Особь или Ниспослание жёлудя

Автор: Инь Юэ Шин Весной 2024 года, студент второго курса дизайнерского факультета Джереми Бьяджо встречался одновременно с семью лондонскими девицами, и все ему было мало. Он очень любил смачное порево и был чрезвычайно популярен: у девиц, у женщин у… и… вообще. Порево-марево….
Утром Бьяджо ходил к Саре Уайтхед, четырнадцатилетней ученице колледжа, с удовольствием пропускавшей занятия ради утех, связанных с совокуплением. Сношаться она любила неистово, несмотря на юный возраст. После Сары наспех пожрав в каком-нибудь в фастфуде, Джереми мчался на High Street (Хай Стрит), где его ждали целых три герлы, бывшие к тому времени совсем не целыми. Там же находился его родной Кингстонский Университет. Добирался он обычно на подземке, успевая подушить своего одноглазого змея в каком-нибудь темном проходе.
Часто в порыве похоти, не замечая ничего вокруг, кончал он на мирно спавших бомжей, большинство из которых этого просто не замечали. Выйдя на улицу, Джереми обычно пристраивался к какой-нибудь молодой мулатке, преследуя ее, если она направлялась по его маршруту. Преследовал Бьяджо на очень близком расстоянии, так что если мулатка вдруг резко останавливалась, он наталкивался своим возбужденным перцем в ее округлые ягодицы, подпрыгивающие при ходьбе как два баскетбольных мяча в руках звезды НБА . Во многих случаях это приводило к знакомству с приятным продолжением в тот же день или в обозримой перспективе. Это было не мудрено, поскольку юный Бьяджо был необычайно хорош собой по стандартам тех лет, да и по всем другим тоже: тонкий вздернутый носик, широкие плечи, аппетитные бедра, шелковистые волосы… смесь Полидевка и Ганимеда ; эротическая Победа.
Станция новой ветки метро, ведшая до Университета, была оборудована особо технологичными спермоприемниками, любовно обжимающими член любого размера и любой силы эрекции. Джереми активно пользовался спермоприемниками перед сладострастными встречами с девицами, поскольку считал, что освобождение от лишней семенной жидкости позволит ему продлить половые контакты, до коих были жадны Хиллари, Беназир и Кондолиза. Хиллари особенно любила, когда ей делали куннилингус, причем не важно кто – мужчина ли, женщина ли… Абсолютно ей было параллельно на традиционную постановку вопроса в данном контексте. Беназир предпочитала позу анальной велосипедистки, ну а Кондолиза обожала вид сзади. А Джереми было все равно. В этом он походил на куннилингус Хиллари. Во время пользования спермоприемниками Джереми иногда охватывало странное беспокойство, граничащее с неосознанной паникой, - спускать на бомжей ему казалось как-то естественнее. Некоторые бомжи, видя, как ангелическое унисексуальное существо испускает на них свой божественный сок, сами кончали от удовольствия.
Спермоприемники имели важное общественное значение.
Во-первых, они позволяли консолидировать необходимый биогенетический материал, потребный для воспроизводственных операций рода человеческого в постиндустриально развитых странах. Каждый серьезный донор имел собственный код, набирая который в спермоприемнике, он активировал свой счет, пополнявшийся в зависимости от сданного в аппарат количества полезной жидкости.
Во-вторых, выброс сексуального напряжения, быстрый и доступный вне зависимости от местоположения и финансового состояния половозрелого гражданина, благотворно влиял на экологию города, прежде всего, с точки зрения криминогенной обстановки. Эксперимент прогрессивных Лондонских властей согласно исследованию независимых работников науки привел к существенному сокращению изнасилований в городской среде. Киберманьяки, применяющие разные биоэлектронные примочки для преследования своих жертв, теперь с удовольствием ввинчивались посредством своих разнообразных приборов (как натурального, так и искусственного происхождения) в эти полезные приборы.
В-третьих, эти полезные аппараты являли собой настоящее чудо техники и, следовательно, способствовали прогрессу….
Помимо спермоприемников при крупных медицинских центрах существовали пункты забора семени, начало которым было положено еще XX веке, когда в среде цивилизованного человечества стала развиваться проблема бесплодия, как правило, поражавшая состоятельный и образованный слой экономически активных граждан. Со временем эта проблема только усугублялась, поэтому цена на качественную сперму росла намного лучше любых акций, обращавшихся на биржевом и внебиржевом рынке. Естественно, что молодые люди, имевшие подходящие физиологические данные и рано приобщавшиеся к самостоятельной жизни, не брезговали подобного рода заработком. Сдавал сперму и Бьяджо, чьи генетические характеристики оценивались чрезвычайно высоко.

Во сне он увидел Римского Папу –
Папа проникновенно читал мессу :
Об эмбрионах, потворствующих прогрессу.

Хиллари, Беназир и Кондолиза находились под крышей одного общежития, что было комфортно. Туннель из метро вел прямо в это здание, позволяя не выходить на поверхность, на которой в толчее можно было ненароком наступить в лужицу кислоты, оставленную очередным дождем или представляющую собой тающую блевотину гражданина среднего класса, питающегося OGM .

- Сегодня будем трахаться под кибер-клип Гилы Мулюк-Голдберг, - сладко шипела Хиллари.
- Как я люблю заниматься любовью, когда звучит музыка Мустафы Геворкяна, - томно пускала пузыри Кондолиза.
- А мне по кайфу ДЕЛАТЬ ЭТО под группу «Оранжевые пингвины», - низко похрипывала Беназир.

