Путешествие вновь (часть третья 27-30)

Автор: Крокодилдо 27
Как ни странно, ликвидация «ФраФармы» отнюдь не повредила моей репутации. Никто и помыслить не мог, что меня просто так, за здорово живешь, убрали из бизнеса. Деловой мир был уверен, что Эс уплатил мне кругленькую сумму за долю. Ходили даже слухи, что скоро я появлюсь с новым прожектом. Поэтому деньгами меня ссужали охотно.
Заручившись наличностью, я немедленно обратился к мосье Монро. В этот раз задачу ему я поставил нетривиальную, к тому – сверхсрочную. Не позднее, чем через три дня я желал знать всё о жизни, связях и интересах Эс. Слушая, Монро меланхолично жевал свой антигастрономичный бутерброд. Доев, гроза адюльтеров и брачных аферистов вычесал крошки из бороды и запросил десятикратный – против обычного – гонорар. Получив аванс, немедля отбыл. В назначенный день папка, значительно толще прежней, снова легла на мой рабочий стол.
Я погрузился в чтение. Оказалось, что последние несколько месяцев мой бывший компаньон был самым тесным образом связан с некоей мистической организацией:
«Церковь Багряной Денницы (в дальнейшем именуемая „Церковь”) – религиозная секта довольно закрытого характера: хотя неофиты (внутреннее название „Спасенные”) вербуются активно, их продвижение по иерархической лестнице организации практически исключено. „Спасенные” могут платить взносы…»
Я наморщил нос. Что за нелепый оборот? Еще раз: «Спасенные могут платить взносы, однако исключительно на добровольной основе…» То есть это – пожертвования? К чему тогда такая загадочность? Ладно, продолжим…
«При вступлении в „Церковь”, каждый новый член бесплатно вакцинируется противогриппозным препаратом „Спаситель” (патентный номер 28051977а)».
Я снова прервался. Выходит, что эта «Церковь Багряной Денницы», имеет непосредственное отношение к новоиспеченной фармацевтической компании «Денница»? Я сжал кулаки. Мерзкая тварь! Как же легко он все провернул! Как я был слеп и глуп! Стоп! Не злимся, разбираем дальше… Сразу вопрос: зачем раздавать вакцину, идеальный и вечный источник дохода, бесплатно? Что же задумал этот Джефф Питерс?
Поднялся, достал сигару, повертел в руках. Мне нравились истории о Благородном Жулике… Но Эс? Какой, к черту, из него Джефф Питерс? Совсем не похож. И даже в новом своем обличье. Особенно в новом… Я закурил и продолжил чтение.
«Официальный титул главы Церкви Багряной Денницы – Машиах. Его мирское имя не используется в организации. Установлено, однако, что гражданское имя Машиаха…»
Я вздрогнул. Затянулся сигарой, словно папиросой, до слёз. С трудом прокашлялся. Как непривычно выглядит на бумаге полное имя Эс. С отчеством и фамилией. Прежде я видел его только однажды, подмахивая устав компании «ФраФарма» со столь умело, как казалось мне, составленными клаузами.
Что же получается… Адептов культа добрый Машиах снабжает дорогостоящей медицинской вакциной. Собственно говоря, продуктом, продажа которого приносит деньги для возглавляемой им же «Церкви». Если он будет раздавать вакцину бесплатно, то, рано или поздно, благополучно обанкротится. Ничего не понятно… Что он замыслил? Фокус со страховкой? Ладно, продолжим: «Приближенные Машиаха, числом около десяти или немногим более, составляют Сакральный Ближний Круг…»
Вот функции Круга даже пронырливому Монро выяснить не удалось. Предположительно, этот орган, совмещал в себе административные и охранные функции.
«Распоряжусь об охране», – вспомнились мне слова Эс во время нашей последней беседы. Выстраивается следующая пирамидка: «Машиах. Ближний Круг. Спасенные». Один – несколько – остальные. Но что является финансовым фундаментом? Не может же Церковь существовать на жалкие добровольные пожертвования? Перейдем, однако, к духовной составляющей…
«Главный догмат: Поклонение Сестре. Сестра – символ неиссякаемой вечной любви. Бесконечное Начало всех Начал. Скоро грянет Багряный Рассвет. И Сестра возвратится в Мир».
Монро стал перебирать с цитатами. Неужели сам проникся? Взалкал благодати? Нет, этот – никогда, только наличные. По-настоящему честный человек.
Мне вспомнилось мозаика в красной комнате Эс. Длинное женское лицо с кошачьими глазами. А ещё – пьяное марсельское небо. Стучащий поездами ночной ресторан, кровавый томатный соус на фартуке гарсона. Коньяк под корнишоны.
«Денница – богиня утренней зари… Она была хромой… Светлана… Вся ее любовь досталась только мне. Пусть кошка может иногда укусить. Больно, до крови впившись в плечо, грудь, живот. Большую часть времени кошка дарит нам ласку и нежность…. За это ей можно всё простить».
Дальнейший сектантский набор о честном хлебородстве и прочих честных ремеслах, а также описания обрядов я пропустил. Некогда терять на это время.

