Полифония

Автор: Лев Рыжков - Куда пусик собрался? - игриво спросила Вера.
Они только что поебались. Вера хотела ласки. А вот Геннадий спешил.
- Домой, - буркнул он.
- К своей, - удрученно констатировала Вера.
- Ага.
- Слушай, но ты ведь меня совсем не любишь…
- Я тебя люблю, но меня ждут…
- А кто обещал развестись? Кто, бля?
- Вера, давай без истерик. Я тебе все уже сто раз объяснял…
- И сто раз обещал.
- Давай не будем? Вера, не доводи меня. Не испытывай мое к тебе хорошее отноше…
- Кто говорил, что бросит свою пизду престарелую? Кто говорил, что мы ребенка заведем? Кто? Кто, блядь? Кто, я спрашиваю?
- Эх, Вера! - вздохнул Геннадий и компанейски ей подмигнул: - Конечно, я знаю, что я обещал. Но если бы это было так просто! Надо подождать немного… Потом, имущество надо делить, совместно нажитое. А это - тоже не просто.
- Да тебе все не просто! - Вера и не думала успокаиваться, перейдя на визг: - Уходи, и не появляйся. Не желаю тебя больше видеть…
- Но, Верусик…
- Нё, Велюсик, - передразнила любовница. - Хватит уже, наслушалась этих баек. Я тебе не соловей, басни на хлеб не намажешь…
- Все, давай без обид? Я пошел…
Геннадий уже успел натянуть поверх трусов брюки. Теперь застегивал рубашку. Дело оставалось за малым - выскользнуть в прихожую, забрать пуховик, перчатки, шапку, барсетку. Обуться.
Ах да, еще носки остались…
И с ними как раз вышла проблема.
Быстрая, как пантера, Вера спрыгнула с дивана-траходрома и схватила носок, валявшийся на ковре.
- Отдай, - потребовал Геннадий.
- Не-а, - девушка уверенно покачала головой. - Отдам, если останешься.
- Вера, ну, прекращай ты этот детский сад. Давай я тебя поцелую?
Девушка фыркнула.
- Слушай, Вера, но мне торопиться надо…
Вера решительно прошла к открытой форточке и выставила туда руку с носком.
- Верусик, ну, пусик…
- Бля, - ответила девушка. - Я все про тебя поняла. Ты удавишься из-за вонючего носка. Ты - мелкий и подлый человечишка. Будь проклят тот час, когда я тебя встретила.
- Отдай носок, ну, зайка…
- Ладно. Если ты купишь мне колечко с бриллиантом.
- Куплю, все куплю! Носок только отдай!
- Сначала колечко…
- А что я - в одном носке, что ли?
- А что нет? Замерзнешь, что ли? Могу чулок дать…
- Тьфу, - сказал Геннадий и вдруг сообразил: - Только если я поеду, то и носки себе куплю новые. Рублей за пятьдесят. И не видать тебе тогда колечка.
- Все про тебя понятно, - горько произнесла Вера.
Она разжала руку, носок выпал, и холодный ветер понес его в пронизанном электрическим светом зимнем мраке этаким черным парусом.
- Нет, чтобы сказать: «Насрать мне на эти носки пятидесятирублевые. Вот тебе колечко!» Эх, Геннадий!
Однако Геннадий ее слова уже не воспринимал. Его с головой захлестнула волна ярости.
- Ты что же наделала, сука? А? Кто тебе разрешал?
- Пошел на хуй! - завизжала ему в лицо Вера.
- Ах ты, с-с-сучища! - Геннадий отвесил Вере хлесткую оплеуху.
Потом попятился, опасаясь поворачиваться спиной. Вера бросилась на него, хищно выставив алый маникюр.
***
Вере было двадцать семь. Она была значительно моложе Галины, жены Геннадия.
Познакомились они в Интернете.
Вера называла себя ведьмой, и это заинтриговало Геннадия. Говорила, что может сглазить. И действительно - в глазных хрусталиках у нее чернели какие-то крапинки. Впрочем, всерьез Геннадий паранормальные способности своей новой подружки не воспринимал.
А после того, как Вера провалилась на кастинге «Битвы экстрасенсов», Геннадий вообще перестал признавать существование оккультного таланта. Хотя девушка то и дело гадала то на картах, то на кофейной гуще. В смысл предсказаний Геннадий не вникал.
Правда, однажды, где-то с месяц назад, одно из предсказаний девчонки не на шутку его встревожило.
- Беду над тобой вижу, - заявила Вера, вглядываясь в крошечки кофе. - Видишь: это вот ты, а это беда… И притом ты ее сам зовешь. Видишь - вот руку протянул. В общем, ты сам будешь виновником несчастья.