Студент Бьяджо не имел нарочитых музыкальных симпатий. И антипатий не имел. Ему главное было открыть кингстоны, как он это называл. Если ему везло, то доводилось их открывать по двенадцати раз на дню, не прибегая к спецсредствам. Со своим приятелем Иваном Гундосо он ходил к сеcтрам-близняшкам Софи и Лили Казански, общались с ними по-испански, пытаясь переходить на японский, который всегда изучали на каждом мало-мальски приличном факультете моды, дизайна и искусств. У сестер-близняшек были два огромных трансгенных сеттера, но, однако, на охоту они с ними не ходили.
Гундосо был чрезвычайно развратным типом, как о нем сказали бы в каком-нибудь девятнадцатом веке. Из-за частоты своих сексуальных экспериментов ему приходилось использовать стимуляторы. Именно он познакомил Джереми с сеттерами-двойняшками…, пардон, с сестрами-близняшками, которые, как и всякие близняшки, практиковали крутой свинг. Двадцать девятого апреля Бьяджо и Гундосо направлялись к Софи и Лили вместе в четвертый раз.

Пусть Лили возьмет в рот… А Софи… Нет, туда я сегодня не хочу. Давай поменяемся. Да не позу дурень, а партнерами. Быстрей-быстрей! Эта крутая русская мазь, обладающая, к тому же, бактерицидным эффектом.
Знаете ли вы, что эта мазь делается на основе экстракта почки выхухоля и жидкокристаллических полимеров. Выхухоль – замечательное животное в своем роде. Несмотря на то, что вся его жизнь связана с водной стихией, плавать он не умеет. Вы спросите, а как же тогда? Очень просто. Он бегает по дну. Причем ДЕЛАЕТ ЭТО очень быстро, умудряясь ловить на бегу рыбу и прочую снедь, встречающуюся в пресных водоемах. Сексуальная жизнь выхухоля, как это следует из названия, очень разнообразна. Ничто так не радует глаз юного натуралиста как случка выхухолей. Некоторые натуралисты мужского пола премного возбуждаются, любуясь этим прекрасным зрелищем, грезят о превратностях естества и трогают себя.... и других.
Не лежи, как рыба! Давай, двигайся! Вот здесь. Да….
Ряд ученых утверждает, что выхухоль обожает спариваться на дне озер. Говорят в конце ноября, когда осенняя течка уже заканчивается, выхухоль охватывает всепоглощающая страсть. Часто выхухоли спускаются на дно через отверстия во льду и совокупляются, не обращая внимания на усиливающийся мороз. Были случаи, когда они не успевали выбраться со дна, потому что последние лунки быстро замерзали. Весной на льдинах иногда находят примерзшие друг к другу парочки выхухолей….
Зайди под углом. Как хорошо! Включи MTV …

Уставший Иван поглаживал свой живот внешней стороной лапы пушистого трансгенного сеттера, которая была покрыта нежной беличьей шерстью:
- Скоро май, будет совсем жарко, я предлагаю поехать на море, во Францию. Там гениально. На побережье Ла-Манша и Па-де-Кале есть такие суперские развлечения.
- Мы не можем, - хором заверещали сестренки, - у нас экзамены. Это очень серьезно.
- Перепих будет? – спросил Бьяджо.
- До усрачки, - ответил Гундосо и необычайно нежно посмотрел на Джереми.
Выдвинуться решили в середине следующего дня.

На электричке Джереми и Иван отправились до Boulogne-sur-Mer . Электрички ходили не очень часто, но стоили относительно недорого, поскольку в них применялась всего лишь упрощенная технология скоростных поездов. Из-за этого ехать пришлось долго – целый час, зато успели закинуться быстро действующим галлюциногеном десятого поколения.
Под воздействием глюка Джереми вспоминал о последнем сексе перед отъездом со своей седьмой (по-нашему счету) подружкой. В общем-то, это была не совсем подружка, хотя многие начали называть ее именно так. Карлита была женщиной-киборгом новой серии, предназначенная для сладострастных излияний: в ней было минимум неорганического оборудования и максимум биоматериалов. Ее вагинальное и анальное отверстия были чрезвычайно ласковы и упруги, причем первое обладало интересной конструктивной особенностью – по желанию пользователя оно могло трансформировать свою плоть в знатный поршень путем перверсного выверта наружу. Во время глюка Бьяджо сношался с Карлитой в попку, мастурбируя ее модифицированный пенис….

