Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Милостыня

Милостыня

Автор: Fedott
   [ принято к публикации 14:38  22-12-2003 | | Просмотров: 1514]
По мотивам рассказа Вилки ВСЕЛОЖЖЖЬ

----------------------------------------------------------
Только полузнание приводит к безбожию.
Никто не отрицает бытия Божия, кроме тех, кому это выгодно.
Ф.Бэкон.
----------------------------------------------------------



Андрей опаздывал. Уже шесть часов, а он только-только из метро вышел. А до храма минут двадцать пешком. А темнота еще, светать будет только часов в семь, если не позднее. Морозно, темно, спать хочется. Торопиться надо, отец Георгий опозданий не любит.
Прибежал Андрей, запыхался. Наспех перекрестился, в храм заскочил. Переодеться надо, ему, как псаломщику*, в рясе ходить положено. Переоделся, побежал воду набирать, к службе готовится.
Андрей на пацана пятнадцатилетнего похож. Невысокий, лицр белое, как у девчонки, усики тоненькие, бородка жидкая. Глаза детские. И не скажешь, что ему двадцать шесть. И никто бы не поверил, если бы сказали, что паренек этот отслужил в армии, в Забайкалье, а после армии пять лет проработал водителем в колхозе. Мальчишка мальчишкой.
Отец Георгий ему замечание сделал: опаздываешь, мол. Потом велел чистые полотенца приготовить к обедне. Да еще лампадного масла подлить во все лампады – мало там уже, фитильки еле коптят. Да свечи большие приготовить – старые-то совсем малюсенькие, служить с ними попу зело непристойно. Про воду для молебна напомнил, натаскать поболе надо, а ведь после еще крестины будут.
Ранняя литургия** в семь начинается. Да только в семь-то начало службы по расписанию, когда люди в храм приходят, и дьякон на амвон*** встает, молитву произносить. А до этого ведь проскомидия и утренние часы****, они-то в половину седьмого. А это значит, что все сосуды священные должны быть чистые, полотенца приготовить, с вечера напечь хлеба особого, из которого кусочки для причастия готовятся. Вина принести, потому, как хлеб тот в вино кладется для святых даров. Воды накипятить чайника три-четыре – святые-то дары запивать положено.
В воскресенье две литургии служатся, народу много, посему работы с утра у Андрея хватило. Едва-едва успел все сделать, как уже на клирос***** бежать надо. Отец Георгий-то проскомидию начал, уже запел «Благословен Бог наш…» к началу часов. Батюшка с дьяконом в алтаре служат, а его дело сейчас – псалтирь читать, часы служить, значит.
А читать много. Девять псалмов, да еще и молитвы. Хоть и пустой храм, да положено громко читать, четко. Шагов на двадцать-тридцать чтобы слышно было. Вязь церковнославянская, неразборчивая, да еще спать хочется! Минут двадцать так читать, о-ох, быстрей бы прочесть! Как основная служба начнется, так полегче будет, в хоре-то можно и потише петь – ничего. Да тоже ведь, не особенно, в хоре всё женщины больше, голоса слабые. Нужно тон задавать, да чтобы еще и не сбивались, пели правильно.
Раньше, где-то до годов пятидесятых, в Москве по полному чину службы служили. Вечерняя служба около пяти часов шла. Литургия часа три шла, не меньше. Потом службы сокращать стали. Вечернюю в три, а то и в два часа отслужить успевали, а литургию за два. Говорят, потому сократили, что тяжело людям было стоять такие службы. Раньше люди крепче были. Сейчас только в отдельных местах можно встретить, чтобы по полному чину служили.
В Москве разве что, в Даниловом монастыре службу не сокращали. Там и служили не с семи, а с половины седьмого.
Андрей помнил такие службы. Раньше, у себя дома, в деревне под Ярославлем, когда родители его были еще живы, Андрей по воскресеньям помогал отцу Амвросию служить в сельской церкви. Отец Амвросий службу не сокращал, великим грехом это считал. Отец Амвросий - хороший поп: проповеди читает доходчиво. Слова Евангельские в его устах были не чем-то отвлеченным, описанием событий которые были давным-давно, а непосредственно имели отношение к реальности, к жизни окружающей. Да он и не стеснялся рукой показать, бывало: «Что, мол, вот пьянство одно, водка на уме! О семье бы подумал, детях!» Посрамленный смущался, прятал глаза. Хоть пили все в деревне, а ведь стыдно становилось. И, бывало, бросали пить. Были такие случаи.
В Москву Андрей перебрался после смерти матери. Он не хотел уезжать, но его тетка, сестра его отца, уговаривала приехать. Она сама давно жила одна, в маленькой двухкомнатной квартирке на окраине Москвы.
Отец Амвросий не хотел, чтобы Андрей уезжал. «В большом городе суета» - говорил он. «Закрутишься, забегаешься, не будет времени и в храм зайти. А потом выйдет: вроде крест-то носишь, а к чему он – уже и забыл. Много раз так выходило». Но потом, все же благословил и отпустил. «Бога не забывай» - сказал он на прощанье.
В Москве Андрей устроился на работу водителем. Однажды ему пришло письмо от отца Амвросия, в котором он писал, что его знакомый, отец Георгий стал настоятелем храма в одном из новых районов Москвы. Храм был почти разрушен, уцелела лишь одна небольшая часть с маленьким алтарем. Ему были нужны люди, и отец Амвросий порекомендовал Андрея.
