Ыыыыы

Мне солнцем этим не надышаться,
Не отогреться теплом асфальта.
Глаза порезал, смотря на звезды
Я их не вижу, я горько плачу.

Завяли кудри моих желаний,
Упали в ноги свинцовой мукой.
Прикован к месту, прибит гвоздями,
Пью в дозах разум чужой науки....

Дорога, по которой мы идем всю жизнь, непредсказуема своими поворотами, высокоскоростными магистралями, кольцевыми, объездными, отсутствием попутчиков или их чрезмерным присутствием, приводящим к долгим и, чаще, неприятным пробкам. И хотя асфальт на этой дороге уложен одним и тем же армянским кооперативом, эта дорога для каждого человека своя, как бы ни было велико желание привести всё к общему знаменателю....

Я – кровь Христа, пейте меня и через огонь внутренний узрите пустоту. Узрев же пустоту, примите бессмысленность материи.
Я плоть Христа, вкусите меня. Вкусите и питайтесь мною.
Я эфир Христа, дышите мной. Увидьте образы и личины истинные, а увидев, отвратитесь от них, ибо мерзки они и грязны несмываемо....

Если уж и решился повеситься, то вешаться стоит только на галстуке, желательно, на галстуке шелковом. Хотя, каждому в этом мире свой материал, но шелк все-таки поэтичнее. Повеситься на галстуке я решил по одной простой причине. Выстрелить себе в голову – это конечно брутально, ярко и оглушительно, но безответственно ко всем тем, кто меня любит, и хотел все – таки проститься со мной у открытого гроба, да и себя я люблю больше целиком, чем по частям, пусть даже уже холодного....

Светило ярко солнышко,
Струился ручеек.
Струился теплой кровушкой,
Простреленный висок.

Сидело тело крепкое,
Сидело под ольхой.
Зияло тело юное
На мир черной дырой.

Казенное оружие
Лежало в стороне
И мозг, несформированный,
На скошенной траве....

Как с Аворы матрос, с необузданной, пьяной икотой
Я вломился в нутро, почерневших, оконных глазниц
Ты мешала коктейль, разбавляя слезами заботу
Ты держалась своих, отведенных судьбою границ.

Я плевал на мораль, я попрал ее честное имя
Глядя в небо весной, отпевал в своем сердце любовь!...

Мари, простите, я встревожен
От капель водосточных труб
Жизнь замерла, внутри под кожей
Жизнь это сухость моих губ

В твоих цветах я заблудился
И их смолою упоен
Я жаждал, пил, и не напился
Был сам собою удален.

Увидев иллюзорность мира
Что ты открыла мне, шутя
Я перестал быть злым, сварливым
Я стал, как малое дитя

Когда я разлучен с тобою
Меня съедает пыльный сплин
Меня вам не увлечь игрою
Я здесь один, совсем один

Когда ж приходишь ты под вече...