28
Действовать! В первую голову – решение… Решение – убить! Так. Так. Так… Определённо, безусловно. Осознать, целиком, всем мозгом: единственный шанс вернуть утраченное – как можно быстрее уничтожить Эс, надеясь, что за своими финансово-духовными мистериями он мог и позабыть о....
Слов нет, надежда небольшая. Надежда выступает соло. О соле мио…
В праведных машиахских трудах по отъему моей компании он же мог забыть о наших с ним однотипных завещаниях в пользу друг друга!
Теперь средства и методы. Главный вопрос: нанять какого-нибудь апаша или действовать самому? Я вытянул к камину ноги: настоящая осень – вечер ветреный и холодный.
Глотнул хереса.
«Вариант первый: нанять исполнителя. Что говорит в его пользу? У меня остались неплохие связи на марсельском дне. Найти там подходящего человека с выкидным пружинным ножом и отсутствием моральных принципов – пара пустяков. Да и вряд ли дорого запросят за такую рутинную работенку. А что на другой чаше весов?»
Еще глоток.
«Шантаж. Любимое развлечение тамошней публики. И тут уже жертвой стану я. Относительно недорогое предприятие станет на вес золота. Да что там – это ссуда по которой я буду выплачивать проценты пожизненно».
Подбросил дров в камин. Ольха – царское дерево. Восхитительный, целебный аромат и ровное жаркое пламя.
«Если что-то хочешь сделать хорошо – сделай сам».
Убивать я умел. На войне этому учишься быстро. Жалость? О нет – передо мной тупое упрямое животное, грозящее моему благополучию. Что бы сейчас ни означало сие слово.
«Я – человек, существо способное изменять ход вещей, воздействовать и подчинять своей воле».
Допил херес, поковырял кочергой угли.
«Значит, остается продумать детали. Яд? – Пафосно и рискованно. Автокатастрофа? – Трудновыполнимо. Пистолет? – Громко. Нож? – Нож!»
Выдержка из «L'Écho de Paris» от 22-го октября 1923 г.
«Вчера утром в Сене, под опорой моста Пон-Нёф, со стороны набережной Лувра, обнаружен труп мужчины, очевидно погибшего насильственной смертью, причиной которой явился удар острого предмета, возможно ножа, в область печени. Личность жертвы устанавливается. Ведется уголовное следствие».
Все так, люди и дельфины. Все так, разумные существа. Только не нож, но дега – разновидность кинжала. Интересующиеся – смотрите в Брокгаузе и Евфроне.

29
«Cui prodest?» – спросите вы. Именно так, дамы и господа, именно так! Само собой, парижская полиция тоже догадалась начать канкан от печки. Я ждал этого визита. И через день они пришли. Точнее – он.
В четверть двенадцатого утра я ещё усердно мылил щёки (не приемлю брадобреев), когда в дверь ванной комнаты постучал Франсуа и сообщил, что меня хочет видеть господин комиссар полиции.
Я велел проводить господина в столовую, где вознамерился приправить свой здоровый (овсянка, яйца всмятку, гренки), но несколько пресный завтрак его пряными вопросами.
– К вашим услугам, мосье… – занимая место за обеденным столом сказал я, вопросительно взглянув на комиссара.
Лет около пятидесяти. Кряжист, невысок. Похож на крестьянина, но не будем обольщаться.
– Комиссар Ферран.
– Прошу вас, садитесь, – я приступил к овсянке. – Что привело вас ко мне?
– Как? Разве вы не в курсе случившегося? В гостиной я видел целую кипу газет.
Лыс, лобаст. Красное отечное лицо с брылями.
– Не имею обыкновения читать прессу до завтрака. Всему, знаете ли, свое время, – промокнув губы, сказал я.
Отставил тарелку, разбил скорлупу яйца.
– Так что вас привело ко мне, комиссар? Между прочим, я тоже успел побывать комиссаром, когда проливал кровь за Родину. И за интересы союзников, само собой, Франция изрядно вложилась в русские дела…
– Насколько я знаю, звание «комиссара» у барона Врангеля не использовалось. Зато было весьма в ходу у большевиков. И, служа им, вы действительно его носили. Впрочем, это не относится к цели моего визита.
– Вот те на! Вы оказывается прекрасно осведомлены о многих подробностях моей жизни. К чему бы это? И не желаете ли огорошить ещё какими познаниями?
– Ну… Для человека вашего круга, у вас крайне неожиданные знакомства. Я имею в виду преступный мир Марселя. Знаменитые молодчики. Находящиеся в национальном розыске по обвинению в тяжком преступлении Луи «Два-Луидора», некий Рене Гранже-Греар, а также главарь шайки контрабандистов Франсиско «Пасадор», и множество других разбойников, могу продолжить список, – комиссар огладил прокуренные усы указательным и большим пальцами.
Кривые крестьянские ногти. Однако, как он успел подготовиться. Эти кошки-мышки положительно начинали надоедать.
