Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Судный день Снегуркина. Часть VСудный день Снегуркина. Часть VАвтор: Dudka И тут случилось чудо – люди не отдавая себе отчета, запели древние молитвы, огонь вспыхнул вокруг, факелы озарили церковь, а пьяный Курчатов хрипло заорал:- Эр-Дэ-Эс двести двадцать, - и упал в кусты. Отовсюду начали сходиться какие-то не то люди, а не то тени. Ёжик, наконец, решился и повернул назад. А Джабриил наверху колокольни забрал у чёрта канделябр и размахивая им, запел какую-то страшную песню: Сумерки - трещина между мирами, Сумерки поят закат над рекой, Между занятыми делами И нашедшими вечный покой Идут! То ли призраки, то ли зомби, То ль живые, а то ли мёртвые, Может злые, а может добрые?! Стоит только в них поверить И уж глазом не измерить Идут! А между тем они действительно шли. Целые полки оживших мёртвых прибывали на площадь. Песня Джабриила, как дудочка Крысолова звала их: Силуэты их шатаются, Неуверенны шаги, То ли плачут, то ли каются, То ли требуют долги. Песню Джабриила вдруг подхватил Резерфорд. Вслед за ним завыла Склодовская-Кюри, из кустов вышел поп Станислав, размахивая плакатом Памелы Андерсон за 1998 год. - Это ж мой календарь! – вскричал Снегуркин и ему поплохело. Джабриил продолжал заливать хутор Шаляпинским басом: И нельзя им крикнуть – прочь, И нельзя закрыть глаза. Закружит над ними ночь, Превращая небо в зал. Только в пепельном дыму, Дотлевающего дня, Предопределяя тьму, Угрожая и маня Идут! На площади уже не было где яблоку упасть, а они всё шли. Крестьяне и солдаты, рыцари в латах и нищие в рубищах, казаки и бродячие философы, факиры и фокусники, бухгалтера и трактористы. Сахаров с Королёвым в разноголосье подтягивали. Причём у Сахарова был высокий, почти девичий голос, местами переходивший в писк, а Королёв наоборот обладал глухим, хриплым басом и, вдобавок к этому был напрочь лишён слуха. Тут Эйнштейн окончательно добил Снегуркина , заорав во всю глотку и перекричав даже Джабриила: Я закрыл глаза И весь мир, как зал: Кто в шелках, а кто в прорехах, Кто в плащах, а кто в доспехах, То ли маски, то ли лица, То ли звери, то ли птицы. Стоит в сумерках забыться И уж начинают сниться: То ли люди, то ли тени, То ли узники из плена, Кишащая масса заполнила площадь и подступы к ней. Огонь объял всё вокруг. Деревья и хаты трещали в этом немыслимом пожаре. А Джабриил с Эйнштейном на бэк-вокале всё пели… Резерфорд ел глазами колокольню, Курчатов лежал без сил, Гагарин нервно приплясывал, а Сахарову с Королёвым для полного счастья не хватало только гармони. Правда вскоре она появилась. В руках у попа Святослава. И не только гармонь, но и балалайка объявилась у кого- то. Куда же без неё на Судном-то Дне? Правильно – никуда! Особенно когда этот самый судный День перерастает в вакханалию… *** На негнущихся, закаменелых ногах Снегуркин двинулся по направлению к кустам. Зацепился за Курчатова но не упал, а лишь споткнулся, на что Курчатов отреагировал хриплым, утробным криком: - Топлива, бляяяяць…Ракетного… Ух ты нимфа моя, золотая… Снегуркин отошёл немного назад и на каменных ногах двинулся прочь. Идти было невероятно тяжело. Почти невозможно. Что-то тянуло назад, как магнит. Огонь уже полыхал везде. То ли ангел, то ли демон, махал с колокольни рукой, сжимающей свиток с сорванными печатями. Мозг Снегуркина, как и весь хутор, был объят пламенем. Только маленькие островки еще оставались нетронутыми. У забора он увидел мотоцикл. Старую «Яву» с намотанной на ручки изолентой. В зажигании торчали ключи. Снегуркин, воровато оглядевшись, залез на мотоцикл, повернул ключ, дёрнул ногой педаль зажигания и выжал ручку газа до конца. «Ява» не знающая такого небрежного отношения к себе, взревела, стала на заднее колесо и рванула прочь по