Гриша Рубероид

На зимней дорожке в сугробах
Танцуем с тобой этот танец,
Мы знаем, естественно, оба,
Что было, мы знаем, что станет.

Не слышно под грубой одеждой
Биения сердца и нерва,
Мы движемся сонно, неспешно
Под пение старого негра.

До длинных теней и обратно,
Понятен финал и известен –
Под датами спрячется дата,
Где странно мы топчемся вместе....

Я шел босиком из распадка
В начале текущего дня.
Светало. Бежала лошадка
Немного левее меня.

Я двигался валко и шатко,
Поскольку страдал с бодуна,
И думал: «Откуда лошадка?
И, собственно, нахуй она?».

Попутались, видимо, стрелки,
Рамсы, берега и межи:
Ведь мне полагаются белки,
Ну, максимум, может, ежи....

Это что-то вроде мистики,
Но бывает, что ночами
В дом ко мне приходят фиксики
С шестигранными ключами.

Достают они паяльники –
Так вот, буднично и просто,
И суют свои хлебальники
В утюги и пылесосы.

Окрестился было я крестом –
Только смотрят с укоризной,
Деловито и напористо
Разбирают телевизор....

Левий Картузов умел летать.
Кто-то коллекционирует женщин,
Кому-то нравится наблюдать
Как чёрная нефть на поверхность хлещет,
А Левий Картузов любил летать
И гордился этим ничуть не меньше.

Когда утихал заунывный плач,
И падали в норы сонные трупы,
Он надевал свой малиновый плащ,
И палкой стучал по водосточным трубам,
И кидал на площадке утерянный мяч
По темным окнам, по стеклам хрупким....

Пробегают мимо наглые подонки,
В телефон ебальник сунув до ушей,
Растоптали туфлю, ткнули в селезенку,
Выпросили, в общем, порцию виршей.

Что ж вы не спешите вверх, такие суки,
А несётесь, падлы, по ступеням вниз?
Поломать бы, гады, ноги вам и руки,
Чтоб малиной больше не казалась жизнь....

Жульен Грибоедов проходит на кухню,
На кухне стоит табурет,
В горелке огонь увядает и тухнет,
Погас электрический свет.

И воет как леший в проулках отдушин
Настырный воздушный поток,
Окурок замят и в жестянке потушен,
Тревожно скрипит потолок....

Ты пришла, сверкая фиксами,
Грустная, страшная,
Мы с тобой читали Диккенса,
Ты слегка кашляла.

Не своим сипела голосом,
Бегала, прыгала,
Лишь немного успокоилась
С чашкою Ригала.

И утихла прямо в кресле ты,
Бормоча глупости,
Что не так могло, и, если бы…
Милая, не грусти....

Рукой конкистадора
Когда-то смятый в хлам,
Народишко чаморро
На острове Гуам

Живет в тоске и боли,
В глуши и заперти,
И перекатней голи,
Пожалуй, не найти.

И как бы вождь у власти
Ни был умен и рьян –
Преследуют напасти
Несчастных чаморян....

Стадион расчищен. По столбу
Лезет вверх без устали и лени
С непоколебимостью во лбу
Соискатель ценной поебени.

Буквой «Пэ» торговые ряды,
Гармонист «Семёновну» хуярит,
Пироги горой на все лады,
И икра, и водка в самоваре.

И блины, ведь масленица, блин,
С муксуном, картошечкой, грибками,
Со сметанкой – кушай, гражданин,
Уплетай обеими щеками....

Восседаю в качелях на даче,
Утопив пол-лица в капюшоне,
Дождик мелкий и нудный херачит,
Исчезая в пожухшем газоне.

В механизме качалки гундосят,
Понимая, что скоро пиздец им,
Шестеренки какие-то, оси
И нестойкие штанги трапеций....