Андрей уволился из автобусного парка. Он не стал рассказывать о своей новой работе, чтобы над ним не смеялись. Да и кто бы его понял: ведь в парке, как-никак, Андрей зарабатывал около десяти тысяч. А за одну службу, как псаломщик, он теперь получал пятьдесят рублей. Так, служа в среднем пятнадцать служб за неделю, он зарабатывал около четырех тысяч рублей. Было обидно: регент за службу получал двести рублей, а он – в четыре раза меньше. А ведь он в церковной иерархии был выше регента.
Многие работники храма пополняли свой бюджет за счет пожертвований. Ну, то есть, попросту говоря, запускали руку в ящик для пожертвований и выуживали пригорошень монеток и, изредка, мятых десятирублевок. Таким способом личный бюджет пополнялся, в среднем, на тысячу рублей в месяц. Андрей, правда, так делать пока стеснялся.
Ну, да кто же без греха? Не убийство ведь, правда?
Прочитав псалмы и молитву девятого часа, Андрей занял свое место на клиросе, в хоре. На ранней литургии народу всегда было меньше, все обычно приходили на позднюю.
Первая служба закончилась в девять. Андрей, убрав книги и помыв чаши, немного передохнул, присев минут на десять на лавочку. Он хлебнул воды, горло сильно пересохло. Спать хотелось, но не так сильно, как с утра.
А ведь еще позднюю служить! Хорошо, хоть часы по второму кругу читать не надо. А после литургии панихида, молебен. Сегодня еще крестить отец Георгий будет. Опять мыть чаши, готовить полотенца, таскать много воды. Потом к вечерне готовиться. Уборку в храме надо будет в понедельник делать. Ф-фу. Сейчас голос не сорвался бы.
К десяти часам храм вновь наполнился людьми. Теперь в храме были не только богомольные бабушки. Бойко шла торговля свечами, пожилые женщины-продавцы принимали поминальные записки «за здравие» и «за упокой». Продавцам задавали вопросы о том, сколько раз надо подать записку, чтобы душа покойника попала в рай, какой тканью надо обить гроб, чтобы это было наиболее «правильно», или через какое плечо надо передавать свечки, чтобы не согрешить, и можно ли ходить в храм во время месячных.
Андрей сидел на лавочке и слушал всю эту чепуху. И ведь как объяснить всем этим людям, для которых форма была всегда важнее содержания, которые пришли сюда, чтобы поставить галочку в книге духовности, что для того, чтобы умершие попали в рай надо молится за них, а не выполнять некоторые формальные процедуры, гроб хоть вообще ничем не обивай, но соверши отпевание над покойником и похорони в землю, а не сожги в печке, как никчемную рухлядь. Что свечи, через какое плечо не передавай – все одно, а лучше подойди да и поставь ее сам. И что во время месячных ходить в храм можно, более того – нужно, как и всегда.
Бывало, так и причащались, не исповедуясь. Стоит вроде очередь к батюшке с чашей, а зачем, почему? А, пойдем за компанию. Хлеб с вином, здорово. Разве это всё может быть серьезно?
Впрочем, сами-то мы не лучше. В чужом глазу сучки, как известно, заметнее. И в незнании упрекать нельзя. Разве что в нежелании узнать. А ведь люди знать хотели! Потому и спрашивали. Да только ведь в сознании нашем все эти бабушки, шепчущие про себя молитвы в темном углу, чуть ли не профессора. И по темным углам и по закоулкам и ползают все эти неведомые и невероятные слухи и сплетни. А мы - внимаем им и головой киваем. Так мы и научились подменять содержание формой. Так к церкви и приобщились.
Долго жить в потьмах привыкали мы, как в песне поется.
Каков поп, таков и приход… То, что человеку дали, то он и возвращает.
Пора и начинать. Отец Георгий закончил исповедывать. Андрей снова занял свое место в хоре. Дьякон запел: «Миром Господу помолимся». Служба началась.
Читать Андрею еще предстояло апостольские послания. Громко, опять же, по-церковнославянски. Чтобы все слышали.
Непонятный язык-то ведь. Для чего все эти «паки» и «во время оно», когда можно просто сказать «еще» или «в это время»? Кто его понимает?
Но мы же и не в Большой театр пришли. А похоже ведь со стороны. То же золото, одежды у священников шитые. Так для чего же мы пришли? Мы, что, вот С ЭТИМИ юродивыми, поклоны что ли бить? Пусть грехи замаливают, кто и вправду грешен. А мы-то не грешнее других, нам то чего. Разве может ЭТО быть частью нашей жизни? А, хм, ну поправимся, на всякий случай: существенной частью. Мы же просвещенные образованные люди. Как НАС с НИМИ вообще можно сравнивать?
Гром-то не грянул пока… Проще изменить свое мировоззрение, чем себя.
После службы разошелся народ. На панихиду мало кто остался. А Андрею – опять же работать, читать записки и петь с хором. Петь немного, правда, не в полный голос. Да и панихида-то служится недолго.
Впрочем, недолго-недолго, а на часах уже полвторого. Ну, отец Георгий уже заканчивает. Уже «…о упокоении всех воинов, на поле брани убиенных. И о всех православных христианах, за кого некому помолиться». Хор поет: «Вечная память».
Память-то, конечно, вечная, но на сороковой день на поминках хорошо, если половина от тех, кто на похоронах был. А через год – и не придет ведь помянуть никто.
