Реальная история из жизни пионэров.

Автор: arisha «Как повяжут галстук, береги его.
Он ведь с красной рыбой цвета одного!»
В.Бахчанян.

Рядом с бюстом бронзового Ленина,
В полумраке актового зала,
Толстозадая вожатая Зося Тюленина,
В пионэры нас принимала.

Не по первому разряду с мавзолеем,
И не по второму - в центре города,
Тунеядцы, хулиганы, дуралеи, бля,
В сраном зальчике тряслись от холода.

И единственным нам было утешением,
Что забрали нас с уроков заебавших,
Где читали всем классом про Ленина
С печником по леску пиздовавших.

Было видно - вожатой мы не нравимся,
Своим видом нагловато - циничным,
Что за дело Ильича не удавимся,
И вообще, то и дело ржем неприлично.

Короче, сволочи без совести и веры,
В то, что для Зоси безусловно свято,
Что хуевые выйдут из нас пионэры,
И пиздец какой пример октябрятам.

Но, что делать, и под «Марш Славянки»,
Зося ткнула наугад рукою,
Так вошла я в зал обычной хулиганкой,
А назад уже плелась блять – звеньевою.

Это значило - пиздец вести работу,
И в зарницах блядских побеждать,
Кляузы точить, вести отчеты,
Чтоб потом вожатой их читать.

Только Зосе Т. пришлося обломица,
Хулиган своих ни в жизнь не сдаст.
Проебали оптом все зарницы,
На последней - проебли противогаз.

Из вожатской комнаты открытой
Спизжен был какой-то инвентарь,
Там же, с дерзостью почти что первобытной
Кто-то наш черкнул на стенке: «Зося – тварь».

То не ветры воют на границе,
То не волка яростный оскал,
Это Зося Т. жестоко матерится,
Кто-то в актовый проник тихушно зал.

Этот кто-то хулиганской был породы,
Сто пудов, маманя не горюй!
Краской масляной на лысине народной
Криво выписал большое слово «ХУЙ».

Хуй, конечно, тряпочкой прикрыли,
В зал согнали пионэров всех на раз,
И допрос жестокий учинили -
Чтоб не скрылся от возмездья говномаз.

Дело было на большой, блять, перемене,
Когда всякий пионэр спокойно жрет,
Но вожатая с училками в измене
Мне не дали свой дохавать бутерброд.

С голодухи я обычно крайне злобная,
И в торец могу неслабо дать.
Но свезло, нашла я место бесподобное,
Чтобы бутерброд там дожевать.

Только не учла, что место то пиздатое,
Приглянулось, блять, не мне одной,
И, когда вернулась я обратно -
Было занято другою звеньевой.

Толстопузая отличница с косою
Лихо уминала пирожок,
Я ж была голодной, значит злою –
Я сказала ей: «Пиздуй, дружок!

Видишь, здесь лежат мои вещички,
Так что лучше по-хорошему свали».
Но, отличница, пригладивши косичку,
Проигнорила предупреждения мои.

Сдвинуть ту корову не под силу,
Драть за волосы – не мой, простите, стиль,
Я ее слегка в предплечье укусила -
Крик истошный зал сейчас же огласил.

Как-то все про хуй немедленно забыли
Скрылся от возмездья говномаз,
А меня к вожатой потащили,
Чтобы разобраться бля на раз.

Тут уж ВСПОМНИТЬ ВСЕ пришлось без мазы:
Кляуз ненаписанных пучок,
«Зосю – дуру», инвентарь, противогазы,
И цветы, не пОлитые в срок.

Помню, как стояла в центре зала…
Зося Т., закончив гневный спич,
Красный галстук с моей шеи зло срывала,
Позабывши, что за ней стоит Ильич.

В ярости задев платок, явила пионэрам -
То, что будет сниться и в гробу,
Бронзовый лысняк ревлюцьонэра,
С словом «ХУЙ», начертанным на лбу.