Судьба Журналиста

Автор: norpo Как однажды напостил где-то Сфинкс: было-бы не плохо, если содержимое некоторых тредов попадало на главную в виде креатива. Прочитав беспесды интересный тред «Ждём Семо с отчётом об адской ебле с юной, но теперь опытной Солнце_II_Куска.» я решил превратить его в креатив, что и сделал. Итак, представляю Вам Господа и Дамы данное творение и его соавторов (в алфавитном порядке, штоб бес обид):
Всё никак не подберу себе имя. Помог бы кто, штоли.; Giggs; Доктор Просекос; Лютый; Мктрчянов; я бля.
Все события описанные в данном креативе вымышлены, совпадения имен и адресов случайны.
Журналистика в России абстрактна, как и сама жизнь. (цэ) norpo
И не говорите потом, что у семи нянек дитя бес глазу.

«СУДЬБА ЖУРНАЛИСТА»

«Чтобы понять, каким образом Лутьев из редактора
популярной городской газеты превратился
в Джека-потрошителя и матерого злодея,
нужно вспомнить хронологию событий.»

Лиля Буджурова для "УП"
«Украинская правда»

Семен с трудом вспоминал новогоднюю ночь и следующие три дня. Он неспеша шел по Уральской улице в сторону Михайловского кладбища и не понимал до конца, как он здесь оказался. Мысли налетали друг на друга и когда они с треском сталкивались, по мозгу проходила судорога. Семен прищуривал глаза и мотал головой. Неожиданно Семен налетел на фонарь и, больно ударившись головой, упал на мостовую. В небе, которое великолепной звездной панорамой раскинулось над Семеном, не было не облачка. Ярко светили звезды. Где-то среди них есть и моя счастливая звезда, подумал Семен. В этот самый момент над ним оказалось молодое девичье лицо. Глюк наверно, подумал Семен.
- Дяденька, вам плохо? – спросило молодое лицо.
- Да нет, уже нет, - ответил Семен и всмотрелся.
А ничего, смазливая, отметил Семен.
- Дяденька, давайте я вам помогу. Девочка обошла Семена, и попыталась его поднять за воротник. У нее, естественно, ничего не получилось, и она тяжело задышала от натуги.
- Девочка, тебя как зовут?
- Лена.
- Какое красивое имя. А где ты живешь, Лена?
- Да здесь, недалеко.
- А давай Лена, зайдем к тебе, я позвоню, и за мной приедут.
Девочка Лена крепко задумалась и впала в ступор на некоторое время. Семен решил, что девочка зависла от холода, и решил подождать немного, пока не сработает аварийная перезагрузка.
Девочка вышла из ступора и посмотрела на Семена добрыми детскими глазами, цвета василькового неба.
- Пойдемте дяденька, только у меня не убрано. Только прежде чем пойдем, я хочу вам кое-что дать, - девочка протянула Семену сигарету.
Смышленая какая девочка, - подумал Семен, закуривая. А трава то ничего так. Стоп! Откуда у девочки травка?!
- Ты где это взяла? – спросил Семен, стараясь сделать лицо строгим, но лицо не слушалось и противно улыбалось.
- у папы, - сказала девочка и отвела очи – он всегда говорит, что правильная сигарета – это не преступление.
- Умный у тебя папа, - сказал Семен, - и неожиданно легко вскочил с тротуара, - пойдем?
Девочка кивнула, взяла Семена за руку и повела домой. Семен затягивался все больше и больше. Голова прошла, а вот мысли окончательно перепутались, причем так все было сложно, что он даже не заметил, как они вошли в квартиру. Семен осмотрелся, но ничего необычного не заметил. Квартира, как квартира. Семен резко сбросил пальто и прошел в спальню. Он не заметил, как девочка покраснела и быстро побежала в ванную комнату.
Семен сидел на кровати и пристально смотрел в выключенный телевизор – шла передача «Аншлаг». Регина Дубовицкая отвечала уже четыре битых часа на записки из зала. Семен хохотал, как безумный, слюни текли по подбородку, а скулы свело от постоянной лыбы.
Когда вошла голая девочка лена – Семен от неожиданности застыл с открытым ртом, ничего прекраснее он не видел в своей жизни. Во всяком случае, ему так казалось. Девочкино тоненькое тело слегка подрагивало, хрустальные капли, радужно переливались на ее худосочном теле. Маленькие груди с набухшими и затвердевшими сосками умоляли покусать их. Чисто выбритый лобок девочка стыдливо прикрывала рукой, отчего Семену страшно захотелось проникнуть под эту маленькую ладошку. Звериная похоть затмила его глаза красной пеленой, когда он увидел ее тоненькие ключицы, просвечивающую восковую кожу, синенькие прожилки на тонких ручках. Семен резко вскочил с кровати, разделся, как ему показалось, за одну секунду. На миг ему почудилось, что он прочитал испуг в огромных васильковых глазах, когда девочка увидела его огромный, готовый к бою член. Семен повалил девочку на кровать, стал