота только вылез. С ног до головы в рванье. На нечеловеческих руках когти, а из пасти клыки торчат. Кожа зеленая и нос огромный крючковатый. Он резко потянулся к попавшему в западню охотнику...
Бах! Бах! - звук от выстрелов мигом разлетелся по всей округе. Стаи птиц как по команде покинули деревню, и тучами закружились в небе. Олег не мог этого не услышать...
***
Боксер, неторопливо осматривающий полуразрушенные жилища, подорвался как солдат на боевую тревогу.
Где он? Куда бежать?
-Саня! Саняяя! Ты где блять?!
-Аха-ха.
За одной из развалин кокетливо посмеялись.
-Ха-ха.
Еще один порыв смеха, только уже принадлежащий другому человеку. А точнее молодой девушке.
Вообще, Оба смеха были женскими.
-Ну, нет, меня этой херней не проведешь! - сам себе заметил Олег, отмахиваясь от происходящего.
Что вы бесы, и при свете дня тут шастаете!?
Бесы не шастали, но две нимфетки лет по двадцать, резво промелькнули перед взбудораженным охотником.
Из одежды только белые сорочки. Они бегали друг за другом между домами, и как будто играли в пятнашки, стараясь не замечать вооруженного мужчину.
-Аха-ха. Смотри.
Одна из барышень с улыбкой остановилась, и совершила неожиданный поступок. Она задрала вверх длинную рубаху, продемонстрировав Олегу все свои прелести. Затем игриво хихикнула, и рванула прочь.
-Вот чертовки. - Мотая головой, возмутился боксер.
Я знаю кто вы такие! - Восклицал он, не сбавляя шаг. - Меня вы этим не проймете!
Непонятно откуда ему навстречу выбежала еще одна молодая обезьянка, и сорвав с себя рубаху, окатилась ледяной водой из бочки. Затем брызги полетели в двух спутниц, и под их дружный хохот началось полное раздолье.
Они бесились, трогали друг друга за оголенные груди, и настойчиво зазывали к себе Олега, ежеминутно преграждая ему путь.
Нет! - завопил он, нацелив ружье на одну из них! - Меня вы точно не сожрете!
Распутная шайка лишь увеличила напор в попытках соблазнить несчастного охотника. А он и так уже почти сломался.
Отстаньте от меня, или пристрелю! - Пригрозил он как то неуверенно. - Вы что оглохли твари!?
Нет. Они не оглохли. Они все прекрасно слышат. Просто им ни капельки не страшно. Они как отыгрывали перед охотником свои пассажи, так и отыгрывают...
Дрянные девки! Вас бы сейчас...
-Что нас? - заливаясь, пропищала одна из пигалиц. - Давай. Делай с нами все что угодно. Мы готовы. Мы очень хотим...
Эротические движения совершались уже практически вплотную к мужчине.
-Ну давай. - Проскрипела другая чертовка. - Я знаю, что ты нас хочешь.
-Ах-ха-ха. - Вся троица громко рассмеялась.
Эти слова будто загипнотизировали Олега. Он опустил ружье, и не контролируя себя, полез в штаны. Их юные обнаженные тела просто великолепны! Сколько же лет ему не доводилось лицезреть такое наяву...
Одна из барышень, та, что вначале задирала сорочку, встала перед охотником на колени, и замерла. Какая-то зловещая улыбка мелькнула на ее выразительной мордашке.
В следующий момент, к Олегу немного вернулся рассудок, и он увидел, что вместо прекрасного юного лика, перед ним зависла мерзкая обвисшая харя с кривыми желтыми зубами и выпавшим языком. Гениталий она так и не коснулась.
Со скрипом в голосе, обернувшаяся старухой нимфа, издавала хохот мало похожий на человеческий. Все ее тело было покрыто слоями отвратительных складок, а сухая кожа имела темно-серый оттенок.
