ПАДШИЕ (4 ЧАСТЬ)

Автор: Пиздоглазый спермоглот, сын пиздоглазой шалавы Линда, я изрублю тебя чайдоном. Ты должна сдохнуть.

Кто же такая Линда? А вы догадайтесь!

ТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТ

- Знаешь, я обожаю читать Мусу Джалиля. – Она в обтягивающем оранжевом платье. Мы сидим в креслах и пьём крепкий горячий шоколад. Сегодня я специально разжёг камин для создания атмосферы уюта и тепла. Отчётливо слышен треск горящего дерева, я снова подбросил ещё одно сухое полено.

Я задумчиво взглянул на неё и спросил:

- Тебе когда-нибудь доводилось слышать что-либо о биовампиризме?

Ворваться в райские сады и устроить там полный кавардак. Пинками под зад гнать в шею всех этих праведников и слюнтяев с ангельскими душами. Искромсать их белые сарафаны, изгадить пруды и озёра. Переломать все беседки и скамейки, надурачиться вдоволь, погорланить вволю, набухаться и забыться крепким сном.

РРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР

- Нет, а что?

- Да так, просто. Я недавно читал в одном увлекательном медицинском журнале об этом.

- И что там писали?

- Разное, всё сразу и не вспомнить. Только представь, люди подразделяются на вампиров и доноров. Биовампиры всасывают или, там, впитывают положительную энергию донора в себя. Биовампирами могут быть люди, находящиеся при смерти, любящие поораторствовать или же просто ворчливые крикуны (чаще всего старые хрычи, поднимающие шум в общественном транспорте или очереди буквально из-за пустяка). Этим самым они избавляются от отрицательной энергии, выплескивают своё зло. Зато тут же вбирают в себя все самые благоприятствующие соки, заимствованные у несчастных доноров.

- А ты кто?

- В смысле?

- В прямом, естественно.

- Даже не знаю. Отчасти биовампир, немножко донор.

- Наверное, большинство людей и являются таковыми. Не все же могут быть отчаянными энерговсасывателями или безнадёжными донорами.

- Да. Я тоже так думаю.

- Веришь или нет, но порой мне так хочется покинуть этот паршивый мир, что аж на душе до невыносимости тоскливо.

- Я тебя понимаю и искренне сочувствую.

- Всегда была лишена родительского тепла. Никто обо мне не заботился, не читал одинокой девочке детских сказок перед сном.

УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ

- Ты плакала?

- Когда? А, раньше! Да, ведь мне было совсем одиноко. Я сидела в маленькой грязной комнатушке и мечтала, играя воображением.

- Таким способом ты оборонялась от внешних угроз, не так ли?

- Совершенно верно, - на её губах появилась страдальческая улыбка, - я защищалась этим щитом своих фантазий, потому что доверяла лишь только себе. Я создавала свой собственный мир, в котором люди радуются и смеются, ходят друг к другу в гости и дарят красивые подарки. Мир, где плавают белые лебеди и дикие утки, знаешь, много уток, есть даже самого диковинного оперения. Безмятежные коровы мирно пасутся на зелёных лугах. Такой была моя планета, я хорошо помню.

- Стало быть, ты спасалась с помощью этих безмятежных мечтаний? – смело и твёрдо полюбопытствовал я.

- Да, именно так. Когда мать приводила домой этих мудозвонов, я пряталась в спальне. Мне было очень страшно попадаться маме на глаза, она могла и побить.

- Но за что?

- Да не за что, для так называемой профилактики. Когда она бывала пьяной, а она бывала такой почти всегда, ярость буквально кипела в ней. Она краснела от злости, да и, наверное, от переизбытка спиртных напитков в организме тоже. Когда же находилась в трезвом состоянии, что, кстати, случалось нечасто, подходить к ней было просто опасно. Нервозное состояние из-за недостатка алкоголя в крови. Я её никогда не любила, скорее, даже ненавидела. Алчная отвратительная женщина. Эти вонючие потные сволочи лапали её своими опухшими пальцами, её стоны и крики пробивали меня насквозь. Я сидела в углу комнаты, в кромешной тьме, так как лампочка там давно перегорела, по-моему, ещё с моего рождения. Я плакала, вытирая слезинки своими кулачками. Я часто засыпала голодной.

- Да. Грустная история.

- Маму трахали за стеной, а я страдала от голода, забившись в пыльном углу с тараканами. Это было жутко!

- Я не понимаю таких людей! Рожаешь нового человека, так будь же сам человеком! Корми, одевай и воспитывай. Если не можешь содержать ребёнка, тогда не следует размножаться.

- Я того же мнения. Страдают в первую очередь малыши. Если бы меня назначили этим…ну… президентом, то я бы издала специальный указ. В этом указе говорилось бы о применении болезненных наказаний для таких же животных, как и моя мать.

- Во всём мире происходят такие безобразия. Что поделать? – я спросил, разводя руками и театрально стряпая гримасу недоумения.

Линда. Её мать трахали все, кому не лень. Отец неизвестен.

ПППППППППППППППППППППППППППППППППППППППППППППППП

Линда. Мне жаль её, ведь она сдохнет в мучениях.

Линда. Можно послушать несравненную Эдит Пиаф.

Лин-да.

Обожает стирать носки. Каждый вечер увлекается этим занятием, перестирывает их по несколько раз, мурлыкая под нос какую-то мелодию. Мыльная пена, горячие брызги воды, стиральный порошок. Она одержима стиркой носков.

ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП. ТРУП.

- Я считаю, с этими гнусными явлениями надо бороться всеми доступными способами. Да, включая насильственные методы. Нельзя им давать покоя, нужно их наказывать по всей строгости ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЗАКОНА, - говорит она мне, выразительно улыбаясь.

- Салют, дамы и господа! - Мы резко оглянулись, на пороге стоял он. Я весело кивнул.