Памяти Эзра Паунд


В стране, где все видали всех в гробу,
где Мики Маус выиграл борьбу
с широкоплечим кузнецом Гефестом,
я вышел на индейскую тропу
поэзии, не находящей места
в объятии печатного станка -
улыбке (чей аналог — жидкий кал),
стекавшей по устам усталой маски....

Свободы песня вдаль лети,
чтоб встретить щёлком гильотин —
надменный шёлк и кружева.
Весна жива!

Здесь хватит справедливых слов,
за это ценит санкюлот
тот незатейливый мотив,
ему простив,

что им желудок не набьёшь,
не зазвенит он, словно грош,
но всё ж богаче и сытней,
он лживых дней....

Я ставлю на зеро опять, на бесплотный ноль,
игрок не привычка, не страсть — не душевный зуд,
там — кущи зелёными были, а здесь — сукно,
я равен создателю в этом — и в этом суть.

На красном и чёрном враг выстроил башен ряд,
нацелены жерла зрачков....

Я не вижу причин для себя, чтобы злиться на дух эпохи,
возникающий из отрицания общего в чистый минус,
индивид, таким образом, лишь помогает, посильно, Богу,
предлагая ему посодействовать в том, чтобы он уничтожил вирус.

Как — не важно....

К жадным хазарам финансовых синекур
Новый Спаситель свои обратит уста:
«Хватит! — я строю свой собственный Монсегюр,
светел и свят находящийся там Грааль».

Ясное солнце возглавит кипящий клин -
это начало, что в сумерки свет прольёт,
в первых рядах штурмовик бытия Лонгин
твёрдо сжимает, ладонью своей, Копьё....

Стоишь — среди холмов сырых, могильных,
душа покрыта серой, вечной, пылью,
тлен – сладковат. Небесная чадра
наброшена на землю. Ухнул филин -
пульсирует комок из-под ребра.
Не держит зла он, не таит добра.

Над всем крадётся шёпот лунной неги,
здесь — человек....

Утро пело по-вражьи, по-птичьи: «Вперёд!», -
я же крыл не имел, говоря: «Не галдите,
мне усталость одна от тех ваших острот,
да глазеть неуютно на то, как летите
попирая законы, что тянут к земле,
даже ниже земли, а точнее, что – глубже....

Я плоть от плоти крылатой стаи,
в которой каждый свой вносит слог,
меня слагает Одна Шестая -
своим к добру и врагам назло.

Бываю прост, и бываю резок,
Жидам, бахвалящимся, когда
Противоставлю, мошне их пресса,
крылатый, русский, словесный дар....

А вы любите ли это пение улиц,
хрипотцу пьяных нот, чьи звучанья, сутулясь,
пробираются по тротуарам, и месяц
намекает, что жизнь — перекрестия лестниц,
на которых ступающих вверх, или вниз,
поджидает небес торжествующий визг?

Рядом бледно-зелёные лица прохожих,
наверху покрывало из сизой рогожи,
фонари — умерщвляющий газовый свет,
и чего в этом Питере выспренном нет?...

Я видел ночь, она была больна,
она звенела, словно прокажённый,
бубенчиками звёзд, была она
ужалена луны двойным ножом, но
не оставляло ощущенье, что
её недомогание — притворство.

Приотворялась дверь, стоял Никто
и улыбался, слишком, по-актёрски....