Выстрела не произошло! Кто-то сзади успел выхватить ствол. Олег попятившись, бросил мимолетный взгляд в пустоту, и со звериной жестокостью стал наносить удары по безобразной ведьминой морде; но это почему-то лишь веселило тварь!
-Смотри, руки переломаешь. - Заливаясь, выдавила старуха, принявшая уже не один десяток мощных затрещин. - Ахахаха...
-И ноги. - В той же манере добавили из-за спины.
-Что?!
Боксер на долю секунды растерялся, и его правую руку тут же сломали пополам. Ведьма, стоящая на коленях, в пылу угара причинила мужчине тяжкое увечье, выгнув ему локоть в обратную сторону. Следом за этим сломалась и вторая рука, причем точно таким же способом. Смех очень быстро становится коллективным, и как кульминация ужаса - две сломанные ноги, перебитые стоящими за спиной тварями...
Мегеры победоносно кружили над агонизирующим охотником, упиваясь его стонами. Ружье лежало в метре от измученного тела, но дотянуться до него, и тем более воспользоваться им не представлялось возможным. Это был неминуемый конец...
***
Что за непонятные шорохи?
Герман лениво приоткрыл глаза, смакуя горькое сонное послевкусие.
Дорогая сделай мне кофе. - Это мысли уже почти сошли с языка.
Дорогая...
Подняв тяжелую голову, журналист попытался сфокусировать заплывший взгляд на гигантском объекте, сидящем на соседней лавочке.
Блядский ужас!
Это та самая дорогая!
Белесый свет, сочащийся сквозь пыльное окошко падал на мохнатого монстра с мордой похожей и на человеческую и на обезьянью одновременно. Чудище тяжело дышало и зачем-то издавало грубое монотонное мычание.
От страха в горле застрял ком. Сейчас точно нельзя просыпаться. И вообще, зачем оно тут сидит? Почему не сожрало его сразу?
Это оно вырубило его ночью, и притащило в дом? А на дорогу тогда, тоже оно вышло?
На самые насущные вопросы, ответа, конечно же не было...
Спустя полминуты монстр повернулся, и тем самым предоставил Герману возможность себя разглядеть. Собиратель фольклора почти мгновенно распознал в его чертах грубый и страдающий женский образ. Но надолго его не хватило. Окутанный паникой, он быстро впал в бессознанку. Возможно, мозг сделал это в целях самозащиты...
Ночь.
Журналист просыпается с набором странных и неестественных ощущений: покрытый холодным потом, продрогший и подавленный. Это похоже на дебют какой-то вирусной инфекции; но было бы все так просто...
Что за месиво звуков снаружи? Там и вой, и рык со свистом, и ржание. Даже горн гудит! Мужчина, как ужаленный подорвался с лавочки, и прислонился к окну.
Вашу мать! Я что-то явно пропустил. Там у них сборище какое-то.
Не задаваясь вопросом, "Почему он до сих пор жив в принципе?", Герман озадачил себя другими непонятками:
Сколько их там в поле? Зачем собрались? И куда делись Саня и Олег?
Зачем собрались, стало более-менее понятно после того, как широкая пустошь озарилась, и к звездному небу потянулись бесчисленные языки пламени.
Ну я вам ублюдкам устрою праздник!
***
Ключей от машины найти не удалось, зато дорогой сердцу фотоаппарат никуда не пропал из походной сумки. И бесполезный...
Герман включил смартфон, на котором мелькало два процента заряда, и убедился в отсутствии сети. Нужно оставить голосовое сообщение на автоответчике экстренной службы, и немного понаблюдать за доживающим последние минуты девайсом.
Действительно бесполезная хрень...
Процесс ковыряния в брошеных вещах был недолгим и увенчался успехом. Журналисту удалось отыскать спички, фонарик, патроны и не распакованную пачку салфеток...
Нарезной "Браунинг", оставленный им в доме с прошлой ночи, тихо томился в углу. Он конечно пригодится, но главное здесь совсем другое. Где, эта старая сука хранит пойло?