безумно целовать ее шею и грудь. Семен вонзил член в юное, но уж такое больное тело (хорошо, что Семен этого не замечал), испещрённое просвечивающими венками и покрытое огромными, гноящимися чирьями. Девочка вскрикнула. Её спине стало влажно от гноя вытекшего из нескольких раздавленных гнойников. Она испугалась напора Семена. Показалась и первая кровь на ее тонких ногах. А Семен, пылающий страстью, все увеличивал свой безумный напор. Девочка извивалась, как уж под Семеном, в ее глазах застыла неизбывная боль, и наружу вырвался вопль – «За что?» и «Как больно, мамочки!» Семен отвалился и тяжело задышал, девочка немедленно стала насасывать его член и чудо, он снова готов к бою! Новый прилив похоти накрыл Семена и снова глухое рычание, сопение и дикий, первобытный девочкин вопль!
Семен подсветил кровь, потекшую по ногам девушки, вынутым откуда-то фонариком. Четвёртая группа, резус отрицательный, редкая, - подумал Семен, лизнув алую девичью кровь.- В натуре «ночной дозор» - улыбнулся про себя Семен.
Ножка невинного создания дёрнулась, приняв щекотку за укол швейной иголкой и, задев ненароком подбородок мужчины. Семен закричал, откушенная половинка его языка продолжала слизывать кровеносные тельца, совсем не заметив потери головы, по-прежнему силясь сделать девушке приятно.
- Бляха, как больно, как же сука больно, - Семен выбежал на кухню в поисках лекарств. На столе стояла одинокая початая бутылка водки. Семен, не раздумывая, сделал два больших глотка. От боли, резко поразивший Семена, он задохнулся, и крупные слезы потекли из его глаз. Немного придя в себя, Семен услышал тихий стон из спальни. Семен вбежал в спальню и увидел бедное истерзанное тело девочки, которая лежала на боку и тихо постанывала на залитой кровью простыне. Семен суетливо забегал вокруг бедной девочки, сходил разогрел воду в чайнике, обжигая руки, разводил кипяток холодной водой в тазике, стирал мокрым носовым платком кровавые потёки с тонких, ещё не налившихся женской силой бёдер, шептал - «Сейчас, сейчас, миленькая, вот, возьми, выпей это, и сразу станет легче, я знаю». А она лежала, сжав тоненькие ручки на только начавшей развиваться груди, безучастно смотрела в потолок и молчала, и только одинокая слеза медленно катилась по нежной детской щеке.
Семен гладил ее ключицы, тонкие, как куриные косточки, их и трогать то страшно, глядишь, сломаешь ненароком. А на шейке всё бьется и бьется эта жилка, как птичка в клетке, напуганная среди ночи. И эти реснички, которые едва видны против солнца, я их чувствую, когда касаюсь её глаз губами. Она лежит, уставшая и умиротворенная. Моя женщина, бляха муха.
Семен задумался о последствиях этой ночи страсти, и ему стало как-то сразу непосибе. Он представлял, как на него посмотрят его коллеги журналисты, когда узнают, ЧЕМ он занимался этой ночью. Семен закурил, найденную на кухне «пионерку» и отпил водки из горлышка.
- А ты на мне поженишься теперь? – тоненький голосок вывел Семена из раздумий. Медленно повернувшись на голос, Семен докурил сигарету, провел рукой по волосам девушки.
- Послушай, мне надо побыть одному, ладно. Ступай домой, я тебе позвоню, - огромный, натруженный хуй журналиста недвусмысленно указывал на дверь.
- Я же дома, - обиделась девочка. Встала. Гигантские, с синими прожилками, ноги девочки прошлепали на кухню. Хлопок дверью холодильника. "Пшик" открываемой пивной банки. Отрыжка.
- Это так просто не кончится, - подумал Семен.
Вошла девочка и встала в дверях, облокотившись на косяк.
Семен скривился.
- опять ты? Ну какова хуя?! - занервничал Семен.
Семен посмотрел на свой член. Натруженный хуй Семена исполнил замысловатую фигуру, значение которой можно было понять примерно, как "пить надо меньше, друг"
Начинался новый трудовой день.
- Хуяссе - думающий хуй! - удивился Хонг, старый добродушный на вид китаец, входя в спальню.
- А ты тут откуда? - завизжал Семен, с ужасом прикрывая дырявым одеялом свои тощие ноги с синими варикозными прожилками.
- Да я слышал, ты мою правнучку выебал, - добродушно ответил китаец, снимая штаны.
Китаец подошел вплотную к Семену, и тот упал в обморок, увидев старые седые мудя китайца с отвисшими огромными яйцами. Хонг перевернул Семена на живот. По хозяйски оглядев жопу Семена, китаец залез в школьный рюкзак, и достал оттуда баночку с синей пахучей жидкостью.
- Не делай этого! девочка шагнула вперед словно бы защищая Семена.
- Лань тяо, тибай, восьмерка-девятка анам сычим! - беззлобно пожурил ее старик - Ты эта, отойди, сказано тебе.

