Далеко от РАЯ

Автор: Максим Чуев 0.0.0.
Он пытался убежать от проблем и дневной суеты, также как и я, также как и ты. От всего, что его окружало и давило на нервы. Пытался сбежать от самого себя, спрятав голову в штаны. Пытался вкусить пух пирогов, запивая их ворованной водой из чайника, но внутренности напомнят тебе, что он ещё жив, пока не увидят, как прекрасно синее небо, и пока ты бежишь, мной управляет страх. Страх быть пойманным за то, чего он не совершал, страх, от которого трусятся колени, точно крышка кастрюли с закипающей водой, страх, в котором нет прошлого, нет настоящего, есть только желание убежать и не быть пойманным в его сети. Так что беги, беги, не смотря на то, что боишься рассветов. И пусть твоё отражение в стёклах соседских окон не будет поймано; ты же знаешь о ловцах отражений, ты не зеркальный карп, не овца безголосая, ты давно в курсе, что ты знаешь больше всех, вместе взятых, ты знаешь, что рано или поздно, информация своим перенасыщением разорвёт тебя. Беги без оглядки! И ты побежал, не понимая, кто я, а кто ты, не понимая, кто он. Возможно, это был я, возможно, это был ты, а длинная дистанция марафона называлась ЖИЗНЬ.
1.
- О-О-О-О! Тсс-с-с-…..- Ты слышиш-шь? -Это завёт тебя фея. Несмотря на то, что ты ещё не родился, она завёт тебя в свои покои наполненные сладкой аквамариновой музыкой. Тш-ш-ш-с-с-с-….. - послушай!
И он услышал. Он остановился, в надежде вспомнить, как он появился на свет. И что-то присущее сплошь и рядом нарисовало картины его рождения. Мысли неслись кровью, переполненной джефом, а в голове складывалась неоконченная фабула рождения героя.
Осколочной гранатой воздух разорвал лёгкие, сделав жизнь смыслом жизни. Лучи солнца, скальпелем больного хирурга, врезались в опущенные веки, а чьи-то руки взяли за тело и сжали мысли.
Родительская насмешка, внемлющая ироническим советам судьбы, окрестила его Сельдереем, по отчеству Ивановичем, от человека, посеявшего семена. Скромный мальчуган, рос очень быстро, пока не познакомился с ребятишками, научившими его курить. За какие-то несколько лет курения, он возмужал. Табачный дым регулярно наполнял его лёгкие мыслями о Мексике, а после выпитых литров на груди появлялись новые волосы.
Спустя несколько лет, Сельдерей стал самостоятельным, но чувство, это чувство отрицательного героя своего проходного двора, не оставляло его не на секунду.
Футбол по TV мешал жить, хлебные крошки мешали спать, вытертые полы мешали ходить, не смотря на то, что в его липких объятиях, целуясь, гибли мухи. Он заходил домой и первое словосочетание, вырывавшееся из его рта, было: «Кто Я?». Его вопросу вторили клочья обоев свисающих с потолка и со стен, перегоревшая засиженная жуками лампа, и мутные окна его квартиры, напоминающие о серости жизни, а также зеркало, его глаза в нём, оно пахло детством, а он любил его.
Сельдерей Иванович, просыпаясь, каждое утро, забегал в ванну и до упора откручивал краны, спуская воду нового дня, в надежде, что с ней уйдут все его проблемы.
Его окно украшали два керамических горшочка с вставленными в них искусственными цветами и несколько вязанок красного перца и чеснока, свисающих с ручки оконной рамы.
В его тарелке, еда покрывалась плесенью до того, как он успевал её приготовить. Дни летели как арбузные семечки изо рта, а он продолжал свой бег.
1. 2.
Далеко - далеко, за любимым городом, где Солнце встаёт из-за дыма моих папирос, Сергий посеял семена в своём огороде. Ежедневно вырывал сорняки и окучивал засеянную площадь, наконец, пришло время и лишь одно семя проросло. Вначале показалась головка, через некоторое время и вся морковочка, поблёскивая своими оранжевыми щеками на солнце. Так и появилась на свет Морковь Сергеевна.
У Моркови был золотистый пушок на голове, и милый голосок. Разговаривать она начала рано, а ещё раньше научилась думать, и в связи с этим, Сергию приходилось не сладко. Морковь постоянно задавала вопросы, заводящие в тупик отца-селекционера. Сергий и понятия не имел откуда у маленькой Моркови, такие познания, не находя в себе слов для объяснений, он начинал психовать.
Морковь верила с рождения, что она рождена для великих свершений, верила во встречу с пастырем мира сего, а когда засыпала, ей казалось, что он разговаривал с ней, открывая тайны и принципы мироздания.
Перед сном она доставала лежащюю под кроватью свою любимую книжку «Маленький принц» и жадно пожирала слово за словом, предложение за предложением, абзац за абзацем. За чтением быстро пролетело время, но она была уверена, что она не взрослеет, до тех пор, пока не пришлось поступать в университет овощей. Все взрослые особи должны были получить высшее образование – иначе не выживешь, жуки заедят.
1.3.
Вообще история моего сентиментального путешествия по Северному Кавказу началась - просто Пиздец! Заправленный как положено, я нёсся на сотке «властелин колец» с номерами 333. Машина разрезала раскалённый воздух асфальтов и отбрасывала плавающую тень на шершавую поверхность дороги.
Мысли роились в голове как пчёлы: - К нему, зачем нам заезжать к нему? – мне очень не хотелось этого делать.
Лениво перебравшись через ямы проходных дворов, «властелин колец» остановился у подъезда. Звонок сотового заставил очнуться и обратить внимание на хлопок задней двери. В салоне остался ещё один пассажир, не считая меня.
- Слушай! Пока ты здесь, я схожу в соседний подъезд, попрощаюсь. Там моя любимая живёт…
- Нет проблем, Братка!
Я мигом шмыгнул из машины и за каких-то пару секунд был уже наверху. Лестничная клетка дышала мне в лицо своим отвратным запахом, мусоропровода. Я вдавил до упора сосок звонка, но он не поддался: - Гм…?! Сломано?.. Надо же, не работает, – я продолжал методично давить белую кнопку звонка. Взгляд упал на щель между дверью и стеной. – Да как это я раньше не заметил. Дверь открыта, вот придурок!
Перед тем как открыть дверь, надо было покурить, мне так нужно. Вспышка зажигалки, и лёгкие наполнились приятным табачным дымом.