Спустя несколько минут, скрипучий ящик был обнаружен, и конечно же опустошен. У Германа в распоряжении более пяти литров импровизированной горючки. Он уже четко знал, как будет действовать...
Забрав с собой походную сумку, он утрамбовал в бутылку хорошенько пропитанную салфетку, и чиркнул спичкой. Дом моментально вспыхнул. Следом за ним вспыхнули соседние полуразрушенные жилища, а также сараи и сухая трава вдоль всей деревни.
Он бы лично поджег каждую развалину в этом проклятом месте, и наблюдал за тем, как она превратится в угольки. Но времени кажется, оставалось все меньше. Близился разгар веселья, и Герман это чувствовал. Над полем сначала закружилась одна ступа, и следом за ней подоспели еще четыре. Расстрелять бы их как тарелки. Интересно, в каких деревнях живут эти мрази? Ну сейчас я к вам наведаюсь.
Журналист, наплевав на все, бежал на самое фольклорное в своей жизни представление. И кажется, его мечты сбылись (относительно). Это ведь то, к чему он стремился во сне и наяву, правда, цену пришлось заплатить страшную.
Разве он предполагал, что настоящий фольклор принесет ему столько горя, вместо позитивных эмоций? Хотя возможно, будет одна позитивная вещь: Это больший облом всем представителям местной фауны. И пусть они заметили, как горит деревня, или заметили его, но до цели оставалось всего каких-то сто метров!
***
Это был настоящий ад. Нечто неописуемое и не поддающееся никакому здравому смыслу. Поганый шабаш! Каждый из нас представлял его себе крайне отдаленно, черпая сведения из средневековых сказок.
Кого там только не было. В огромную ватагу собрались оборотни, черти, гномы, лесные и болотные духи. Два десятка уродливых старух облаченных в рванину, кружили в небе и танцевали на земле.
Кто-то слишком соответствовал своему каноничному образу, а кто-то вовсе в него не вписывался. Герман насчитал примерно дюжину существ, которых не смог идентифицировать.
Они проводили какой-то ритуал. По полю расползались голубые языки пламени, которые еще не успели добраться до двух перевернутых крестов стоящих в центре. А прямо под ними был установлен алтарь, где лежала громадная туша той самой убитой свиньи. Но это не самое ужасное. Хуже то, что на кресты ублюдки повесили двух еле живых людей.
Один с вывернутыми наизнанку костями, а другой просто изорван. Обескураженный Герман замер всего на мгновение, хотя у него создалось ощущение, будто он погрузился в этот мрак на вечность...
Ведьмы синхронно танцевали вокруг туши, выкрикивая что-то непонятное, а журналист, перейдя в активную фазу, бросил из кустов зажженную бутылку с горючкой.
-Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, ублюдки!
Дальше начался лютый трэш: Бутылка прилетела прямо в толпу нечисти, воспламенив обособленный пятак и несколько разносортных тварей. Поднялся визг, рык и дикое ржание - в основном из уст чертей, успевших вовремя отпрыгнуть.
Герман оказался в самом центре внимания. Он абсолютно не в себе. Был бы сейчас в адеквате, наверняка помер от ужаса. Он тупо стоял и угорал, на легке бросая еще одну бутылку.
Эти мрази по какой-то причине не могут оставить ритуал, поэтому новая порция поджаренной нежити уже готова к выпуску.
Ведьмы, занимающие центральную роль в проведении обряда, с визгом носились, пытаясь затушить горящие волосы. А те, что летали, бросались в мстителя камнями и палками.
Почему-то мне кажется, что меня тут совсем не ждали. - С насмешкой произнес собиратель фольклора. - Я ж вроде как в доме спал...
Эта феерия точно не могла продолжаться долго. Языки голубого пламени все же достигли алтаря и крестов, а привязанные к ним бедолаги пришли в чувства.
Вокруг огненная геенна. Жить осталось не больше минуты. Саня Борисович еще в состоянии открыть глаза, в отличие от абсолютно немощного Олега.
