Барагозина

Я знаю, все забавы дурака
Тебе и мне всегда выходят боком,
Мой плюшевый.
Скамья так высока.
Дождь беспощаден.
Сердцу одиноко.

И пережить очередной замес
Не смогут обнимашки и ламбада.
Мой длинноухий,
Только дивный лес
Надёжен для яиц из шоколада....

Ты по-апрельски слаб и робок,
Как мальчик, гладящий соски.
Спасать тебя от зим и пробок
Немыслимо и не с руки.

Но согреваясь раз за разом
Тобой, от правды без пяти,
Жить ожиданиями сказок
Кто запретит? –

Пока не превратился в дуру
Объект с манерами Фике,
И зацелованный окурок
Не спит в хрустальном башмаке....

В моём дому тридцать третье марта.
Моих друзей сосчитать по пальцам.
Под треуголкою Бонапарта
Трясется эго облезлым зайцем.

А там, снаружи – сезон охоты.
И где не сам, то тебя бесспорно.
Пора себя поднимать, как роту,
Под вымпела и под звуки горна....

Этот март колобродит с приметами.
Но при том, как душой не криви,
Не вывозит, хоть трижды отпетую
Для особенной божьей любви,
Целомудренность.
Вымарав рисками,
Подгоняет под вольность мою.

Я ж тебя, как платочек, затискаю,
как надкушенное искровлю....

Твоя стремянка нас переживёт.
И проржавев в мучительном покое,
Под пыткой словно, под чужой ногою
Не сдюжив, выдаст заповедный код.

И кто-то, я надеюсь, не дебил,
Разложит наше на простые числа,
Прочтёт и низведёт к примитивизму,
Владея геометрией светил....

И будет так:
Назойливый сквозняк
Нагонит грусти в графоманью душу,
И, вероломно лучшее разрушив,
Бездонного намутит на пятак.

Разбавит хляби скверный коньячок,
Придав акценты моросящей влаге.
Свернётся осень на клочке бумаги,
Поймав тебя ротаном на крючок....

Смотри, родной, сквозь рамочку окна
Ещё одна весна считает жертвы.
Ранение – есть повод для вина,
Согласие причастных на оферту.
Есть ты и я. И некий паритет.
Любить тебя по-прежнему безбожно. –
Из тысячи обсмеянных примет
Его приметы всё ещё надёжны:
В нём нет любви....

Осточертело до смерти пальто.
Весна, похоже, снова под арестом.
Любовно-охмурительные квесты
Конкретно отодвинув на потом.

На низком старте затекла спина.
Ещё чуть-чуть и залегаю в спячку
В своей норе, распотрошив заначку

Ну, здравствуй, шляпник,
здравствуй, старина....

Святые дни.
Агентство добрых дел
С раздачей флаеров спешит. –
Весна скабрёзна. –
В церковных винах нотка чистой лжи.
Забытый ужин на плите.
Я буду поздно.

Я буду там, где принято едва
Снимать всё наносное до фанеры,
Где пустота и скупость на слова
сойдёт за пуританство и манеры....

А ты хорош.
В награду за труды,
Дипломы и достигнутые цели
Старуха Фрай рецепт тебе нацедит
Из воздуха и прочей лабуды
На вечность. –
Отрываю от груди. –
Бери, счастливец.
И беги отсюда.
Готовь безукоризненное блюдо,
Пар выпуская через бигуди....