Через несколько минут окурок врезался в бетон шестой ступеньки. Я протянул руку и потянул на себя дверь тамбура. Зашёл. Постучал.
Клацанье замка предало мне необходимое настроение и вид.
- Что Блядь!!…- она стояла наклонясь с половой тряпкой и ведром воды -…… Пришёл?!……- сказала она, выкручивая в ведро собранную с пола воду -…… Ну как блядь??…… Нравится????? – Весь коридор и квартира в том числе. Были залиты водой по щиколотку - …Если будешь с ней жить, у тебя всегда дома такая хуйня будет!!!…- слова матери моей возлюбленной врезались в мысли, оставив шрамы размышлений.
Я вышел и закрыл дверь тамбура, о боже, как здесь грязно. Рука полезла в карман, где эти грёбаные сигареты, в голове ураган негативных эмоций, достал сигареты. Огонь зажигалки, пара затяжек и оплавленный фильтр плюхнулся об пол, разбрызгивая сотни маленьких огоньков. Нехотя рука потянулась к дверной ручке - Как я не хочу этого делать, снова говорить с ней, я даже не помню, как зовут её маму, - открыл дверь. Размышления пилили ход событий, влияя на неизвестный конец. Я снова вошёл в тамбур, и моему взору открылись десятки полочек хранящие своё многолетнее молчание, заключая в объятиях старые тряпки и забытую старую обувь.
Интересно, что же там произошло? – мучил меня вопрос. Когда я вошел в квартиру, её мамочка уже убрала воду с пола коридора, но продолжала возиться на кухне.
Дверь комнаты, находящейся слева, распахнулась и оттуда выбежала моя любимая, потрясая моё воображение своей стройной фигурой. Светло-русые волосы разливались по плечам и спине, переливаясь в свете ламп, отражали естественный блеск. Чудеса Сан-Силк, – подумал я! Её ноги, О-о!! Эти ноги! Наверное, за эти ноги пала Троя, Нет!… Эти ноги достойны большего. А за её улыбку не страшно и умереть, лишь бы ей было хорошо.
- Подожди! Я сейчас! Только оденусь…
- Конечно, малыш.
Я вышел, и опять мысли наполнили голову, роясь как мухи, разбрасывая непонятные обрывки чьих-то фраз и фрагменты чьих-то жизненных отрезков.
Хлопнув дверью, она появилась на площадке, в синем свитере, джинсах клеш, с красным пластиковым ведром для мусора в руке.
- Гм...- она произнесла это, как-то стесняясь, так, что смущение пронзило насквозь и меня. Мне нужно выбросить мусор. Ладно? - улыбаясь, она продолжала – Представляешь! Забыла закрыть кран, когда посуду мыла! – и опять, смеясь - Уснула, а вода натекла, ты даже не представляешь, вода повсюду!!! Вся квартира! Всё в воде!
- Я разбила картину, представляешь!….Меня мама довела!!!
- Так! Ты мусор хочешь вынести, пойдём! Я к тебе не надолго, я уезжаю!
- Можно мне с тобой?
- Малыш! Пойдём на улицу!
- Я так люблю, когда ты называешь меня малышом! Я твой малыш…. – она прислонилась к моему плечу своей головой, и мы начали спускаться по лестнице к мусорным жбанам.
Баки были переполнены, - Какая вонь! – меня тошнило, но я не подавал вида, - от них веяло сыростью и гнилью. Она одним движением опрокинула мусорное ведро, освободив его от содержимого, и поставила на землю.
- Меня всё достало!!! …Пойми! Всё абсолютно!!!! ….. – с этим криком моя любимая начала снимать свитер и, оголившись по пояс во дворе девятиэтажного дома, кинула его вслед, давно упавшему мусору.
- Возьми меня с собой, я прошу…….. я не могу так больше, - её слова сопровождались такими гримасами, что мне стало не по себе, руки её дрожали, я начал её успокаивать, но она и слышать ни чего не хотела. –Не знаю что и сказать, я пытался подыскать слова оправдания, не скажу же я ей, что те, кто едут со мной, терпеть её не могут, мы же не на прогулку, а они мои друзья. Нам нужно денег заработать. Поток мыслей был сбит её пощечиной. - Меня трусило! Меня телепало бля!!! Руки не слушались – Пойми! Малыш! Я не могу взять тебя, не могу, я еду на неделю и всю эту неделю буду в дороге, нас три мужика, но как?
- Тогда дай мне денег!!!!…
Мне было больно, - последние сто рублей мы потратили четыре дня назад, а зарплата будет в процессе поездки, или через месяц. Я ощутил себя ничтожеством, не способным заработать денег - Я урод!!!!!! Я ненавижу себя!! Ненавижу!! – мысленно бичевал я себя, правой рукой нащупывая в кармане двадцать рублей мелочью, на которые хотел купить сигарет.
-Дай мне пятьдесят рублей!!! Ты слышишь!!! – она орала, её милое лицо изменилось до неузнаваемости, тембр голоса вздувал вены на шее.
- У меня нет де-нег!!!!! – заорал я.
- Дай мне пятьдесят рублей!!! Дай мне денег, чтобы я смогла убраться отсюда!!!! – кричала она, уже сорвав голос.
Мне было стыдно, если бы мы не поругались с моими родителями, она бы могла без проблем пожить с ними, но видно не судьба.
- Ты что!??? Не понимаешь!!???? У меня нет денег!!!!! – я пытался хотя бы чуть-чуть успокоится, потому что, любопытные старухи уже начинали собираться на этот фестиваль наших отношений. В расстоянии, измеряемом двумя подъездами, сигналил «Властелин колец», напоминающий, что мне нужно поторапливаться. – На вот! Возьми! – я протянул ей монеты различные по номиналу, зачем-то сказав, что это последние.
- Нет! Не надо! – возразила она, уже успокоясь, - ты, наверное, на сигареты оставил.
- Слышишь!?? Я сказал, возьми! – и высыпал мелочь в маленькую хрупкую раскрытую ладонь.
- Нет, я не хочу! – она высыпала монеты обратно мне в руку. Я думал, что мы сейчас обнимемся, поцелуемся, и этим всё кончится, но….
- Забери меня. Возьми меня с собой. Хотя бы вывези из этого района. Я не могу так больше, я сойду с ума.
- Нет! Я не могу, ты же знаешь.
- Нет, не знаю!