Ублюдки сраные! - прохрипел он себе под нос.
Затем все пошло не по сценарию: Основания крестов загорелись, а свиная туша начала медленно подыматься над алтарем. Нечисть бодро заликовала, несмотря на коллапс.
Что это значит?
Наверно то, что Герману вот-вот придет конец. Оборотни завыли, черти затыкали в него пальцами, гномы дружно изобразили что-то нелепое, а на остальных ему плевать.
Как только пламя охватило ноги обреченных охотников, левитирующая туша приобрела человеческие очертания. Она оживала и трансформировалась на глазах.
-Геееерааа. - протяжно застонал Саня в предсмертных муках. И...
И тут же получил пулю прямо в сердце. Следом, пулю получил хрипящий Олег, и мерзкая свинья так ею и оставшись, рухнула в охваченный огнем алтарь.
Кресты горели. Мертвые тела горели. Горело буквально все вокруг...
Это полный крах! Это хуже чем все, что только могло произойти. Нечистая сила разрывалась на части от злости. Они как будто сильно провинились перед кем-то...
Одна мразота просто исчезла, кружась в черной дымке, другая превратилась в маленьких детей, козлов, овец, кошек, собак, и разбежалась в разные стороны. Кто-то улетел прочь на своих ступах, или просто свалил вприпрыжку, ну а кто-то пошел мстить.
Смерть от когтей разъяренного оборотня не лучший вариант для Германа, поэтому последняя бутылка, вынутая из сумки, полетела прямо под лапы гигантскому зверю.
На месте разрушенного шабаша осталась стоять только одна проклятая, обернувшаяся молодой девой распутного вида. Дева эта спокойно наблюдала за происходящим и холодно улыбалась.
-Сдохнешь еще, Герман. Страшно сдохнешь. - Радостно воскликнула она, и истерически засмеялась.
-Вот сука. - Выругался журналист, производя по охваченному огнем монстру несколько выстрелов. - А не пошла ли бы ты нахер?!
Манера его ответа была саркастичной и задиристой.
Гори в аду-у тварь!
Из уст обозленной ведьмы раздался отвратительный вопль, разбавленный животным рыком, и собиратель фольклора решил бежать без оглядки...
***
Герман уже почти добрался до опушки но кажется, кто-то очень жаждет мести. Оборотни, к великому сожалению, не боятся обычных пуль, и просто обожают рвать на части.
Свет фонарика упал на громадный волчий образ, показавшийся из чащи. Это явно не тот счастливый конец, о котором мечтает каждый герой самой запутанной истории.
Он там не один. По меньшей мере, трое. Отступать назад? Или бежать напролом? Что не доставит им удовольствия? Я же сейчас как дичь...
Так, у меня есть нож и один патрон в стволе. Вот и сказочке конец. - Подумал про себя мужчина. - Отступать некуда.
Там еще быстрее нагонят. И сожрут с большим азартом. Значит, пришло время встретиться с моей любимой бабулей.
Грязные ублюки! Я пошел! - Язвительно обратился журналист к чаще.
Чаща ничего не ответила, только трепетно зашелестела листвой.
Собиратель фольклора не успел утонуть в зарослях. Он не успел даже опомниться. Страшная смерть миновала его в самый напряженный момент, оставив на душе с десяток ран, и столько же надломов в психике.
Где-то вдалеке. За злосчастной дорогой, к которой он так спешил, нечто издало протяжный и просто невероятно громкий вой. Концентрация силы и могущества в нем была настолько велика, что стая оборотней, поджидающая будущую дичь в кустах, сию секунду ринулась прочь.
Это ужасное существо их вожак. Ну кого они еще могут так бояться? И что вообще, только что произошло? Они меня все-таки решили отпустить? Последняя реплика прозвучала вслух.
Веры в чудесное спасение не было. Герман двигался украдкой, осматривая каждый метр зарослей вокруг себя. В этом присутствовал смысл, т.к. если его не разорвали оборотни, то скорей всего, это сделает кто-то еще хуже.
