Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Графомания:: - СоседкаСоседкаАвтор: Мама Стифлера Светлые волосы раскиданы по подушке…Карие глаза смотрят сквозь него, бровки хмурятся… Губы приоткрыты, и пахнут яблоком… И прижать её к себе хочется, и не отпускать никуда… И кожа у неё смуглая, горячая и бархатная… И острые плечики вздрагивают… И темно. И только голос в невидимых колонках поёт про семь секунд: You're just seven seconds away… That's much, too much. I can't touch your heart You're just seven seconds away But, babe, it hurts when we're worlds apart You're just seven seconds away… И он торопится успеть, уложиться в отведённое ему время, и рвётся всем телом ей навстречу, и знает, что у него осталось только несколько минут… Несколько минут. И она уйдёт. Встанет, виновато улыбнётся, соберёт в пучок растрёпанные светлые волосы, закурит, выпустит в потолок струйку дыма, и спросит: - Проводишь? И знает, что нельзя ей отказать. Невозможно. И времени совсем нет. Можно только подойти к ней сзади, уткнуться носом в шею её, вдохнуть её запах – и молча отпустить… А потом ждать. Ждать-ждать-ждать. Ждать звонка. Или встречи. Или сообщения на экране монитора: «Ты меня ждёшь?» Ты меня ждёшь? Зачем она спрашивает? Кокетничает? Жду. Всегда жду. Каждый день, каждую минуту… Жду. Глаза её снятся. Волосы. Запах на подушке заставляет перебирать в памяти секунды и мгновения… Она вернётся. Она обещала. Она вернётся… Моя девочка… Моя – и не моя… Вечер пятницы. Лето. Темнеет поздно. Иду бесцельно, и просто живу. Я ощущаю, что я – живу. Я чувствую запах лета, листьев, бензина-керосина, и слышу музыку, доносящуюся из летнего кафе. Сигарета в руке стала совсем короткой. Я затянулся в последний раз, и пошёл на звуки музыки. В кафе было шумно, людно, и молодая чернявая официантка, держа в руках грошовый блокнотик, осведомилась: - Вы уже выбрали? Настроение было хорошее. Девочка-официантка – приятная, не вызывающая раздражения. - Пиво. Ноль пять. Пока всё. И улыбнулся ей в ответ. Девочка ушла, а я смотрел ей вслед. Что-то в ней было… Определённо, было. Может, глаза? Живые, любопытные… Как у дворняги… Или трогательная белизна кожи в вырезе белой рубашки? Или тонкие пальцы, сжимающие переполненную пепельницу? Не знаю. Но сегодняшний вечер сулил приятные сюрпризы, я это чувствовал кожей. Дикая. Маленькая дикая девочка. Суетливая, живая, настоящая… Не бойся меня, девочка… Я никогда не сделаю тебе больно… Пока не сделаю. Я слушаю твой голос. Не слова, нет. Мне неинтересно то, ЧТО ты говоришь. Мне нравится то, КАК ты это говоришь. Тонкий голосок, так вяжущийся с её внешностью, с сильным западно-украинским акцентом, звенит колокольчиком в голове. Говори, говори, девочка… Мне это нравится. Смейся, улыбайся, хмурься – тебе это идёт. Живой человечек, живые, настоящие эмоции. Губы пухлые взгляд приковывают. Настоящая… Месяц уже прошёл. А интерес не угас. Нет, и больше он не стал, что тоже интересно. Мне нравится встречать её после работы, нравится ловить взглядом огоньки в её глазках-черносливках, нравится касаться губами её волос, и проводить языком по тонкой белой шейке… Она вздрагивает, а я – я улыбаюсь. Моя. Она – моя. Так быстро, и так предсказуемо… Никогда не задумывался над тем, что у неё есть какая-то жизнь. Что она где-то гуляет, с кем-то общается, и не чувствует себя одинокой без меня. Пускай. Это неважно. И роли никакой не играет. «…You're just seven seconds away… That's much, too much. I can't touch your heart You're just seven seconds away But, babe, it hurts when we're worlds apart You're just seven seconds away…» Сигаретный дым струйкой уходит в открытую форточку, спускаясь капроновым чулком по веткам