- Я, правда, не могу.
- Да пошёл ты к чёрту!!! – слова убили меня. Я видел её спину, белую изящную спину, которая направлялась к подъезду. Я не знал что говорить, казалось, что с этого момента, рухнули все мечты, все труды, а с ними вся жизнь. Я пытался найти хоть какое ни будь слово, помогающее себя снова почувствовать мужчиной. Мысли неслись в голове, напоминая, что этот день начался как-то не так. Хотелось догнать её, остановить, крикнуть – «Я люблю тебя!!!», но вместо этого, из разъяренной груди и больного сердца вырвалось – ДА ПОШЛА ТЫ НА …..!!!! Я бросил ей в след монеты, которые до сих пор сжимал мой кулак.
Деньги, эти сраные деньги, подобно каучуковым мячикам запрыгали на мокром асфальте, поднимались и опускались, не желая останавливаться. Минуты казались часами. Я повернулся и пошёл, подойдя к верному другу по кличке «Властелин колец», сел, хлопнул дверью, и авто тронулось, оставив в воздухе запах палёной резины.

2.1.
Сельдерей не унимался, он не мог найти то, что было ему нужно. Он искал ответы на вопросы о том, как создан мир, но вместо этого натыкался снова и снова на непонятные препятствия жизненных циклов. Его одежда истрепалась и истёрлась как тубус в руках студента, проходившего не один год в университет. Сельдерей мечтал о покое, о барбикю, о семье, но, увы, госпожа удача или госпожа жизнь не могла сжалиться над ним, и ему приходилось только собирать марки, и опустошённые промокашки. Его абсолютно ни что не заботило, не волновало. Порой он так глубоко уходил в свои мысли, что на возвращение обратно у него уходило не меньше дня. И все для того, чтобы окончательно стереть личную историю. Со временем он уже не мог разобраться где, правда, а где выдумка или ложь и пока червь сомнения точил мозг, Сельдерей травил его всем, что попадалось под руку.
Длинными выходными, а они тянулись как замазка для окон, он подходил к своему сиреневому телефону, снимал трубку, и, набивая её до отказа зеленым табаком - курил, вкушая дым африканских трав.
Со временем Сельдерей стал походить на сома, лежащего в тине и курящего свою трубку. Даже солнечная музыка далёкой Ямайки не радовала его так, как курение сиреневой трубки, уж больно он к ней пристрастился.
Просыпаясь, каждое утро, он протягивал руку под кровать и доставал из под неё тёплые унты, подаренные ему одним знакомым якутом, но прежде он задавался мыслью с какой ноги ему лучше встать и после часового раздумья, как всегда вставал с двух ног. Телепался на кухню и делал всё, чтобы избавиться от вселенской тоски. Включал телевизор и не мог понять, зачем непонятные мультипликационные существа лупят друг друга, рассуждая на тему, кто круче, покемон или бульбазавр.
Его первая девушка была прекрасна, уникальна, идеальна и неповторима, как пивная бутыль, а в духовке его жизни уже готовился гриль.

2.2
Морковь продолжала отбиваться от назойливых насекомых и пыталась понять, где её принц. Она мечтала стать вольной птицей, парить изящной ласточкой под облаками и это не было последствием прочитанного Экзюпери, это было настоящее желание, настоящее стремление и настоящая ЖАЖДА ПОЛЕТА. Гуляя по улицам пустого города, она надеялась, что принц заметит её, окликнет, скажет слова - как она прекрасна, - и останется с ней, пусть не на всю жизнь, пусть на день. Зато этот день станет самым счастливым в её жизни и поможет ей почувствовать себя женщиной, а ведь она женщина. Так же как и большинство спайонолепестковых растений, растущих в нашем огороде. Самая красивая женщина, самая прекрасная, как великая Елена Троянская, а может и лучше – так думала Морковь, расчесывая свои золотые кудряшки перед зеркалом и пялясь на своё оранжевое отражение.
Свободные дни уходили как солдаты на войну, и большую часть времени у неё отнимала прогулка по ночному городу в полном одиночестве. Естественно прогулка не обходилась без того чтобы не напугать доверчивых, заблудившихся прохожих, своим неординарным видом: начинающимся с желтых ботинок типа «камел-ллот» и заканчивая легким хаосом на голове. Да, настоящим хаосом! А как еще можно называть прическу, если вместо лака для волос или лучших минеральных удобрений, она использовала всеми любимую «Пепси-Колу». Наверное, поэтому она смело себя причисляла к разряду и представителям поколения «NEXT», коими забиты все городские забегаловки – зовущиеся по-модному «диско».

2.3.
«Властелин колец» резал дорожную пыль, отбрасывая длинную тень от заходящего солнца. - Что творится у меня в голове? Обида на неё? - Я осознавал, что жизнь без неё превратиться в адское пекло или того хуже, в один из кругов описанных Данте. Сейчас, сидя на заднем сидении автомобиля, я не мог найти себе места, даже мысли о деньгах, которые мы подымем, не очень меня радовали. Мне надо было отдохнуть, выкинув из головы всё, что было связано с ней. В голове пронеслись фрагменты воспоминаний, постепенно докатившись в смене слайдов до сегодняшнего утра. Я вспомнил слова Алексея, звучащие в телефонной трубке – Возьми с собой чего-нибудь веселящего!
Как хорошо, что мысли способны напомнить о хорошем. Я оттопырил нижний правый карман своих широких джинс, и достал оттуда кулёк с тем, что помогло бы избавляться от ужасных воспоминаний, самому Иисусу Христу.
- Пацаны! Трубы есть?
- О-о! Ты взял! Молодчина!
- За несколько движений я сделал гильзу, достал фильтр из сигареты и вытряхнул табак в окно, немного оставив на разбав. Через тридцать секунд в моей руке красовался «урод» с отличной травой. – Взрывай. – голос одного из сидящих впереди, отвлёк от размышлений. – П-ФФ- я задержал дыхание – второй напас – чувства постепенно возвращаются ко мне, моя голова проясняется и ты понимаешь, что время и меня вылечит и тебя вылечит.
В СD -юке играет «Крем» распевая о том, что по венам уже давно течет белая кровь, - и с этими словами жизнь становится жизнью.
«Измена» ко мне пришла незаметно, и нам пришлось остановиться, чтобы спрятать кулёк с содержимым под крышку багажника. Ночью, а была именно ночь, стало невыносимо радостно за то, что сестра дяди «Осипа» пришла вовремя, потому что впереди виднелось ристалище неоновых рыцарей.