Вера пыталась накаркать что-то еще, но тогда Геннадий заткнул ей рот поцелуем и, сладострастно мыча, поволок в комнату.
Он прекрасно понимал, к чему клонила девчонка. Женись, мол, на мне, и никакой беды не будет.
Однако предсказанная чушь не шла из головы…
***
Впрочем, этим вечером обошлось без драки.
- Уёбывай к своей женушке! - кричала Вера. - Уёбывай! Знать тебя больше не желаю.
Руками Вера, к облегчению Геннадия, выделывала странные пассы, алый маникюр вычерчивал в полумраке прихожей замысловатые траектории. Глаза горе-ведьмы вроде как блеснули.
Геннадий обулся, подхватил пуховик, шапку и барсетку.
- Проклинаю! - бросила ему вслед Вера.
Тяжело, на весь подъезд, хлопнула дверь.
- Да и похуй! - вполголоса произнес Геннадий.
Идти в одном носке было некомфортно и холодно. К тому же Геннадий наступил в подернутую льдом лужу как раз той самой ногой.
…Галина ничего не заподозрила. Геннадий вяло поужинал, навешал щелбанов сыну-двоечнику, попялился в телевизор, беззаботно поматерил Гришковца, о чем-то умничавшего в студии у Познера, и отправился спать.
Проснулся Геннадий от странного чувства, на полчаса раньше сигнала будильника. Геннадию казалось, что с его телом произошло что-то странное. Например, он испытывал странный дискомфорт в области живота.
Еще вчера тот представлял собой самое заурядное, поросшее слегка курчавым жестким волосом, брюхо. Но сейчас оно стало чем-то другим. Непонятным.
Геннадий ощупал себя под одеялом. С недоумением обнаружил, что привычное брюхо под майкой-алкоголичкой словно бы разделилось на две сравнительно одинаковые половины, между которыми пролегла странная и глубокая складка.
«Целлюлит, что ли? - промелькнула спросонья дурная мысль. - А он вообще заразен?»
Геннадий встал с постели и прошел в ванную.
У зеркала он задрал майку. Увиденное шокировало и напугало.
- Ну, ёб твою мать, - бормотал Геннадий, изумленно разглядывая свое отражение. - Ну, ёб же… Да что же это…
- Генусик! У тебя все в порядке? Почему ты ругаешься? - раздался из коридора голос Галины.
- Да-да, - неуверенно ответил Геннадий. - Все в порядке, ага…
Он быстро опустил майку на брюхо.
Впрочем, брюхом эта часть тела уже не являлась. За ночь на этом месте, словно в насмешку ад всеми законами природы и биологии, образовалась…
- Бля! - Геннадий поспешно погрузил руку в трусы, в область под спиной.
Первая жопа была на месте. Впрочем, теперь их у Геннадия оказалось уже две.
Геннадий глухо завыл.
***
Когда Геннадий пытался дозвониться Вере, бездушный голос робота сообщал, что аппарат абонента выключен.
«Симку поменяла, сучка!» - догадался Геннадий.
Однако попыток выйти на связь не прекращал весь день. Успех пока не сопутствовал.
Вечером Геннадий купил букет хризантем и пошел к Вере мириться. Сценарий будущего примирения в голове уже созрел. Он подарит цветы. Потом они пойдут в постель, потом… Ладно, если Верка хочет колечко, она его получит. Все лучше, чем с двумя задницами разгуливать. Бросать жену, впрочем, он не будет. Как бы обойти этот вопрос?
В окне Веркиной квартиры горел свет. С цветами в руках Геннадий мялся у подъезда, не решаясь позвонить в домофон. Заставать чертову колдунью следовало исключительно врасплох.
После пятнадцати минут топтаний на морозе, Геннадия все-таки впустила в подъезд какая-то старушка.
- К девушке идете, - умилилась она.
- Ага, - заворчал Геннадий. - К девушке…
Гигантскими шагами Геннадий взлетел, не дожидаясь лифта, на нужный этаж. Нажал на кнопку звонка.
Открывать дверь никто не спешил.
- Ну… - бормотал в нетерпении Геннадий. - Ты же дома, блядища. Я же знаю. Меня не обдуришь…
Ладно. Была не была.
Геннадий вдавил кнопку звонка, рассчитывая, что непрерывная и резкая электрическая трель все-таки заставит мерзавку выслушать его.
Минут через пять рука затекла. Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука.
- Ну, ёб же! - застонал Геннадий и принялся колотить по двери ногой. - Открывай! Открывай!
