Мао (продолжение)

Автор: Девочка-скандал
Прошло 17 лет с тех пор.
Хмурый подросток с маниакальной бессмысленной яростью терзал перочинным ножиком дермантиновую обивку кресла, на котором ему приказали дожидаться решения о выписке из детского концентрационного дома, Сухановка, 3. Главврач (он же комендант учереждения) внимательно изучал досье пациента А., 1980 г.р, уроженца г. Мозгвы (одной из восточных провинций Вселенского Китая).
«Поразительный случай устойчивой ремиссии!» - бормотал он, переворачивая пожелтевшие страницы пухлой канцелярской папки. Доктор - (прежде всего – ты врач! – говорила его мертвая теперь уже мама) – не ставил целью определить ни степень неадекватности заключенного, ни его причины. Он лишь видел то, что не дано было видеть другим.
«А девочка созрела!» - удовлетворенно хмыкнул он, одновременно нажимая на кнопку режима связи с внешним миром.
- СЮДА ЕГО!!! – прорычал в микрофон доктор.
Мускулистая нянька-китаянка швырнула А. в широкий проем кабинета, словно бейсбольный мяч. Он рухнул на привинченный к полу табурет в дальнем углу комнаты, бессмысленными глазами креветки таращась на доктора. Потом между нмим произошел такой вот примерно диалог:
- Адик, ты знаешь за что расстреляли твоих маму и папу, а тебя поместили в это ..гм..учереждение?
- Они нарушили закон. Они…делали запрещенный секс!
- Правильно. Но с КАКОЙ целью? – если он сейчас скажет, то…
- Россия для русских!!! – неожиданно заорал А.
- Узкоглазые отняли все – дома, работу, женщин! Они едят наш хлеб и насилуют наших сестер и дочерей! Они превратили нас в быдло, они проникли во власть и на телевидение и оттуда теперь влияют! Бей узкоглазых!!! Слава России!!!
Доктор облегченно, освобождено так и радостно засмеялся, потирая руки от удовольствия.
- Я выведу тебя отсюда, - сообщил он А. доверительно улыбаясь. Сегодня. В полночь, - он опустился на колени и поцеловал ему руку.
- Мой фюрер, - прошептал он, восхищенно глядя на А. – Мой ласковый и нежный зверь!
Операция по освобождению прошла успешно. Ровно в полночь доктор с двумя газовыми баллонами «Циклон-Б» за спиной проник в систему вентиляции клиники. А. ждал его в кабинете и читал подробную инструкцию, которую тот для него составил. Прочитав, А. неожиданно испытал резкий приступ страха. Вернувшись, доктор достал из ящика стола старый, еще с ТЕХ времен, противогаз, молча протянул его А. и остался умирать в кресле, как первая жертва великой антикитайской революции. «Помни о своей матери…» - прочитал А. на холодеющих уже губах своего спасителя…


«СЯДЕШЬ НА ТРАМВАЙ 12-Й НОМЕР, ДОЕДЕШЬ ДО КРЕМАТОРИЯ ( 4-Я ОСТАНОВКА). ПОКАЖЕШЬ ОХРАННИКУ ТО, ЧТО НАЙДЕШЬ ВО ВНУТРЕННЕМ КАРМАНЕ ПАЛЬТО. ПОДНИМЕШЬСЯ НА 12 ЭТАЖ, УВИДИШЬ СЛЕВА ДВЕРЬ С НОМЕРОМ 12-12. В ШИФОНЬЕРЕ НА ВЕРХНЕЙ ПОЛКЕ НАЙДЕШЬ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ. ХАЙЛЬ ГИТЛЕР!» - бубнил себе под нос А., водя пальцем по бумажке.
Он сделал все, как завещала мать (главврач детского концентрационного дома Сухановка, 3.)
Здоровенный мутант-китаец на вахте упал в обморок, когда А. показал ему старую фотографию, обнаруженную им во внутреннем кармане пальто, на которой его родители совокуплялись под огромным аляповатым портретом Мао. Поднявшись на лифте на 12 этаж он осторожно вскрыл дверь и сразу же направился к шифоньеру. И не было в этом ничего сверхъестественного и жуткого (не считая охранника, умершего внизу от сердечного приступа). Только одна лишь была цель и идея секретная.
