Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Было дело:: - ученый пидараст - воин интернационализма![]() ученый пидараст - воин интернационализмаАвтор: Бубусик "Стоял злой промозглый декабрь, когда только усилие воли и зубы заставляют тебя переть через весь город на автобусе, метро, трамвае и 1 км пешком до любимого фака, по доброте небес отстоящего далеко от исторического здания ЦК, от серой многоэтажки филфака, в общем, подальше от начальства, поближе к кухне.Ни один уважающий себя пятикурсник не позволит выйти покурить на перемене на заплеванное крыльцо - пшли все, мы гордо пускаем дым ЛМ-ов, настрелянных у младших коллег в туалете рядом с аудиторией на четвертом этаже. Однако словить кайф от последней партии безакцизного "Леонида Макаровича" не получается - скрипучая дверь мужского туалета открывается и с не меньшим скрипом в импровизированную курилку вваливается последний мастодонт, старейшина исторической науки профессор Соснийчук. Недокуренные бычки нехотя, с шипением улетают в писсуары. - Чего курите, опять накурили, нельзя тут курить... как мантры бурчит профессор, трясущимися от старости руками тщетно силясь раскрыть ширинку... Закончив свое грязное дело, заходящее светило еле бредет к выходу... Кайф подломан, покурить не успеем, надо бежать на лекцию к декану, собирающему аншлаг пятикурсников. - У-у-у, старый пидорас, тихо и беззлобно шипит кто-то вслед профессору, глухому, как тетеря... Где-то посредине полупары в аудитории раздается стук, двери медленно открываются и медленно, ужасно скрипя по старому паркету плывет исторический дредноут Соснийчук. - Олександре Олександровичу, только что, на перемене, студенты пятого курса зробылы з мене пидараста - громко шипит профессор. В гробовой тишине слышно, как на последней парте падает бутылка и катится вниз, прыгая по ступеням огромной лекционной аудитории. Зал взрывается от гомерического хохота. Громче всех смеется декан, упав на пол аудитории, истериически суя протезами по полу. Подорвавшиеся с первой парты отличники поднимают его под руки с пола. Сан Саныч спрашивает оторопевшего от такого восторга профессора: - А где же это случилось? - В туалете рядом с аудиторией... - простодушно отвечает профессор, вызывая новый приступ истерии у всей чесной аудитории. Сан Саныча не удерживают зубрилы и он, всхлипывая от восторга, валится на заеложенный тысячами исторических светил пол... На факультете закатилось старое светило, зато взошла и заиграла всеми цветами радуги звезда..." Оторопевший бармен не может понять, чего извиваются над и под столами члены этой странной многонациональной компании. Немец, мой начальник, бьет по руке австрийца, с которым полчаса назад познакомились мы все, потеснив его, скучающего и грустно глядящего в темную мюнхенскую ночь. Я старый историк, археолог и исследователь, хочу сегодня выяснить одну маленькую деталь. Купаясь в лучах славы, вызванной рассказом из моей давней славной жизни, решаюсь удовлетворить зудящую сущность исследователя. - Простите, сэр, можно задать некорректный вопрос? - обращаюсь я к цветущему, спортивному пятидесятилетнему австрийцу. - Конечно, О-лег! - А правда, что в далеких австрийских селах на почетных местах висят портреты Гитлера? - спрашиваю я, косясь на краснеющего немецкого босса. - Я историк, социолог, исследователь, мне очень интересно! Австриец становится серьезным и, оглянувшись по сторонам, приглушенно говорит: - Мои родители - члены гитлерюгенда, и сейчас убежденные нацисты. Я - интернационалист. Провожу тренинги по всему свету, женат на немке, сегодня прилетел из Новой Зеландии, какой я нафиг нацист?! - А Ваши дети? - А моим детям, что Мао Дзе Дун, что Ленин, что Вильгельм - Завоеватель, что Гитлер - персонажи комиксов и фильмов. Иду покупать проигранный немцу вискарь, посидев немного и посмеявшись вдоволь над студенческими рассказами коллег из Росии, Прибалтики, Польши, выхожу из гостиницы и вдыхаю морозный декабрьский воздух. Вдалеке видны огни рождественского базара. В три ночи, настучавшись в двери гостиницы, я вижу в холле картину братания народов - мой босс (еще несколько часов назад утверждавший, что австрияки - никакие не сыны германских народов - их испортили венгры, итальянцы, югославы, в общем, не нация, а так, недонемцы - а славяне так вообще, бухари и воры), обнимает австрийца и подвывает какую-то старую штирийскую песенку. Спасибо тебе, старый профессор, за сплочение наций и дружбу народов, а также опровержение стереотипов о том, что только глупые славяне могут полночи будить гостиницу звоном стаканов и громкими тостами... Теги:
![]() 3 ![]() Комментарии
#0 01:03 17-07-2009ДормидонтЪ СпиридоновичЪ
нихуя не понял....в чем смысл то?...или..это так...типа вспомнилось...нахуярилось..? Выпьем за сплочение народов!!! То есть професора обозвали пидарасом, а австрияк интренационалистом. Связи между событиями не уловил вовсе. зарисовка. мазки крупные но смысла нету. или я чото недогоняю. Челы, я написал о том, что профессор "пидорас" поспособствовал сплочению недолюбливающих друг друга на бытовом уровне народов. И конечно же, "... вспомнилось...нахуярилось..." А писать-то стоит - это мой первый опус? У меня тоже голос есть, я тоже петь хочу:) Если не можешь неписать - пиши (с) Л.Н. Толстой Хуй чо понял. Бубусик, а где но этому поспособствовал ? *он Бубусик, у тебя монтаж- как в "Oднажды в Америке",а вообще- заебись! да вопщем читабельна, тока, если уж голос есть, гг.. лопочи трошке членораздельней. чото ниочом...было хуёвое дело.. дапошёлтынахуй! Еше свежачок ![]() Предисловие автора: все имена, фамилии, события и названия вымышлены. Любые совпадения случайны.
*** Мы лежали в спальне на втором этаже нашего дома и смотрели новую киношку в час ночи. Послышался скрип шагов: неизвестный поднимался по лестнице.... ![]() Как известно, каждый взрослый человек может написать блестящий роман. И даже шедевр. Один раз. О своей жизни. Потому, что жизнь каждого человека по-своему уникальна и интересна. Даже если человек проживает совершенно заурядную жизнь. Работает он, к примеру, всю жизнь бухгалтером в каком-нибудь гаражном кооперативе и живёт с мамой в двухкомнатной квартире в подмосковных Химках....
![]() Ты умер давным-давно,
лет двадцать тому назад. Тебя снимали в кино, блестели еще глаза. Мой мальчик, как пес цепной, бросаешься на своих. Ответь же, какой ценой платить мне за этот стих? Я помню - читал с листа, И губ гуталин страдал.... В полумраке комнаты, ровно посередине стоял стол. На столе большой таз полный мирно покачивающегося на своих желатиновых волнах холодца. Сквозь толщу желеобразной нежити была видна целая свиная голова, с ушами, пятаком и глазами, которые смотрели куда-то вверх.... В детстве я собирался идти в армию с бабушкой. Бабушка была не против. Говорила, вот только блины допеку и пойдём. И я ждал. А потом садился есть блины с малиновым вареньем и всё забывал. Потому что нет на свете ничего вкуснее чем блины с малиновым вареньем.... |