Блад энд Лав

Автор: Ромка Кактус Ромка Кактус feat. Hren Readkin

http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=26462

Блад энд Лав

.
Я думал, что будь у аблаков пизды,
мне б захателось стать птицай и ебать их.

Григорий Залупа, «Деццкае порно»
.

Всё было как обычно: жопа, сиськи, пизда. А он расхаживал по кухне, сцепляя руки и складывая из них причудливую конструкцию, чьё устройство было продиктовано прямиком из Туманности Андромеды. Порой же конструкция разваливалась, засыпая руками жопу, сиськи, пизду.

Она лежала на кухонном столе, кокетливо прикрыв лицо грязным вафельным полотенцем. А он мечтал приготовить суп из её соседок, подруг и просто знакомых женщин.

- Когда я делюсь с тобой своим семенем, - сказал он, - мой келдыш обретает странную зелёную окраску и характерный запах тухлой селёдки. Я ебу твою склизкую гнойно-кровавую мешанину, в хаосе которой порой становятся ощутимы твёрдые кусочки непереваренного тобой углового дивана, и я вижу, как распутываются и выпадают наружу лимфатические гордиевы узлы, кишки и матки, что выводит меня на новый уровень чувственного восприятия.

На несколько секунд перед его мысленным взором встала картина, как его жена огромным кухонным ножом разрезает пополам горб горбуна и извлекает из него клубни картофеля. На ней вытертые синие трико и дедова клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Золотая цепочка с крестиком выбилась из-за ворота майки. Жена смеётся, вытирает лоб рукой с ножом – на лбу остаётся красный след – и идёт к следующему горбуну, чей мощный горб торчит из окученной гряды. Маленький Максим с противопехотной миной задумчивости на лице извлекает личинку колорадского жука из баночки с солёной водой и целует в сморщенную волосатую шею.

Вам доводилось когда-нибудь на грузовой барже, где грязный обосраный кок-трихомонозник даёт вам на обед и ужин облизать творожок со своей залупы, проплывать мимо маленьких макарон? И случайно вдохнуть запах жареной параши из кафе у моря? Когда воображение лучше любого Магритта? приблизит и струпья на лице бомжа, и обглоданные лодыжки, и желтоватые сгустки жира в районе тазобедренных отложений, и молочные зубы с частично обвалившейся эмалью, и раздавленные глазные яблоки на тонких веточках зрительных нервов, и чудо южной трапезы – кривой обрезанный хуй, которому утренние туманы в ущельях отдали всю свою свежесть, которого прозрачная роса с листьев акаций напитала своей нежностью и чистотой, которого продольный ветер, гуляющий среди равнин и плоскогорий, наделил любовью к открытым пространствам, которого закатное солнце, мелькнувшее среди стволов вековых эвкалиптов, научило работе с приложением Microsoft Outlook и оставило на память брелок для ключей, которого работница СОБЕС сорок минут мяла в потных жирных ладошках, не решаясь заправить в пизду? Так вот что, когда хватало.

- Когда раньше, зачитываясь гримуарами Бориса Пастернака, я сворачивал листы бумаги с его стихами в тугую трубку и нещадно стимулировал этой трубкой простату через задний проход, я был в недоумении. По моему перекошенному еблу текли слюни и сопли недоумения. Я тужился и сдвигал вместе брови. Я задумчиво срал самыми чудесными стихами. Я был поэтом из поэтов. Моя изнурённая простата взрывалась громом оваций. Мой яростный хуй брызгал чистым восторгом. Моя дряблая мошонка трепетала на ветру нового откровения.

Жопа тем временем издала тихий звук. Это было сигналом к действию. Обыватели за окном принялись подтирать свои жирные жопы сотнями метафор, вислоухими эвфемизмами, плюгавыми перифразами, кривозубыми аллегориями, тошнотворными эпитетами, голожопыми эмблемами, твердохлебными символами, гнойносочащимися метонимиями и в частности блюющими пупырчатыми зародышами синекдохами, подзалупной иронией, педерастическими гиперболами, хуеотсосными литотами, союзными и бессоюзными сравнениями. Когда же тропы закончились, обыватели за окном принялись за стилистические фигуры.

- Но что же такое литература? Я ебал Катю – она мне не сказала. Я ебал и легонько пиздил Наташу – она мне не дала ответ. Я ебал, пиздил и срал в лицо Ксюше – она мне не открыла тайну. Я ебал, сушил, жрал и выблёвывал по кусочкам Нину – она мне не помогла найти разгадку. И только безымянная девочка с фотографией Татьяны Толстой, нашитой вместо лица, смогла отыскать решение.
- Литература – это любовь. Любовь к людям, - сказала безымянная девочка. – Поэтому рецепт её всегда прост: жопа, сиськи, пизда. Взболтать, но не размешивать.

14 августа 2008 г.