Лязгнул засов. Правда, на двери кого-то из соседей. В подъезд вышел здоровенный лысоватый бугай.
- Ты чё шумишь? - схватил он Геннадия за грудки. - Ты охуел, дядя? А ну, уёбуй отсюда, пока я твой букет тебе в жопу не затолкал…
«В какую из двух?» - чуть не ляпнул Геннадий.
Обошлось без драки.
***
Уже у самого дома Геннадий ощутил, что у него вышибает дно. В этом не было бы ничего страшного. Если не знать того, что подступило вовсе не туда, куда обычно. Переработанные остатки обеда в кафушке стучались, можно сказать, в новые ворота.
Стиснув зубы, Геннадий добрался до дверей квартиры, сбросил пуховик, шапку и обувь и бросился к сортиру.
Скинув свитер, расстегнув рубашку и задрав алкоголичку, он кое-как определил брюхо на сиденье унитаза. Ощущения были странными. К тому же тревожила мысль: «Это что же - теперь всегда так будет?»
Впрочем, додумать Геннадий не успел.
- Геночка! - раздался испуганный голос от двери. - Ты что делаешь? С тобой все в порядке?
- Уйди! Дура! Кто тебя учил врываться? - простонал Геннадий.
Он мог бы напустить туману, однако новая жопа вдруг издала громкий и предательский звук.
Галя отшатнулась и тихо, навзрыд, заскулила.
***
С Нюрой, бывшей соседкой по парте, Геннадий пересекся полтора месяца спустя, на «Одноклассниках». Встретились в кафе. Нюра пересказала свою незатейливую жизнь: свадьба, развод, дочь пубертатного возраста с соответствующими проблемами.
Потом поехали к Нюре домой.
До постели дошло очень быстро. Майку Геннадий снимать отказался. На всякий случай поставил Нюру на четвереньки.
- А, может, ты с женой разведешься? - сонно фантазировала бывшая соседка после.
- Может, - сказал Геннадий.
…На следующее утро проявилась еще одна жопа. На сей раз в подмышечной пазухе, слева.
***
- Вы долбоёбы, я с вас, на хуй, охуеваю! - Продюсер передачи «Минута славы» носился по служебному помещению и орал на ассистентов. - Вы кого, блядь, привели? Что это за уёбище такое?
- Не, а что делать, если акробат заявленный шею свернул? А тут этот на кастинг пришел…
- Бля, но вы головой отвечаете, разъебаи. Если что не так, то выебу вас, так и знайте.
- Да ладно, босс, все будет окей!
… - А сейчас у нас в гостях не совсем обычный гость, - Ведущий Александр Олешко старался сохранять умильное выражение лица. - Геннадий умеет извлекать звуки из своего собственного тела. Притом не просто звуки, а полифоническую музыку. Геннадий, как вы это делаете?
- Пусть это будет сюрпризом, - сказал Геннадий, вышедший на сцену в бесформенном балахоне. - Я долго тренировался.
- Что вы нам исполните? - поинтересовался другой ведущий, Вилле Хаапасаало.
- «Собачий вальс». Это моя любимая музыка.
- Давайте поаплодируем самому необычному из наших участников, - призвали ведущие и поспешили покинуть сцену.
Геннадий остался в одиночестве. Студия притихла.
Новоявленный артист ощущал брожение внутри своего тела. Не зря он несколько часов назад съел три тарелки горохового супа.
Решительным жестом он сбросил балахон, оставшись в блестящих озорными стразами боксерских трусах.
Публика ахнула.
Практически все тело Геннадия покрывали жопы - большие и маленькие. Чуть выше большой, на бывшем животе, располагались три поменьше. Присутствовали они и на ногах, и на руках. Даже на шее тут и там виднелись характерные борозды.
- Пук! - грохнула нотой «ми-бемоль» жопа на лопатках.
- Пук! - на тон ниже откликнулось правое бедро.
- ПУК! - басовито грохнула грудина.
- Пук-пук! - синхронно подпели подмышки.
На лицах жюри было недоумение, граничившее с ужасом. Леонид Парфенов застыл, раскрыв рот.
Он-то первым и нажал на красную кнопку, когда одна из жоп на шее Геннадия перестаралась, и оттуда брызнула бурая струйка.
Мгновением позже ударил по кнопке и Александр Васильевич Масляков.
Пожилую даму, бывшую некогда ведущей «Спокойной ночи, малыши!» вывернуло прямо на стол.
Публика свистела и улюлюкала. Но Геннадий был счастлив. Он все-таки произвел фурор на всю страну. Ведь всякую беду можно использовать себе во благо.