«Властелин колец» принял вправо, это была ответная реакция на жест одного из бронированных светящихся воинов, махнувшего своим магическим жезлом. Дорожный патруль продержал нас полчаса, обыскал машину и нас, но за неимением повода держать пассажиров «Властелина колец» далее, «ночному дозору» пришлось их отпустить. Единственное что насторожило этих блестящих инистых великанов, так это бейсбольные биты лежащие в багажнике под грязной газетой, но то ли умение вести переговоры, то ли настырность и уверенность в разговоре владельцев автомобиля свели проблему существования таковых на нет.
Когда наш автомобиль вновь тронулся навстречу Авроре, звенья событий снова принимались плести сеть и тревожить моё сердце, нарушая ровную поступь моей жизни. И единственная мысль что постель, спасет меня от тоски – успокаивала, не давая натянутым нервам сорваться на друзей.
«Властелин колец» медленно подобрался к придорожному строению с вывеской «Мотель», и через некоторое время, моргнув фарами, проводил своих пассажиров.
Нам повезло, двухкомнатный номер на втором этаже какого-то замшелого мотеля, недалеко от Ставрополя. Две комнаты – думал я, - Это замечательно!
Лёша и Ара расположились в дальней комнате на двуместной кровати, а я, человек страдающий бессонницей, выбрал комнату с телевизором и порно каналами, в предвкушении хорошего отдыха. Искупавшись в душе и залив пол ванной комнаты водой, не вытираясь, я проследовал к своему ложу. Телевизор орал, показывая, на сколько симпатичными могут быть порно-звезды, а особенно их бритые промежности. Казалось, что время остановилось и то, что будет дальше, представлялось неминуемой пропастью, в которую обязательно будет, свергнут мой внутренний демон. Я оторвал взгляд от телевизора и обратил внимание на журнальный стол. На нем явно вырисовывались силуэты двух турецких стаканов, из которых часто пьют «шмурдяк» в дешевых забегаловках.
– Вот это дело, - радость переполняла меня. Я заправил «папиру» и медленным шагом подошёл к столу. Волшебный огонь зажигалки и легкое потрескивание внутри папиросы наполнили комнату приятным запахом травы-муравы. Выпуская дым через обратную сторону «трубы» в высокий стакан, я ждал не более пяти секунд, после чего, начинал глотать охлажденный серый аромат «Мэри Джэйн», травки, канабиса, марихуаны, дурмана, дрэка, шмали, ганжа, или просто «плана». Хорошего афганского «плана»!
На секунду мне показалось, что мое сердце вырвалось на свободу, чтобы осветить путь тем, кто заблудился в своих исканиях, но постепенно думы о свободе и о людях сошли на нет. Какая может быть свобода, когда твои мысли в нирване, голова на подушке, а тело радуется тому, что ему удалось принять горизонтальное положение.
Не знаю, каким чудом, но постепенно я вспомнил, что здесь, в этой богом забытой гостинице, где проститутки стоят столько же, сколько двести грамм коньяка средней паршивости, я нахожусь не один. Ведь со мной они – псевдо друзья, которых интересует только жажда наживы.. – Пусть так – мысли пронеслись ураганом, - но их обязательно надо порадовать! Мне не терпелось накурить их на сон грядущий тем, что Джа послал.
Не знаю, сколько прошло времени, ведь в состоянии изменённого сознания время или сокращается или растягивается как жевательная резинка, прилипая ко всему, что тебя окружает. И я, стало быть, начал сомневаться в том, чтобы поделиться с ними, но голос в соседней комнате был сигналом, как свет для собаки Павлова.
Заходя в комнату со стаканом в руке, я произнёс:
- Ребята! Вы ещё не спите? Посмотрите, что у меня есть!
- А чей – то?
- Какие же вы растаманы, вы что, через банку ни разу не курили? Пейте дым, пока холодный! – сказал я, протягивая им высокий стакан наполненный дымом.
Мне было приятно смотреть, как жадно они пили из стаканов сизый дым, тем более что благодаря этому занятию мне удалось убрать пол часа тоски по той, которая осталась в городе, и избавиться от косых размышлений нагоняющих на меня депресняк.
– О! Если бы вы знали, как я их убрал! Эти два мужика, каждый килограмм по девяносто превратились просто в хлам, валяющийся на кровати в неестественных позах. Мне было по настоящему радостно видеть их такими и сам себя, утешая, я добрел до кровати, плюхнулся в простынь и уснул…
Понятия не имею, сколько прошло времени, когда Я услышал этот стук.
–Блядь!- Поспать не дадут! – с трудом осознавая, что происходит я начал открывать глаза. В момент в голове щелкнула мысль о недобитой пятке, валяющейся в жестяной пепельнице.
- Вставайте! Вставайте! – Вы просили, чтобы я вас разбудила! – раздавался голос за дверью.
- Бля! - Этот голос сводил меня с ума. Я собрался с мыслями и крикнул:
- Да пошла ты! Все уже встали! Иди, л-уу-чше кофе принеси! – и как по дуновению волшебной палочки стук и крики прекратились, что позволило мне разобраться тет-а-тет с мятым окурком на столе.
На сборы мы отвели друг другу не более пяти минут и по истечении таковых, «Властелин колец» снова резал встречный ветер новых приключений.

3.1.
Сладкий аромат, предвещающий прекрасный обед заставлял Сельдерея останавливаться в безумной суете. Смотреть в лица и пытаться увидеть свою королеву. Ту, которая ему была предназначена Небесами. Идя в толпе, он смешивался с ней как джокер в колоде, тасуемой умелым шулером. Перед глазами проносились различные масти: Черви, Бубны, Трефы. Пики; шестерки, дамы, вольты, короли и кое-где, в огромных джипах и лимузинах, важно восседали тузы, которые, не снимая своих черных очков, вальяжно взирали на мир.
Так, час за часом, минута за минутой перед Сельдереем вставали все новые и новые лица, а он так и не мог увидеть, выхватить из этой безумно огромной колоды свою единственную.