По прибытии в Булонь Иван потащил Джереми в явно подозрительный квартал, где находилась удивительно ухоженная для тех мест маленькая гостиница с видом на порт. В целях экономии денег приятели поселились в одном номере. Действие галлюциногена еще ощущалось, поэтому они решили передохнуть. Проснулись же, когда изогнутые линии яхт с электромагнитными парусами и туристических катамаранов-отелей сливались в затейливые узоры, похожие на рекламу невиданных товаров.
Предаться какому-либо времяпрепровождению в этом квартале, да и вообще в городе было затруднительно. Обветшалые постройки конца XX века воняли тяжелыми металлами, на пляжах бегали некие животные неприятного окраса, повсюду виднелись пустые глазницы стеклопакетов, которые когда-то были окнами всевозможных традиционных французских бистро , - ныне в городе хозяйничали несколько сетей быстрого питания. Приятели искали клубы. Трубы. Губы. Увы….
В центре города все оказалось закрытым: фастфуды в ночь не зажигают, а в клубы приличные жители Булони не ходили, потому как их средний возраст составлял восемьдесят три с половиной года. Однако совсем без заведений ни один цивилизованный европейский город обойтись не мог (впрочем, цивилизованный и европейский должно быть синонимы), тем более что в той же Булони случались транзитные пассажиры, едущие с континента и на континент, а также команды замечательных яхт и фешенебельных отелей. Гундосо слышал от одного своего приятеля, что в этом городке работающий ночью клуб можно найти только в порту, и друзья пошли на шум плещущейся воды.
В коротком тупичке, окруженном домами с черепичными крышами, стояло прямоугольное здание со смазанными как у построек Гауди углами, на котором сверкала вывеска «Rectum» – то был вожделенный друзьями клуб. Увидев такое необычное для англосаксонского глаза название, Джереми спросил:
- Ректум, что за дерьмо?
- Да я и сам не знаю, - без эмоций ответил Иван.
Они открыли желто-голубые двери заведения и оказались в самом настоящем клубе. Вокруг тусовались юноши и девушки очень симпатичной наружности, как то показалось Джереми. К ним сразу же подошел бледно-зеленый молодой человек непонятного возраста и стал предлагать довольно забористые галлюциногены, сопровождая свою речь похрюкиваниями и постанываниями беременной гиены, от чего неимоверно возрастала притягательность препаратов. Решили взять зеленых пилюль в розовую крапинку. Наскоро заправившись, Иван и Джереми приступили к внимательному изучению заведения.
- Кишками чую, здесь практикуют улетную групповуху? – осклабился Иван.
- Надо, как можно быстрее, присоединиться, - энергично ответствовал Джереми, ковыряясь в передних карманах брюк.
- Посмотри, какие клевые телки, - Иван указал на группу, состоящую из трех юниц и двух парней в футболках без рукавов, чтобы было видно часть их накачанных татуированных торсов с элементами голографического дизайна.
Приятели двинулись по направлению к пятерке, быстро завязав соответствующий разговор.
- Вас не смущает, что нас четыре на три? – спросил парень с совершенно изумительной арабской внешностью, представившийся Руудом из Роттердама.
- Да все OK, - сказал Иван, - будет супер.
- Снимем еще кого-нибудь по дороге, - продолжил Джереми.
- Снимем-снимем, - эхом отозвался второй парень, поворачивая свою шею овцебыка из стороны в сторону.
- Ну, так пойдем, - призывно пропела девица с карими глазами, крепко, взяв за руку Бьяджо.
Джереми показалось, что ее пальцы были словно стальные. Через светлый флюоресцирующий коридор группа скользила в комнату «Расслабления и Напряжения» по свидетельству висевшей на двери таблички. Рууд и Иван, будто стародавние знакомые, о чем-то интенсивно шептались за спинами только что сформировавшейся красивой пары. Так и не сняв никого по дороге, великолепная семерка проникла в очаровательную комнату. Рууд и Иван тут же принялись активно целоваться, медленно снимая друг с друга одёжи, чем Бьяджо был несколько озадачен, так как он ни разу не видел своего приятеля с мужчиной.
- Да не пялься, еще успеешь (впрочем, что именно успеешь, она не уточнила), - пойдем лучше развлечемся с моей подружкой, - толкнула кареглазая девица в спину Бьяджо своим железным кулачком.
- Да-да, пойдем устроим крутое каре, - ласково пригласил Бьяджо овцебык.
Подружка кареглазой нажала какую-то кнопку рядом с тахтой: заиграла музыка, фоновая цветовая гамма начала плавно меняться, стены, благодаря визуальным эффектам и нанотехнологиям стали прорастать удивительными цветами и оружием. «Кажется «Оранжевые пингвины», - успел подумать Джереми, впадая в сексуальный транс, - а может и Мустафа Геворкян…».
Во время каре подсознание Бьяджо отметило некоторые странные моменты. У кареглазой красавицы между ног болталось нечто вроде маленького хуя, у овцебыка, несмотря на мощнейший торс, бедра сильно смахивали на женские и, когда он наклонялся для куннилингуса или еще для чего, казалось, будто у него два анальных отверстия; подружка кареглазой явно серьезно увлекалась бодибилдингом.
Охи и ахи как у росомахи. Кареглазая и подруга брали друг у друга. Нежно-нежно, влажно-влажно, смелее, препон нет, отведаем тела на обед. В это время по французскому интерактивному телевидению шла дискуссия о допустимости генетического скрещивания человека и свиньи в медицинских и гастрономических целях. Нам уже давно нужны новые уложения, отдающие в распоряжение, снимающие излишнее напряжение. Нет-нет-нет, нельзя. Грех, все рухнет, Вавилон опять потухнет. На службе у Человека. На Службе. У человека. «Мы стоим на страже», - говорил кто-то в костюме с воротничком как у протестантских жрецов….
После очередного минета, которая делала кареглазая, член Джереми эрегировал особенно сильно. Эротическая волна привлекла его в объятия бодибилдерши, коими она намертво ухватила ягодицы Бьяджо, направляя его все глубже в свое лоно. Пилюли в крапинку усиливали эффект оргии, фактически устраняя и так тонкую стенку между сознанием и подсознанием, сохраняющуюся в качестве атавизма у человека первой четверти XXI века. Тело Джереми испускало кошачьи флюиды, овцебык и обладательница стальных ручек бились во взаимной мастурбации, Гундосо и Рууд из Амстердама улучали минуту необходимого отдыха после взаимного анального соития, готовясь к новым свершениям. Ягодицы Бьяджо двигались все быстрее, сердце его пело….

Песнь о ниспослании Жёлудя

О, Прославленный Жёлудь, тебя я алчу до судорог в подмышках!

Ты падаешь не с Пальмы, а с Дуба.
У Дракона от тебя болят зубы,
Но мне потребен ты, Жёлудь, ибо…
Просветишь ты меня, и скину я ненавистное иго.

О, Владыка Желудей!
Сделай так, чтобы я купался в твоих Семенах…
Хри. Хря. Хрю.

О! Да!!! Я чувствую его…
Что же ты послал мне, Владыка?!?

Сверху на Джереми и бодибилдершу навалилась кареглазая красавица, с боков встали Гундосо и овцебык, которые почему-то вдруг крепко схватили его локти, еще более придавив тело кингстонского студента к обладательнице роскошной мускулатуры. Сначала Бьяджо показалось, что кареглазая делает ему что-то вроде эротического массажа, но вслед за этим он почувствовал, совершающиеся трахательные движения в сторону его анального отверстия. Эти движения совершались объектом, принятый им за миниатюрный елдок, который, однако, становился все больше потихоньку раздвигая стенки прямой кишки.
Непонятное захлестнуло мозг Бьяджо. Вспомнился ему отец, считавший себя добропорядочным католиком, который внушал Джереми одну единственную заповедь: «Не употребляй тяжелых наркотиков и не давай в жопу». До условного слуха Джереми вдруг донеслась знаменитая итальянская O Sole Mio в исполнении прославленного в прошлом итальянского тенора, чья толстая фотография красовалась на многих отцовских дисках.
Лежа Бьяджо повернул голову назад и узрел, что кареглазой уже не было, а к его попке продвигается Рууд из Амстердама. Причинное место Руда было гладко выбрито: на нем красовалась тату в виде Красного Дракона, обрамляющая гениталии, изо рта которого торчал налитый кровью и спермой большущий обрезанный член. Тут-то Джереми и почувствовал, что сейчас он нарушит отцовскую заповедь, и кареглазый хуишко был только прелюдией. Он инстинктивно напрягся, пытаясь вырваться, но мощные руки Ивана и овцебыка плотно удерживали его: сфинктер его сжался и в этот момент в него резко вошел Рууд. Было больно, а потом….
Потом он мало что помнил. Помнил, что сладко кончал в бодибилдершу одновременно с семяизвержением Рууда в его попец. Помнил, что когда ему подпускали в задницу очередного коня, его сучок начинал наполняться приятными соками. Помнил, что последним его ебал Гундосо….