**********(вырезано пять страниц формата А4 по этическим соображениям)***********

- Очнитесь! - кто-то тряс сонного Семена за плечо.
- Аоооооээээ - неопределенно простонал Семен, притрагиваясь рукой то к гудящей с похмелья голове то к ноющей почему-то заднице.
- Слава богу, Вы были дома! - обрадовано сказал человек, - одевайтесь, милиция, - более строго тут же добавил он.

Прогнав остатки сна вчерашней, теплой водкой Семен поднялся с кровати. Неверными шагами подошел к менту, зачем-то улыбнулся:
- я местный, понимаете?
- да мы не к тебе, дорогой ты наш, мы к китайцу по делам, а ты понятым будешь, понял?
- а че не понять, - Семен сел на кровать и заметил, что он абсолютно голый.
- товарищ милиционер, можно одеться?
- валяй, - сказал мент и направился к китайцу. – говори желтая обезьяна, где жена твоего внука?
Семен в поисках одежды подошел к шкафу, открыл и застыл в изумлении. Потом его обильно вытошнило. В шкафу в позе Иисуса была распята, правда вверх ногами женщина, судя по запаху умершая недавно. Из ее пизды торчал кактус, а во лбу блестела шляпка гвоздя, из-за чего она была очень похожа на индуску.
- Во-во, а мы её пол года уже ищем, - заулыбались милиционеры.
- А, как же это... куда ж мне теперь? в таком виде-то? - залепетал Семен, обращаясь неизвестно к кому.
- Жиминь Жибао! Рипс лаобай! – крикнул китаец милиционеру
- А тебя мы будем ебать всем батальоном! – рявкнул капитан, смачно сплюнув под ноги азиату.
- Этого в вытрезвитель... портмоне посмотрите идиоты! Бабу ебать буду я, – оглядывая Лену, прочеканил мент, – вы чо, в вены её ебли? – мент недобро посмотрел на Семена, Почему ребёнок раздет и в крови?
Мент охуело разглядывал нежное синюшное тело девочки. Блеванул ей в лицо, жертва оргии истерически заорала, в криках были различимы слова и проклятья в адрес пидарасов...

**********(вырезано семь страниц формата А4 по этическим соображениям)***********

Гадко и стыдно, стыдно и гадко - думал Семен. Чтобы хоть как-то забыться, новоиспеченный жених еще перед Загсом выпил шесть стопок "Столичной", но водка как назло не брала его. Почти столько же пришлось добавить за столом, от чего во рту поселилась горечь, однако голова по-прежнему оставалась такой же трезвой, как и была утром. Чтобы хоть как-то побороть водочный вкус, Семен протянул руку, зачерпнул ложкой горку "Оливье", отдельные фрагменты которого валились на стол. При этом жених зачерпнул рукавом своего арендованного чересчур мешковатого пиджака еще какого-то салата. Редактор убьет, - подумал Семен, но в это время его пронзила другая, еще более острая и неприятная, чем прежняя, мысль: И этих людей я теперь всю жизнь буду называть папой и мамой.
В это время "папа", еще крепкий мужик бомжеватого вида с огромными фингалами под обоими глазами, улыбнулся однозубым ртом Семену. А "мама", громко чавкая, продолжала пережевывать недоваренный куриный окорок. Ничего, могло быть и хуже - подумал жених – все же не тюрьма.
Отец Лены был чрезвычайно доволен партией: еще бы, удалось выдать свою дочку, малолетнюю проститутку, за сравнительно приличного человека.
- Жарналист, - сказал громко родитель и захрустел огромным соленым огурцом, напомнившим Семену почему-то хуй.
- Да журналисты все поголовно праститутки, блять, одна хуйня! – заорал в пьяном угаре приятель папы невесты.
- Закрой пасть, гнида вафельная! – гневно процедил сквозь зубы отец, – дочь услышит.
Семён опешил с таких слов, гордость екатеринбургского жителя и журналиста потребовала сатисфакции. Жених с ноги въебал словоблуду.
- Сдохни тварь!!! Умри гнида!!! Пидарас блять!!!
Отец невесты, сверкнув фингалами, выплюнул окурок и поспешил на помощь тестю. В помещении завеяло смертным грехом...