Журналист до последнего не замечал черное пятно, прыгающее за спиной по кронам деревьев. Сгусток нехорошей энергии резво менял расположение, как бы маневрируя между беглецом и его взором.
Оно хотело напасть неожиданно, но помешала случайность. Пучок света мельком задел правый верхний угол.
Мать твою! Это что еще за хрень?!
Шаг сменился на бег.
Хрень спрыгивая с дерева, обернулась существом, напоминающим облезлую гиену, только с более вытянутыми и массивными лапами. Погоня началась где-то секунд через десять, после того как монстр выпрямился и отряхнулся.
Несчастный собиратель фольклора уже успел выбежать на дорогу, примерно в ста метрах от оставленной машины, а адское существо, сопя и порыкивая, стремительно настигало его, приближаясь к краю лесополосы.
Ему его не обогнать, и точно не застрелить. Азарт, с которым настигалась жертва, сравним, пожалуй, с выигрышем миллиона баксов в казино.
Эх, случаются же такие провалы...
Гадкая тварь лихо просчиталась. Прямо из кустов, в момент смертельного прыжка, монстра пнули с такой силой, что он с визгом улетел далеко-далеко вглубь чащи. Данный исход, не мог даже присниться Герману. Это выше предела его мечтаний. Громадный силуэт, полностью показавшись из зарослей, молча смотрел на бегущего без остановки журналиста, и наверное, прощался с ним...
Если б это был человек, Герман бы ему обязательно помахал, но это было нечто совершенно иное, хотя и наделенное душой. Мужчина, проронив слезу, обернулся только один раз, чтобы улыбнуться. И ему показалось, что существо его прекрасно поняло, и улыбнулось вслед...
***
Он просто бежал. Обессилено, измученно, но не останавливаясь. Уж лучше сдохнуть от приступа, чем от зубов и когтей. Когда будет трасса, он не знал. Когда ему кто-нибудь попадется, он и предположить не мог. Лишь бы покинуть это место раз и навсегда.
Свет встречных фар во время рассвета - это тот самый финал, который обычно ожидает почти каждого героя запутанной истории. И ему сейчас стоит искренне обрадоваться, но организм настолько ослаб, что шаг навстречу приближающемуся автомобилю, оказывается последним мигом перед потерей сознания.
Герман кстати, всего чуть-чуть не дошел до трассы. Его подобрали у самого поворота. Компания из трех охотников решила сократить свой путь. И благо, что у них это не получилось...
***
Никому не пожелаю оказаться в тех местах, из которых мы пытаемся выбраться по ночам. Где ложь становится правдой, и собственные демоны отыгрываются на нас в противовес нудным дневным стараниям.
Там ты бегаешь от каждой мерзости, которую успел сотворить на земле. И тебя одолевает дикий страх, что ничего уже нельзя исправить; пути назад просто нет...
Прошло девять дней. Герман почти закончил главную в своей жизни статью, которую он намеревался продать в одно столичное издание, и которая должна была лечь в основу его новой книги о фольклоре.
"Никогда его не ищите". - Первоначальный вариант названия. Вроде звучит неплохо, но в то же время, и ни капельки не цепляет. Нет, надо что-то другое придумать. Герман с задумчивым видом надавил на бэкспейс, и через мгновенье раздался телефонный звонок.
Мама? Сестра? Кто это? Кто может звонить глубокой ночью? Все вроде у себя дома, и давно должны спать...
Номер был не знаком, и журналист неуверенно приложил ухо к телефону.
-Да? - Сухо и отвлеченно пробормотал он.
-Але Гер, ты еще не спишь? - Поинтересовались на том проводе в беспокойной манере.
-Вась, ну ты что блин? Я весь день ждал вообще-то. Только вспомнил что ли?
-Да я и не забывал. У них просто не подтвердилось ни хрена.
-Что?!
Мужчина отвел в сторону телефон, и скривил от изумления лицо.