После таких прогулок он чувствовал себя не важно и тогда он выходил в семейных трусах на балкон, смотрел в небо и просил от Бога какого-нибудь знака, но в ответ только ветер обдувал его волосатые ноги. И все же Сельдерей любил это настроение. В такие моменты им обуревала настоящая страсть, не какая-то там страсть из голливудских фильмов, а настоящая СТРАСТЬ к женщинам и жизни. Только тогда он мог чувствовать в своей комнате запах деревенского погреба, видеть кляксы на столе и в полном безмолвии катать свинцовые шарики по бугристой плоскости любимого табурета. Его старый диван, стоящий около грязной стены, был похож на скрюченную и засохшую смоковницу, и только новая обивка не позволяла пружинам вырваться на волю и поприветствовать своего хозяина. В эти минуты ему хотелось красивого и настоящего чувства – настоящей любви. Настоящего живого мяса, которое нужно рвать и ебать во все дыры, чтобы оно пищало. Он так хотел прижаться сзади к кому-нибудь своим животиком, что от этого ему становилось еще тоскливее. Он останавливал ход своей мысли и говорил:
- Мое время пришло!
После чего вкладывал между зубов свой любимый варган и наслаждался звуком, извлеченным из одной металлической струны.
Сельдерей не находил себе места, выходил из своего дома, заходил обратно и опять выходил в надежде встретить свою богиню. Он знал, что если не сегодня, то завтра он точно встретит её, свою половину, с которой он соединится надолго, а может навсегда. Поэтому единственным средством от овощной тоски были маленькие кругленькие удобрения с непонятной для него характеристикой - «Барбитураты», но зато за ними время пролетало незаметно, зрачки «расширялись», охватывая бесконечность сознания, а думы о будущем были билетом на поезд, который уже сегодня уходит за горизонт. Туда, где солнце рождает африканские песни и путается в дредах пальм.
Он страдал, а время брало свое, вытирая лицо вафельным полотенцем, и теперь дни только и успевали проноситься беззвучными мухами мимо его ушей. Ведь в этот момент он абсолютно ничего не слышал кроме двух слов: - ЭЙ. ПАРЕНЬ!

3.2.

- ЭЙ, Парень! Парень! - Твердила Морковь, вывалившись из дверей местного «диско» и уцепившись следом за каким-то, неизвестным для неё самцом.
- Да остановишься ты или нет?! – с негодованием произнесла она и бросила со злости свою маленькую сумку на мокрый асфальт.
Незнакомец остановился и одарил её своим взглядом, полным отчаянья, безнадежности и нафтизина.
- О--оооо, да ты - красавчик!
- Нет! Ты ошибаешься! – отвечал незнакомец.
- Ты не прочь погулять по стройке!
-Нет! Но там ведь нет ничего интересного – отвечал Моркови её собеседник, с трудом держась на ногах. В результате чего Морковь сделал вывод, что ему нездоровиться и предложила присесть на узенькую лавку, стоящую неподалеку.
- Слушай, ты не хочешь мескаля? – вопрошала она.
- Да можно было бы, - пробуровил себе под нос её собеседник.
- Ну, так на, возьми! Только выпей все! Это хорошие удобрения, они тебе помогут!
-ОК! – он разом проглотил все предложенное ему.
- Ну, так что? – спросила его Морковь, закидывая в свой маленький ротик остатки удобрений, найденные в сумке, - пойдем на стройку погуляем?!
- Пойдем!
Для Моркови и её спутника время ходьбы до стройки пролетело незаметно, но за эти полчаса удобрения, принятые на лавке, уже начали оказывать воздействия на незащищенный овощной разум и отразились во всем мире пиршеством перламутровых отливов кирпича и асфальта.
Башенный кран, такой высокий изящный был так близок и так далек, одновременно, что казался недоступным. И все же Морковь ловко перемахнула через колючий забор и предложила её другу проделать то же самое.
Взобравшись на стрелу, она шла, как ей казалось к Богу, ведь ей так хотелось летать. Повторить все то, что сделал любимый книжный герой, спасти землю от засухи и помочь всем, кому только можно. В её маленьких, почти детских кулачках покоились жмени белых и плоско-круглых удобрений, а ангелы и бесы начинали нашептывать ей свои откровения.
Морковь встрепенулась. Она остановилась и прислушалась. Слева чей-то голос звал её к себе, а справа кто-то тихо проговаривал заветные мантры. Она разжала вспотевшие ладошки и из них белым градом посыпались маленькие, разделенные посередине еле-еле видимой линией таблетки.
Её новоявленный друг все это время, стоявший под стрелой машинально открыл рот и стал ловить эти волшебные пилюли, которые для него были манной небесной, способной избавить от печали и тоски.
Мясо облаков вальяжно проплывало над головой, и было невозможно описать эту гармонию природы и двоих сиамских сердец встретившихся так случайно в каменных джунглях. Казалось, что красота и изящество переплелись именно здесь, среди торчащих арматур, кирпичных стен и бесконечных бетонных настилов. Казалось, что сама природа, воплощенная в грудах кирпичей и возведенных каркасах здесь и сейчас творила жизнь, соединяла судьбы и заставляла стук сердца отдаваться в исках.
-Где же ты? Где? Я свободна!!! Я готова летать! – кричала Морковь. – Я готова ко всему, что мне готовит судьба! Я птица! Я свободная вольная птица! Пойдем к тебе мой друг! Ведь мы вместе!!! А ты мой ПАРЕНЬ! Мой герой! ГЕРОЙ ГЕРОЙ!
И среди этих слов, где-то в глубине себя Морковь по-прежнему слышала мягкие блаженные голоса, уговаривающие её прыгнуть вниз.

3.3.
Солнце стояло в зените, когда я открыл глаза и начал машинально всматриваться в белую разделяющую полосу дороги, проплывающую под колесами нашего автомобиля. Столбы и деревья проносились по обе стороны со скоростью сто тридцать километров в час и где-то в небесах парили ангелы, усыпляя своим пернатым видом мою бдительность и сознание. Дорога непосредственно на каждом из нас ставила свои отпечатки: печали, тоски, неразделенной любви и туманного забытья, куда отходят люди после смещения точки сборки. Весь мир кажется и прекрасным и ужасным одновременно, и в эти моменты ты понимаешь, насколько твое существование бренно. Ведь ты можешь заблудиться в коридорах своего разума также легко как в лабиринте Минотавра, только тебе в отличие от Персея никто не протянет спасательную нить Ариадны.
Мысли в моей голове копошились как живой муравейник и, наверное, это бы продолжалось и дальше, если бы Леха не нарушил общее молчание, повисшее в салоне машины, точно кислый запах в совковой столовой.