На следующий день дороги Гундосо и Бьяджо разошлись, хотя оба поехали в один и тот же город – Париж. Некогда столица куртуазного государства, а теперь административный центр одного из регионов Европейского Союза, встретила Джереми защитными стеклянными куполами, нависшими над архитектурным достоянием Человечества.
Бьяджо был рад майскому Парижу. Он давно мечтал замутить групповушку с афроарабскими метисками, о темпераменте и формах которых был премного наслышан. И все поначалу шло как по маслу…. Только с каждым прожитым часом усиливались его воспоминания о вечере в клубе «Ректум», поскольку двойное анальное и пенисуальное удовольствие не шло ни в какое сравнение с обычным гетеросексуальным оргазмом. Ситуация облегчалась тем, что в Париже афроарабское население было представлено не только женщинами…. Там он протусовался все лето.
Вернувшись в Лондон, Джереми некоторое время еще продолжал встречаться с девицами, однако за год с небольшим почти все они были обменяны на n-ое количество пупсиков. Только Карлита оставалась в числе его гендерных фавориток благодаря известной особенности. Смазливая мордашка и сексапильная фигурка позволили Бьяджо легко овладеть трансвеститскими приемами, на которые попадались многие, начиная от явных геев и всевозможных би, заканчивая мегасексуалами , да и простыми гетеро.
Он стал дружить с женщинами, выдавая им подчас такие секреты, которые прежде не доверил бы даже родителям. Однажды, общаясь с одной закоренелой и в меру страшной феминисткой Лютецией Фридман, Бьяджо посетовал:
- Несправедливо все-таки, что женщины испытывают более длительный оргазм по сравнению с мужчинами.
- Чего ты хочешь. Ведь у вас, у мужчин, нет вагины, этого гениального Творения Природы, которое позволяет тоньше чувствовать и яснее слышать, - отвечала ему Лютеция, - Вагина – это пиздато , - добавила она многозначительно.
Барышня Фридман еще что-то довольно долго говорила про социальный аспект, но Джереми ее уже не слушал….

После этого серьезного разговора Бьяджо по-настоящему задумался: «А ведь и вправду, что можно ожидать от какого-то крючковатого отростка или прямой кишки? Должен же быть выход?». Вскоре Джереми стал завсегдатаем специальных аптек, в которых продавались гормональные и генные препараты. Теперь от своих любовников он мог часто слышать: «Сладенький мой, у тебя даже бёдра как у тёлочки и волос совсем нет на твоей прекрасной шелковистой коже». Иным стало все чаще казаться, что его можно ухватить не только за булки, но и за сиськи.
Помимо препаратов для геев-трансвеститов продавались особые биоэлектронные приставки, вставляющиеся в анальное отверстие. Они предназначались для усиления оргазма и в какой-то степени делали его похожим на вагинальный экстаз. Приведение их в действие создавало практически полную иллюзию, что у тебя вместо прямой кишки настоящая марфутка. Данный эффект достигался также за счет приема генных средств, на время трансформирующих сигналы анальных рецепторов. Сама приставка вступала в биологическое взаимодействие с организмом, на время модифицируя вход в клитор и женские половые губы, а верхний слой прямой кишки в подобие стенок влагалища. Естественно, что чисто анатомически полной трансформации не происходило, но благодаря всяким пилюлям и регулированию нервных импульсов самой приставкой создавалось достаточное впечатление органической перестройки на уровне головного мозга. Достоверность воздействия этого аппарата получила подтверждение при проведении экспериментов с гетеросексуальными парами, женская часть которых страдала теми или иными половыми расстройствами. Причем мужчины-партнеры заявляли, что почти не чувствовали разницы между натуральной и приставочной дыркой, тем более, если коитус происходил в архаичном средстве предохранения – презервативе.
Приобретение подобной приставки позволило Бьяджо стать еще более популярным, особенно среди традиционных гетеросексуалов, которых он почему-то предпочитал чистым геям или злостным анальщикам из числа моно и би. Однако не все мужчины попадали под его обаяние и это беспокоило Джереми. Одно Бьяджо знал точно – он не хотел становиться трансексуалом в понимании такого далекого XX века. Он был наслышан, что в том дремучем и неравноправном веке, когда еще сохранялись недобитые фашистские, расистские и патриархальные язвы, мужчины, желавшие сменить пол, прибегали к операции, которая лишала их маскулинного естества, но в то же время не делала их полностью женщинами. Некоторые просили даже оставить им морковку, несмотря на формирование вагины и женской груди, то ли ради удовольствия, то ли ради денег.