А что упрекать? В Библии же написано: «Предоставьте мертвым хоронить своих мертвецов». Кстати, Лев Толстой нам о том же. Так что все в порядке, опять же жилплощадь освободилась. Или кто-то против Библии и Льва Толстого? Ну и всё.
Так что «за кого некому помолиться» вовсе не означает, что умер сирота.
Панихиду отслужили. Натаскал Андрей воды для крестин. Перемыл все, протер подсвечники. Ох, можно и передохнуть. Девять часов ведь на ногах. Спину ломит.
Была у Андрея одна просьба к отцу Георгию, да все сказать никак не решался. Тетка его последнее время хворала, нужны были дорогие лекарства. А денег у него давно уже не водилось. Андрей старался подрабатывать грузчиком, но это удавалось не всегда, к тому же бомжи, шатающиеся в окрестностях магазина, где подрабатывал Андрей, зачастую лишали его такой возможности, предлагая свои услуги за бесценок. А одолжиться было не у кого.
Сегодня Андрей, наконец, решился и подошел к отцу Георгию с просьбой одолжить ему немного денег. Обещал отработать и вернуть как можно быстрее. Отец Георгий покачал головой. Надо было зарплату выплачивать, да и строители, ремонтирующие храм, требовали очередных выплат. У отца Георгия не было доходов от торговли подакцизными товарами, он не являлся хозяином строительной фирмы, которая входила в список «избранных» и занималась реставрацией тех церквей, которые ремонтировались за счет Патриархии. Не было у него и помещения, которое он бы мог сдать в аренду. Не занимался издательством книг. В общем, он не мог достать из рукава цветные банкноты и протянуть их Андрею. Но что-то делать было нужно. И тогда отец Георгий вручил Андрею ящик с тесемками, благословив его на сбор пожертвований для храма. Может быть, ему повезет, и он наберет на лекарство. То, что Андрей вернет деньги, отец Георгий не сомневался.
Андрея прогнали из перехода в метро. Все места там уже были расписаны заранее, и появление еще одного конкурента не входило в планы корпорации, состоявшей из бомжа на костылях, скрипача, играющего под фонограмму и спитого верзилы, выдававшего себя за героя Чечни, но почему-то носившего драную тельняшку и шинель с погонами внутренних войск. Впрочем, их тоже можно понять. Если не считать скрипача, который, впрочем, тоже отстегивал, то участники корпорации нищих наверняка работали не на себя, а сдавали весь навар бритоголовому парню, организация которого их опекала.
А впрочем, подумайте. Каково без ноги? Или хотя бы и без руки? Даже зная, что этот человек сдает всю мелочь «боссу», неужели мы не подадим ему? Чтобы у него хотя бы на этот несчастный рубль стало больше. Чтобы он выполнил «план» и получил стол и крышу над головой от этих бритых парней, которые чуть-чуть порасторопнее, чем власть, и пристроили, и дали «работу» этим несчастным. А кстати, извините, пожалуйста, может быть этот человек действительно герой Чечни?
Лучше ошибиться в милосердии, чем в жестокости. Дадим им мелочь из своего кармана. Это очень просто. Просят – дай.
«Кем надо быть, чтобы работать на них, как надо себя унизить!» - кричат мне. «Инвалидом» - отвечаю я. Ин-ва-ли-дом.
…Ибо помилованы будут.
Но я против пропахших мочой, потерявших человеческий облик людей, спящих в последних вагонов поездов в столичном метро.
Вернемся к нашему герою. Так Андрею пришлось собирать пожертвования на улице. Он порядком замерз, стоя на холодном ветру возле вестибюля метро. Его ящичек стал потихоньку наполняться. Подавали, в основном, не очень богатые люди, подчас в протертых джинсах и стоптанных ботинках. Немного хмельные работяги, возвращающиеся домой после дружеской пьянки. Женщины в возрасте. Студенты. Редко подавали хорошо одетые люди. Дважды к Андрею подходил милиционер, пришлось, чтобы как-то урегулировать ситуацию, запустить руку в коробку и достать несколько грязных бумажек. Было уже темно, и подмораживать начало сильно.
Андрей очень устал стоять. Голова кружилась. С шести утра – двенадцать часов на ногах, в основном стоя. Он подобрал полы своей рясы и присел на корточки. Стало немного полегче.
К нему подошел чумазый мальчик. Ему было лет десять-двенадцать, не больше. Его рваное пальтишко было перемазано грязью, на ногах были растоптанные сапожки. Кулачком он вытер грязный нос. «Дядь, дай на хлеб. Я есть хочу» - сказал он тихо.
Андрей посмотрел на него. Запустив руку в ящик, он достал горсть монеток и дал ему. Мальчик подставил ему свою маленькую руку. После, поблагодарив, он быстро убежал.
Андрей вспомнил, как он с матерью, когда ему было чуть больше, чем этому мальчику, ездили в Оптину пустынь на Рождество. Народу было много, праздник большой. Многие приезжали из Москвы. Андрей помнил, как нищие, стоявшие у ворот монастыря, завидев хорошо одетого человека, тянули руки, чуть ли не отталкивая друг друга. Как мальчишки его возраста, одетые примерно так же, как этот мальчик, бежали к автомобилю, увидев на нем московские номера.
Они просили есть. Просто есть.
Монастырские колокола звонили. Завершилось праздничное богослужение.