- Ладно, хватит! Давайте что-нибудь другое послушаем, этот крематорий уже достал! У нас есть другие диски?
- Не знаю! – отвечал Ара, не отвлекаясь от дороги. – Поищи в коробке!
Оказалось что на Оливере Шанти и Креаматории, наша дискография заканчивалась и то ли от обиды, то ли от того, что внутри что-то посасывало, Алексей предложил остановиться у какой-нибудь дорожной забегаловки, что бы пополнить жизненные силы едой.
«Властелин колец» принял вправо и через двадцать минут его пассажиры наслаждались придорожным борщом с красным перцем. На второе был подан эскалоп с рисом, но говоря откровенно, места внутри для него уже совсем не осталось, и этот кулинарный шедевр был обречен на принесение в жертву голодным насекомым коими даже осенью кишат подобные заведения. Мы допивали пиво и уж собирались вставать из-за стола, как в кафе зашли две молодые пары. По внешнему виду дам и идущих рядом с ними широкоплечих друзей, можно было сделать вывод, что они совершают далекий переезд, и эта остановка для них кажется абсолютно чужой и незнакомой. «Зная напористый нрав своих товарищей, первой мыслью, промелькнувшей в моем охмелевшем мозгу, была: – «Зачем они появились именно сейчас?!» Но на раздумья не оставалось ни капли времени.
- Я сейчас приду! – сказал Алексей и направил свои стопы к выходу.
Я привстал, мигом перескочил через скамейку и, догнав его уже в дверях, спросил:
- Что ты задумал?
- Да ты че! Дурак! Посмотри какие телки и с какими лохами! – делился Леша своими впечатлениями о новых посетителях забегаловки. – Пойми, я видел, как одна из них на меня смотрела! Она хотела меня! Она умоляла взглядом, чтобы я избавил её от этих уродов, и я это сделаю!
- Да ты что Леша? Тебе что ебать не кого?
- Да пошел ты! Я намерен сегодня ночью трахнуть этих сук и мне все равно где это будет: в лесополосе, в машине, просто у дороги или прямо здесь!!!! Бля! Да Мне насрать, понял! – доказывал он с пеной у рта и норовил выйти на улицу.
- Да пошли вы! Делайте что хотите! Вам не докажешь! – я отошел из дверного проема и пропустил Алексея.
Пока мы ругались, Аркадий уже давно вышел через второй выход, подошел к машине и, открыв багажник, достал оттуда…
Две бейсбольные биты

- Мы так долго лежали в багажнике, накрытые газетными листами, что уже успели позабыть, каково это, ходить по косточкам и по головам. Последний раз, когда они прибегали к нашей помощи, было в Буденновске, помнишь? Тогда цыганам пришлось не сладко. Несколько проломленных голов, выбитые коленные чашечки, раздробленные пальцы. Я вспоминаю с трепетом тот день, ведь это было так давно. Наверное, год, а может полтора назад. Теперь, наконец, настал опять этот долгожданный миг, и свист воздуха вновь вдохнет в меня стремление и волю к победе. Этот приятный треск костей заставит врагов отшатнуться назад и понять, у кого биты, тот и прав. Но наверное хватит разговоров. Пора и делом заняться.
- Вот так! Перелом!
- Еще!? Получай!
- По спине? Ой! Это, наверное, больно!
- А-а-а-а! До свиданья голова!
- А я скажу, прощай левой ноге вот этого!
- Ух! Здорово!
-Еще два удара, и работа будет окончена!
- Ф-у-уух! Ну, как? Отлично повеселись?!
-Да, и не говори! Только мне пришлось случайно вон ту красавицу задеть!
- Да это не страшно! Главное чтобы нас после такой бойни влажной тряпкой обтерли! А то не приведи короед эти мокрые кровавые пятна еще и гнить начнут, а там сама знаешь! Плесень, древесные черви, да мало ли какой параши на нас не нацепляется? Нет, нет! Только не в багажник! Вы забыли нас вытереть! НЕ-е-е-т!… ОЙ! Опять темно…

4.1.
Едва солнце забрезжило через оконный проем, Сельдерей проснулся. Сегодня он был парнем, сегодня он был героем. Пусть не таким, какими их показывают нам американские блокбастеры, а обычным – живым и свободным, настоящим героем. Его настроение было на редкость хорошим. И как ни странно, в это утро он и не думал забивать себе голову вопросом, с какой ноги лучше встать, и в каком месте покоятся его священные унты. Его не беспокоило ничего, кроме посапывающей рядышком незнакомки, для которой за одну ночь он стал Героем. Он был уверен, что шампанское его жизни наконец-то откупорено и теперь он – князь мира сего.
Вчерашние «допы» были хороши, а «мескаль» еще лучше, поэтому Сельдерей сосредоточился на ощущениях и стал ожидать «флеш-бека», но его все не было, - наверное, придет завтра, - подумал он. Ему захотелось, во что бы то ни стало повторить вчерашний кайф, но для этого было необходимо разбудить свою половинку. Как именно это нужно было делать, он не знал. Сельдерей машинально наклонил голову и припал к её животику своими губами, оставляя еле ощутимый мокрый след на её пупке, стал подниматься выше и выше. Его язык как бы нечаянно скользнул вначале по левому, а затем и по правому соску, еле касаясь бархата кожи, поднялся до изящной шеи, слегка пощекотал мочку правого уха и, наконец, его губы почувствовали её дыхание с каким-то сладковатым привкусом. Незнакомка медленно потянулась, вытягиваясь во весь рост, и улыбаясь, произнесла:
- Ну что, понравилось?
Сельдерей был охвачен странным чувством, его то трясло от её ласковых прикосновений, которыми она вновь хотела разжечь в нем страсть, то с непонятной силой окидывало назад. Особенно, когда в памяти вставали как горы из тумана воспоминания о вчерашнем дне. Ему захотелось, во что бы то ни стало устроить совместный трип со своей новой знакомой. И он соизволил нарушить идиллию чмоканья и ласк.
- Эу! Как тебя звать? - Мой папа довольно странный человек, и неизвестно почему, он окрестил меня Морковкой.- Ответила она, отводя подводные глаза, полные безумия, в сторону обшарпанных стен.
- А меня Сельдереем назвали! – тоже неизвестно почему.
- Ты так прекрасна, у тебя такая нежная кожица – он прислонился к ней и его язык скользнул по шее его избранницы.
- Да ты хулиган! – сказала она.
