Децкий сад

Надо бороться с собой. Выходить из зоны комфорта. Примерно так я себя настраивал, когда садился в поезд. А теперь поезд прибыл. «Зря ты все это затеял, дружище», — говорил мне внутренний голос. Все не так, все не то. Этот голос…Он звчит слишком громко....

Я помню, однажды рассказывал кто-то,
как трудно осенней порой бегемотам:
Осенние мысли, забредшие в душу,
Хватают за горло и душат их, душат...
Такое увидишь, скажу вам, не часто:
Средь белого дня бегемотье несчастье.
В ту пору бедняга покоя не знает....

— Энергетика! — сказал Антон и вышел в окно.
Мы сидели на кухне и продолжали курить. Зачем он это сказал? Никто так и не понял. У нас было три бутылки поганного поила под названием «Белая лошадь» и килограмма два Оливье. Разговор продолжался......

...

Городская восточная свалка.
Из коряги – палка-копалка.
Из объедков – вселенский пир.
Из картонки – обычный сортир.
Двое строили жизнь и быт
На осколках кафельных плит.
Под изъеденным молью пледом
Насыщали желудки обедом.
И была домашняя тварь,
Сторожил их шалаш Мухтар –
Рыжий пес с четвертинкой хвоста,
Светлый луч на пейзаже холста....

На острове, что мал и гол,
Жил дедушка Юкки.
Там на вершинах древних гор
Гуляли сквозняки.

Там на горе уже три дня,
Лежал без пищи он
И без воды, и без огня.
Таков отцов закон.

Глядели старые глаза
В небес густую синь....

Не верю я в то, что вокруг говорят!
Мне было бы бросить достаточно взгляд!
И в то, что я вижу, я верю вполне.
Я знаю, что кто-то живет в Фергане
Я видел Неаполь и помню Дербент,
Но кто, мне скажите придумал Ташкент?

Я видел в Нью-Йорке столбы-небоскребы,
В Париже нас с другом пугали трущобы,
Мне красный фонарь в Амстердаме светил....

Тёмная история
приключилась ночью:
ты зашла в тратторию,
заказала «dolce»*.
Глазки томно-синие,
чёрные чулочки...
Всех изгибов линии
были непорочны.
Прелесть что за дамочка!
Изгибала спинку...
На щеках — по ямочке,
меж грудей — ложбинка....

Один барон был так влюблен,
Что заболел вдруг тяжко.
Король, узнав, покинул трон
И поспешил к бедняжке.

Узнать все захотел патрон,
И тут барон, краснея,
Открыл, что поуши влюблен
В девицу Дульсинею.

Пардон! Патрон и сам влюблен
Все в ту же Дульсинею!...

Жили-были братья Ким,
Старший — Влад, Антон за ним.
Самый младший брат — Иван
Был, как водится, болван.

Жили-были сестры Ли,
Жизнь спокойную вели.
Повстречали братьев Ким.
Влад понравился троим.

Стали жениха делить,
На свидания водить....

Осенний лес, осенний, также, куст,
жёлт шёпот листьев важных, их паденье -
кружит. Стоит поэт в избытке чувств,
питаясь соком от травы забвенья.

А вдалеке… то дятел ебанёт,
то пропиздолит по тропинке заяц,
ему легко, от этих стройных нот,
до степени, до той, что вздрогнет палец…

Затем второй и третий....

Тот вечер в вечность плыл, хмелея,
сжигал закатную руду;
я шел по сумрачной аллее,
ведущей к дальнему пруду.

И первый холод жёг мне кожу,
на тропах выставлял посты;
я был тожественно низложен
осенней мрачностью листвы.

А вечер принимал поклоны
таких же, как и я, растяп,
и возложил себе корону
на иглы поседевших лап....

— В голове — чехарда!
- Это плохо?
- Нет и да...
Нет — весёлая ворона
У которой мир вверх дном,
Да — зануда аж до стрёма,
Что в порядке держит дом...

- Вверх ногами это плохо,
А порядок хорошо?
- На вопрос — ответ с подвохом,
Я другого не нашёл....

Железнодорожный состав резко сбавил скорость, затем заскрежетал тормозами и, дернувшись несколько раз подряд, остановился.
В окно вагона был виден только перрон и часть одноэтажного здания станции, название которой нельзя было прочитать полностью.
Туда-сюда забегали люди....

Мёрзнет на ветке синица -
Холод, голод, глисты,
И сотрясают кусты
Греясь игрой клесты.
Каркает злая ворона,
Горечь познавши урона -
Банда лихих голубей,
Явно нечистых кровей,
Лишили её обеда
Из мусорного пакета.
Важная ходит галка,
Эту немного жалко -
Трепал её кот, зараза,
За что и остался без глаза!...

На долю сетовал палач:
Никто не любит, ну хоть плач!
И виртуозно, как скрипач,
сморкался грустно в старый плащ...

Его я утешал как мог,
Когда на ложе плахи лёг -
Мол, может что-то приберёг
И для него добрейший бог?

Но уж зачитан приговор,
(Что в нём — не помню я в упор)
И, свистнув коротко, топор
Прервал наш милый разговор....

В тюрьме жить хорошо, только еда не кошерная и вертухаи, ежели в карцер напроситься, бьют больно. Хотя опять же режим, довольствие казенное и на проездные тратиться не нужно – все, как говориться, в шаговой доступности. И работа не сложная, варежки шить и конверты склеивать большого ума не надо....

Чёрный лес застыл
Над своей бедой,
Я вороний крик
Назову судьбой…
И услышу зов
Ледяных могил,
И своих Богов
Раздарю другим.

Я на камне сердца
Заточу ножи,
И спляшу со Смертью,
Ну, давай, кружи!
Я на зов живых
Редко откликаюсь…
Стоя на краю –
Каюсь…
....

Королева, моя королева,
разве можно всю ночь до утра,
не чураясь ни злобы, ни гнева,
вспоминать то, что было вчера?

День вчерашний был сер и бездарен.
День вчерашний — сегодня не в счёт!
Я вчера был слегка опечален,
получив у милорда расчёт....

Есть у меня друг один. Назовем его мистер А. Хороший человек, хотя он сам так не считает. Людям вообще свойственно занижать самооценку. А те, кому не свойственно, — уже не люди… нелюди, получается.
Ну да ладно. Отвлеклись. Так вот… мистер А. Живет он спокойной, размеренной жизнью… курит, работает, по вечерам смотрит фильмы… и кот с ним смотрит, рыжий такой, уютный....