Эх, чёртов балаган — где свора шутовская,
где Кремль занял хам, где обхамился рус,
я, к сожаленью, слишком долго наблюдаю.
Они пришли, они уже вошли во вкус,
а я гляжу на всё – всё нераскаян.

Плен, я попал на счёт – раз, два, четыре, десять;...

Идеально был высушен и очищен
порошок. Небытьё? Философский камень?
Кто его сжав в ладони до крови выжмет?
Мир — искусство плетения оригами…
Значит кто-то плетёт звёзд на небе россыпь.

Алтари не судите безумца строго,
я пришёл посмотреть на стальную поступь
привлечённого девой единорога....

Плывут вдалеке облака, продолжают бег
бессмысленный, странный. В надежде успеть туда -
ты глянешь наверх и захочешь продолжить петь,
но слово застынет росой у немого рта.
Ты будешь пытаться решиться ещё на шаг
пока, кто молчат, не сорвались с вершины в крик,
но хрустнет душа, издавая шипенье жабр,
и ты упадёшь в откровение влажных рыб....

Пейте Кровь мою — Митры-Быка,
Плоть мою поедайте у Трона,
Я ещё поведу Легионы
по лесам, по полям, по пескам.
Руна Ansuz во снах расцветёт
фиолетово-ядерным грибом,
передохнет, как будто от гриппа,
био-големов призрачный скот.

Я из Камня приду к вам опять,
Refrigerium дать напоследок,
чтоб отвлечь от житейских объедок
чтоб проставить на Вечных печать....

Мир привык всё выражать словами,
вслух и про себя. Но сумасшедший
знает то, что ты поймёшь едва ли -
глубина доступна только жесту.
Мир — уловка, мир — копилка чья-то,
мы бросаем в щель копилки грошик,
не подозревая, что граната,
на подлёте....

Закипает вода
на горелке плиты судьбоносной,
так аорта горда
по пришествии крови венозной
на её берега,
а в Вальхалле сегодня герилья,
тонут бабы в снегах,
рвут вояки мечом сухожилья.

За войну – на войну,
а куда нам податься отседа,
дёрнем и не одну,
чтоб удачней сложилась беседа,
чашку чаю, лимон
покладём на краюху стакана,
эх, рассейский эон –
растворенье, покорность, нирвана…

Всё кирдыкнулось в рай -
мы сладчайшего ждём Иисуса,
нас лягай, да ...

Стянуто, выжато, в кокон спелёнуто туго,
небо смеркается в поисках новой зари,
звёзды – жнецы, как жрецы вдоль дорог – фонари,
движется ночь, за неистовым солнечным плугом.

Вычеркнут день, календарь почернел от помарок,
копоть событий налипла на сонные крыши,
день перечёркнут, до капли в события выжат,
выкурен в дым, обратившись в палёный огарок....

Ослепление дня —
так погубит Великое Море;
щерят пасти химеры
из сизого мрачного дыма,
что ты ищешь безумец
в своём изумрудном растворе?
Только не отвечай,
будто видишь — materia prima.

Ты состаришься здесь,
наблюдая процесс дистилляций,
от возгонки к возгонке
глядя на терзанье тартрата -
сочинителем принявшим смех
за восторги оваций,
дон Кихотом спешащим
к воротам небесного града....

Шакалы собрались над телом одной шестой -
кошерно накрытый прислугой шакальей стол,
на первое им детвора, будто бы корма -
китайских рецептов наследство. Шакалов — тьма.

Шакалы сзывают на пиршество шакалят,
они чуть поменьше ростом, они — шалят,
то вырвут глаза тем кто смертушкой не утих,
то с криком «акбар» клык вонзают кому в кадык....

Глядит Нарцисс на гладь реки, что дева в зеркало,
пытаясь, будто, разрешить внутри вопрос,
за что оно теченьем жизни исковеркало
и Уроборос отчего кусает хвост,
откуда слышно и куда уводит пение,
оно ли то, что он так истово алкал,
и есть ли смысл в потустороннем удвоении,
когда во взглядах аналогии зеркал....