Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Критика:: - Е. Водолазкин, «Авиатор»Е. Водолазкин, «Авиатор»Автор: bjakinist. (Водолазкин Е. Г. Авиатор: Роман. — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2016. — 410 с. — (Новая русская классика)Евгений Водолазкин — автор парадоксальный. Например, в «Лавре» и «Авиаторе» пишет он о вещах по большей части тяжелых и страшных: о болезнях, смертях, казнях, пытках, потерях и унижениях, — но очень уж акварельно ваяет-то! В этом и есть его авторского лица не общее выражение. В какой мере такая манера ложится на темперамент читателя и соответствует духу времени, сказать не берусь. Но, выписанное всегда добротно, фактурно, честно, это может понравиться. Может, может понравиться чеховский прищур сквозь интеллигентское пенсне на все ужасы и гримасы жизни!.. Да и нужен он, чтобы разухабистое наше сегодня поприличнее выглядело. Правда, его «Авиатор» принят и критикой и публикой не так тепло, как «Лавр», хотя, по-моему, он ближе авторской индивидуальности, даже и тема сама: все тот же чеховский интеллигент в обстоятельствах советского и постсоветского 20 века. Итак, знакомьтесь: герой «Авиатора» Иннокентий Платонов, студент Питерской академии художеств. Бэкграунд — классическое детство ребенка из хорошей семьи, обеспеченного пляжем, матроской, елкой, дачей. Революция переселяет его в коммуналку, где Платонов, впрочем, находит свою любовь, затем метла ГПУ заметает его в Соловецкий лагерь. В виду неминуемой гибели он соглашается, чтобы его заморозили (идут эксперименты по продлению в вечность жизни драгоценных вождей, дьявол бы их побрал). В 1999 году героя размораживают. Он становится звездой таблоидов, зарабатывает рекламой свежезамороженных овощей (хи-хи), хоронит 90-летнюю свою былую возлюбленную и влюбляется в ее внучку — и так взаимно, и так удачно! Ну, наконец-то все счастливы!.. Впрочем, последствия заморозки роковым образом вмешиваются — а дальше читайте сами, тем паче что элемент детективного разбирательства там тоже присутствует… Конечно, не движок сюжета, сто раз другими использованный, здесь главное. И публицистическая, сама собой возникающая у читателя мысль об исторической «цене вопроса» (и относительности исторического прогресса) — она тут тоже не основное. Выписывая детали эпохи, дореволюционной, раннесоветской, постсоветской, Водолазкин смотрит поверх всего этого скоропроходящего антуража. Собственно, его интересует судьба обычного человека, изнасилованного историческим процессом. Отсюда и основная мысль романа, вот она: «Рай — это отсутствие времени. Если время остановилось, событий больше не будет. Останутся несобытия… Скрип калитки, приглушенный плач ребенка на соседней даче, первый стук дождя по крыше веранды — все то, чего не отменяют смены правительств и падения империй. То, что осуществляется поверх истории — вневременно, освобожденно». Ох, чтобы убедительно воплотить эту мысль художественными средствами, нужен гений сродни Марсель-Прустовскому! Но Пруст искал-ловил время в сеть своих личных воспоминаний; лиризм Водолазкина несколько вторичен, он поневоле книжен. Читатели находят скрытые и почти неприкрытые первоисточники в мемуарах начала века. Но находя уже знакомое, усвоенное, лишенное свежести личностного переживания автора, а значит, лишенное и читательского открытия, пролетают несколько мимо текста. Такой дробный, такой пестрый, контрастный в деталях разных эпох, роман кажется слишком длинным и, главное, вязким, чересчур многословным, точно автор не уверен, что поверят одному лишь слову — и нужно десять, пятнадцать слов; нужно «заговорить» читателя… Впрочем, этой вязкости есть сюжетное оправдание: автор имитирует некую медитативность