Деньги теперь занимали Бьяджо не так как прежде. Не то чтобы он о них раньше не думал или не старался их заработать или не заботился о своем человеческом капитале, который в будущем должен был бы конвертироваться в карьеру. Студенту Бьяджо бабки необходимы были на какие-то вполне конкретные покупки, либо на путешествия, а девице Эстер (так он представлялся, выступая в роли женщины) они требовались гораздо более часто, например, на косметику, которой Джереми-мачо пренебрегал. В связи с тем, что финансы, пусть и небольшие, нужны были ему теперь постоянно, он устроился работать официанткой в ресторан «Морские забавы».
Джереми-Эстер обычно никому не отказывал, потому что он имел доброе сердце и широкую натуру. Все ему было мало…. Пупсиков становилось больше, но вместе с ними росла и страсть Бьяджо, которую он все труднее мог утолить. Ему все чаще казалось, что сила его сексуального освобождения недостаточна и что мужчины уходят от него неудовлетворенными. Подспудное, а, впрочем, и явное желание по-настоящему ощутить женский оргазм стало для него idée-fixe . В Кингстонском университете не узнавали прежнего Джереми.
Последней девушкой, которую Бьяджо продолжал удовлетворять в качестве мужчины, была Сара Уайтхед. Ей шел шестнадцатый год, и она очень любила ходить по магазинам со своей членистой подружкой, как она с определенного момента называла Джереми.

Мы все чаще задаемся вопросом, почему белая женщина не хочет рожать. А Синий Дракон плывет по волнам. Сегодня он здесь, а послезавтра совсем в другом месте и сам он другой масти. Аденин.
Ребенок требует инвестиций: нежного белья, детского питания, приятной музыки перед сном и полезных мультиков с утра пораньше. Состоявшиеся в социальном плане государства субсидируют воспроизводство рода человеческого на своей территории. Гражданство дается на акватории. В состоявшемся государстве должны жить состоятельные граждане. Гуанин. Белый Дракон может и по небу летать. А женщины, у которых кожа от рождения цвета сметаны, не желают приносить потомство. Ну хоть ты тресни! Не хотят и всё тут!
Красный Дракон известный поджигатель…. Нужно на законодательном уровне признать. Оказывается, в существующих природных условиях у млекопитающих мог бы быть кремниевый скелет. Тимин. Представляете, появляется на свет ребенок, а вы ему через полупроводниковые косточки закачиваете все накопленные цивилизацией знания или хотя бы только то, что сами считаете необходимым. Глядишь, тогда бы белые женщины согласились бы рожать.
Цитозин . Мужчина выдерживает процесс шопинга до сорока минут, а женщина до семидесяти. Ученые объясняют это тем, что самцом управляет инстинкт охотника (он четко знает, какая добыча ему нужна), а самкой инстинкт собирателя (что за ягодка такая, однако). Черный Дракон гнездится в пещерах. Рожать – не ржать.

Третий час Бьяджо выбирал себе кофточку от Lacoste в Selfridges:
- Сара, а эта белая штучка, по-моему, как раз из рекламы, где такой симпатичный мальчик с клевыми икрами. Она мне подойдет?
- Мне кажется, что она немного длинновата для тебя – слишком прикрывает верх твоей восхитительной попки, - оценивала очередную вещицу девица Уайтхед с видом знатока.
- Какая ты умная Сара, тебе нужно продолжить образование в сфере модельного бизнеса, например, в Милане.
- Да, у меня великолепный вкус. Я вела детскую страничку для девочек шести-двенадцати лет в одном престижном глянцевом журнале. Меня даже несколько раз приглашали на MTV….
- О, MTV, это очень круто. Может, тебе стоит попробовать петь. У тебя ведь замечательный голос. Требует всего нескольких гигабайт компьютерной обработки.
- Ты моя самая любимая подружка, Джереми.
- Спасибо тебе, милая, но ведь я не женщина. К тому же у меня есть настоящий перец….
- Конечно. Ты один из моих самых любимых…. У меня с тобой отпадный оргазм. Однако все-таки жаль, что ты не женщина, и я не могу тебя звать ласковым девичьим именем.
О том, что Бьяджо выступал в «Морских забавах» под именем Эстер она не знала. «Пора», - решительно подумал Джереми.

В начале зимы, когда дожди почти окончательно скрывают Солнце из вида жителей долбанного острова, Бьяджо, обрядившись в свою лучшую женскую одежду, направился в клинику генетических услуг «Сделай себя сам ». До этого он уже неоднократно посещал эту клинику: тщательно изучал предлагаемые программы и услуги, разнообразные прайс-листы и возможности скидок, обзавелся личным консультантом. С осени начал ускоренный гормональный курс, который легко ложился на подготовленную почву.
По дороге ему дико захотелось пить. Обведя взором улицу, он заметил какое-то кафе. Оно раньше никогда не привлекало его внимание на этом знакомом до мельчайших подробностей пути. На вывеске красовались странные, явно неправильные буквы, одна из которых была похожа на шестиконечную снежинку. Бьяджо толкнул дверь, оказавшись в совершенно пустом помещении, что его не очень смутило. Сел за столик. Буквально, как из-под земли, перед ним вырос гарсон с темными волосами, зелеными глазами и необычайно белой прозрачной кожей.
- Чего изволите, - обратился он к Бьяджо этим устаревшим оборотом.
- Мне бы «Колы».
- Кончилась.
- Тогда «Швеппса».
- Не держим.
- Минеральной воды с газом.
- К сожалению, имеется только без газа.
Удивительно, но отсутствие всех вышеуказанных напитков не сильно раздражало Джереми.
- А чай у вас есть?
- Сколько угодно и любых сортов, сэр….
Заказав по меню чаю со странным названием, Бьяджо погрузился в приятную полудрему, из которой его вывел голос официанта: «Ваш чай, мистер. Кстати, вы хорошо подумали, что вы намереваетесь сделать». Джереми вздрогнул: «Откуда он знает». «Вы хорошо подумали, заказав этот чай. Это очень редкий чай, вмешивающийся по поверью китайцев в астральные дела», - невозмутимо продолжал гарсон. «Я в это не верю. В Университете нам хорошо преподавали естественные науки», - соврал Джереми насчет наук, отхлебывая чай нарочито крупными и громкими глотками. Допив чай, Бьяджо оставил деньги на столике, радуясь, что официанта рядом не было, однако, уже выходя на улицу, ясно услышал его голос: «Удачи. Заходите еще».
Консультант Джереми был несколько удивлен несвойственной его пациенту погруженностью в себя во время стандартной процедуры интервью перед операцией. Естественно, что предварительно клиенты заполняли ворох анкет в электронном и/или бумажном виде.
- Мистер, Бьяджо, вы твердо решили тотально изменить пол?
- Да, сэр.
- Вы понимаете, что обратная смена пола невозможна в силу действующего законодательства и медицинских рисков?
- Конечно-конечно.
- Не возражаете против предложенных генетических параметров?
- Не возражаю.
- Вы согласны с условиями пластической операции?
- Согласен.
- Вы подтверждаете, что ваши новые документы должны быть оформлены на имя мисс Эстер Модильяни?
- Да.
- И еще. Делать вам девственную плеву?
- Простите, сэр?
- Девственную плеву. Такая штука, которая имеется у девушек до первого полноценного полового акта.
- Да ведь целок после двадцати лет не бывает….
- Мое дело спросить. Так положено по уставу.
- Впрочем… почему бы и нет. Сделайте.

