Шизоff

Мы идём, а на нас с интересом глядят, и порою оборачиваются. Глядят, правда, сначала на неё. Женщины обычно глядят, а мужики оборачиваются. А на меня глядят с недоумением, потому как пара мы весьма странная. Щрек и Фиона, Эсмеральда с Квазимодой. Впрочем, я выгодно оттеняю её красоту, а она давно привыкла к моему безобразию. Вообще-то ей нравятся более молодые люди, и другой тип, но…. Меня она любит.

Встретились мы на сей раз совершенно случайно....

Кавер на кавер Кобылы, хотя вообще это по части Хантера, гыыы

1.
То, что жизнь странная и коварная штука, начинаешь понимать после тридцати семи. И это хорошо. Все, кто понимают это чуть раньше, кончают известно как. Главное – до сорока двух продержаться и не раскиснуть. К сорока трём вновь становится по барабану. Но эти проклятые пять-шесть лет протянуть весьма сложно. Порою невыносимо. Чего только не придумаешь….
...

«Люди охотно жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум».

1

Это сказал не я, а Шамфор. Или Паскаль. Какая разница? Подмечено точно. ...

Он танцевал, а они смотрели.
В немом отупении.
И впрямь, на это стоило поглядеть.
Каждый знал, что является участником уникального шоу.
Такое вряд ли увидишь. ...

Писалось в нервном состоянии души по поводу одной девочки мелкой, так что сорри за излишнюю сентиментальность. Рассказец из ранних.

В этой влажной темноте без фонаря делать нечего. Человеку, конечно.
И очень хорошо, что нечего. Эти неповоротливые, шумные существа только мешают. Толку от них ни на грош.
...

Спустя семь лет после рождения, я пошёл в школу. До семи лет ничего особенного припомнить не могу. Впрочем, и после семи лет тоже. Но поскольку у меня имеется диплом об окончании этой школы, значит, я в ней учился. Как все.

Все мы когда-то учились в школе. Чему-нибудь и как-нибудь, по выражению одного из известнейших поэтов, правда, какого именно – уже не скажу. Стёрлось, выпало, быльём поросло. Извилины книжной пылью забило. По роду деятельности моей и такое случается.

Помню, что «учились пон...

Цецилия Ф. лущила горох....

2.

Алексашка объявился сразу и вдруг, как снег на голову. Вровень на Покров приполз, идиотина.

И ведь бывает же: оба среднеазиата-кобеля, что во дворе со скуки друг друга поедом жрут – прокололись как дворовые глупые сучки. Сторожа, етить их черенком от грабель! Он, Василий, ещё подивился – зашлись, падлы, лаем. Пошёл отнимать недоумка, что под раздачу попал, со второго этажа спускается, зло под нос бурча...Ан нет, всё стихло....

1.

В стародавние времена, в совейской ещё стране, в одном передовом колхозе, жили-были два брата: Василий, царствие ему небесное, страстотерпцу, и Алексашка, сукин сын, ни дна ему, ни покрышки.
Как оно всегда и бывает с братьями, один был постарше, а другой так, сопля, одно название, что брат.
Василий был мужик домовитый, краснознамённый передовик и в праздники агитатор. Алексашка же мало того, что даром хлеб жрал родительский, так ещё и с дурчиной оказался: зачитался философским словарём....

Аэробус компании «JAL» набрал высоту. Где-то далеко внизу затерялась страна Восходящего Солнца, сплющенная тяжёлыми дождевыми облаками почти до уровня моря. Исчезли: непонятно чем величавая Фудзияма, Золотой Храм, Нара со своими ручными олешками, сакура, гейши и чайные церемонии. Остались: плотная синь за окном, с десяток невозмутимых японцев, пара неправдоподобно вежливых и расторопных стюардесс, воспоминания о церемонии награждения и памятный подарок. Меч-катана, гордость японских оружейников....