------------------------------------------------------------
* Псаломщик – одна из самых низких должностей в церковной иерархии. Псаломщиками могут быть миряне, т.е. обычные люди, не духовного звания. Основные обязанности – чтение молитв и псалтири.
** Литургия или обедня – основная церковная служба. Служится утром, до обеда. На литургии совершается таинство причастия.
*** Возвышение напротив царских (главных) ворот алтаря.
**** Проскомидия и часы – церковные службы.
***** Место для хора.


Теги:





-5


Комментарии

Гммм... Толстовщина?... Право, батенька, не знаю... как по мне, так некая размытость туманная... н-да-с...
Где концовка, Федотт? Нет концовки. А то и доброй трети, включая кульминацию и развязку... У Вилки повествование сжато в кулак и лупит наотмашь в лицо. В этом прикол.
#2 15:44  22-12-2003Fedott    
Симон, видишь ли, по замыслу - "один день Ивана Денисовича". Возможно, ты прав. А идеологически - кулаком-то здесь бить нельзя, тема-то такая очень тонкая, неоднозначная. В литературном плане - образ главного героя немного проигрывает. Не выписан четко, скажем так: очень разный он. Сравнение, понимаешь...
#3 16:02  22-12-2003Вилка    
Ща работы много, по дороге домой почитаю.
#4 16:03  22-12-2003Вилка    
Спасибо за рекламу =)
Я про кулак в смыслах сжатости и концентрированности повествования. Именно о структуре, та к скажем.
#6 17:49  22-12-2003Спиди-гонщик    
Да, концовка бы не помешала.