дороге, ведущей с хутора к железнодорожной станции. Сзади бушевало пламя, церковь стонала в предсмертной агонии, и раздавался громовой смех, стоящего на колокольне Джабриила, но он уже не слышал его… Когда он остановил мотоцикл километрах в пяти от хутора, то видел, что огонь уже охватил горизонт. Церковь было видно отсюда. Крест был объят огнём. От креста к небу был перекинут мост. И он видел, как по мосту шли – Джабриил с канделябром в руках, Хаджиджа с отцом Святославом, Эйнштейн с Наташей, Резерфорд со Склодовской-Кюри. Присоединился к ним и бородатый Менделеев с бутылкой водки в руках… - Спирт, батенька, - орал Менделеев, догоняя Джабриила, - Чистый новгородский спирт… Потом всё исчезло. Как будто на небе кто-то выключил огромный плазменный монитор. Исчез Менделеев с водкой, Эйнштейн с Наташей, академик Сахаров с бухим Курчатовым, Хаджиджа с попом, поп с Памелой… Исчезло всё… И осталась только роса на ногах да вонь от свинарника с Харитоновской сельхозфермы… Снегуркин откинулся на влажный ствол дупловатого дуба и прикрыл глаза. *** Дуновенье ветра принесло запах гари, который забил ноздри. Онемела затекшая рука. Болело вспухшее горло... Над горизонтом уже разрасталось розовое сияние. Первый предвестник солнца. Снегуркин поднялся на ватные ноги и пошел вдоль дороги. Живее всех живых. Вернувшийся с того света… Где-то вдали над полем, сначала тихо, а потом все громче и громче зазвучала песня. Играл «Пикник»: Мы - как трепетные птицы, мы - как свечи на ветру, Дивный сон еще нам снится, да развеется к утру. Встаньте в ряд, разбейте окна, пусть все будет без причин, Есть как есть, а то что будет пусть никто не различит. Нет ни сна ни пробужденья, только шорохи вокруг, Только жжет прикосновенье бледных пальцев нервных рук. конец Теги:
-1 Комментарии
#0 13:19 24-09-2008Медвежуть
Вот интересно.Пять частей.Все приняты разными редакторами и все в Литературе.Первая-12 каментов, вторая-5, третья-2, четвёртая-5, но от Рубильнека. Эта уже почти восемнадцать часов с 0. Буду щетать што афтар написал сей опус тока для меня. Прачол фсио хоть уже в середине потерял нить. Местами зачотный бред. Пешы... снекуркин- энто достойный текст. респект дудкинсу. мне все же кажется, что первая часть лучше чем остальные. 2-5 часть весьма гротескные. Еше свежачок *
Занесли тут намедни в сарай души По ошибке цветные карандаши. Рисовал я дворец, и царя в заре, Пил, курил, а под утро сарай сгорел... Шут гороховый, - скажете? Спору нет. Вскормлен дух мой пшеницей на спорынье, Ядом кубомедузы в морях креплён, И Юпитер оплакал меня, и клён.... я бреду вдоль платформы, столичный вокзал,
умоляя Создателя лишь об одном, чтобы он красоту мне в толпе показал. нет её. мне навстречу то гоблин, то гном. красота недоступным скрутилась руном… мой вагон. отчего же так блекла толпа? или, люди проспали свою красоту?... В заваленной хламом кладовке,
Нелепо уйдя в никуда, В надетой на шею верёвке Болтался учитель труда. Евгений Петрович Опрятин. Остались супруга и дочь. Всегда позитивен, опрятен. Хотя и дерябнуть не прочь. Висит в полуметре от пола.... Синее в оранжевое - можно
Красное же в синее - никак Я рисую крайне осторожно, Контуром рисую, некий знак Чёрное и белое - контрастно Жёлтое - разит всё наповал Одухотворёние - прекрасно! Красное и чёрное - финал Праздник новогодний затуманит Тысячами ёлок и свечей Денег не предвидится в кармане, Ежели, допустим, ты ничей Скромно написал я стол накрытый, Резкими мазками - шифоньер, Кактус на комоде весь небритый Скудный, и тревожный интерьер Чт... Любовь моя, давно уже
Сидит у бара, в лаунже, Весьма электризована, Ответила на зов она. Я в номере, во сне ещё, Пока закат краснеющий, Над башнями режимными, Со спущенной пружиною, Вот-вот туда укроется, Где небеса в сукровице.... |