-Нет, ты сейчас серьезно?! Повтори!
-Гера, они не нашли их, ты слышишь? Никого!
-Как? Я же указывал им все! Все что видел и помнил!
-Их там нет. Ни обгорелых останков, ни вещей; вообще ничего!
Секундная пауза.
-А кресты?
-Гер, до сегодняшнего дня они еще списывали все на шок и помутнение... Секты сейчас на многое способны, сам знаю. Они всю неделю по лесу рыскали. И у них ничего не подтвердилось.
Прости, я больше не смогу тебя прикрывать. Теперь ты главный подозреваемый. Завтра ты обязан там появиться.
-Вася, ну за каким хером они по лесу рыскают? Там же развалин куча. Там бабка, сука погорелица старая. Это она нас в доме оставила. Я же обо всем говорил. Эта тварь должна среди углей теперь сидеть.
Журналист нервозно посмеялся над проделанной местью.
Ты понимаешь меня?
Там же во всей поганой деревне куча следов...
-Гер, они на том пустыре уже сотню раз побывали. Там нечего искать.
-Какой еще мать вашу пустырь?! Там деревня стояла! Горловка! Там даже табличка на дороге была. Машина наша около нее в канаве осталась! Сколько им еще можно объяснять?!
Тон возмущенного собирателя фольклора был тревожным и истеричным.
-Слушай, вынужден тебя огорчить, но нет никакой Горловки. И даже таблички нет. Горловка, про которую ты говоришь, сгорела дотла еще в пятидесятых. А потом ее растаскали. В общем, кроме пустыря ничего больше...
У тебя допрос завтра, а потом экспертиза психиатрическая повторная. Инцидент теперь из центра курируется. Все очень серьезно.
Шокированный журналист неосознанно сбросил звонок. Трубка улетела за диван, а он исступленно уселся на кресло...
Этого не может быть... - Тихо пробормотал мужчина сам себе. - Я же все видел.
Они меня еще и виноватым хотят сделать.
***
Глубокая ночь. Сигареты одна за другой, крепкий кофе, интернет и поиск ответов.
Эта игра не могла завершиться так подло. На них должна быть какая-то управа. Герман долго вглядывался в различные фото, на которых якобы запечатлели нечто паранормальное.
Минута, две, три...
Есть! - Воодушевленно выкрикнул он, со всей силы ударив кулаком по столу.
Забитая под завязку пепельница опрокинулась, остатки кофе выплеснулись на пол.
Где моя сумка?
Журналист блуждал по всей квартире, ища ключ к своему спасению. Ствол и одежду забрали на экспертизу, но фотоаппарат с одним единственным кадром, о котором все благополучно забыли, лежал где-то...
Вот он!
Герман, облегченно посмеиваясь, вынул зеркалку из чехла, и беззаботно оставил дверь балкона открытой.
Такую вещь еще и туда забросил; эх...
Дальше простой алгоритм: кабель, компьютер, папка с фото, прокрутить в самый низ, и спасительный снимок уже перед глазами.
Общий план.
Собиратель фольклора растянул победоносную улыбку.
Пустырь говорите? А вот хрен вам! я еще умом пока не тронулся.
На ночном пейзаже четко виднелись полуразрушенные дома и сараи, озаренные всплесками грозы. А справа, на небольшой возвышенности стояла изба с растопленной печкой; адская ночлежка, которую Герман благополучно сжег.
Завтра этот снимок увидят все. Хотя чего тянуть, для собственной безопасности можно и сейчас друзьям показать...
Небольшой перерыв. Мужчина с задумчивым видом смаковал сигарету и всматривался в свой ночной кошмар. Одна совсем незначительная деталь, которую он разглядел случайно, не давала ему покоя. Находка для самых внимательных и суеверных. Другие бы с легкостью списали на какой-нибудь дефект, если б вообще заметили.
В окошке той злополучной избы зияло темное пятно и две маленькие светящиеся точки.
