Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Прекрвсное Далеко. Часть 2-я.Прекрвсное Далеко. Часть 2-я.Автор: навсегда &Петрович сделал радио погромче. Они слушали радиостанцию «Шансон». Кто-то неведомый профессионально весело пел о невеселом. И поедешь по этапу – Чух, чух. Позабыв про маму с папой, Друг, друг. Бульдог подпевал, покачивался и пощелкивал пальчиками в такт музыке, глядя Гвоздю в глаза и щурясь от удовольствия. Гвоздь не отводил взгляда и дослушал до конца. - А мне вот больше нравятся «Приключения Электроников». - Электроника. – поправил Петрович. - Не, это ремикс, - и Гвоздь запел. Слышу голос из прекрасного Далека… Великолепный слух был у Гвоздя, великолепный слух и потрясающий, гипнотический голос. Так что Петрович даже выключил радио. Слышу голос, он зовет меня, смеясь… Здесь Петрович начал подпевать. Слышу голос, голос спрашивает строго… С четвертой строчки оказалось, что Азазелло и Очкарик тоже знают слова, а Бульдог, хоть и не знал слов, но уловил мотив, и мычал басом вполне в тему. А сегодня что для завтра сделал я?... И тут уже грянули хором, прикрыв и опустив глаза, пламенно, от души: Прекрасное Далеко, не будь ко мне жестоко, Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь! От чистого истока в прекрасное Далеко, В прекрасное Далеко я начинаю путь! И закончил Гвоздь снова соло: - Я начинаю путь! Я начинаю путь! Гвоздь замолчал, и менты опомнились, зашевелились, стряхивая с себя навалившееся внезапно ощущение, будто они делают что-то не то. Лишнее совершенно ощущение. У Очкарика зазвонил сотовый. - Да ты что? – рявкнул он в трубку. – Не может быть! Вот это да! Вот это свинство! Он повернулся к коллегам. - Помните, тему я говорил вам утром? Подписали. Нет, ну какое-то время это еще будет работать… Менты дружно заржали, поглядывая на Гвоздя. - Легализовали, что ли? – живо поинтересовался Гвоздь. - Ты молчал бы, еблан. – жестко сказал Очкарик. - Где твой друг? «Еблан» замолчал, и в сердце его зародилась от внезапно нахлынувшего отвращения к этим людям самая настоящая надежда на то, что Март не шутил, а был серьезен, когда говорил о тротиле. & Азазелло и Очкарик вышли из машины и неспешно зашагали по парку у фонтана на Радужной, делая вид, что они просто два досужих мента, которым даже лень проверять документы у подозрительных лиц, не говоря уже о том, чтобы брать взятки. На место Азазелло черная Волга приняла нового пассажира. Пассажир был одет в черное, в темных очках, и был он весел. - Господа офицеры… - чуть поклонился Март. – Мое почтение. - Можно без нежностей. – разрешил Петрович. - Да ну ты что, отец. Я все понимаю. Бульдог молча оттянул пальцами задний карман пассажирского сидения перед Мартиросом. Тот заглянул в карман, потом в однозначные глаза Бульдога и решил больше не шутить. Достал из кармана конверт и бросил его в разверстую пасть блюстителей закона. - Мы можем быть свободны? Петрович остановил автомобиль. - Гашиш оставь. - Гашиш-то вам зачем? – удивился Март. - За вас волнуюсь. Тут же менты кругом. Вежливый Азазелло открыл заднюю дверь снаружи, выпуская гостей Волги. - Давай, не попадай больше. – пожелал Гвоздю Очкарик. - Ага, спасибо, постараюсь. Волга рванула через две сплошные и полетела по безлюдному переулку в сторону Арбата. - Вот. – Март достал из кармана рацию. – Сам нажми эту кнопочку. Март кинул тротил под сиденье Очкарика, так что точек взрыва получилось две – сначала дернуло вверх передний правый край машины, брызнули стекла с кровью, а затем взорвался бензобак, и тут уже она поднялась в воздух целиком, дымя и плавясь, перевернулась восьмеркой полтора раза, потеряла два колеса и упала на крышу. Огня почти не было – тротил сразу уничтожил все. Завыли сигнализации. Прохожие продолжали двигаться по своим делам, обернувшись на какие-то секунды, почти не сбиваясь с ритма, и Гвоздь с Мартиросом легли на общую волну и спокойно пошли к пешеходному переходу. - Ну чего, ко мне? - предложил Март. – Мне сейчас мягкого привезут. Надо только Маринке цветов купить, тут есть один магазинчик, Мастерская Букетов. Сам люблю там бывать, просто благодатное место. - Ну, если не помешаю… - поскромничал Гвоздь. - Я даже ее уже предупредил, чтобы она была одета. - А чего одета-то? Знаешь, мне кажется, она ко мне неровно дышит. Я просто чувствую это дыхание. Не было такого, чтобы