Финансовый авантюрист ч25

Автор: Гусар Глава 25

Бесшумный лифт "Эко-Хабитат" вынес Михаила на верхний этаж. За стеклянной стеной кабинета Москва пылала вечерними огнями – холодная, отстраненная, как взгляд Снежной Королевы. На столе, среди папок с глянцевыми рендерами "экопоселения", лежал нож из Монако. Тупой блеск его лезвия напоминал о другом блеске – фальшивых экранах торговых платформ, где когда-то росли фантомные миллионы. Теперь он был заложником других фантомов.

Вибрация спецтелефона разорвала тишину. Неизвестный испанский номер. Михаил взял трубку, предчувствие сжало горло.

– Парфенов? Слышишь, пидор? – голос Славика был хриплым от сигарет и наглости. – Двести тыщ – это было цветочками. Теперь – два ляма. Евро. Наличными. Или завтра твой друг Левин получит полный пакет: не только про твои пирамиды и подставную контору Громова, но и детали, как ты использовал больную мать в сделке со стариком. Как торговал ее лечением за свою шкуру. Представляю, как обрадуются журналюги такому сюжету про «заботливого сыночка». А Громовы… – Славик фальшиво чмокнул, – они любят чистоту. Сдадут тебя, как стеклотару, лишь бы не звенел под ногами.

Михаил почувствовал, как ледяная волна прошла по спине. Славик бил точно в цель. Использовал. Торговал.
Не ложь, а страшная правда, вывернутая наизнанку. Образ матери, Надежды, после химии – бледной, но с сияющими глазами, говорящей: "Врачи отличные, Миш, спасибо тебе!" – ударил с такой силой, что он чуть не сглотнул ком в горле. Потом – запах детского стыда, ремень, предательство Ленки... Никогда не доверять, но как не доверять матери?

– Два ляма? – Голос Михаила звучал ровнее, чем он ожидал. Внутри бушевала ярость. – Оригинально, Слав. Очень. Думаешь, я столько наскребу? Или Громовы просто так отвалят?

Хохот в трубке, жирный и довольный.

– Не скромничай, Мишаня! Ты ж гений! Знаешь, где деньги лежат. Или… – голос стал сладким, как порченный мед, – или я устрою так, что деньги Громовых на мамашу перестанут капать. У меня тут связи есть… в больничках, в фондах. Бумажка не та, справка затеряется… понимаешь? Рак, он не ждет. Особенно без денег. А ты сидишь в своей позолоченной клетке и смотришь, как она гаснет.

Картина возникла перед глазами с пугающей ясностью: мать, отрезанная от лечения, ее растерянность, боль. Та же беспомощность, что в пять лет у сарая. Но теперь не было деда Назара. Был только он. И холодная тяжесть ножа на столе. Михаил схватил его, ощущая шершавость рукояти. Реальность.

- Понял, – выдавил он. – Два ляма. Но не завтра. Неделя. И запомни, Слав: – Михаил сделал паузу, вкладывая в слова всю стальную холодность, на какую был способен, – у тебя тоже скелеты в шкафу. Не из испанских полицейских архивов. Пострашнее. Если тронешь мать – эти кости вывалю на свет так, что твои колумбийские партнеры узнают, кто на самом деле слил инфу про ту яхту под Барселоной. Им это очень не понравится.

Тишина в трубке затянулась. Слышно было тяжелое дыхание Славика. Михаил блефовал. Настоящий, убийственный компромат – детали кокаиновой логистики Славика – был надежно спрятан у Витьки.
Фальшивку – якобы доказательство того, что Славик сам слил информацию колумбийцам о яхте – Михаил попросил подготовить как разводку. Ее и нужно было подбросить.

- Чё?.. Какую яхту? Ты бредишь! – голос Славика сдал, в нем явственно зазвенел страх. Колумбийцы не прощали предательства.

- Проверь почту. Через час. – Михаил резко положил трубку. Рука дрожала. Он развернул нож. Тусклый свет выхватил лезвие. Казино выигрывает только хозяин казино. Но хозяева здесь были другие. Он играл на их поле их же методами. Ловушка внутри ловушки.

Через час пришло сообщение от Витьки: «Фейковый слив про Славика готов. Выглядит, как внутренняя переписка обиженного логиста. Отправляю на его запасной ящик, который он использует для темных дел?»

Михаил ответил коротко: «Да. Фаза два. Осторожно».

