Восток. Дело тонкое....

Автор: Samit .......обвиняется и повинен в ужасных, непрощаемых преступлениях против Бога и короны...

Бр. Стругацкие.

«Трудно быть Богом»

....я стоял на площади базарной, жарким днем летним, когда закинешь голову вверх, и от сини небесной, что в глаза льется - дыхание перехватывает, и аж в затылке ломить начинает, а солнце палит беспощадно так, яростно, на землю сплюнь – за секунду исчезнет, испариться. Вот и закидывал я голову настолько, насколько веревка позволяла. Полдень. Призывный голос муэдзина, сзывающий правоверных на молитву, и подвигающий купцов закрывать лавки на время молитвы, а погонщиков ослов – привязывать серых длинноухих к стройным чинарам. Только эмировы стражники остаются на улице, так как за правоверными даже во время намаза глаз да глаз нужен. А меня в мечеть не пустят, даже если от столба отвяжут, там на меня давно прихожане косились, а молла на прошлой хутбе грозил муками адовыми, да так зашелся, что аж слюной с минбара заплевался. Что ж ты, cyка, делаешь, люди ж потом там сажда делают, бескультурный ты скот. Да, идею подбросил правоверным, фетву издал, чтоб в пятницу после джамаат намазы, отдельно сечки намазы совершали. И я еще после этого отступник? Ну не остался я на нововведение это, мне ж осла кормить надо было, а он стражников позвал. Вы объясните, поучите, только зачем же сапогами поддых? Теперь стою тут... Привязанный.. Это меня еще умыли немного, чтоб мордой окровавленной да пальцами переломанными жен гаремных на базар идущих не пугал, а то неровен час, младенца скинут. В ногах я у смотрителя тюрьмы валялся, когда ребра трещали, кричал, плакал, просил чтоб не били, но смотритель был многоопытен, и знал, что язык человеческий чтоб тело от боли избавить на многое способен, не бывает там героев, ой не бывает, сказки это все, от первого до последнего слова. И подошел ко мне дервишь за подаянием, и был послан подальше, так как до зарплаты оставалась целая неделя которой у меня уже не было, а в кармане у меня шелестело всего 35 долларов, считай – целое состояние по здешним меркам. Четыре купюры, три по десять, одна пятерка, хочешь живи – хочешь умирай, и дело ясное, с дервишем ими делиться мне совсем не хотелось, жаба душила, да и как тут поделишься, если руки за спиной связаны, а обыскать меня забыли, ничего сделать толком не в состоянии, даже обобрать по-человечески, так что кази толстопузому этих денег не видать. Пока, во всяком случае. А вот с дервишем я б поделился все - таки. Или да ну его вообще, бродягу. Восток - дело грязное, Восток пузо толстое, Восток талия тонкая, глаза черные, как пропасти глубокие, как сковорода адская горячие... Восток – души черные, руки по локоть окровавленные, герои в зинданах гниющие, законы лукавые, судьи неправедные, хозяева жадные, визири вороватые, цари блядствующие, лавочники сонные, зады к порке привычные, глаза до всего жадные, спины к поклонам склонные, языки болтливые и пальцы, до горла добирающиеся, всего у нас с лихвою, и подлости, и трусости, и коварства и смелости, и благовония мускуса и вони канав с нечистотами. Сидишь утром под чинарой и ветер слушаешь, а завтра, не приведи Аллах, повесят тебя на ней же, в назидание прочим бродягам, чтоб не смел в гаремы чужие глазом eбливым заглядывать, властям дерзить, да мысли бунтарские, народ смущающие, вслух на базаре высказывать. А перед этим – плетей всыпят.. Обязательно всыпят, как же без этого. И долго так будешь в подвешенном состоянии раскачиваться под ветром, и будут скрипеть блоки несмазанные, и тело долго разлагаться не станет, а иссушится, и повиснешь ты, как вобла на веревочке, на потеху мальчишкам босоногим да беспризорным... Ветер, тучи пыли поднимающий, крики дервишей, клац зубовный, минареты серые, чернь молчаливая, бунта не ведующая, со всем согласная, ко всему привычная и всегда покорная, как невольница из стран, где заходит солнце, после того, как перетянешь ее плетью поперек лица белого... Ладно, дервиш, пора мне... Идут сюда.. А ты вали отсюда от греха подальше, а то, не приведи Аллах, привяжутся, что да кто, откуда и зачем, и за кого голосовать будешь... Ты помолись за меня, а как стемнеет, обратно приходи, да деньги те из кармана вынь, чтоб им не достались. Но аккуратно, тихо, чашкой не греми, чтоб стражники ничего не заметили. Да, просьба у меня. Как наступит весна и с гор снега сойдут, ты выйди из ворот городских, из южных, не перепутай только, перейди перевал, и скажи тем, кто живет под чинарами, что эмир наш белолицым с потрохами продался, и визиря своего на трон протаскивает.... Не забудешь? Под чинарами. И пусть бегут они отсюда, пытанные, ломанные да обманутые.. Или.. Но «или» - это они вряд ли.. Страшен бунт руссов, без смысла и без пощады, и страшно наше молчание, в котором смысла и жалости еще меньше.. Все... Прощай... Нет, на кол не посадят, и головы не срубят, все-таки облагородились немного, да и перед посланниками иноземными неудобно... Повесят – и всего делов.. У нас теперь цивилизация.. И на том спасибо, поклонился б я до земли, да жаль спина перебита, и веревки мешают, но вы, я думаю, и без того на меня обиды больше не держите.. Да смилостивится над вами Аллах так же, как и вы надо мною и всеми нами... Дервиш, ты все понял? По глазам читай, по глазам, я знаю, ты поймешь, ты на дорогах много чего видел, многому научился, выручай, отец, не к кому мне больше обратиться... Не могу я словами, язык мне отрезали, чтоб не сболтнул чего перед процедурой вознесения «в край счастливый, где нет ни печали, ни воздыхания, а одни только гурии».. С большими сиськами, да в очках, в иноземном, но милом мне изобретении. А пока я кровь из языка сам выпью. Захлебнусь, но они ее не увидят... Не покажу.. Или нет... слаб, увидят они, увидят, показать придется... Ничего, я ж не герой, а простой погонщик ослов.. Ослятник. Таким уж родился.. Судьба.. Иди, старик, да не забудь.. Обещаешь?

Старик-дервиш ловким движением базарного вора вынул из кармана приговоренного деньги, спрятал их в лохмотья, отошел от него, посмотрел осмысленно, и пересекая базарную площадь направился к западным городским воротам. Просьбу выполнять, наверное.... Уважить напоследок... А то нехорошо, знаете ли, некрасиво...