Золотые старики (часть I)

Автор: Лев Рыжков Маша придирчиво рассматривала себя в зеркале. Она понимала, что ненавидит свое тело. Мордашка, допустим, можно было назвать более-менее симпатичной. Но как быть с мелкой россыпью точек-угрей, которые облюбовали крылья носа?
Вчера Маша сдуру выдавила один из них. А сегодня наблюдала результат - истребленный прыщ превратился в огромное красное и болезненное пятно. Сквозь густо наложенный тональный крем он проглядывал. И еще как .
- Блять, я не знаю, что с ним делать! - вздохнула Маша и умоляюще посмотрела на Нинку.
Подружка сидела в кресле и постукивала об пол нереально высоким каблуком.
- Слушай, там все равно темно будет, - меланхолично ответила Нинка. - Пошли уже. Хорош прыщи гипнотизировать…
Маша вздохнула, продолжая бессильно ужасаться своей внешности. Грудь не сказать, чтобы потрясала воображение. Небольшая была грудь. Зато бедра, по закону вселенской подлости, неестественно огромные.
Маше было девятнадцать лет. Несчастней ее не существовало ни одного человека на свете. Она жила в захолустной провинциальной дыре в двухстах километрах от украинской границы. Училась на швею в заведении, которое гордо именовалось колледжем, но на самом деле представляло собой самое обычное ПТУ. У Маши была куча комплексов относительно внешности. И еще Маша чудовищно стеснялась пацанов. Когда кто-то из них с ней заговаривал, она просто теряла дар речи, что-то невнятно мычала. Парни наверняка считали ее дурой.
Впрочем, Маша и была дурой. Причем, безнадежной. Скоро двадцатник. Почти старость. А она, стыдно сказать, до сих пор ни разу не занималась сексом.
Девчонки в путяге, понятно, догадывались об этом ужасном позоре. Реабилитироваться перед ними Маша пыталась, выдумывая себе любовников. Впрочем, в маленьком городке делать это не так уж и легко. Могут ведь и проверить. Поэтому Маша старалась сочинять рассказы, к которым невозможно подкопаться. То, по ее словам, у нее случился секс с командировочным столичным журналистом. То с красавцем ментом из областного управления. Врать Маша не любила, делала это неловко и неубедительно.
Иногда Маше казалось, что она так и помрет девственницей, не узнавшей, что находится у мужчины между ног. Это было чудовищно.
Впрочем, сегодня ей представлялся прекрасный шанс исправить положение. В единственный ночной клуб их городка приехал рэпер Сява. Билеты стоили по триста рублей. Но Маша не пошла бы и даром, если бы ей не повезло.
Неделю назад она сидела с Нинкой. От нечего делать слушали радио. Там разыгрывали билеты на рэпера Сяву. Дозвониться, по Нинкиным словам было невозможно. Маша решила попытаться и без всяких проблем набрала номер с первой попытки.
- Алё, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут? - сказал Маше бодрый мужской голос.
От страха Маша чуть не потеряла дар речи. Она поддакивала, ей хотелось поскорее прекратить разговор.
- Поздравляю вас, Машенька! Вы получаете два пригласительных! - распинался в прямом эфире ди-джей. - То-то будет радости вам и вашему молодому человеку! У вас ведь есть молодой человек?
- Есть, - мрачно соврала Маша.
Она уже знала, что пойдет на концерт с Нинкой. Больше все равно было не с кем.
***
- Качает музяка! - подбадривал публику рэпер. - Бодрячком, пацанчики!
Маша чувствовала себя неуютно. Народу в клубе было очень много, все толкались, один раз чуть не облили пивом. Какой-то мужик, глядя на Машу, загоготал:
- Э, слы, жопастенькая! Двигай к нам, повеселимся!
Маша поспешила скрыться в толпе потных пьяных парней.
- Я рэпер Сява, я ебашу ебало! - неслось со сцены.
Маша чувствовала себя в аду. Толпа ревела, прыгала. Кто-то тронул Машу за плечо. Девушка вздрогнула, обернулась. За ее спиной стоял парень в джинсах, кожаной куртке, не самой приметной внешности. Улыбка у него была хорошая.
- Здаров! - крикнул он. - Пива хочешь?
Маша замялась, и парень повел ее к барной стойке. Очереди почти не было, и вскоре в руках у Маши оказался холодный пластиковый стаканчик.
- Я Иван! - прокричал парень. - А ты?
- Маша…
- Что? Не слышу!
- МА-ША!
- А, понял!
Маша молчала. Надо было что-то говорить, но что именно - девушка, хоть режь, не знала.
- Поцелуй мою залупу! - пел Сява. - Залупу-лупу…
«Господи! Как я сюда попала? - лихорадочно размышляла Маша. - За кого он меня принимает?»
Иван спрашивал что-то еще.
- А? - крикнула ему Маша.
- Хуй тебе в рот! - неслось со сцены. - Залупу-лупу…
- Ты одна или с кем-то?
- А! С подружкой.
- О, ништяк! - Иван кричал, и капелька слюны брызнула Маше прямо на неумело затонированный прыщ. - А я как раз с корешем. После концерта чо делаете?