«Фаза два» была рискованной игрой на жадности и страхе.
Через надежного человека Витьки (бывшего легионера, знавшего темные тропы) Славику осторожно слили информацию о «сверхнадежном», «проверенном» канале для ввоза крупной партии кокаина из Марокко в Испанию – якобы созданном, чтобы обойти возросшие риски после «утечек». Канал был чистейшей воды ловушкой испанской ГИС (Grupo de Investigación de Estupefacientes). Но для Славика, отчаянно нуждавшегося в деньгах для шантажа и жаждавшего доказать свою «полезность» колумбийцам после слухов о его «болтливости», это выглядело спасением.
Жадность и паника затмили осторожность.

Пять дней. Пять дней Михаил жил в тисках. Он механически подписывал бумаги по «Эко-Хабитат», сидел у постели матери и ее благодарные глаза были пыткой, ждал звонка.
Кротов прислал смс: «Движение по вашему основному делу приостановлено. Требуется постоянное подтверждение вашей полезности для проекта Громовых». Смысл был ясен: оставайся на виду, играй роль, не рыпайся.

На шестой день, под вечер, когда Михаил разглядывал фото почти готовой гостевой избы в «Рае» , которые прислала Валентина Петровна, зазвонил телефон Витьки.

- Миш… – голос друга звучал напряженно. – Он клюнул. По-крупному. Партия огромная. Завтра. Яхта «Каприччио» в Барселоне. ГИС в засаде. Полный контроль.

- Ты вне подозрений? – Михаил вцепился в спинку кресла. Витька в опасной близости. Он втянул друга в свою войну.

- Пока да. Но… – пауза, полная невысказанной тревоги, – но после этого мне придется быть очень осторожным. Колумбийцы не дураки. Они начнут копать, откуда ноги у этой истории. Мои связи здесь… могут привлечь ненужное внимание. Я… я передал «доказательства» «предательства» Славика через абсолютно чистого человека. Настоящие детали его схемы, которые у меня были. Чтобы подстава выглядела железно. Но если их начнут проверять слишком глубоко… могут дойти и до источников.

Михаил закрыл глаза. Витька рисковал не просто репутацией – он рисковал безопасностью своей семьи, своим бизнесом в Испании, всем своим налаженным миром. Ради него. Чувство вины, острое и горькое, смешалось с безмерной благодарностью.

- Вить… Прости. И спасибо. Держись. Я все…

- Знаю, брат. Знаю. Береги себя. – Щелчок.

Следующий день тянулся как смола. Михаил не мог сосредоточиться даже на показном энтузиазме для Кирилла. Нож лежал в кармане, холодный и тяжелый. Он представлял яхту, хаос, крики… и понимание на лице Славика.

Звонок раздался глубокой ночью. Тот же испанский номер. Михаил ответил мгновенно.

- ПАРФЕНОВ!!! УБЛЮДОК! ЭТО ТЫ!!! – рев Славика был диким, полным бешенства и животного ужаса. – ТЫ МЕНЯ ПОДСТАВИЛ! Я ТЕБЯ УБЬЮ! ТВОЮ МАТЬ… Я… Я…

На фоне – резкие окрики на испанском («¡Al suelo! ¡Manos donde las vea!»), лай овчарок, гул приближающегося вертолета. Славик захлебывался матом, его голос переходил в нечленораздельный вой.

Михаил поднес нож к губам, будто холод металла мог охладить его собственную ярость. Голос его был тихим, спокойным, как гладь отравленного озера:

- Привет, Слав. Как успехи? Удалось разгрузить? Или уже примеряешь новые браслеты? Передавай привет Левину. Он, говорят, ценит надежных партнеров. Особенно таких болтливых.

– Я ТЕБЯ ПОРВУ! Я… ААААА! – вопль оборвался, накрытый грохотом, криками «¡Silencio!» и резким гудком.

Тишина. Абсолютная. Михаил медленно опустил телефон. В груди бушевало странное чувство – не торжество, а пустота после бури. Славик уничтожен как угроза. Но победа была пирровой. Он достал телефон, набрал номер Витьки. Автоответчик. Михаил смотрел на нож.

- Вить… – прошептал он в тишину кабинета. – Готово. Спасибо. Теперь – береги себя. Очень. Я в долгу.

Он положил трубку. Тиканье настенных часов било по нервам. Он выиграл партию. Устранил одного шакала. Но стая волков – Громовы, Левин, следствие – была цела. И где-то в испанском изоляторе буйствовал Славик, готовый сдать всё и всех, лишь бы отомстить.

Михаил сунул нож в карман. Знакомая тяжесть успокаивала. Игра не закончена. Ставки только выросли. Он вышел из кабинета в пустынный холл. За стеклом бриллиантами огней сияла враждебная Москва.