Словно прочитав мои мысли, Ферран прочистил горло и негромко произнес:
– Так вот, переходя к сути дела. Убит ваш бывший компаньон…
– Мари, я просил в мешочек, снова вы недопоняли, – перебил я. – Ка-а-ак? – разжав пальцы, уронил ложечку на пол. Президент «Банка Франции»? Мосье Робино? Он убит? Застрелен?
Комиссар прищурил усталые глаза:
– Нет, господин Самедов. Речь идет об убийстве вашего экс-компаньона. Вместе с которым вы были совладельцами компании «ФраФарма». Компания ликвидирована, все её активы перешли вновь созданной фирме «Денница». К который вы не имеете уже никакого отношения. Факт довольно примечательный. А теперь человек, вышвырнувший вас из коммерции, мертв.
Пожав плечами и наскоро изобразив печаль, я срезал верхушку второго яйца.
Не спросив моего разрешения, комиссар закурил. Пепел он стряхивал в ладонь.
– Знаете, я человек старой формации. Поэтому скажу напрямки: вы – главный подозреваемый. Это совершенно логично. Безусловно, имеются и иные версии, мои люди их также проверяют. У вас есть алиби?
– Чтобы сказать наверняка, я должен знать, в котором часу произошло это зловещее преступление.
– Поздно вечером 20-го или в ночь на 21-ое октября.
– В это время я, разумеется, спал.
– В одиночестве?
– Полагаю, что не стану отвечать на этот вопрос, исключительно бестактный для нашей непринужденной беседы. Не выпьете кофе?
– Благодарю, нет. И вы совершенно правы, я пришел к вам именно для беседы. Мне хотелось с вами познакомиться. Ведь в дальнейшем нам придется встречаться чаще. И уже – в официальной обстановке.
Он докурил, затушил окурок о спичечный коробок.
– То есть вы пришли объявить на меня охоту? Заодно составить психологическую карточку преступника? Кажется, психология все больше входит в моду в полицейском деле?
– Я не охочусь на людей, мосье. Моя задача – служение правосудию.
– Великолепно сказано, комиссар. Всегда считал, что пафос – это вежливость чиновников. Вот с обычной, утилитарной, вежливостью у вас дело обстоит не очень. Некрасиво закуривать, не спросив разрешение хозяина дома. Неужели сыщики старой формации забыли элементарные нормы этикета?
Он ничего не ответил. Убрал коробок в карман мятых брюк. И только потом обнажил в улыбке неровные желтые зубы: «В среду, к 11 часам, мосье Самедов, вас официально вызовут повесткой для дачи показаний. Всего доброго».

30
Жизнь человека легко описывается жанровыми картинами. Этот отрезок – детектив. При том, остросюжетный, не чета скучным повестям старины Габорио.
Я намеренно расслабленно вел себя при первой встрече с комиссаром. Вряд ли мне удалось бы убедить его в своей невиновности, разыграв шок да плач. На меня – как на главного подозреваемого – действительно указывало многое.
Прежде всего финансовый мотив. Может быть комиссар Огюст Ферран и не самый изобретательный и талантливый человек, но, обнаружив очевидные факты, он сделает простые и правильные выводы. Важно другое: найдутся ли доказательства? Пятна крови? Отпечатки линий пальцев? Да просто – свидетели?
Поэтому стратегию своего спасения я построил на выжидании, отступлении, и выкладывании главных козырей в день генеральной битвы. Такой вот план. Поддразнивая же комиссара, я пытался вывести его из себя, спровоцировать в дальнейшем на агрессию, склонить к непродуманным действиям… Как он быстро загородился банальностью о торжестве правосудия. Слова хорошие, даже с иронией – он не глуп – но вот сказаны излишне поспешно. Возможно, это одна из его слабых сторон. Азарт в нашей игре плохой помощник, тут вся ставка на хладнокровие.
Идеальное преступление – это всегда очень скучно. Такое не описывается в детективных книжицах. Ну сами посудите, кто возжелает читать стерильную историю, в которой нет ничего таинственного. Одна проверка за другой, и, наконец, тупик – дело в архиве.
Читателю нужны неожиданные повороты. «Вдруг» – главное слово жанра. Вдруг в запертой комнате оказывается лазейка. Из которой хлынут зловещий убийца, милейшая жертва, наблюдательный пастор и белокурая племянница из Вест-Индии. А ещё – экзотический яд и симпатичный пожилой джентльмен с какой-нибудь безобидной причудой, вроде коллекционирования хрущей особого размера.
Настоящее идеальное преступление – всегда торжество преступника, безупречно осуществившего свой подлый, но безошибочный план.
Как итог, заметка где-то внизу последней страницы вечерней газеты: «Инспектор N не получил ожидаемый чин и вышел в отставку». Безусловно, личная и, возможно, свирепая драма. Только вот кому она, в сущности, интересна, кроме старой клуши – жены бедолаги-инспектора?
Однако идеальное преступление требует идеальных условий. Когда можно продумать детали, подготовиться. Я же действовал в цейтноте. Импровизировал, рисковал. Не сделать ошибку было невозможно. Или?
Я снова устроился у камина с блокнотом и хересом. Посидеть, вспомнить всё шаг за шагом…