«Что бы ответить? - Маша уже по-настоящему боялась. - Блин, вот влипла!»
- Ну, не знаю, - смущенно ответила она.
- А?
- Не-зна-ю! - прокричала она.
- А… Клево. Давай, тащи сюда подружку! У нас промокашки есть…
На первый взгляд Иван казался безобидным. Но стоило ли доверять первому впечатлению?
Маша неловко, с пивом в руках пробралась к Нинке.
- Я с пацаном познакомилась! - закричала девушка в ухо подруге. - Он с другом, у них какие-то промокашки есть.
- Фигасе, - откликнулась Нинка. - Жжешь!
Когда они вернулись к барной стойке, Иван был уже не один. Рядом с ним стоял длинный, но достаточно плотного сложения парень лет двадцати пяти.
- Это Антоха! - проорал Иван.
- Здаров, девчонки! - закричал следом Антоха.
Он полез в карман джинсовой куртки, достал оттуда спичечный коробок, выдвинул середку. Маша действительно увидела внутри кусок промокашки.
Антоха деловито разорвал один на две части, протянул половинку Маше. Другая досталась Нинке.
- Мощная хуйня! - кричал Антоха. - Пиздецки штырит…
Он высунул свой язык и ткнул в него пальцем. Маша поняла. Она положила промокашку на указанное место.
…После концерта они направились к выходу. Маша все ожидала, когда же начнет действовать загадочная промокашка, но ничего не происходило.
Девушки вместе с новыми знакомыми вышли на улицу. Было холодно. Зима, несмотря на то, что стоял уже конец марта, никак не желала уходить.
- Ну, чо? - Антон бесцеремонно обнял Нинку за талию. - В гости к нам пойдете? Мы тут рядом. Хата Ванькина - ништяк, предки уехали.
Девушки переглянулись.
- Пойдем, - решилась Нинка.
Маша чувствовала, что влипла во что-то нехорошее. Ей как никогда сильно хотелось домой. И черт бы с ней, с невинностью.
Она ощутила, что Иван тоже хватает ее за талию. Она недовольно отшатнулась.
- Да ладно тебе! - засмеялся Иван.
Смеялся он весело и беззаботно, но Маша все никак не могла почувствовать себя раскованно.
***
Ванькина «хата» не производила впечатление сколько-нибудь приличного жилья. Беспорядок, запылившиеся водочные бутылки под кухонным столом.
Пацаны достали пиво, а Маша чувствовала нарастающее головокружение.
Если не считать пустых бутылок, кухня была почти приличная. Стоял кухонный уголок, а над ним, на подоконнике, CD-проигрыватель. Лежала стопка дисков.
Иван перебрал их, остановил выбор на каком-то одном.
- О! «Infected Mushroom»! - сказал он. - Это ништяк. Это вас сейчас, девочки, под промокашечкой-то проштырит, как следует. Из Израиля пацаны…
«Израиль! Израиль! ИЗРАИЛЬ!» - вдруг зазвенело в голове у Маши.
Это слово имело для нее некоторый смысл. Из выпусков телевизионных новостей девушка знала, что Израиль - это небольшое государство на Ближнем Востоке, по форме похожее на козявку, вытащенную из носа. В Израиле часто происходят беспорядки и террористические акты. Но в то же время соли Мертвого моря, расположенного там же, обладают, если верить маме, ценными целебными свойствами.
«Бэмс, бэмс, бэмс!» - грохотала электронная музыка. Маше хотелось танцевать. Усидеть на месте не было сил.
Наверное, Маша слишком резко выскочила из-за стола. По ушибленной коленке растеклась тяжелая, тянущая боль.
«У, дурацкая коленка!» - подумала Маша. Еще она успела подумать, что стремительно тупеет, а ее тонущий в ритме музыки и обволакивающей атмосфере тупости мозг ухватился, как за последнюю соломинку за слово «коленка».
«Коленка! - думала Маша, неожиданно для себя осознавая всю важность этой мысли. - Коленка, блять! Надо думать о коленке и тогда мой разум не погибнет".
Ей стало страшно. Зловеще грохотала ритмичная музыка. А Маша вдруг стала видеть колени. По одному колену появлялось с каждым толчком, даваемым музыкой, с каждым буханьем. Они, согнутые буквой «Г», словно прорастали из воздуха.
«Хуясе!» - испуганно думала Маша.
Колени были самые разные. Женские, кокетливо обтянутые прозрачными колготками. Мужские, голые, волосатые, и в брюках. Детские, в смешных панталончиках.
Колени росли и множились. Вот только что их было десять или двенадцать, а теперь стало больше сотни.
Откуда-то, пройдя сквозь рваные ритмы музыки, появились слова, отдавались в Машиной голове эхом.
- …поперло… перло… перло… Штырит… тырит… тырит… девчонку… чонку… чонку…
- Да, да, да, - таким же эхом отвечала Маша.
Колени делали приглашающие жесты, ритмично изгибаясь и выпрямляясь в танце.
Маша, как Алиса в стране чудес, нисколько не сомневалась, что следует принять их приглашение.
