Роман Шиян

Спрячься в смерть, в чрево, в бога, в людей, под заговоры сказок, за занавесом жизни, за секунду и вечность, под небо и в космос, на потолок или крест, за семь грехов, под зонтиком величия, в подземелье счастья или хлам воззрений, в заключении безразличия, под подушку ласк, в барокамеру иллюзий или точно бы в ничто и никуда, чтобы не было больно, страшно и неисправимо абсолютно....

Коридор, как окислившаяся ракушка глубоководной улитки, мрачный пустой, гудящий липкими сквозняками, исследующий дырами украденных втихую дверей, взволнованно живущий чужими порождёнными звуками, взглядами-траекториями небесных светил.
Иду по его внутренности, точно муравей ползёт по лабиринту ушной раковины....

Когда таксисты перестали брать с меня деньги, опасаясь хука с левой или невольной поломки коробки передач в процессе оплаты наличными, я понял: мне нужен соцработник. А нанять его можно в специальном учреждении под секретной аббревиатурой ЦСО.
Сотрудники учреждения трижды меня допрашивали, требовали доказательства, что «не тварь дрожащая», вменяемая и без туберкулёза....

Район пятиэтажек заразился весной. В окна ринулось оголтелое солнце. Вроде бы всё хорошо и приятно. Но горячие батареи портят радость. Детям всё нипочём – побросали школу, и давай играть. Родители угрюмо ковыряются в домашних делах. Я втыкаю в интернет – жара меня душит....

Юра – муж моей сестры. Лицо алкоголика – худое и беззубое, тело длинное щуплое, как у героинщика, повадки зэка. А по факту – никем не числился: пил, но по праздникам, жрал прилично, но культурно, не сидел. Такое бывает, когда воспитывает улица. Отец – военный: приказал поступить в военное училище «на лётчика»....

- Следующий!
В кабинет хирурга робко вошёл худой измученного вида человек средних лет в сером плаще, нервно перебирающий в руках шляпу, подобно чёткам.
Врач, вытирая руки после очередной процедуры, вопросительно смотрел на вошедшего. Наконец, спросил:
- Что у вас?...

В закоулке неизвестности безликого ночного города спал Федя и был сумасшедшим. Был всегда: от первого крика до последнего сновидения. Изо дня в день вставал по восходящему вороньему кличу, кушал объедки, ловил в ветре слова и складывал речи, придумывал сам себе загадки....

Это место Земли перенасыщено временем – легко растеряться, от хронической нехватки пространства невозможно споткнуться: везде – невесомость жизни, в ограждении забора, покосившегося плитами, отражается, точно в зеркале, состояние людей по ту сторону…
В осколке бытия, где существует моё тело, событий мало, они кратковременны, но ярки, как взрыв питарды ранним первоянварским утром....

Распахнулась дверь – облетели стены,
юродивые на полях раскрашивали чертёж вселенной.
Обернулся ветер – встрепенулись кресты.
Пожали плечами дикие сны.
Животные забыли инстинкты
И стали механически воспроизводить молитвы.
Массовый побег откровений не был осознан –
На руинах вер синтезатор ДНК воссоздан....

Иногда являются люди из прошлого, вовсе случайно примечаются, как редкие металлы, в настоящем. Период их полураспада в жизни разный, не угадаешь: кто-то исчезает через пять минут из памяти, кто-то рассыпается в безликую пыль спустя месяцы-годы, иные не исчезают, подобно небу....