Black Rat

– Пойдём…– Эрика взяла меня за руку и, слегка пошатываясь от выпитого алкоголя, повела дальше, вперёд по незнакомой улице мимо мусорных контейнеров китайского ресторана, в которых копошились полуголые беспризорники, лишённые памяти, разума и сексуальной ориентации....

Дорогие ёбанные твари!
«Мне хочется написать вам, т.е. тебе, Модифицированное боDy-существо, большое письмо о том и сём, например, о том, что у меня единственный появился и полюбился мне дом – электричка, она – моя крепость, в ней я в безопасности....

Концентрационный лагерь Равенсбрюк
Коснулся твоих тёплых нежных губ.
Он пробудил в тебе воспоминанья, случившиеся не с тобой,
Но в трансформации сознанья остался всё ж навеки твой.
...

– Вот послушай! – Грибоедова подсела ко мне и стала шептать в ухо: В палате было сыро и холодно. Хелен и ещё две девочки её возраста сидели на длинной железной кровати, прислонившись к обшарпанной стене спецприёмника. Три пары грязных дырявых тапочек аккуратно выстроились под панцирной сеткой. Стеклянная дверь со скрипом распахнулась и в комнату с трудом переставляя кривые опухшие ноги вошел доктор Йохан. Провел ладонью по облупившейся краске. Сплюнул на отсыревшие доски пола....

Часть 3-я: Блокадный Ленинград. Встреча с куклой-проводником.
«Смотрю сквозь людей кровавыми глазами долгих месяцев одиночества и не вижу своего отражения в чужих зрачках».
Urban Child
В себя прихожу от жуткого, пробирающего до самых костей холода. С трудом разлепляю глаза. Вижу заснеженную, лишенную антенн, проводов и спутниковых тарелок крышу. Лишь широкая кирпичная труба уродливо произрастает на ней сквозь развороченные огромные ржавые куски жести. Слабость и голод....

Часть 2-я: Химки. Черная грязь. Горячее сердце однорукого ребенка.
«Мой друг – дурная жужелица!!!»
olo
Я падаю, у меня закладывает уши, слезятся глаза. На прикушенной губе чувствуется соленое. Когда отпускает, поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Поздний вечер. Стою на пустой автобусной остановке у въезда в Химки, и я уже не ребенок, я – стареющий, лет 55-ти мужчина в длинном замшевом плаще.
Щурясь от вспыхивающих фар, проносящихся мимо машин, всматриваюсь в свое отражение в большой луже....

Обглодав на пустыре недоеденный местными бомжами, пережаренный труп беспризорника, Кочеткова отхлебнула из фляги медицинского спирта и, сунув в подсумок кишащую червями детскую стопу, неторопливо направилась к заброшенному зданию института. По пути ей встретились два облезлых гидроцефала, вооруженные тяжелыми шипованными дубинками. Почуяв запах жареной человечины, источаемой Кочетковой, они, воинственно вращая примитивным, но внушительным оружием, преградили путь предполагаемой жертве....

Рано утром, стоявшую на окраине села Воронцово, огороженную высоким частоколом огромную трехэтажную усадьбу с мраморными колоннами, принадлежавшую до революции небезызвестному князю Воронцову, окружили сорок семь бойцов из элитного подразделения по борьбе с организованной преступностью «Российские ястребы»....

– Ну вот мы и дома, – толкнув плечом дверь, Алексей вошёл в прихожую. Затем, не снимая ботинок, в комнату, поставил урну на стол и плюхнулся на диван.
Непривычная тишина давила безысходностью и тоской. За окном вдруг прогремел трамвай, а за ним, почти сразу, гром. Хлынувший дождь прибил к стеклу чёрную бабочку. Какое-то время она сопротивлялась, вяло шевеля промокшими крыльями, затем её слило на подоконник и стремительно унесло вниз вместе с веткой начинающих желтеть листьев....

– Мама, смотри – магазин игрушек! – радостно воскликнул Райнхард и поставил инвалидную коляску на тормоз. В коляске сидела седая, рано постаревшая парализованная женщина лет сорока, укутанная в несколько грязных, неоднократно залатанных одеял.
– Сынок, не останавливайся, здесь очень опасно. Давай поедем домой к Марте. Она, наверное, сейчас ждет нас и опять плачет, ведь ей очень страшно сидеть в подвале одной! – простуженным голосом взмолилась женщина....