Амир Григ

Когда-то очень давно это было, может быть, жизнь назад, причём не человеческую жизнь, а жизнь какого-то допотопного долгоживущего создания, ящера, кровь в котором холодна, как испарина...
Тогда Земля лучше освещалась солнцем - всюду громоздились, как противотанковые ежи, целые груды солнечных лучей, пересекавшиеся под разными углами, будто не одно солнце было на небе, а несколько солнц разного размера, и в различных частях неба, и оттого одни лучи были рассветными, другие - закатными, третьи же падали от...

Бакинский день, жара и суховей
Дед был в кровати, в комнате своей,
Завешанной, как чёрная дыра,
Он умирал, пришла его пора.

А во дворе гоняли мяч, от тел
Столь полных жизни, дерзкий шум летел
Сквозь наши окна и балкон. Вдали
Кричали чайки, тополя цвели....

Суметь тебя, как родину, забыть
Как родину, со снегом на хурме,
Где крик азана, словно скрип арбы,
Где рёв прибоя, только нах@й мне
Вся эта пустота, как след дождя?
Что заново терять, не находя?

Меж тем, как раньше, вяжет тис во рту,
Не то, что к смерти – к сплину моему,
Тебя же никакой король Артур
Мне не вернёт....

Как много слов утрачено когда-то.
Шепчу: «Остынь,
Открой строку, не позабудь адаты,
Не стань простым,



Когда не светят шарики глициний
Под вечер нам,
Когда на стёклах залипает иней
И соль — черна».



В ничьём году, очнувшись, запоёт о
Чужом азан,
И холодны, как тени самолётов
Твои глаза....

Рыбки дремлют в стекле, пахнет мебель орехом калёным
Бабка съела эклер, запивая вчерашним бульоном
Это просто болезнь, вот расплакалась, что не осталось
Ничего на столе – мозговые явления, старость.
А над миром – река, тонут Ясли в задымленной выси
И в сухих облаках самолёты идут на Тбилиси
Медицинских карет виден бег, огибающий землю,
На Метехской горе огонёк неприкаянный дремлет
Отцветают дворы, чахнут сосны и сохнут перины
И поют комары на своём языке упырином
Бьют куранты п...

Увижу, мой город, очнёшься и сбросишь оковы
Весеннего сна, и огни маячков проблесковых

Проникнут во двор, где ещё догнивает, наверно,
Увитый лозою, бакинский балкончик фанерный

Проснутся трамваи, пойдут остановками сердца,
Пора попрощаться с последним твоим иноверцем,

Чей говор остался таким же тягучим и грубым,
Как пение вод, протекающих к морю по трубам....

В одно лето, странное и неуютное лето, когда сначала были одни беспросветно жаркие дни, а потом — столь же беспросветно холодные и дождливые, отчего казалось, что и лета-то никакого не было, а весна просто взяла и перешла в осень...
Как говорил мой дед, шашлык бараний с луком и перцем это самый кейф, а вот попробуй сначала кушать сырую баранину, а потом лук с перцем, понравится ли тебе?...

Мы все мечтаем о «Голубой лагуне».
Особенно, когда погода нелётная, то есть, дождливая, и теплоход намертво встаёт на причале. Команда курит на носу, редко перекидываясь словами, и я тоже там стою и молчу, денег за простой не платят, а застряли мы потому, что пассажиров нет, серо кругом, и даже шпили высоток попрятались, а мне нравится такая погода, теплоход слегка покачивает, пахнет речной водой, и кто-то обязательно скажет про «Голубую лагуну»....

Скажи мне про дождь над морем, дождь, благословенный для нашей засушливой земли. Неужели никогда не думалось, что в дождях, падающих на море, есть что-то неверное, а? Что они сродни греху Онана, эти дожди, способные оплодотворить тысячу полей, но идущие там, где нет вовсе никакой земли....

Где-то в глубине самого зелёного из всех морей, называемого Хазарским морем, под его лучащейся радужными тонами нефтяной плёнкой, под керосиновыми, опалесцирующими волнами, спрятано наше счастье. Когда - нибудь наше капризное, как женщина, избалованная вниманием не чуждых рефлексии мужчин, море, в очередной раз отступит, и откроется ближнее дно с замками ширваншахов, руслами ветхозаветных рек, нефтяными садами и сторожевыми башнями хазарских каганов, где, несомненно, отыщется для нас то, что принято называт...