сознания, которое постепенно, шаг за шагом, расколдовывает, вспоминает прошлое. Пруст ловил время — Водолазкин мечтает его потерять… Но не пойдем и дальше по пути сравнений: мы люди-то деликатные. Тем паче, своя свежинка в главном посыле романа есть. Можно узреть в основной идее романа дачный прогулочный размышлизм герра профессора, доктора филологии, а можно и догадаться, что мысль эта весьма своевременна, злободневна. В самом деле, от чего мы, современники, по сути, сейчас застрахованы? И где опору найти в мире, который меняется, тебя не спросив, но тобою, как зверь, напитываясь? «Держи ум твой во аде и не отчаивайся», — это изречение древней книги Водолазкин запихнул в середину романа, хотя оно запросто может стать эпиграфом всего опуса. Горький вывод, который обращен, похоже, не только к прошлому, но и к будущему ничуть не меньше. Одно это предложение исчерпывает необходимость читать массу антиутопий, столь модных сейчас в нашей словесности. Но каков же настрой общества или части его, а Водолазкин аргументирует свой пессимизм вполне убедительно!.. Суммируя, скажу строго «почеснаку»: маркер «Новая русская классика» — маркетинговая уловка издателя, и не более. Конечно, «Авиатор» — не главная книга у Евгения Водолазкина, и все же сдается мне, она была для него неизбежна, на роду ему написана. Она для немногих, очень она для своих. В роман стоит окунуться тому, у кого темперамент совпадет с авторским, да и круг идей совпадает тоже. Если так, то словно с родным человечком поговорил. А подобные человечки грустно интеллигентные — редкость по нынешним временам… 25.09.2017 Теги:
7 Комментарии
#0 22:16 16-10-2017Петро Залупа
Не читал Авиатора. Отзывы не плохие. Хотел, но фамилия Водолазкин меня отталкивает как -то, и первые страницы по стилю тоже. Опять сука Гоголя читать (плачет) неа.. не буду читать Ага, Спасибо, почитаю. Водолазкин он с Питера. Лавра не осилил. Графомания, да и глупо как-то все. Остальные читать не буду. "Авиатор" - невероятно занудная, до скрежета зубовного, тягомотина. "Лавр" все же поинтересней. Любопытно, а почему уважаемый рецензент не вспомнил Умберто Эко "Таинственное пламя царицы Лоаны"? Ведь "Авиатор" - всего лишь дурное эхо этого, не самого интересного, романа Эко?)) Еше свежачок В городе моего детства был общий закон
правильного, враждебного и непонятного "надо", за неповиновение закону полагалась тюрьма. Вокруг в песке, в тополях свидетелями молчали дома. Потом это исчезло, не стало правильного, - выживай, как хочешь.... Добрый вечер мой замечательный друг - поэт, пишет вам Сергей Крюков - председатель союза писателей России, в вашем стихе соблюдены рифма и слог что я не люблю, вы же, любитель из народа, поэтому не нужно этой херни соблюдать, понимаете народ этого не понимает, только профессионалы, а их в России осталось два - я и Пушкин… Вообще меня интересует мат, почему вы в стихе не пользовались красноречием народа, типа пошёл на, пошёл в и так далее, это стихи ... наша воля, наша сила
злее в день и ото дня. то говно, что власть месила, исторгала из себя - . ешьте, ссученая вата, жрите, утирайте рот. и молитесь, чтоб комбата вашего ждал пакет и гроб. . что ж вы, суки, натворили! убиваете людей!... Глава семнадцатая
Апостолы - Так. Куда? – компания такая: брат Билл, брат Владимир и одинокий вечер. Погода нашёптывала: возьми в долг, но выпей. - В народ. Пить. Условий два: тёплое помещение и дешёвая водка.... Оппенгеймер, он не геймер,
он учёный беспесды. и учёный тоже, Гейгер, счётчик создал, молодым . будучи, совсем не развит и ни телом, ни умом, сделал дело быстро, сразу вознесяся в пантеон . тех богов, что положили жизнь свою же на алтарь, чтобы люди срали, жили, но не так, как было встарь.... |