-Это чей-то силуэт...
Побывав в Горловке, я сразу отброшу все рациональные объяснения подобного. И самое мерзкое, что "это" с самого начала знало о нас, и тупо выжидало...
Оно даже сейчас как будто прожигает меня оттуда...
Прошло полминуты. Мысли вслух внезапно прервались громким топотом в коридоре. Сердце замерло, а на кухне сам по себе включился свет.
Матерь Божья!
Герман взял со стола карманную иконку и вышел из комнаты.
Как? - тревожно прокрутил он в голове. - Как это могло случиться? Что за мразь это сделала?!
Ну покажись! Раз уж пожаловал ко мне домой! - Отчаянно выкрикнул журналист. - Обмолвись хоть словом! Кто ты?
Он старался быть мужественным, но страх перед неизвестным скрывался крайне плохо. Собиратель фольклора медленно шел ко входной двери, выставляя вперед Христа Спасителя. Это самый весомый аргумент против предполагаемых нападок, который был у него в запасе.
Через несколько мгновений, из темного угла за спиной что-то выбежало, и с грохотом метнулось в комнату. Герман успел окинуть мерзопакостное существо мимолетным взглядом. По очертаниям оно походило на маленького человека с кривыми конечностями.
Надо срочно валить...
В кухне вовсю билась посуда, падающая с верхних полок. Возможно, её кто-то сбрасывал, но разглядеть подлеца не представлялось возможным. Хозяин квартиры, движимый инстинктом самосохранения, старался найти в прихожей ключ.
Картина не из лучших: переключатель не срабатывает. Все предметы дребезжат и шелестят. Сзади кто-то методично крадется, неся с собой мрак и погибель, а тело пронизывает совсем не зимний холод.
Это все не производило бы должного эффекта, если б не сопровождалось множественными насмешками, которые казалось, вот-вот поставят жирную точку в неожиданном ночном визите.
Вуаля! Журналисту все-таки удалось выбраться из квартиры, возможно даже за секунду до нападения. Хлопнув со всей силы дверью, он пригнулся, чтобы перевести дух, но темный подъезд в данный момент оказался еще одним плацдармом.
Герман приблизился к лестнице идущей вниз и почти заступил на нее. Его внезапно остановило то, что стояло в пролете между этажами. Оно не двигалось, и было развернуто спиной. В слабых отблесках ночника, горящего между вторым и третьим, отражались тоненькие нити дыма, исходящие скорее всего, от сигареты, а само существо, облаченное в черную рванину, выглядело отчасти прозрачным, так как пропускало по краям свет.
Что это? - Отступая, прокрутил в голове мужчина. - У него вместо кожи месиво какое-то. И чего оно ждет? Что я сейчас сам к нему спущусь?
Журналист прижался спиной к соседской двери, и сделав резкий поворот, начал лихо по ней барабанить с криком: Открой, меня убивают!
Через секунд восемь, он метнулся к другой двери, и забарабанил по ней с таким же напором. Ответной реакции не последовало, и это неспроста! Герман остался один в своем самом страшном ночном кошмаре, пути назад из которого не было...
То, что стояло внизу, медленно и тяжело зашагало, а несчастному герою оставалось только бежать вверх по лестнице, дабы еще немного оттянуть жуткий финал. В лифт точно садиться нельзя, а вот перелезть в другой подъезд через крышу шанс есть, или нет...
Оно тихо и неподвижно стоит на верхнем этаже; в самом темном углу. И ненужно быть гением, чтобы понять: оно ждет и улыбается. Сколько же их?
В нос ударяет отвратительный запах горелой плоти, и журналист отчаянно, в полном безрассудстве возвращается назад в охваченную демонами квартиру.
Ему в любом случае придется встретить смерть, но храбро, сопротивляясь ей до последнего вздоха! С тыла или в грудь - уже неважно, лишь бы хоть как-то навредить нечисти...
