Химическая улыбка

Автор: LG «Понятия жизни-смерти не значат нихуя, когда вручную прёшь по городу полцентнера диперекиси ацетона. Ты – покойник, просто передвигающий ещё ноги».
Так думничал Чеснок, катя перед собой мешок, обложенный пакетиками льда (ингибитор и охладитель), на дачной двухколесной тележке.
«В конце концов, всё опасно в нашем мире. Дезодорант, хладонами разрушающий озоновый слой, неисправная микроволновка, ебучая косточка в компоте. Посрать на романтиков. Последний романтик – а я его знал – загнулся от дизентерии, поев антоновских яблок.»
Изготовить столько ВВ – сложно, но возможно. Труднодоступный компонент здесь –концентрированная серная кислота. Но у Чеснока были связи в Институте Катализа, и он таскал её оттуда в стальном контейнере, спрятанном подмышкой. В контейнер входили два с половиной литра. Сталь пассивировалась и 96%-ная кислота не разъедала её. Правда, с тех пор подмышкой у Чеснока операционный шрам – контейнер стёр кожу, и достаточно было кислотных паров, дабы спровоцировать некое злокачественное образование.
Сейчас шрам чесался, а руки затекли, что в текущих условиях было опаснее заклинившей ядерной кнопки. Чеснок прислонил тележку к фонарному столбу, примотал её ниже мешка к столбу верёвкой, сунув под колёса припасённую скобу. После чего размялся и сходил к ларьку за углом – купить ледяных приторных химикалий в пластике с надписью «Coca-Cola». Хотелось богатого калием пива, но его употребление было чревато…
«И люди, жрущие, пьющие, спящие и ебущиеся сейчас в охуенном ритме большого города. И их желания, надежды, мечты. И как мне жалко. Я – если бы был на их месте – тоже помечтал. Я и щас мечтаю. Отодрать Маринку Киселеву, скажем, можно. И купить комп поохуенее. И – поставить на него Мэджик Чемистри Седьмой под Юникс…»
Последние пять литров кислоты были взяты у приятеля–автомастера. Перекись водорода и ацетон Чеснок покупал по фармацевтическим фирмам и хозяйственным магазинам – соответственно, не больше пяти упаковок и двух литров зараз, изготовляя ВВ порциями по полкило за сутки. Порции хранились в тайниках по всему городу. Рванули два тайника – рядом со станцией метро имени Котовского и в Центральном Парке. У метро не пострадал никто – дело было ночью, и из фасада просто выворотило кусок мрамора на полтонны и мраморных крошек тонн на пять в радиусе километра. А в Парке погибли трое бомжей, нашедшие неизвестный пакетик с порошочком и попробовавшие его (пакетик) на зуб, и протекла крыша у одного малого, которого сперва взрывом бросило на Колесо обозрения, а когда он открыл глаза, то обнаружил, что весь в непереваренных остатках обеда. Причём не своего, а каждого из тех бомжей.
Один пакетик – у фонтана в Центральном районе – пропал, но взрывов за этим не последовало. «Куда он мог проебаться?» - в который раз размышлял Чеснок, потягивая кока-колу и следя как растёт лужа под тележкой – результат таяния льда.
Для получения диперекиси пришлось снять комнату у одной «нехуево прикинутой бабульки» на окраине. Бабулька прониклась уважением к студенту и опытами его не интересовалась. «Спиздил у неё даже старый горшок керамический под посуду». Горшок выдержал пятнадцать циклов – потом разбился. «Заебись, что кислоты в нём нихуя не было – слегка разъело кафель в толчке, и всё». Горшок был разбит по невнимательности – слишком низко и резко опущен над унитазом. Упрощенная процедура изготовления ВВ отупляла. «Нихуя делать и не надо, само всё делается. Утром – слить ацетон с кислотой 1:1 и всыпать перекиси погуще, а вечером – промыть и просушить осадок». После первых удачных проб Чеснок расслабился – и вот результат.
Таявший лёд смочил верёвку и колёса тележки, узел ослаб, и скоба начала выскальзывать из-под колёс. Тележка медленно покатилась и плюхнулась бы на асфальт, но Чеснок, пуская кока-кольные пузыри, подхватил её и застыл на несколько секунд, не веря своему счастью. После – осторожно вернул тележку в прежнее положение, отшвырнул скобу ногой, сорвал верёвку, развернув тележку, и продолжил свой путь.
Удивительно, но плотина водохранилища не охранялась – «ходи, блядь, кто хошь». При этом значение её трудно было переоценить: в случае прорыва волной накрыло бы половину полуторамиллионного города. Чеснок, опустив тележку на плотину, вытащил из бетона канализационную решётку для сточных вод и, пыхтя, полумёртвый от счастья, опустил в отверстие мешок. «Во щас ёбнет…» Но не ёбнуло…
Десять грамм диперекиси Чеснок пластифицировал – так легче можно детонировать их электроразрядом. После пластификации он просто взял электронный будильник со звонком погромче, поставил таймер на 12-00, вывинтил из часов динамик, а проводки воткнул в пластит. И положил конструкцию на дно мешка (порции ВВ он собирал в течение недели, ходя по городу пешком, ибо диперекись в транспорте – катастрофа).
Даже не отдохнув, Чеснок поставил на место решётку и со скоростью, близкой к мировому рекорду, понёсся подальше от этого проклятого места, всё ещё не веря, что дело удалось.

В половине двенадцатого Чеснок садился на самолёт в Гришино. Без пяти полдень самолёт выехал на полосу, описав крыльями кривую, разогнался и взлетел. За две минуты он достиг высоты в полкилометра, откуда город похож на топографическую карту.
Бомба сдетонировала вовремя. Взрывом (трехкратный тротиловый эквивалент) плотину раскололо до основания, и водяное давление довершило дело. Пятидесятиметровая волна за 22 минуты достигла центра города вниз по течению, уменьшившись по высоте вшестеро.

Чеснок вытащил из кейса цифровую камеру, включил её и прижал объективом к иллюминатору.