И взял генный инженер от стволовых клеток его малую толику сию. И поместил в инкубатор, где они размножились. Затем он разделил их по предназначению – каждая для своей группы конечных клеток, образующих органы. И растил он эти группы днем и ночью в сложных приборах непрестанно. И вырастил. Велика биотехнология.
Особо обратил внимание свое инженер на строительство механизма формирования полноценных яйцеклеток в будущем организме женщины: «Эмбриональные стволовые клетки выращивают в чашке. Через четыре дня они размножаются как сумасшедшие, образуя скопления. Скопления ведут себя как миниатюрные яичниковые фолликулы, в которых маленькие клетки вскармливают большую, а та уже образует яйцеклетку» . Именно так. Чтобы могла Эстер не только удовлетворяться и удовлетворять, но и зачать при желании.
Потом печатали органы на принтерах и вживляли поочередно, пока не превратился мистер Бьяджо в мисс Модильяни.
В конце зимы вышла девушка Эстер из больницы.

Нельзя сказать, что внутри Эстер-Джереми чувствовала себя абсолютно по-новому: сердце также билось и гоняло кровь по сосудам, слух и зрение остались на прежнем уровне, а последнее даже стало различать больше цветов, как и предсказывала феминистка Фридман; метаболизм находился в норме. Конечно, к мочеиспусканию пришлось привыкать некоторое время, но ведь известно, что мужчины-мусульмане все делают сидя. Во всяком случае, должны.
Психологической адаптации практически не было – Джереми, прежде чем стать Эстер и так во многом чувствовал/а себя женщиной. Помог и опыт в «Морских забавах», где Эстер оттачивала мастерство флирта на обычных гетеросексуалах.
Кингстонский университет она бросила, так как дизайн ей стал не особенно интересен. Работа официанткой ей нравилась, но и о будущем образовании она продолжала думать, колеблясь между туризмом и правом. Зато Эстер весьма нравилось ее новое тело: аппетитные бедра, стоячие груди третьего размера, новые пальчики с длинными ногтями. Пальчиками она пощипывала свои соски и делала нежные попытки мастурбации, относясь к своей ракушке с некоторым вроде бы и пиететом. Раз в неделю Эстер измеряла температуру, а после каждого стула тщательно изучала свой кал.
В отношении противоположного пола…. В отношении противоположного пола Эстер держала себя приветливо, но на определенной дистанции. Через три месяца после выписки из клиники на очередном приеме у консультанта, который, понятное дело, оказывал и гинекологические услуги, Эстер услышала озадачивший ее вопрос:
- Что же вы, мисс, не живете половой жизнью?
- Откуда вы знаете?
- Так ведь плева-то на месте.
- Ну и что. Это мое дело. Хочу живу, хочу не живу.
- Зачем же вы делали операцию.
- А как же чувства?
- Однако я бы вам посоветовал пенетрацию, иначе могут возникнуть проблемы, - более жестко добавил консультант.
Эстер сделала вид, что не расслышала. «Все вы бабы такие», - про себя пробурчал генный инженер, несмотря на явный антиобщественный характер подобных мыслей.
Выйдя из клиники, Эстер находилась в некотором замешательстве: «Нужно зайти куда-нибудь выпить чашечку эспрессо, а еще лучше капуччино». Эстер вспомнила, что здесь неподалеку она пила чай в странном кафе, перед тем как лечь на операцию. Без труда она нашла фасад того самого здания, в котором располагалось заведение.
Эстер сразу почувствовала некие изменения, произошедшие с заведением: что-то не так было с вывеской, а потом не пахло чаем, как ей подсознательно подсказывала ее память. Разместившись за столиком рядом с барной стойкой, она кликнула официанта. Официант вовсе не был похож на того гарсона, который обслуживал ее до операции:
- Подайте мне, пожалуйста, чашку зеленого чая с жасмином, любезный, - как-то неожиданно вежливо для самой себя сделала заказ Эстер.
- Простите, мэм, но чай у нас не подают, - не менее вежливо ответил официант.
Эстер несколько смутил устаревший оборот мэм, который она встречала только в адаптированном изложении какой-то древней литературной белиберды, пропечатанной в учебниках по родному языку. Тут только до нее дошло, что все как один официанты были мулатами с короткими дредами.
- Однако позвольте, ведь еще четыре месяца назад здесь подавали порядка пятидесяти сортов чая, если я не ошибаюсь?
- Нет, вы не ошибаетесь, но чайный салон, который располагался в этом помещении недавно переехал, и теперь его место заняли мы – ресторан ямайской кухни «Боб Марли». Если хотите, я могу вам дать новый адрес чайного салона?
- Нет-нет, не нужно, я с удовольствием перекушу в вашем заведении, - уже едва замечая официанта, отвечала Эстер, чье внимание привлек прекрасно сложенный ямайский негр в светло-сером костюме, которые имеют обыкновение носить в крупных корпорациях менеджеры средней руки с карьерной перспективой, - Оставьте мне меню, пожалуйста.
Зазвучало старое регги, и… ямайский негр был столь прекрасен, что Эстер почувствовала, как она потекла. С тех пор мисс Модильяни регулярно посещала «Боба Марли», и почти всякий раз она там встречала объект своего вожделения: строила ему глазки, выпрастывала ножку из-под стола, иногда роняла приборы или бумажные платки. У ставшего родным официанта выведала, что красавца-негра звали Джек Мортон. В общем, конечно же, мисс Модильяни, как и всякая алчущая женщина, нашла способ познакомиться….