Порывшись немного в шифоньере, А. обнаружил:
Словарь русско-китайский, издания 1985 г.
Краску (для окрашивания волос), черную.
Иглу швейную, нитки, станок для бритья.
15 юаней.
Записку.
«О дитя мое, мой фюрер, плоть и кровь моя и спаситель русского народа! Если ты читаешь это, то меня уже нет на свете. Взываю к тебе о месте сыновьей, за честь поруганную и тело оскверненное матери и отца твоих. Велю совершить революцию антикитайскую, диктатуру и рабство изничтожить, и сделать все, как раньше было. Для этого возьми краску черную, помажь ею голову и жди, пока высохнет. Пока ждешь, возьми бритву жилет сбрей волосы на груди, подмышками и в паху. Сожги их а пепел спрячь под шифоньер. Купи моркови, сделай сок, принимай по семь стаканов в день пока кожа желтой не станет. Глаза зашей так, чтобы как у китайца было. Потом садись у телефона и жди когда зазвонит. Зиг хайль! Слава России!!!»
И понял он наконец ВСЕ, и безумие его отошло на второй план. А на первый проступило новое знание. Настоящее. Страшное.
«Широка страна моя родная!
Много в ней лесов полей и рек!!!», - пел А. растягивая глаз на восточный манер. 15 юаней он истратил на морковь, которую пришлось покупать на черном рынке. Мао запретил поставки. В Москве не было другой пищи для людей, кроме риса. Эта была новая правительственная программа. ЭТО БЫЛ МАССОВЫЙ ГЕНОЦИД.
А. сделал все как написала мать. Днем красил голову черным, брил волосы и пил ярко-оранжевый морковный сок. По ночам учил китайский и плакал, наблюдая в зеркале за своими жутковатыми мутациями.
«Ты, молекула китайская, гадина узкоглазая, выродок фашистский, сволочь Адольф! Кто поверит тебе, с такой-то рожей антиарийской, что ты тот самый мессия и пророк и Вождь русской нации! Куда лезешь, блядина гнойная, супротив самого Мао и диктатуры его великой!» - рыдал он в порыве самоуничижения.
Когда он в первый раз заглянул в материн словарь, то ужаснулся. Ему показалось, что между страниц притаились какие-то чудовищные пришельцы из космоса. Книга кишела жуткими знаками, напоминающими неизвестных науке тварей. Похожие на хищных крабов или креветок, они царапали зловещими стеблями конечностей ее страницы, словно пытаясь вылезти наружу.
Однажды мать явилась к нему в своем прижизненном (до расстрела) облике – молодая, 22-х летняя. Только лицо изменила (Никита Сергеевич Михалков). Смотрела на его метания и слезы, в усы что-то бормотала невнятно, а потом воздела перст к небу и изрекла голосом страшным и твердым: «ТЫ ДОЛЖЕН! ИНАЧЕ НЕ СЫН ТЫ МНЕ БОЛЬШЕ, А Я ТЕБЕ НЕ МАТЬ!» И еще, подумав немного: «Женщина тебе нужна, подруга. Не могу смотреть, как ты мучаешься!» В ухо секретное слово прошептала и исчезла.
А. пошел на кухню, лег на стол, открыл рот, слово заветное вымолвил. Тут же, словно по сигналу, череп его медленно раскрылся, подобно бутону цветка, обнажив окровавленные, зияющие пустоты, которые принялись изрыгать из себя черную, густую субстанцию. Она вытекала толчками, словно из пульсирующей вены, разливаясь огромной, вязкой лужей по столу. На руках, ногах и груди А. открылись небольшие, сочащиеся темным раны, похожие на стигматы. А. был без сознания, теперь у него лилось уже из всех естественных и искусственных отверстий. Нечто рвалось из него наружу с яростью переношенного в утробе младенца. Оно принимало форму.
Когда А. очнулся, он уже не мог вспомнить, как оказался на кухне. Только чувствовал странную слабость во всем теле. Покачиваясь побрел к себе в комнату. На кровати он обнаружил совершенно голую молодую девушку. Она спала (или делала вид). «Все точно как мама сказала», - прошептал А. и лег рядом с ней. Потом он заснул.