Последние комменты юзера Шизоff

Шизоff: фальшивое ликование какое-то…

Шизоff: есть мнение, что внутри тухлая двухсерийная Нина

Шизоff: врут. я давно всё понял, Лидия.

Шизоff: ахххаааа
вот и он, пазитиф

Шизоff: эх. а ведь во мне столько неутолённой нежности к миру…

Шизоff: напиши обо мне.../застенчиво покраснел/

Шизоff: не уверен. падонки скоро вымрут. гломур хуже спида.

Шизоff: бля, во время летит…
и куда блять пришли?!
я в тупик

Шизоff: чота быстро читаешь

Шизоff: дальше мутная история

Шизоff: вот тебе для развлечения, пока звонка ждёшь

-- Добрый день. Мне порекомендовал вас Михаил Ильич… Штейн.
-- Да, да, я в курсе, очень, очень рад! Будем знакомы, проходите, будьте добры, пожалуйста.
-- Спасибо, видите ли….
-- Меня зовут Эдуард Викентьевич.
-- Очень приятно, у меня вот какая про…
-- Шапошников. ША-ПО-ШНИ-КОВ.
-- Учту, а я вот по какому…
-- Садитесь, будьте любезны.
-- Благодарю, мне…
-- Вот. Вам.
-- Что это?
-- Тетрадочка. Пользуйтесь на здоровье.
-- Зачем?
-- Как – зачем? Чтобы записывать.
-- Что?!
-- Всё. Послушали – записали. Например: день первый. И так далее. Работы будет много… А тетрадочка – хорошо! Уж поверьте.
-- Верю Эдуард Ви… ви… Э-э-э…
-- ВИ-КЕН-ТЬЕ-ВИЧ. Видите? Всё надо записывать, а то как?
-- Вижу. Запишу.
-- ША-ПО-ШНИ-КОВ.
-- Записал.
-- Ну и славненько, хе-хе, а вас самих как зовут-величают?
-- Климом.
-- А вы, извиняюсь, точно от Штейна?!

Михаил Ильич Штейн был другом семьи, евреем и психиатром. В семье он появился в качестве отцовского друга, но это накладка – папашин круг делился на деловых партнёров и собутыльников. Чаще всего имел место распространённый вариант «два в одном». Значительное место в жизни отца отводилось и связям иного рода. Подозреваю, что у меня гораздо больше родственников на пространстве бывшего СССР, кроме того паразита, о котором история не смогла умолчать. Но о нём речь впереди, вернусь к Штейну.
Он не подходил ни под одну из категорий, которым оказывал предпочтение отец, разве что мог круто выпить по случаю. Вообще-то он прерывал зависимости, чем и по сути и зарабатывал на жизнь, но умел дать дрозда в качестве релаксации. Ладно, это тоже не по теме, буду последователен.
Дело в том, что именно он заменил мне отца, когда тот покинул нас с матерью, сославшись на непреодолимое волнение и романтический взрыв. Мне тогда стукнуло семь лет, и я очень рад тому обстоятельству, что Ильич не стал мне профессиональным отчимом, а состоялся на правах приходящего. «Не вошёл в семью» — так, кажется, выглядит пафосная формула общепринятого идиотизма. Не вошёл, да. Но появлялся в семье регулярно. Играл со мной в шахматы, ходил в цирк, подкидывал вкусного. Мать, с её чудовищным самолюбием, никогда бы не взяла денег. Вот, пожалуйста, штришок: пока мама гордо несла в окружающий мир великоросское одиночество, семит Штейн нёс коньяк, колбасу и конфеты. В скудные советские времена это было очень уместно. Должен признать, что его плоский и материальный взгляд на мир лично мне импонировал. Он, кстати, набил отцу морду, и тот стал регулярно появляться раз в квартал. Трезвый, и с деньгами. Узнал я об этой истории много позже. Сам Ильич и прокололся в жёстком подпитии. Здоровенным, и чертовски хорошим мужиком уродился Михаил Ильич. Через столько лет он искренне переживал, что так и не успел извиниться. Помнится, я глядел на этот приступ самобичевания с удивлением. Сам я папеньку не осуждал, но и запредельных чувств к нему не испытывал. С чего бы? К захлебнувшемуся летней ночью сердцу он шёл всю жизнь. Думаю, что если кто и испытал культурный шок, так это юная херсонская блядь, узнавшая при составлении протокола, что на её телесах дал дуба почётный член Союза Художников. А вероятнее всего, что и ей это было по барабану. Похоже, что если кто и сожалел о бывшем клиенте незамутнённо, так это правильный мужик Штейн, самый русский из всех, кого я знаю. От него, кстати, тянуло не перхотью с чесноком, а дышало кондовой Русью. Я в этом разбираюсь.
Сам Михаил Ильич помер злым ноябрьским утром, шесть лет назад, рванув натощак двухпудовую гирю.(мать стала играть в шахматы с котом. Сколько они сыграли их со Ш. Мб он дождался своего кофе в постель? Искренне надеюсь…)
А на момент описываемых событий он был живее всех живых, весь заросший густой, с проседью, шерстью. Периодически он втыкал в моё растерянное лицо рюмочку, мы пили, закусывали, и он весело торопил:
-- Ну, давай, давай! Что там дальше-то?

Шизоff: это преувеличение, конечно. ну да ты в печали.

Шизоff: у меня на тебя стоял когда не было мобильника. а потом начал их менять и хожку поникший.

Шизоff: есть за ним такой грех, трупки не брать

Шизоff: привет Доку. я б с вами олимпийских колец накатил бы раза три подряд.

Шизоff: ну тогда плачь. а пить лучше с кем-то.

Шизоff: Не плачь. Будут ещё хорьки. В городе жывотным трудно.

Шизоff: да ты ваще плакса…

Шизоff: Кастя, мне не будет даже пятидесяти, отыбись и фильтруй базар. И будит тибе щастье.

Шизоff: Нови, лада мая похотливая, иди суда, что покажу