-Нет! Просто давно не было этого чувства, когда влага и слизь доставляют наивысшее блаженство.
- Да, это точно! – ответила она.
- Тебе должно доставаться самое лучшее, Сельдерей, ведь ты пастырь! Все люди ходят, суетятся и даже не посещают церковь, а мы с тобой, сидя дома стали еще чуть-чуть ближе к Богу. – сказала она, закуривая сигарету.
-Как насчет совместного трипа?- спросил он её и голос его немного дрогнул, когда он увидел её упругие соски.
-Я не прочь! Только у меня все закончилось! – с недовольным видом она приподнялась с кровати, взяла сумку, стоящую на полу и, вытряхивая все её содержимое на скомканную простынь пришла в исступление.
- Ничего, у меня в холодильнике есть позавчерашнее молоко, сама понимаешь какое! А в любой ово-аптеке можно взять суперское удобрение «гликодин», и никаких терок для этого не нужно.
- Круто! Тогда вперед!
Сельдерей планировал накатить молока, чтобы его не тошнило выпить грейпфрутового сока и только потом проудобряться.
Морковь сказала, что четыре пузырька удобрений для неё чересчур, много, и ей с головой хватит двух. Прошел час, прежде чем они добрались до аптеки, за это время молоко уже дало знать о себе и поменяло их немного слабее обычного. Но, несмотря на это Сельдерей услышал «Бензиновый зов», подобный Кастанедовскому «зову бабочки». Он вспомнил, что похожие звуки он слышал лет семь-восемь назад перед входом в другие миры, когда дышал бензином.
Гликодин был приятным на вкус, и большая концентрация глюкозы не чувствовалась из-за выпитых граммов веселого молока. «Эх, знал бы веселый молочник, чем мы здесь занимаемся!» - подумал он. Но клубок размышлений был настолько запутан, что без специально веретена, под названием ДХМ, в нем было не разобраться.
Когда дексометоморфан взял вверх над разумом эти двое решили отправиться в путь. На глазах у старой букашки они вывали в траву пустые пузырьки гликодина. И каким то чудом, город оказался далеко за пределами их взглядов. Сельдерей с Морковью уже вовсю кувыркались на зеленом лугу, усыпанном разноцветными цветами.
Сельдерей лег в траву и закрыл глаза, в этот момент все печали отступили на задний план. Где – то там, вдалеке его разума, или вдалеке зеленого поля показался янтарный свет, на котором можно было увидеть маленькие разнокалиберные точки, которые, двигаясь в хаотическом порядке, оставляли полосы на экране его мысли. Его внутренний диалог уже был полностью остановлен, трава и листья нашептывали свои песни, и музыка ветра эхом отдавалась в его разуме. Ему показалось, что ветер превратился в ураган, какой-то неведомый вихрь уносил его от этой грешной земли, где люди и овощи так похожи. Постепенно он попал в состояние безмолвного сознания. И теперь для него уже не существовало времени, не существовало пространства. Им овладели воспоминания: ведь в детстве, когда ему было года два, когда он ложился спать, он не засыпал сразу, он не мог взять и просто отключиться, как это делают взрослые. Вначале он всегда видел этот приятный янтарный свет, в который погрузился сегодня. И тогда, в те далекие времена, когда он носил сандалии двадцать пятого размера, его, так же как и сейчас уносило ветром, и он наслаждался моментами этого состояния.
Сельдерей понял, что этот свет, и есть дом покинутых надежд, который он был вынужден оставить, когда стал взрослым. Он не мог понять - стоит ли менять этот прекрасный дом, существующий в грезах на тот нелепый беспощадный мир, где вся философия сводится к обману и выживанию. Его сухие губы прошептали:
- Мы попали в ловушку – мы РАБЫ своего разума. Рабы разума, понимаешь!
Он приоткрыл глаза, но Морковь была где-то далеко. Сельдерей понял, что ураган размышлений откинул его от возлюбленной на несколько километров назад, но это его ни капельки не смутило. Он снова упал в шелестящую траву, и, щуря глаза, продолжил путешествие по темным коридорам своего сознания, где каждая картина мысли корчилась в доселе неизвестной асане.

4.2.
Морковь до сих пор не могла поверить, что проведенная в кровати у Сельдерея ночь, стала для неё настоящим праздником. Что еще нужно для счастья? – задавалась она вопросом. И после недолгого молчания начинала подсчитывать. Однако предложение Сельдерея провести совместный трип снова расставило все на свои места. И после перемешанного «молока» с «гликодином» ей уже было по-большому счету все равно, ведь ощущения нового дня вперемешку с легким эротическим настроением явно покрывали вчерашний мескалиновый приход.
На какие-то доли секунды ей показалось, что её тело – это полностью непослушная, неопределенная субстанция, не способная выполнять приказы мозга. Руки и ноги двигались в такт небесной музыки, которая струилась из каждого лепестка и каждой травинки, и только её собственный разум был способен объяснить это невероятное явление. «Я человек - робот, человек – автомат!» - кричала она, конвульсивно извиваясь при каждом шаге. Все её движения напоминали саамского шамана во время камлания, но Морковь старалась об этом не думать. Ведь впереди, её ожидали еще как минимум два часа невероятных ощущений.
Пробравшись сквозь заросли кустарника, Морковь наткнулась на маленький родник. Не медля ни секунды она сорвала с себя практически все «фенечки», и приговаривая: - «Они нуждаются в очищении, так же как и я!», - начала их мыть.
- Фея, добрая фея! Ты сказала мне, что необходимо замочить их в соленой воде, но у меня нет соли. Я их буду мыть в этой, чистой, хрустально-прозрачной воде, и пусть все невзгоды уйдут, так как уходит в недра земли эта родниковая вода. Ангелы и бесы отступите от меня, покиньте меня. Я фея! Вы не в силах мной управлять, мне диктовать свои условия. Своим волшебством и водой, я очищаю эти украшения, очищаю свои руки и свой разум. Я очищаю вас и очищаюсь сама.
Дыхание Моркови стало прерывистым. Она не чувствовала и не видела ни чего кроме своего бьющегося сердца между двух дышащих легких. Её маленькие ручки периодически погружались в холодный источник, стараясь смыть невидимую для людских глаз грязь с «фенечек» и со своих рук и с чумазой души.