Маленькая иконка прижата к груди, разум охвачен бесконтрольной тревогой. Мужчина старательно игнорируя чужеродное присутствие за спиной, направил взор в дверной глазок.
Спаси мою душу грешную...
Полное затишье. Даже сердце замирает. На краю площадки из мрака возникает еле заметный огонек. Он неохотно тлеет, наполняя гармонией власти и предвкушения абсолютное зло. С каждым тяжелым шагом, сотрясающим фибры, он слепит свою жертву, оседая во взгляде кровавой пеленой. Герман стремительно сходит с ума, осознавая свою обреченность и бессилие. И тут огонек почти вплотную приближается к двери.
Слышится хриплый, режущий перепонки смех. Он не похож ни на что сущее.
Это будто пришло из самых низов преисподней. Пришло насладиться по полной, так как изголодалось за тысячелетнее заточение.
Скудный обзор тонет в густом дыму, из которого внезапно возникает страшный обожженный лик.
Это было самым мерзким и ужасающим явлением в мире. Это было непостижимым ни для кого, и не могло вписаться ни в одни рамки фольклора. Это когда-то было Саней!
В глубине подавляющей меланхолии, в образе палача застыло изуродованное лицо и совершенно инфернальная составляющая... Герман замер, и не мог даже пальцем пошевелить. Как только адское нечто вспыхнуло перед ним синим пламенем, разрываясь от дичайшего хохота, несчастный журналист, закатив глаза, пластом рухнул на пол.
Это определенно конец, так как сердце раз и навсегда остановилось, плачущая иконка отскочила за шкаф, а злополучная деревня на фото, с ее странным наблюдателем, бесследно растворилась, оставив после себя только пустырь...



***
-Дина! Диночка! Приезжай скорее, тут Гера наш лежит...
Слова оборвались истеричным женским воем.
Картина повторяется через некоторое время, только плач теперь коллективный, и окружен посторонними людьми, ведущими сухие монотонные рассуждения:
-Он еще ночью умер. Похоже на сердечный приступ. Документы...
-Стойте, я не умер. Я вас слышу. Эй!
Тщетная попытка сделать рывок и пошевелить губами.
Эй!
Еще один безуспешный эмоциональный выпад.
Что со мной? Почему я вас слышу, а вы меня нет?! Почему не могу двигаться!?
Пауза.
Теперь истерика, навеянная первобытным страхом, началась у Германа.
Откройте мне глаза! Я вас слышу! Что же такое происходит?!
-Гера... Почему ты умер? - Судорожно всхлипывала сестра . - Почему!?
-Возможно, на нервной почве. Такое сложно пережить. - Отвечали ей сухо и монотонно. - Он у вас на сердце никогда не жаловался?
Женщины что-то мямлили и громко страдали. Герман безуспешно пытающийся выйти на контакт, страдал еще громче. Его рвало на части от происходящей жести:
-Я не умер! Аааа! Я не умер! Я не умер! Помогите! Я не умер! Ааааа! Услышьте меня!
Отнюдь!
Он слеп, его сердце не бьется и он полностью парализован. И нет, его душа не освободилась от бренного тела после смерти; она в нем заточена!
Под неугомонный женский рев выражающий горечь потери, бывший собиратель фольклора, упакованный в черный мешок, спускался по лестнице. И нельзя с точностью сказать, кому сейчас хуже, ему или его близким, но вывод напрашивался только один: Это поистине страшная участь...



***
А завершает этот увлекательный и переполненный патетикой рассказ, одна маленькая сценка, в которой дед (помните того хрена из обрыгаловки?) докурив бычок, заколотил в землю некогда опрокинутую табличку с названием известной деревни.
Ишь вы! Мудачье сраное! Испоганили все тут нам! Как будто вас сюда звали!
Непонятно, возникла ли она вновь на пустыре, или все это маразм вперемешку с садизмом, но тень у старого козла, идущего по грунтовке, бычок еще не докурила...






Написано в новом для меня стиле, под влиянием ЛП.