Ухаживания Джека до основного события были короткими, но необычайно трогательными. Он отвел ее на старый мюзикл, прочитал лекцию об истории ямайского рома, с восторгом описывая все его полезные свойства (как он помогает переносить солнечный удар и т.п.); не обошлось и без трехмерного виртуального кинематографа. Жил Джек неподалеку от Сити, и после ужина в «Бобе Марли» он повел Эстер к себе домой. Потеря плевы была восхитительно прекрасной, а Джек находился в эмпиреях от одной мысли о том, что у него роман с настоящей девушкой. После первой ночи он рассказал ей о своем родном острове, о своих родителях и родном городе Кингстоне, бывшем по совместительству столицей Ямайки. Бьяджо внутри Эстер подсознательно подумал: «Наконец-то я открыл свой главный КИНГСТОН…».
Роман был бурным, и оргазмов было много. Сбылась мечта Эстер-Джереми. Она даже не помышляла о других мужчинах. Джек был истым гетеросексуалом, никогда не имевшим контактов с мужчинами, и Эстер влюбилась. Мистер Мортон также был без ума от мисс Модильяни. Свинг и прочее разнообразие были забыты напрочь. Эстер и Джек стали жить вместе, они стали семьей.
Дорогие полуфабрикаты по вечерам, последняя версия электронной системы управления домом, релаксационное покрытие для пола. Изучение права пока мужа нет дома, никакого Содома. И секс, секс, секс. До упора. Никакой Гоморры. Посиделки с друзьями Джека. Ты не устал, милый? Хорошо провела время, дорогая? Летний отдых в Швеции на озерах. И секс, секс, секс… на природе. Частые выходы в город по вечерам (только вместе), включая будние дни. Мы и Они. Они и Мы.
Во время занятий любовью они давно перестали предохраняться, причем не только удовольствия ради. Эстер и Джек были не против детишек. Уже год они страстно совокуплялись, а результата все не было. Эстер была на девяносто девять процентов уверена, что дело не в ней, поскольку она проходила все необходимые тесты после операции:
- Милый, тебя не смущает, что мне никак не удается забеременеть?
- Я думал об этом.
- Ты знаешь, я недавно проверялась – у меня все в порядке.
- Ты думаешь дело во мне?
- Я не знаю, но по моим ощущениям, процесс оплодотворения должен был бы произойти уже раза три-четыре.
- Скорее всего, дорогая, это следствие того, что в тот период мои сперматозоиды были неактивны, - солгал Джек, - Знаешь, существует такая редкая аномалия у некоторых мужчин, если они или их предки находились в экологически неблагоприятных условиях. Их сперматозоиды как бы в бесплодны, находятся, можно сказать, в спящем состоянии до того момента, пока организм мужчины не почувствует посредством обоняния, что у женщины стопроцентно наблюдается овуляция. Мне подобная аномалия могла достаться от родителей. Может, мне стоит проверить обонятельные рецепторы? Ты не порекомендуешь какую-нибудь хорошую клинику? Наверняка вам рассказывали на курсах генетического и эмбрионального права….
- Разумеется, любимый, я дам тебе список этих учреждений, - «Главное, чтобы он не пошел в клинику, где мне сделали операцию», - лихорадочно думала Эстер.
Джек действительно соврал своей жене насчет активности и не активности собственных животворных головастиков – дело в том, что он был бесплоден после перенесенной васектомии . До встречи с Эстер он не желал иметь детей ни под каким соусом. Поэтому в целях полной страховки и получения максимальной эротической отдачи он прибег к этой нехитрой процедуре, несмотря на предупреждения врачей, что в случае, если он все-таки решит завести потомство, то после разблокирования семенных каналов результат отнюдь не гарантирован. Совсем недавно он открыл эти каналы, но медики с прискорбием сообщили, что мистер Мортон отныне бесплоден. Эстер всецело доверяла своему мужу, однако что-то тревожное закралось в ее душу.
Спустя короткое время после этого приснопамятного разговора Джек отправился в рекомендованную супругой клинику. Он твердо намеревался избавиться от бесплодия любым путем: «Главное, чтобы Эстер не узнала». На приеме у специалиста выяснилось, что единственным выходом в его случае была генная перестройка его репродуктивного механизма на основе донорской спермы.
- Мистер Мортон, сейчас в банке данных стала доступна сперма трехгодичной давности. Самая свежая. Хотите посмотреть генетические характеристики доноров? Имена их, само собой, засекречены, - весьма дружелюбно общался генетический консультант с Джеком.
- Да-да, профессор. Я очень хочу ознакомиться с параметрами….
- Так-так, с параметрами. Вот три варианта донорской спермы доступные с сегодняшнего дня.
- Но ведь они все белые?
- Так и что. Это даже лучше. Незначительное рекомбинирование генов и ваш ребенок родится с черной кожей. Потом подобное скрещивание весьма продуктивно сказывается на вероятности получения здорового потомства.
- Хорошо, я согласен. Сделайте мне, пожалуйста, операцию на основе спермы вот этого симпатичного молодого человека средиземноморской внешности. У него, как я погляжу, неплохое IQ и отличные физические данные.
- Прекрасный выбор. Я бы и сам остановился на этом пупсике, - улыбнулся добрый «профессор».