старого тополя… Позвонить? Нет? А почему бы и нет? - Ты где, моя радость? – дым, свиваясь в причудливые, размытые узоры, стелется по потолку… - Я? Я у подружки сижу. – голосок звонкий, запыхавшийся, и радостный. - Ммм… У подружки? Я её знаю? Подружка… Да, наверное, это так и надо: у неё должны быть какие-то подружки. - Наверное, видел… Светленькая такая, в твоём доме живёт, кстати… Светленькая. Замечательно. В моём доме живут десятка три светленьких девушек. Наверняка я её видел. - А если я к вам зайду сейчас – подружка не обидеться? Самому интересно – что за подруга такая? И чем она интереснее меня? Наверняка, откажет… Улыбаюсь заранее. - Подожди минутку… - шёпот в трубке, шорохи, смех звонкий. – Заходи, она не против. Спустись на четвёртый этаж. Даже так? Искрами рассыпается в пепельнице придушенная сигарета… Спускаюсь вниз. Карие глаза, светлые волосы, волнами рассыпанные по плечам, хрупкая фигурка. - Привет, ты к Оле? Смотрю на неё. Потом улыбаюсь: - А можно? - Проходи… - улыбается солнечно, открыто, искренне. Закуриваю, спросив разрешения. Две девушки. Такие непохожие. Разные. Одна – моя. Живая, настоящая, привычная, изученная до мелочей. Вторая – старше, выше, тоньше, деликатнее… И… И я смотрю на неё, и вижу только тонкие руки, сжимающие сигарету, и поправляющие непослушную прядь волос. Зацепило. Сильно зацепило. Но – не моё. Не допрыгнуть до неё, не достучаться, не вызвать огонька в её глазах… А если рискнуть, а? А? - Ты? – удивление в глазах, и улыбка неуверенная… - Я. – в глаза ей смотрю нагло. - Зачем пришёл? – бровки хмурит забавно, по-детски. - К тебе. Пустишь? Напролом иду. Не глядя. …Светлые волосы, раскиданные по моей подушке. Хрупкое, вздрагивающее тело… Длинные ресницы, отбрасывающие тень на раскрасневшиеся щёчки… С каждым движением я становлюсь к ней ближе – и дальше… Я касаюсь губами её влажного лба. Глаза широко распахиваются, и тонкие руки обвивают моё тело. - Тебе не больно, нет? – шепчу в маленькое ушко. Маленькая. Тоненькая. Хрупкая такая… - Нет… - выдыхает протяжно. Перебираю пальцами её волосы, вдыхаю еле уловимый запах её тела. Она сидит, подтянув к подбородку колени, и плечики дрожат. Прижимаюсь грудью к её спине, и чувствую, как бьётся её сердце. - Не уходи… Я не прошу, я не требую. Я вымаливаю. И в который раз слышу: - Не могу. Прости. Ты знаешь… А потом, не глядя на меня, она одевается, зябко обхватывает себя руками, и говорит в сторону: - Проводишь? И я провожаю её до лифта. И возвращаюсь домой. Один. Всегда один. Странная, неразгаданная и непонятная девочка. Женщина. Она старше, она – намного меня старше. Я в волосы её лицом зарываюсь, и понимаю, что дышу Женщиной. Настоящей Женщиной. Женщиной в теле ребёнка. И понимаю, что обратной дороги нет. Что я утонул в ней задолго до того, как понял – кто она. Какая она… Она проникла в меня, в каждую мысль мою, в каждое движение. Она отдала мне своё тело. Полностью. Целиком. И больше не дала ничего… Она приходит, чтобы получить своё. Берёт, и уходит, оставляя мне свой запах, и смятые простыни… А я – я не могу её догнать, удержать, запереть… Она всё равно уйдёт. Потому что Она не может принадлежать никому. Женщина-кошка. Сытая, гладкая, грациозная… Нежная, ласковая, тёплая… И – далёкая. Ей не нужен я. Ей не нужны слова мои, не нужны мысли и чувства. Ей не нужен никто. А вот она мне – нужна. Я жить хочу ей. Дышать ей. Для неё. Ради неё. Всё для неё. А ей – не нужно… Я закрываю за ней дверь, а через две минуты на экране монитора возникают слова: «Спасибо тебе за всё. Ты славный мальчик» Славный мальчик. И не более того. Я буду ждать тебя, слышишь? Буду ждать. Дни, месяцы, годы… Буду ждать тебя. Одну тебя. Только