Последние комменты юзера детский писатель Шнобель

детский писатель Шнобель: Приветствую! Рад, что ты в форме)

детский писатель Шнобель: Антон-молодца!

детский писатель Шнобель: Всё ж осень ранняя – волшебная пора.
Сев у окна гляжу на паутинки,
Что паучков уносят со двора
Усугубляя сказочность картинки...

[b]Сказочная картина.[/b]

Я опасался выйти со двора,
И чуть не подавился бутербродом,
Есть осенью волшебная пора,
Когда у вас всё пи*дят с огорода.

На грядках у меня взошла морковь,
Поспели баклажаны и томаты,
Но в жилах охладела моя кровь,
Когда пришёл, какой-то чёрт лохматый.

Он засучил сначала рукава,
Потом стоял и прочищал сопатку,
Затем весь урожай, как дважды два,
В миг выкопал сапёрною лопаткой.

Ушёл с баулом моего добра,
Я слышал, как скрипят его ботинки,
Он уносил добычу со двора,
Усугубляя сказочность картинки

детский писатель Шнобель: Разливное не пью и в кредит,
Вкус у пива стал нынче ужасен,
Коль не верите вам подтвердит,
Мой дружок мотылёк Афанасий.

Он ни Шурик, ни Стас, ни Витёк,
Рядом с ним не закиснешь от скуки,
Он простой алкоголик и йог,
А ещё слышит разные звуки.

Эх, далёк ли тот путь до греха,
Налетят цап-царап и в больницу,
Я пристроил его в ЖКХ,
Чтобы мог он спокойно трудиться.

Афанасий,сгребая листву,
Дарит взрослым улыбки и детям,
Листья жжёт, но не ясно ему,
Почему дым упорно не светит.

детский писатель Шнобель:
Как только вспомнишь значение слова «гамаши»...(с)

Стремглав летит, несётся время наше,
За поворотом новый поворот,
И вот уж слово странное "гамаши",
С трудом кто вспомнит, йобаныеврот.

Но это знаю я не по наслышке,
Припомнилось, как будто наяву,
В парадном снять махровые штанишки,
Я помогал студентке ПТУ.

Она была свежа и солнца краше,
Её глаза дыру во мне прожгли,
Но ёбаные плотные гамаши,
Мы снять с подруги так и не смогли.

Я бился, задыхаясь и потея,
Я уловил в глазах её укор,
Подштанники эпохи "Москвошвея",
Достойно отразили мой напор.

Она ушла не тронутая мною,
Сказав: прощай навек и навсегда!
Чуть отдавало небо желтизною,
А может так казалось мне тогда.

В тот вечер я, разбрасывая семя,
Рыдал в чулане на закате дня...
Какие были вещи в наше время!
Не эта вот китайская хуйня.

детский писатель Шнобель:
Отлично)))

детский писатель Шнобель:
Бача, отстань, не доставай,
Дай мне с дороги выпить чаю,
Я расскажу, я отвечаю,
Малтын тын дын курдюк бабай*.

Курганов круговая крепь...
Включи своё воображение,
Коль хочешь слушать продолжение,
Баллады про большую степь.

Шакалом не был я, бача,
Я был с младых ногтей поэтом,
Дружил с конём и пистолетом,
Но иногда рубил с плеча.

В степи той жил поэт, вах-вах,
Таких не сыщешь и в Китае,
Его Ба-ры-би-но прозвали,
Дай долгих лет ему Аллах.

Он на коне скакал в пальто,
Степняк, простой и добрый гений,
Его любили Блок, Есенин,
Маршак и Агния Барто.

Ты говоришь, при чём пальто?
Поэт простых путей не ищет,
Любил он рифму рыщет-свищет,
Гнездо, а также от и до.

Чу! Слышу, где-то слабый шум,
Бача, хлебни глоток шербета,
И поспеши встречать поэта,
Что так воспел Каракорум.

* непереводимая игра слов (тюрк.)

детский писатель Шнобель:
Я рождён у Курского вокзала,
На товарном запасном пути,
Мне про это маменька сказала,
Жизнь прожить не поле перейти.

С детства рядом только бандерлоги,
Пьянь, бомжи, и прочая хуйня,
Но талант мне подарили боги,
Есть талант особый у меня.

Я себя совсем не восхваляю,
Я лишён тщеславной суеты,
Колобков мы с мамкою валяем,
Из говна и прочей хуеты.