Она пустилась в пляс. Движения становились все быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, быстрее, быстрее, быстреебыстреебыстреебыстрее.
«Так вот, что значит закружиться в вихре танца!» - поняла Маша.
Маша запрокинула голову и вдруг увидела, что вместо люстры у потолка висит огромный нос. Красный, в прожилках, с внутренней стороны поросший пучками волос. От носа исходило сияние.
- Хуясе, - произнесла Маша уже не мысленно, а вслух.
Она вдруг поняла, что волосы в носу работают наподобие ламп накаливания. И вот они-то и создают свет.
«Сколько открытий, все не запомнишь!» - подумала Маша.
К носу подплывал гигантский, похожий на колбасу, палец с обгрызенными кутикулами близ ногтя. Девушка завороженно смотрела, как палец погружается в волосатую ноздрю, словно что-то мнет внутри, крылья носа ходят ходуном. Потом палец оказался снаружи, с ногтя свисала огромная козявка.
Палец бережно поместил свою добычу на пол.
- Да ну нах! - очень издалека донесся голос Антона. - Заебало это бам-бам-бам! Как по мозгам!
- А чо поставить? - Иван произносил эти слова, будто находясь в немыслимой дали. Отзвуки фраз доносились далеким эхом.
- Да у тебя и дисков-то нормальных нет. Все говно какое-то. А во, «Army of lovers». В самый раз. Да, девушки?
- Hevenu shalom alechem, - грянул хор звонких голосов, - hevenu shalom alechem! Hevenu shalom alechem, hevenu shalom shalom shalom alechem!
Козявка, оказавшаяся ростом с человека, пустилась в пляс. Неожиданно Маша поняла, кого она… то есть оно ей напоминает. Это было собственной персоной государство Израиль, очертания которого Маша помнила из выпусков новостей. Отчего-то ей казалось, что Израиль окажется ужасным занудой. Плясал он, впрочем, отвратительно.
Когда Израиль наступил ей на ногу, Маша обиделась.
- Дурак! - и хлопнула Израиль по верхней части.
Тут же увидела на его поверхности, как раз там, куда она ударила, разрывы бомб.
- Ай! - ужаснулась Маша. - Извини, Израиль! Извини, пожалуйста!
Откуда-то раздался хохот.
- Слы, Ванек! Она тебя Израилем назвала. Ааааа! Не могу, блять, сейчас уссусь!! Аааа!
Голос принадлежал Антону, с которым они с Нинкой сегодня познакомились. А государство Израиль действительно оказалось нисколько не козявкой из носа, а Иваном.
- Ой, извини, Вань! - испуганно сказала Маша.
И спровоцировала новый взрыв хохота у Антона.
- Ты уж определись, Израиль он, или Ваня, - гоготал он, тиская Нинку.
Подруга хихикала и размахивала перед собой руками. И вдруг тоже пустилась в пляс.
- Ии-эх! - воскликнула она, повела вокруг себя рукой, как солистка фольклорного ансамбля песни и пляски, а потом принялась выкидывать коленца так бойко, что Маша с большим трудом поспевала за ней.
Пацаны перетаптывались с ноги на ногу где-то на самой периферии ее восприятия.
И вдруг появились золотые старики. Только что их не было, но вдруг стало аж трое. По всей видимости, они были близнецами-тройняшками, но, присмотревшись, Маша поняла, что они все-таки разные.
Первый из стариков казался самым старшим, он имел окладистую бороду, а добрые морщинки в уголках глаз были похожи на цыплячьи лапки.
Второй был моложе. А вот у третьего отсутствовало лицо. Сколько Маша ни пыталась, она никак не могла зафиксировать в памяти его черты. Вроде, и нос-рот-глаза были, а совершенно не запоминались.
Отплясывали золотые старики настолько задорно и потешно, что Маша не могла не составить им компанию.
Девушка погружалась в танец. Сейчас она видела только радостных стариков. Все остальное смешалось и превратилось в пунктиры.
- Да отвалите вы, ебаные треугольники! - раздался вдруг Нинкин крик.
Прекратить танцевать было трудно. Но Маша поняла, что подруга, судя по всему, оказалась в беде.
Сразу остановиться не получалось. Разве только сбавить темп. Очертания Нинки выплыли из тумана, и Маша рассмотрела, что ее действительно атакует какая-то микроскопическая треугольная дрянь. Правда, вовсе не треугольники, а миниатюрные государства Израиль.
Маша бросилась к Нинке, принялась выхватывать из волос и одежды мелкие Израили, бросала их на пол и топтала ногами. Государства хрустели под подошвами сапог.
- Ладно, - вскочил Антон. - Слышь, Нина, тебе полежать надо, отдохнуть. Пошли, я тебя в комнату отведу…
Наверное, так было даже лучше. Антон увел дрожащую Нинку в комнату.
Маша осталась наедине с Ваней.
Тот убавил громкость и неожиданно схватил Машу за талию.
Золотые старики продолжали плясать, с озорством глядя на девушку.
Ваня и Маша направились в другую, дальнюю комнату.
«Неужели я наконец займусь сексом?» - думала Маша, не в силах поверить в чудо.