тебя. Потому что люблю. Люблю… …Она закрыла входную дверь, и, не зажигая света, села в кресло и закрыла лицо руками. «Я старая идиотка. Зачем я к нему хожу? Он просит? Пусть просит. Это его трудности. Ты мне ответь – зачем ТЫ туда ходишь? Молчишь? А я тебе скажу. Он – не такой. Он – другой. Он тебя любит только за то, что ты есть. Что ты ходишь с ним по одной земле, и дышишь одним воздухом. И вот скажи ему – «Убей ради меня!» - убьёт. И глаза эти врать не умеют. Ещё не умеют. Не научились ещё. И тебе страшно, да? Да. Страшно. Он младше тебя на десять лет, у него жизнь только начинается… Куда ты со своими мощами лезешь, дура? Отпусти его, не мучай… Верни его на место. Не могу. Не могу. Не могу я! Я видеть его хочу. Дышать им. Прятаться у него на груди, и трогать губами его ресницы… Голос хочу его слышать. Пальцы его целовать. Родные такие… Тёплые… Любимые пальчики… Засыпать и посыпаться рядом с ним. Гладить его рубашки по вечерам. Смотреть телевизор, сидя на его коленях… И – не могу. Что? Что ты от меня хочешь, а? Что ты жрёшь меня изнутри?! Не могу! Не отпущу! Не отдам! Никогда! И назови меня трижды сукой – я рассмеюсь тебе в лицо! Я люблю его. И это оправдываёт всё. И несущественным сразу делает, неважным… Люблю…» Мерно загудел системный блок, и замерцал экран монитора. И её руки привычно легли на клавиатуру, и так же привычно набрали текст: «Спасибо тебе за всё. Ты славный мальчик…» Теги:
25 Комментарии
#0 23:53 14-09-2007
сопливое. Барсук Те не понять. Это жызненное и почти правдивое. Барсук Иногда бабе позволительно сопли попускать. Это тонизирует.))) дежавю Э т о т а к, т а к... Я счас задохнусь от восторга а я боюсь сопли осенние засылать, быть с ними в хуете... Феня зато твоя пизда пахнет резиной хер резиной пахнет мамина пизда, а моя свежим кедром, а если те чо не нравицо - соси хуй (Г. куздра) я очень тибя афтарша уважаю,даже сцуко люблю идрочу фтихаря, но не надо это выкладывать на удав нахуй ты занимаешься хуйней на работе? пиши романы женские - это будет сенсацыя в литературе для женщин. там, походу, застой. впрочем, я не слежу. но подозреваю. итальянецц На Удав я никогда не выкладываю сопливую лирику. Там формат другой. . Kambodja Какие нах романы женские?! Меня на сопли пробивает три раза в год, когда сливу нажру!) Да и не моё это. И бабы читать меня не будут. Я про "..он подошёл к её роскошной кровати, и упал мускулистым волосатым торсом на золотистую кожу её девичьей груди, и вошёл своим нефритовым стержнем в её девственное лоно.." - не умею писать, слава Богу...) . Фенечка Помидорова А вот взяла б - и заслала. Я, если честно, была уверена, что в Хуету попаду. Так дело-то не в рубрике. Кому интересно - прочитают, и оценят. Я б лично с удовольствием прочитала ТВОИ сопли. Интересно аж жуть! Есть такой кантингент людей-они занимаютсо хуйней ат большого количества времени. Атпусти, заплакала, хотя у женщин тока адно палушарие мозга работает... Патаму мож им и интересна такое читать.. Кароче-аффтар утапись в ближайшом водоеме. КОЛХОЗ Есть такой контингент сюдей - дауны называецца, они, вместо того, чтоб хуй дрочить на портрет Новодворской, шляюцца по Литпрому, и ищут знакомые буквы. А если не находят - буянят, и ссуцца. А вообще, пациент, вы кабинетом ошиблись. Тут у нас кабинет женской релаксации, а вам надо прямо по коридору, в кабинет эвтаназии. Я вас необзывал, а вы аткравенно хамите, мадам. И па кабинетам я не хожу и вам не саветую па ним хадить. Да и исчо-Абижаццо тока интелектуально атсталые люди, я надеюсь вы к ним не относитесь, а то что я сказал-сугубо майо личное мнение, да и незабудьте пра вадаем. душевно. Классика ЖП. Много лишних слов, а так всё нормально. КОЛХОЗ А кто