В тюбетейке, в стеганом халате,
Я спешил и в электричку лез,
Колобков вот этих на Арбате,
Продавать туристам из ЕЭС

Мне бы тихо жить простым засранцем,
Что таить мы все не без греха,
Но поэт Серёга Померанцев,
Подарил мне магию стиха.

Как-то раз у старого вагона,
Принимали с ним денатурат,
И свой цикл стихов про фараонов,
Мне Серёга выкатил, как брат.

Колобков я больше не валяю,
Лишь сижу, гляжу на поезда,
Как мне с этим жить увы не знаю,
Рифмами отравлен навсегда.

Жаль, что не имею пистолета,
Дуло в рот и пропуск на покой.
Не играйте походя, поэты,
С чуткой неокрепшею душой.

детский писатель Шнобель:
Лучше гадить чудесами, чем для пользы пить мочу.. (c)

Предрассветными часами я заметил, что хочу,
Смачно гадить чудесами, пить вчерашнюю мочу.
Глянул в зеркало: О,боже! Завопил, заголосил,
Я ж такой паскудной рожи раньше в жизни не носил.
Что за дикая картина? Небо густо кроет мгла,
Деревянный Буратино машет мне из-за угла.
Не пошёл на зов малютки, отмахнулся лишь рукой,
Я то знаю эти шутки, он какой-то не такой.
И бегом до туалета, сердце - пламенный очаг,
Запер дверь. И понял- нету, вижу спиздили стульчак.
Что за хрень со мной творится, я вчера почти не пил,
Малость лишь, как говорится, за обедом пригубил.
Я бегом через преграды в спальню ринулся к жене,
Спит родная только рядом, с ней какой-то хуй в пенсне.
Это очень удивило, с благоверной мы дружны,
Почему же тот мудило разместилось вдоль жены?
Шевелит подлец усами и шипит - давай к врачу,
Хватит гадить чудесами и хлебать свою мочу,
Ты разбрасывал каменья, ты сорил то тут то там,
Проиграл в "очко" имение, обесчестил сотню дам,
Голос в уши звонким эхом, как стекляшкой по ножу:
Я, Антон Петрович Чехов, в книжке это пропишу!
А очнулся. Что за диво? Сон оплавился свечой,
Не мешайте водку с пивом и вчерашнею мочой.

P.S. Тема автором задана такая благодатная, что можно расписать ещё на 88 катренов))) Всяко лыко в строку.

Отлично!

детский писатель Шнобель:
Пардон, но это какая-то поэтическая "некрофилия".

детский писатель Шнобель:
Пишу я красиво про всё, что увижу-услышу,
Про май, соловья, про весеннюю жизни главу...
Пишу я красиво (про то было сказано выше),
Совсем некрасиво ведь я написать не могу.

Отличный стих, Саша.

детский писатель Шнобель:
С другом Пушкиным по-пьяни,
Взяв у "Яра" лихача,
Отправлялись в гости к няне,
Веселясь и хохоча.

Няня стряпала ватрушки,
Их любил мой добрый друг,
В дом входил сначала Пушкин,
Брал старушку на испуг.

Выдаст: старая калоша,
Дремлешь, древняя пизда?!
Няня хлопает в ладоши,
Семенит туда-сюда.

Шура парень не злобливый,
Любит крепкое словцо,
Принимает кружку пива,
Чешет правое яйцо.

Солнце красное в оконце,
Мирно времечко идёт,
Няня сядет с веретёнцем,
Тихо сказочку плетёт.

Глянет Саша на старушку,
Нежно крикнет в ухо ей,
Выпьем с горя, где же кружка,
Сердцу будет веселей!

детский писатель Шнобель: Лев, стоит быть великодушным. Выпиздить, конечно, можно. Но нужно ли?

детский писатель Шнобель:
Порою сам себя не понимаю,
И сам себя порой не узнаю,
Но почему-то ближе к Первомаю,
Рифмую несусветную хуйню.

Когда шагаю мимо Мавзолея,
Душа трепещет и стремиться ввысь,
Но не пускают голубые ели,
И еденькая ленинская слизь.

Казнит меня Отчизна мимоходом,
За что казнит понять я не могу,
И голубые ели хороводом,
И хочется мне бабушку Ягу.

На Боровицкой тучи загустели,
Как много лет уже в который раз,
Всё также голубые пили, ели,
Поскольку демократия у нас.