*********(вырезано девять страниц формата А4 по этическим соображениям)**********

Приближалась самая страшная минута. Намешавший водку с пивом, Семен вошел в темную комнату. На железной кровати лежала девочка Лена. Жена, блядь – отметил про себя Семен. Сквозь алкоголь в мозгу проносилось ужасное словосочетание: супружеский долг, супружеский долг. Преодолевая брезгливость, Семен прикоснулся к спине невесты, тело мгновенно отозвалось. Журналист протянул руку к девушке, откинул одеяло - второй раз в их жизни, невеста перевернулась на живот, призывно раздвинула свои белые ягодицы, в которые жадно впивались ее ногти, венчавшиеся серыми полосками. Семен, не выдержав, дернулся. Резкий звук огласил факт освобождения журналистского желудка.
- Милый, перепил? - спросила извивающаяся на ложе жена.
Наречённая подошла к Семену, потрогала его за хуй, помяла, потискала яйца известного журналиста. Девушка задумчиво перевела взгляд на бывшее содержимое желудка:
- Жиденько. Ты что-нибудь сегодня ел, милый?
Семён Чирков заплакал. Он представлял своё безмятежное семейное будущее далеко не так.
Волоокая, тонкорукая, мелкогрудная и невесомая как пёрышко невеста начала спокойно и обстоятельно поедать остатки непереваренной Семеном пищи, урча от наслаждения, когда в рвотных массах попадались вкусности, особенно ей нравились кусищи колбасы докторской, весело розовевшие из слизкой, остропахнущей рвоты, и маленькие кусочки ананасов.

Семен, не обращая внимания, думал о своем: такими ли были его представления о браке и семье? В одно мгновение перед Чирковым пронеслась вся его жизнь – это было словно перед смертью, только прожитое всплыло не в виде картин. Это были его любовные чувства. Здесь было все - от стыдливого платонического влечения к Веронике Платоновой в шестом классе до пьяного секса в подъезде с Люцией Андреевной, сорокапятилетней преподавательницы русской литературы из университета. В тот раз спотыкающийся Семен с побелевшей от известки дубленки возвращался домой ночным Екатеринбургом. На душе было не по себе. Это низшая точка моего падения - сказал потом журналист. Он тогда и не мог предположить, что в его жизни появится девочка Лена.
Её нежный рот громко чавкал, поглощая яства. Из жопы тут же текла подлива. В помещении стало смердеть жестоко и тяжко. Семён не верил глазам! Это нежное, ещё два часа назад чистое и светлое создание пожирала его непереваренные остатки пищи, разом засирая при этом пол своими фекалиями. Девушка стала напоминать Семену червя перекапывающего тонны почвы в огороде его бабушки. Глаза девушки стали срастаться, нос отваливаться - она действительно превращалась в червяка.
- Блять! милая! – завопил Семен, – у тебя конечности отваливаются!
Остатками глаз девочка посмотрела на суженного. Семён почуял недоброе. У червяка быстро, прямо на глазах, рос, вместо головы, хуй.
- так я и знал, - расстроился Семен окончательно и упал, поскользнувшись на какашках. Сознание покинуло его.
Червяк подполз к бездыханному телу журналиста.
- Если выебу – обвинят в подавлении демократии в екатеринбургской области, под Росселя начнут копать, – думала хуеголовая тварь, шамкая своим мразотным ртом в нерешительности. – Почему у меня вырос на голове хуй? – вопрошала себя тварюга, – я же девочка!
Из хуя червяка потекли слёзы горя. Болью, страданьем засмердило на лежащее тело Семёна. Капли капали ему на ширинку. Оттуда показался тюльпан. Цветок рос неестественно быстро, рос к потолку тёмной комнаты, освещая её своей ботанической радостью. Червяк опешил.
- Что-то происходит, – пробормотало несчастное животное.