сказал, что я обижаюсь? Если бы я обиделась - я б Вас не в соседний кабинет послала, а в половой орган какой-нить. а ещё по доброте душевнай могу бесплатный совет дать: смените ник, сэр. Ибо от Вас пахнет соляркой, навозом, и прелым сеном. Не комильфо. Да. А от меня разит перегаром, говном и трёхнедельными сырниками. Доброе утро, Лида! Шизоff А ты сырники из трусофф вытряхни незаметно - и будет уже лучше, да..) Доброе утро, Антон!) Мама Стифлера Сырники - это карпетки, ибо сыром воняют к ногам прилипши, а в трусах колдыши, их вынуть трудно, ибо присохли. Хорошее утро, нежное такое! Шизоff Колдыши (они же катяхи) - это сзади случаецца иноогда. А сырки ( они же брынза) обычно спереди жывут. У тебя откуда сыплется? Утро, кстати, великолепное! Из башки перхоть, из жопы песок, в ушах серные пробки, поллюции и почесун беспокоит. Да, романтично и душевно нынче, Мамочка. Мама Стифллера «Я старая идиотка. Зачем я к нему хожу? Он просит? Пусть просит. Это его трудности. Ты мне ответь – зачем ТЫ туда ходишь? Молчишь? А я тебе скажу. Он – не такой. Он – другой." Я ,конечно,извиняюсь,но все мы одинаковы.Проявляемся раньше или позже.Если две половинки не срослись-все остальное-суета.И не надо рыдать прилюдно-есть вселенская тоска-а есть бабская немочь. Хотя лично к Вам ,мамаша, отношусь с глубоким пиететом. Про роды было с обрезанием пуповины и отходом околоплодных вод? Нет? Значит не мамаша Стифлера писала, а какой-то казачок засланый. Атас личная вещь... Даже слов нет. А в ГВ сунули оттого, что это - суть чистый поток сознания. По-моему оба Ваших персонажа(мужчина и женщина)мыслят одинаково:по-женски.Но вот меня это натолкнуло на такую мысль:интересно,очень даже интересно было бы попробовать "залезть" в мужскую психологию и,исходя из этого уже писать что-то от лица мужчины. Всё-таки они по-другому мыслят.Потому и называют наши откровения соплями.А вот как они мыслят...это уже не ко мне))) А идея ваще классная!) Мама Стифлера - спасибо. Как и почти за все остальное. Спасибо Вам огромное! Релакс удалса. Грущу. "Я слушаю твой голос. Не слова, нет. Мне неинтересно то, ЧТО ты говоришь. Мне нравится то, КАК ты это говоришь."... -реально женская фраза. в ней все особенности мышления женщин.... косячёк) Еше свежачок Смачно небо тонет в серой дымке Повстречать пора счастливых дам. Путь осветят в темноте блондинки Во души спасенье встречным нам. Муж был часто дамой недоволен Речь блондинки слушать он устал Только вряд ли хватит силы воли Бить рукою ей с матом по устам.... Мне грустно видеть мир наш из окна.
Он слишком мал и что он мне предложит? Не лица - маски, вечный карнавал! Скрывают все обезображенные рожи. Но там, шатаясь, гордо ходит Вова. Он гедонист, таких уже не много. У Вовы денег нету, нет и крова Стеклянный взгляд уставленный в дорогу.... Светлее звёзды осторожных принцев И ярче самой пламенной мечты. Ночами даме важно насладиться Души полётом в дебрях высоты. Забросить в небеса простую душу Залётный принц строился с листа. На целый век красавице не сужен Но как ласкает сладкие места.... Вы помните беднягу Кука,
который двинул за моря, не взяв ни бластер, ни базуку… но жаждал въехать в дикаря - его аршином общим мерил и познавал его умом, за головные трогал перья… И что с ним сделали потом? Он к ним с букетом и улыбкой явился ясным летним днём… Но в чём была его ошибка - молчит история о нём.... Видя всю грибная прелесть До земли отвесил челюсть, В кучу стал сметать грибы Краем собственной губы. Побросал в корзину разом Гнуться больше не обязан, Удивляясь сколь попалось, Поясница бы сломалась. Всё равно родная скажет, -Не вспотел сегодня даже, А грибочков целый короб Заграбастал с перебором.... |