детский писатель Шнобель:
Я пил вино и пивом запивал!
Со мной ещё такого не бывало,
Известный мэтр мне часто подливал,
В кафе у Чистопрудного бульвара.

Его не сдам, но всё без дураков,
Тут шансов нет злословию паразитов,
Не Пастернак, не Блок, не Михалков...
Но очень знаменитый и маститый.

Он говорил мне: Саша, ты-поэт,
Рукой махал: не спорь со мною, Шура!
Таких как ты сегодня просто нет,
Мельчает наша, брат, литература.

Он продолжал: и я хочу писать,
Про лес, пизду, осенние капели,
И в полный рост на Госсовете встать,
И выдать стих, аж чтобы прихуели.

Но не могу, довлеет груз наград,
А ты пиши, я это одобряю,
Неси добро, мой стихотворный брат,
На это я тебя благословляю.

Мы обсудили множество писак,
Педрил от рифмы, баловней разврата.
Он вышел, на ходу надев пиджак,
С серебряным значком лауреата.

Не заплатив за комплексный обед.
Ушёл поэт мои расстроив чувства,
Наверное спешил на Госсовет,
Поведать о пластичности искусства.

детский писатель Шнобель:
Вся наша жизнь лукавство и обман,
Давно не верю в разные приметы,
Потёртые краплёные валеты,
В засаленной колоде у цыган.

Я сонник искурил до корешка,
Я уходил, бывало, по-английски,
И признавал в душе, что Крым российский,
Но осторожно и исподтишка.

Открою вам, друзья, один секрет,
Я наступил ногой в говно намедни,
Но нет прибытка - это просто бредни,
В приметах толку не было и нет.

Хотелось жить по сердцу и уму,
Но вьюга шла, за ней седая просинь,
Немного верю в лес, пизду и осень,
А больше веры нету ни чему.

Я воздухом замкадовским дышу,
Давно пора Москву послать к хуям бы,
Тасую амфибрахии и ямбы,
И строчки эти грустные пишу.

детский писатель Шнобель: Отлично! )))

детский писатель Шнобель:
Я шел упругий шаг чеканя,
По парку в городе Нью-Йорке,
Туда, где эмигрантка Аня,
Меня ждала в пальто из норки.

Она была простоволосой,
Под мышкой номер "Крокодила",
Курила томно папиросу,
И пиво "Балтика" цедила.

Я знал, что многим здесь рискую,
Что псы цепные недалече,
Хотел сказать: какого хуя,
Ты палишь место нашей встречи?

Здесь не Арбат и не Тверская,
Стоят деревья, словно орки,
Зачем ты, Аня, блядь такая,
Так подставляешь нас в Нью-Йорке!

Опасность пятой точкой чуя,
Я на ходу отклеил баки,
Весна над городом кочует,
А той дурёхе всё до сраки.

И мне резону нет палиться,
Не будет нынче разговора,
Мне жить ещё, как говорится,
И получить хочу майора.

детский писатель Шнобель:
Я к седому акыну из древней казахской степи,
Прилетела из города шумного, злого, большого,
Я читала ему дорогие для сердца стихи,
И дарила живое российское доброе слово.

Я текла, как река, и меня уносила вода,
Я читала стихи о забытой земле человеком,
Было видно насколько седая его борода,
И рука замерла с недоеденным вкусным чуреком.

Но всему есть пределы, законный итог и конец,
Я закончила стих и сердечко забилось в экстазе,
Помолчав он сказал: ето, барышень, проста писздец,
И доев свой чурек злонамеренно выпустил газы.

детский писатель Шнобель:
Задолго до созданья МУРа,
Я был посыльным в ГУБЧЕКа,
И знал товарища Амура,
По кличке "Крепкая рука".

В кожанке, в кепи непременно,
И с беломориной в зубах,
Он был татарином, новерно,
А мне казалось, что казах.

В тот год ходили тучи хмуро,
Как написал один поэт,
И мы с товарищем Амуром,
Пошли на Лиговский проспект.

Лил дождь, как из дырявой лейки,
Над Петроградом хмарь и слизь,
Стрелял он плохо с трёхлинейки,
А я обычно зашибись.

Зато любая злая шкура,
Его боялась, как огня,
Попал к товарищу Амуру,
И нету шансов ни хуя.

Таким товарищем гордиться,
Не устаю я до сих пор,
Он брал врага за ягодицу,
А я расстреливал в упор.

Не за высокие награды,
Не за паёк и новый чин,
Нам было этого не надо,
Мы ж за идею были, блин.