******(вырезано одиннадцать страниц формата А4 по этическим соображениям)********

Товарищ Семена, сидел в маленьком кафе на автовокзале и "ремонтировался" пивком с рыбкой после вчерашней свадьбы. Когда раздался звонок мобильного, он большим пальцем и мизинцем осторожно поднес телефон к уху. То, что он услышал в трубке, потрясло его.
- Моя жена, потеряв конечности, превратилась в хуй, - как-то буднично произнес новоиспеченный жених.
- Ты где?
- В редакции.
- Еду.
Сделав еще пару глотков, и на ходу одеваясь, товарищ журналиста вышел на морозный воздух.
Товарищ Семена впопыхах вбежал в редакцию, находу придумывая заголовок к завтрашней статье: «Сенсация! Хуй без ног!», «Журналиста постигло несчастье», «Журналист женился на говорящем хуе!», «Несостоявшаяся брачная ночь Семёна», «Безногие хуи - кто они!», «Почему Семён развёлся на следующий день?»
Вбежав в редакцию, коллега увидел заплаканного Семена, грустно срезающего старыми портняжными ножницами куст цветов колосившейся из его ширинки. Голландские – отметил про себя журналист.
- Она стала хуем, – грустно молвил талантливый журналист Семен, размахивая тупыми портняжными ножницами. Товарищ впервые в жизни пожалел мужчину.

***********(вырезано пять страниц формата А4 по этическим соображениям)**********

Разрабатывая по дороге план по выдворению хуечервя по имени Лена и ее родственников из квартиры Семена, друзья, согласившиеся помочь другу в беде, не замечали адского холода, посетившего центральную часть России. Стоя уже перед квартирой, Семен предложил:
-нет, все-таки ты давай по еблу папе, а с этим хуем-оборотнем я сам разберусь.
Дверь открылась без труда. Друзья вошли, и у всех без исключения отвалилась челюсть. Они даже не сразу поняли, что оказались по нужному адресу. Квартира была заботливо украшена гирляндами, из гостиной раздавались переливы клавикорда. Чудно пахло хлоркой.
Завернутая в пестрое сари Лена, вовсе не похожая на жуткую тварь с хуем вместо головы, с белоснежной улыбкой подошла к оторопевшим друзьям и протянула руки, чтобы помочь гостям снять верхнюю одежду. Глухо звякнула монтировка, выпавшая из похолодевших рук подающего надежды журналиста.
- Какой же вы право неловкий Семен. Ну что же вы застыли, мы уже заждались.
- Папа, познакомьтесь, Семен с товарищем пришли-с, - и девушка присела в неглубоком книксене перед мужчиной в твидовой тройке, и с благородной сединой.
- Анатоль. приятно-с, да, весьма наслышан-с.
Папа пожал всем руки и пригласил в залу отобедать, чем Бог послал. Лена пошла на кухню. Через минуту из кухни донеслось:
- Дорогой, а я пирог испекла, как ты любишь, с клюкавками.
До ушей друзей донеслось неприятное шуршание, в проёме двери появился червяк, обмотанный ёлочными гирляндами мигавшими как-то хаотически. Передний конец существа был обмотан махровым полотенцем, как ранее это делала его молодая невеста. Червяк был без хуя. Семён впал в оцепенение:
- Так ебал я этого червя или нет? что было? Глюки? – Семен потерял сознание и упал.
- Ущипните меня! - крикнул старший друг Семена.
- Хуяссе тёлка! - восхищенно подхватил товарищ, вытаскивая фотоаппарат.
Червяк бросился к Семену и запричитал:
- Милый, ты что? Что случилось дорогой? Ты не рад моей стряпне?
- Маман, ступайте же скорее сюда. – отец Лены позвал свою маму – импозантную немолодую женщину, усыпанную морщинами.
- Вот-с Семен, и не имею чести знать вашего имени сударь, их товарищ.
- Клоп, то есть простите, Клопов Александр Иванович, коллега, так сказать, - попятившись, было к выходу, осмелел друг Семена. - я это, если вы не против пофотографирую, так сказать счастливые семейные сценки.
- Вы уж простите нам это маленький спектакль, милый Александр, дочь такая затейница. Впрочем, что это я, как говорится сначала "по маленькой", за знакомство, а потом и фотографировать будете, у нас такая фотогеничная семья!
И твидовый мужчина с прованской артикуляцией повел всех в залу. А Семена они потащили за ноги. Не бросать же где попало Российского журналиста!

Рак-Рак поднатужился, и ребенок со слабым писком наделся на хуй.
- Квест пройден, - раздался откуда-то сверху бесстрастный голос