А написано отлично, да.

#7 17:59  22-12-2003тык    
бля.. хуй знает..

я атеист..

познавательно в смысле жизни церковной...

а так хуйняс??

#8 19:50  22-12-2003Евпатий Коловрат    
Здорово.
#9 19:51  22-12-2003Che Paev    
Почетал эпиграф. Смишно. Я думал, беконы едят. А они еще и разговаривают.

Почитал сноски. Смишно. Ибануцца.

Крео не читал. Патамушта когда беконы разговаривают, это ибануцца нисмешно. Жевать мешают, падлы.

#10 19:53  22-12-2003fan-тэст    
Не понравилось, автор - ты, беспизды, получше вещи песал. Хотя... некоторым и эта понравилась.
#11 10:38  23-12-2003Вилка    
хорошо пишешь... тока сюжета вот нет.

кусочки для причастия просвирками зовутся

Вот, кажется, попам запрещено ходить и собирать деньги, только если люди сами в церковь приходят и отдают. Схожу к попу узнаю.

#12 13:17  23-12-2003Сэмо    
не понравилось пачиму-то. стиль - да. детали познавательные. ну, а так...
#13 13:28  23-12-2003Fedott    
Господа, спасибо.

Симон, понял. Наверно, следовало бы в большей степени сконцентрироваться на более узком круге проблем.

Да, согласен, концовка нужна более увесистая.

Идея была такая: слова "Закончилось торжественное богослужение" относятся как бы и к воспоминаниям, и к реальности. Что вот, как пишет Довлатов, после роскошного спектакля за портьерой можно увидеть хмельных работяг. Но, тем не менее (уже я домысливаю), ничто не умаляет ценности спектакля.

Вилка, немного не соглашусь насчет сюжета, хотя (опять же) из-за "размазанности", о которой говорит Симон, это проступает. Кстати, замечу, что деньги в рассказе собирал мирянин.

Вообще, цель рассказа - показать, что церковь больна в той степени, в какой больно все общество. От себя могу сказать, что вопросы, затронутые в рассказе, получат дальнейшее развитие.

Еще раз спасибо всем.

#14 01:49  24-12-2003МУБЫШЪ_ЖЫХЫШЪ    
блять мракоьбесие какое... не смог дочитать

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
12:05  04-11-2024
: [6] [Литература]

Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь .
Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли.

Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой....
16:27  31-10-2024
: [2] [Литература]
ПРОДЫРЕЦ
(сказка о чём-то)

Сюр&Треш

Встретились как-то в лоханке постирушечной 2 дырки-отверстия носочные, принюхались друг к дружке и очень обрадовались....
19:13  23-10-2024
: [12] [Литература]
Крутит событий Чёртово колесо
Время.
На гребне выси стареют дети.
Осень включает дворника - пылесос,
Самый простой и мощный в своём сигменте.
Странный чувак. Расхлыстан да нетверёз.
Жадина - через трубочку губ влюблённо
Тянет в режиме "турбо" печаль берёз,
Силу и вдохновенную нежность клёнов....
Сейчас печалью выводить печаль,
как пятнышко от кофе на рубахе.
На завтрак - дождь и жареный миндаль,
и длинный день, заваренный на страхе

ночных, отчаянных, неведомых тревог,
запястий, лезвий, подоконников, таблеток.
Уябывай скорее за порог....
18:21  21-10-2024
: [2] [Литература]
Она впилась в него после пары дежурных фраз. Приехала с новым мужем к своячнице и его с "законной" позвали за компанию. "Я вдова", подчёркивала она непреклонно на его "разведёнка". Покойный муж был директором атомной станции и сгорел от рака желудка едва за сорок....