она случайно назвала тебя моим именем? - Да регулярно. Иногда она кричит по ночам в полный голос: «ДА, КОНСТАНТИН! ДА! ЕЩЕ, КОНСТАНТИН!» Они вошли в цветочный магазин. Действительно, прекрасная атмосфера, обратил внимание Гвоздь. В аромате цветов плавало небесной красоты юное создание в шортиках и топике. - Девушка, ромашки есть? – обратился к ней Март. – Понимаете, подруга друга моего, вот этого, очень любит ромашки, а сам он этого ужасно стесняется и поэтому каждый раз цветы ей покупаю я. И когда она об этом узнает, то совершенно точно его убьет, и тогда я наконец на ней женюсь. И мы будем жить долго и счастливо, а потом я ее тоже убью, и женюсь на девушке из цветочного магазина, потому что ничего прекраснее этой девушки быть не может на земле. - Не слушайте этого многоженца, бабника и потенциального женоубийцу. – сказал Гвоздь. – Он покупает ромашки своей полоумной подруге. А я никогда не стал бы начинать серьезных отношений с дамой, которой нравятся ромашки. Вот вам, к примеру, какие нравятся цветы? - Все, - сказала девушка. – В комбинациях возможно все. - Вот я и говорю, - подтвердил Гвоздь. – Ромашки – это однобоко. И комплименты он делать не умеет, не так ли? - Ну отчего же, очень даже мило завернул, - ответила девушка, но улыбалась она при этом в основном Гвоздю. - В общем, ромашек ему – сотню. - Две. – подхватил Март. – И триста одуванчиков. Гвоздь прав – просто ромашки это однобоко. - Давайте еще тюльпанчик в центр. – посоветовала цветочница. – Будет просто не оторвать глаз. В результате взяли разноцветных роз. - До свидания, Гвоздь. – попрощалась девушка. - Ты ей понравился. – сказал Март на улице. – Она не просто так назвала тебя Гвоздем. Жарило солнце. Непринужденно беседуя, друзья подошли к дому. Март открыл дверь в подъезд магнитным ключом, когда позади раздался окрик Романа. - Парни, подождите! – Роман закрыл машину и подошел к ним. – Я за динамитом, парни. - Это пиздец, что я сейчас видел. – сказал Роман в лифте, внимательно разглядывая невозмутимые лица. – Чтобы я каждый день такое видел. - Да ни хуя ты не видел. – сказал Гвоздь. - Я вот видел, как это случилось. - Вы о чем, парни? – спросил Март. - Это проще показать. – ответил Роман, принимая правила игры. продолжение будет Теги:
-3 Комментарии
#0 14:22 12-08-2007Короткофф
Диалоги заибатые. А в целом - безыдейная хуйня. Сути нету, брачо. Хуй знает, может быть, потом чо ахтивизируецца, в продолжении... Мне - очень понравилось. Короткофф встрял бы однажды, погворили бы Хорошее кино... Первая серия тоже понравилась. продолжай, штоле. ага. с интересом ознакомился с первыми двумя чястями А ты клевая. Нови А одуванчики предлагались желтые или оперившиеся? Нормалек. Давеча лысого дедушко-панка видел с десятью волосами. Прям таке одуванчег. пачитал. нормално. молчишь месяц. Где продолжение? Еше свежачок *
Занесли тут намедни в сарай души По ошибке цветные карандаши. Рисовал я дворец, и царя в заре, Пил, курил, а под утро сарай сгорел... Шут гороховый, - скажете? Спору нет. Вскормлен дух мой пшеницей на спорынье, Ядом кубомедузы в морях креплён, И Юпитер оплакал меня, и клён.... я бреду вдоль платформы, столичный вокзал,
умоляя Создателя лишь об одном, чтобы он красоту мне в толпе показал. нет её. мне навстречу то гоблин, то гном. красота недоступным скрутилась руном… мой вагон. отчего же так блекла толпа? или, люди проспали свою красоту?... В заваленной хламом кладовке,
Нелепо уйдя в никуда, В надетой на шею верёвке Болтался учитель труда. Евгений Петрович Опрятин. Остались супруга и дочь. Всегда позитивен, опрятен. Хотя и дерябнуть не прочь. Висит в полуметре от пола.... Синее в оранжевое - можно
Красное же в синее - никак Я рисую крайне осторожно, Контуром рисую, некий знак Чёрное и белое - контрастно Жёлтое - разит всё наповал Одухотворёние - прекрасно! Красное и чёрное - финал Праздник новогодний затуманит Тысячами ёлок и свечей Денег не предвидится в кармане, Ежели, допустим, ты ничей Скромно написал я стол накрытый, Резкими мазками - шифоньер, Кактус на комоде весь небритый Скудный, и тревожный интерьер Чт... Любовь моя, давно уже
Сидит у бара, в лаунже, Весьма электризована, Ответила на зов она. Я в номере, во сне ещё, Пока закат краснеющий, Над башнями режимными, Со спущенной пружиною, Вот-вот туда укроется, Где небеса в сукровице.... |