|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Про любовь:: - Про любовьПро любовьАвтор: Барагозина
[ принято к публикации 08:32 09-10-2017 | Антон Чижов | Просмотров: 1096]задёргало под ребром. Вслед за летом тоска на дверных сквозняках качается. Я тебе двести грамм на рябине, а ты мне про запоздалое чувство к начальницам. Про- листать календарь до закладки в потёртую новь, там, где каждый из нас приспособленный и уютный. А быть может, забьёмся, мальчик мой, на любовь, На безбашенную абсолютно? Оттого, что с таким наглаженным не с руки подменять повседневность на памятные печали, где по тихим аллеям забытые старики в помутневших ретортах глаз небеса качают. Теги:  13 
Комментарии
#0 09:27 09-10-2017Петро Залупа
Потрясающе +++ Чувственно, чо. Очень и очень хорошо! + Особливо вот это: Я тебе двести грамм на рябине(с) Понравилось. Образно. очень понравилось. к ретортам обычно гомункулы просятся, но это субъективно хочу похвалить Зосю... молодец зая хоть она и.. к начальнице чувства имела весьма романтичные... я б сказал.. Да хорошо же. Протер спиртом реторты глаз. Да все равно отлично. спасибо. братеки не бздите, Яков Самуилович, я вам беззаветно верна. Очень доставило По-женски и жизненно. Даже не то что Про любовь, а За жизнь. Лапидарно и точно. Понравилось. Барагозина, грусти по-меньше, но стихов таких твоих хочется еще и еще... не знаю, как, но ты это придумаешь, ты умеешь. +++ "Лапидарно" - тут где ударение, вася? /la.pidaː.ri.us/... ты вася оскорбил и не заметил сволачь из жизни, блядь, собеса. он был титулярный советник она в том собесе главой. бояры хуярила двести, и правила левой ногой. он гладил дешевые брюки, с тоской в кабинет заходил, с большим омерзением, руки держал у нее на груди. конец отмывал в марганцовке. Да, нравы в собесе грубы! хуйну, для блезиру, в концовке про звуки хрустальной трубы. про шелест далеких галактик, про отблеск нездешних реторт. говно, если с кремом, как практик, скажу - преотличнейший торт. майор таки бросил бесполезную рекламу своего порядком надоевшего Трупа и перешёл на синопсисы в столбик нового романа. всем отметившим ещё раз огромное человечье спасибо. Хорошая такая тоска. Бабья. Слово "забьемся" царапает чуток, но это имхо. + Прекрасно. И напиток, и доза правильные + Заметалось под рёбрами, ухнуло камнем вниз, Растеклось по дрожащим ногам до пяток, Долго хлюпало в ботах и Хлипко сочилось из Тонких швов над подошвами.. Лес, опята.. Тёмный в поисках белых, как снег волос, Сложный, вмиг подчинённый, шагнул в начало, Где бухая начальница в свете цветных полос За столом одиночества, нос теребя, Кончала.. Исклевали рябину до срока полки галчат, Скрипнул пол половицей, по счёту третьей, Тёмный выплеснул душу: Грешно кончать, Если лес и на пнях заблудились дети. Надо бы к нику РК добавить статус ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ. забьём на любовь Еше свежачок
Ветер не имеет где укрыться,
Зла его судьба и нелегка, Гонит он из бархата и ситца По' небу шальные облака. Облака из сахара и мёда, Облака из пряностей и мглы И следят за этим их полётом Жители всех уголков Земли. Малыши следят глаза разинув, Эти облака еще им вновь, Старички, рюмашку опрокинув, Вспоминают первую любовь....
Любовь к тебе таится в песнях птиц
И в блеске волн, бегущих вдаль куда-то. В семи ветрах, не знающих границ, И в тишине рассветов и закатов. Я покидаю сердцу милый край. Прощай, Сибирь. Вернусь ли? Уж не знаю. Но, не забуду едкий дым костра, И всё, что здесь от сердца отрываю....
Хоть деревушка и скудна, словно мозг неких селебрити. Но есть здесь своя достопримечательность и реликвия.
Реликвия – телефон на столбе посередине деревни. К лету он нещадно поглощается травой. Еле виден. По осени с весной сверкает, как яйца тестя, когда тот сидит в трусах на диване....
Может, я сомлел, глазея,
или Рима в том вина - вдруг в кафе у Колизея выпил красного вина с фиолетовым оттенком - как с устатку не поддашь... я, наверное, латентный, старый питерский алкаш? Ну, а после - Пепперони, ну и - водочки какой....
Анна милая девушка, только руки выдают неладное. Они будто от другого тела, которое больше и сильнее, а потому всё время тащит тяжёлый чемодан, набитый куриными костями, фотографиями цифры 4 и засушенными цветками ромашки — каждый в отдельном пронумерованном зиплоке, а полный их список, составленный францисканским монахом Себастьяном Толедским в одна тысяча триста четвёртом году, конфискованный полицией Мальорки у аргентинского наркоторговца, теперь находится в музее города Палермо....
|