Ей казалось что ангелы, во главе с архангелом Гавриилом обступили её, но она старалась убедить себя только в том, что все это последствия прочитанных в девстве книг. Как бы там не было, а Морковь битый час прополоскалась в живой родниковой воде, и немного придя в себя начала искать Сельдерея, которого внутри себя окрестила – «пастырем безголосых овец».
4.3.
Поразвлекавшись с красавицами в ближайшей лесополосе и после, отпустив их с миром и небольшими деньгами, пассажиры «Властелина колец» продолжали путь к заработку. Ара и Леша были заняты обсуждением деталей порно-стиля сикс-пэк и не могли нарадоваться, как им казалось свалившийся на голову удаче. Я же, не принимавший участие в развлечениях оставленных нам в наследство Калигулой пытался собраться с мыслями. Но, честно говоря, это сделать было практически невозможно. Даже закрывая глаза, я видел голые тела, сосущие, лижущие, ебущие друг друга, от чего тошнота подкатывала к горлу.
Наверное, меня бы вырвало, если бы вдалеке, по правую сторону дороги, не вырос синий указатель километража, сообщающий, что до Ставрополя осталось менее десяти минут езды. Поколесив по узким улочкам южного города, «Властелин колец» остановился около одного из десятиэтажных домов, стоящих плотной застройкой вдоль городской проезжей части.
- Сейчас я приду, – процедил Алексей сквозь зубы, так он реагировал на мои воспитательные нравоучения, и, хлопнув дверью, зашел в один из обшарпанных подъездов.
- Ара! Куда Леха пошел!
- Да он говорил, что у него здесь брат живет! Пошел с ним повидаться. Тем более сам знаешь. Денег на закупку практически нет, может, займет?!
Минуты ожидания снова навеяли тоску. Где-то в глубине себя я вспомнил о ней, о нашем неприятном расставании, которое обгладывало и без того раненую от травы душу. В моей голове возникла навязчивая идея позвонить ей, но я старался как можно быстрее переключится на другой канал размышлений. Время тянулось разогретой резиной, и мысли о звонке постепенно становились необходимым руководством к действию.
- Я пойду, покурю!
- Да здесь кури!
- Не-е, лучше на улице. Подышу!
Я вышел из авто. Мои ноги стояли на Ставропольском асфальте, который абсолютно ничем не отличался от Ростовского. Порылся рукой в левом кармане штанов. Нащупал пачку и успокоился. Затяжка. Еще одна. В моих руках появилась неуверенность и легкая дрожь.
- Что же ты, сука, со мной делаешь? – мысленно спросил я её. О спокойствии сейчас можно было только мечтать. Снова левая рука залезла в карман и сама по себе, как бы, не обращая на меня никакого внимания, достала телефон и начала набирать номер. Трубка ответила длинными гудками, но человеческого голоса я так и не дождался, так как из подъезда появилась тучная фигура Алексея.
- Все поехали! Сейчас отдохнем, похаваем! А потом и брат приедет!
Следующая остановка – очередная высотка в центре Ставрополя, располагающая двухкомнатной квартирой на десятом этаже со всеми удобствами и с холодильником полным ломящимся от еды, как голова от размышлений.
- Все! Пойдем! Кулек заберите, а то я планирую здесь до завтра зависать!
Ара достал из под капота остатки роскоши, коих было более полстакана, и нежно передав их мне, как хранителю сонной травы, сказал:
- Ну что? Пойдем!
- Пойдем!
Через минуту мы уже стояли около двери, и металлический ключ неловко копошился в её замке. В тот момент мы не могли себе представить, что в этой квартире, располагающей для проведения мальчишников, Лешиным братом, уже кто-то есть.
Наконец-то дверь поддалась на усилия Алексея, и он голосом хозяина проговорил:
- Вот, заходите!
- ЭЙ! КТО ТАМ? – раздался из кухни чей-то басистый голос.
Мы быстро разулись и закрыли за собой дверь. Леша первым решил идти на кухню.
- А, Батя! Очень рад, рад тебя видеть, – послышались слова Алексея.
Мы с Арой старались не отставать от Алексея и не теряя времени направились вслед за ним, чтобы воочию увидеть и услышать шорох натянутых дружеских объятий. Батя немного постоял, секунд этак шесть, потом сел за стол и продолжил свои забавы.
В этот момент моему взору предстала следующая картина: за столом сидел упитанный человек, бритый наголо. На волосатой, рыжей груди вырисовывался золотой крест, в два пальца толщиной. В правой руке Батя держал ствол, (наверное, пистолет Макарова), а в левой сигарету. Его кривоватый, слегка изогнутый влево член был погружен по самые яйца в рот извивающееся как змея бабе, ползающей у него в ногах.
- А-а-а! Вот и друзья пожаловали! – проговорил он. И похлопывая левой рукой голую задницу девушки-змеи, сказал, – Ну иди! Иди уже!
Батя, быстренько встал, застегнул штаны и, по-моему, захотел показаться более дружелюбным, чем он был на самом деле. Ласково как мамаша он спросил:
- Может быть чайку! Или желаете травы отведать!
- Да мы сами, кого хочешь, травой угостим! – сказал я и достал из потайного кармана левой штанины веселый кулечек.
- Неплохо, неплохо! Но может что-нибудь покрепче?
- А что у тебя есть?
- Белый! Как насчет него?
- Только в ноздрю!
- Неплохо, неплохо.
- Так, Батя! Давай вначале нашего, мы же гости, потом чайку, а потом можно и белого! Адьюстент? – я и не думал, что мое предложение на Лешу и Ару произведут такое впечатление. Откуда мне было знать, что этот Батя, был каким-то криминальным авторитетом или главарем известной Ставропольской группировки. Я просто с ним говорил так, как если бы мне нужно было поговорить с тобой, с ней, или еще с кем-то.
- А мне нравиться этот Малый! Где вы его взяли?
- Просто он самый лучший, - ответил Леша и похлопал меня по плечу. – Не знаю, удастся ли нам его завербовать надолго, ведь если бы он согласился, мы бы смогли нормальные бабки подымать!
Я косо улыбнулся, в голове пронеслись мысли – Мечтайте, мечтайте! Мы еще и копейки не заработали, а вы уже губы раскатали.

Продолжение следует на днях если вы не против.!!!!
Уважаемые читатели, я обращаюсь к тем, кто прочитал до конца всего с одним вопросом: Стоит ли мне выложить продолжение? И пожалуйста выскажите свое мнение. мне это очень важно, хоть текст начал писаться еще в 2003 году.