Подготовка и проведение операции заняла ровно неделю. Еще шесть дней требовались для гормонального курса, в течение которого категорически запрещались сексуальные контакты, могущие привести к беременности партнера. Во время этих неполных двух недель Джек пропадал допоздна на работе, либо вообще не приходил домой, ссылаясь на экстренные командировки и снимая номера в разных отелях. Никогда еще Эстер не воздерживалась так долго после потери девственности. Лоно ее горело.
День, когда мистер Мортон получил разрешение на воспроизводство, ничем не выделялся в череде дней обычного Лондонского года. Уже больше двух недель миссис Мортон полноценно не общалась со своим любимым. Прежде ей никогда не доводилось ждать так долго. Отвлекалась она покупкой дорого красивого белья в фешенебельных бутиках. Дома Эстер бесконечно долго примеряла мягкие комбинации, упругие лифчики, эластичные трусики и облегающие топики. Еле сдерживался и мистер Мортон, поэтому в день снятия запрета он с трудом завершал необходимые по работе дела, наверняка забыв кое-что в горячей сумятице. В семь вечера парочка села ужинать. Их хватило минут на десять….
Через девять дней в беременности Эстер не приходилось сомневаться ни специалистам, ни будущей маме. Счастье переполняло женский организм. Из-за того, что Джек не сознался Эстер в проведенной операции, совесть немного мучила его. И если в первые дни брюхатости ему удавалось как-то с этим справляться, то второй месяц он уже не мог спокойно смотреть на потихоньку округляющийся животик супруги. Не помогал и любимый ямайский ром, а под черепной коробкой у него будто скапливался ядовитый пар невиданного химического процесса. Однажды он грубо ответил Эстер и сам этому ужаснулся: «Неужели я начинаю ее ненавидеть? А ведь виноват-то я…».
Сказать правду глаза в глаза у Джека не было сил. Эстер была тяжела уже седьмую неделю. Но ему повезло – начальство отправило его в краткосрочную командировку в Россию. Вечером, сидя в Рязанской пятизвездочной гостинице «Иван Павлов », по мобильному он вызвал жену на Интернет-видеоконференцию. Эстер удачно оказалось дома и законнектилась. Стараясь не смотреть в ее прекрасные очи, мистер Мортон начал:
- Эстер, ты знаешь, как я тебя люблю….
- Что-то случилось, мой шоколадный?
- И да и нет. Вернее, уже случилось?
- Что?
- Дело в том, что когда ты спрашивала меня насчет того, могу ли я иметь детей, я солгал тебе.
- Но ведь я зачала….
- Да, но мне пришлось сделать операцию по трансформации репродуктивного механизма на базе донорской спермы.
- Как ты мог…, - только и могла выдавить из себя миссис Мортон.
Тут связь прервалась, и Джек понял, что ему нужно срочно возвращаться в Лондон. Однако командировка должна была продлиться еще два дня.
Эстер чувствовала себя оскорбленной и шокированной. К тому же, ей очень не хотелось, чтобы ее ребенок был продуктом каких-то генных манипуляций. «Мало ли что…», - подсказывала ей женская интуиция. Утром следующего дня она спешно отправилась в клинику, которую посоветовала мужу. Найти специалиста, консультировавшего мужа, не составило труда для ее мощного обаяния. Сложнее оказалось выведать у него, кто оказался донором Джека, так как подобная информация по закону не разглашалась. Эстер пришлось пустить в ход почти весь набор своих женских штучек, включая юридическую подкованность в области генетического права, дабы расколоть «профессора». Специалист не устоял перед натиском и через некоторое время Эстер, голосом киборга из голливудского боевика, прочитала: «Джереми Бьяджо».
После обеда Эстер находилась уже в кабинете у оперировавшего ее консультанта. Ей нужно было только – одно избавиться от ребенка. «Я не могу санкционировать подобное вмешательство. Семинедельный эмбрион защищен Конституцией и обладает всеми соответствующими правами. Аборт невозможен», - довольно долго повторял ей консультант на разные лады. Чары не помогали….
В распоряжении Эстер оставался только черный рынок медикаментов. Джек уже прервал командировку и утренним рейсом из Москвы намеревался вылететь в Лондон. Разжалованные биопрограммисты, опустившиеся генетические химерологи, традиционные торговцы наркотиками. «Предлагаю поросенка с внутренними человеческими органами!», - вдруг услышала Эстер чей-то громкий голос, - «Недорого!». Она нашла то что ей было необходимо – универсальный абортарий в вагинальных суппозиториях . Всю ночь в московской гостинице Метрополь Джеку снились местные проститутки….
В полдень мистер Мортон ворвался в семейное гнездышко: Эстер лежала в схватках, вены на лбу вздулись, кожа приобрела бурый оттенок, живот содрогался от мелких пульсаций. Скорая приехала вовремя. Ей даже удалось подсоединить к микроаппаратам искусственной жизни принятый плод. Эстер была вне опасности. Когда она пришла в себя она потребовала себе член: «Дайте мне хуй!», - пыталась кричать она. Джек принес ей из ближайшего секс-шопа фаллоимитатор. Им она слабо тыкала в мистера Мортона, приговаривая: «Тебя надо ебать в жопу, мой дорогой, в жопу…».
Исследователи ведущего биотехнологического центра, в который привезли плод четы Мортон, изумлялись: «Надо же, нам удалось спасти семинедельный эмбрион. Эта большая научная победа». Через двенадцать недель, когда у эмбриона стали закрепляться будущие физиологические признаки, самый молодой ученый центра с удивлением заметил:
- Обратите внимание, коллеги: у нашего бэби кожа на голове с каким-то странным желтоватым оттенком. И тело у него белое…. А ведь у него черный отец!
- Да-да, - вторил ему более опытный генный инженер, - Что любопытно, от его макушки во все стороны спускаются некие продольные линии и кожа на черепе у него будто лакированная. При этом подбородок у нашего эмбриона неестественным образом заострен. Представьте его с темными волосами – прямо какой-то жёлудь получается.
- Это бывает, - спокойно встрял в их разговор один из старейших биотехнологов, - Ведь его папа перенес операцию по генетической переделке своих причиндалов. Наверное, что-то напутали в рекомбинировании генов донорской спермы, а то и вовсе ничего не меняли…. Вот такой выходит жёлудь, уважаемые….

Сентябрь 2003г.
Инь Юэ Шин