Сегодня она явно решила опять распанахать мою рану. Это чувствуется. Ей хочется, ей надо задеть, проелозить острым словцом по живому. Видя мою внешнюю невозмутимость, она распаляется еще больше. Как же она предсказуема в этот момент, я уже знаю ее характер. Ее интонация надрывна, излишне импульсивна. Мы уже вышли за дверь кабинета мирового судьи, а спектакль все еще продолжается. Она много и часто говорит мне в спину. От бессилия....

НАСТЕНЬКА

За стеной моей каморки под названием «кабинет», в соседней конуре «жил» майор Ляховский. У него было трое детей. И поэтому он пил. Как зайдешь в его комнатенку – на деревянном столе, покрытом листом оргстекла, початая фляга со спиртом. На ободранном линолеуме - мягкий засаленный стул-калека. Подоконник усеян трупами мух, и на нем - пыльный маленький радиоприемник, орущий что-то из репертуара радио «Ретро». Из гильзы артснаряда выкромсана самодельная пепельница - вся в окурках....

«Товарищи офицеры!» - раздалась зычная команда в тактическом классе – и все, кто был в аудитории, разом подскочили и вытянулись по стойке «Смирно», лицами к классной доске, висевшей здесь же и сплошь испещренной белыми линиями. Тишина. Металлические потертые звездочки на пятнистых плечах поблескивают тусклым серым светом. Головные уборы – в ряд, затертые до замши офицерские сумки тут же аккуратно сложены....

С самого первого дня моя настоящая офицерская служба, едва начавшись, не пошла. Захлебнулась на взлете, свалилась безжизненным шлепком как подстреленная неопытная болотная птица. Отгоняя от вспотевшей шеи мелкие взводы атакующего комарья, я стоял на пороге оазиса цивилизации, вперив свой взгляд в КПП. Напротив меня, сделав крутой «зигзаг Шумахера», со скрипом, отдавшимся эхом в окутавшем все вокруг густом лесу, лихо остановился УАЗик....