Парижанин (Часть третья)

Автор: Александр Гутин День у Макоси не заладился с самого утра. Проснувшись под аккомпанимент вязкого и нудного ворчания Клавдии, который Макося называл просто «гундеж», он потер мозолистыми пальцами виски раскалывавшейся на двое от похмельной хвори головы.
Способ гундежа Клавдии был выработан исходя из опыта совместной жизни. Когда-то давно, еще невестою, она выплеснула свое недовольство пьяным буйством будущего мужа посредством банальной бабской истерики с воплями и визгом. Но хотя в лицо получила не слишком сильно, так как протрезвевший Макося проконтролировал удар, вложив в него ровно столько силы, сколько было достаточно, чтобы не испортить товарный вид возлюбленной, тем ни менее, несколько дней проходив с распухшим носом, Клавдия уяснила, что такой способ выражения негодования для отношений с Макосей не подходит.
Поэтому методом проб и ошибок, она выбрала этакое бормотание,при помощи которого она кляла свою долю, долю совместно рожденных малых деток, проклинала несчастного пьяницу и дебошира на чем свет стоит, в выражениях особенно не тушуясь.
Все это происходило на расстоянии, если объект проклятий приближался к Клавдии на расстояние вытянутой и сжатой в кулак руки, та замолкала и зажмуривалась.
Макосе гундеж не особо мешал, но раздражал, как раздражают посторонние звуки человека страдающего от мигрени.
Поднявшись с дивана, он метнул в жену тапок и, прошипев «Цыц, курица!», пошел умываться.
Умывшись в сенях ледяной водой, Макося стал думать о том, как бы поправить здоровье. Можно, конечно, зарядить аппарат в сарае, но это время. Организм же ждать не желал, требуя немедленного излечения.
-Клавка, у нас есть чо- нибудь?- не очень веря в результат спросил он у жены.
Но в ответ, как и ожидалось, услышал только все тот же надоевший с утра гундеж.
Для проформы, полазив по шкафам, Макося убедился, что дома из спиртного нет ничего.
Выпив из ведра колодезной воды, убив таким образом сухость во рту, он вышел на крыльцо, сел на скамейку возле дома, подкурил папиросу и стал думать где взять опохмел.
«К Грине идти бесполезно, у него тоже сейчас нет. А вот Митричу сходить можно, наверное» -думал Макося и уже было встал, чтобы отправиться к старику со слезной просьбой налить, как дверь калитки отворилась, и во двор вошел его шурин Марсель.
Визит этот был более чем странен, учитывая натянутые отношения родственников.
-Чо надо?- угрюмо произнес Макося, глядя исподлобья.
-Поговорить надо – улыбнулся Марсель.
-Со мной что ль?
-С тобой.
Марсель удивился. Даже очень удивился. Диалог принимал ту форму, когда любопытство начинает превалировать над личной неприязнью к собеседнику.
-Ну, говори чо надо- сказал Макося и даже немного забыл о головной боли.
- Петр, вот скажи, ты вчера про миллион рублей говорил, помнишь?
Вообще-то Макосю Петром не называла даже Клавдия, а упоминание темы миллиона рублей окончательно ввело его в легкий ступор от непонимания происходящего.
-Ну- выдавил из себя Макося и почесал переносицу.
-Так вот, он тебе нужен? Миллион в смысле?- продолжал удивлять Марсель.
- А ты принес? Давай. А я-то, дурак, думаю, на что мне опохмелиться…- Макося оскалил желтые резцы.
- Не принес. Но есть способ заработать. Способ вполне реальный. Я все рассчитал.
- Огород бабе Зине вскопать? Или проводов со столбов напиздить? Так за это миллион не дадут, не…
Марсель поморщился, он не любил ненормативной лексики, но продолжил:
-Нет, Петр, заработать нужно по-другому. Вот тут все рассчитано,- он вынул из кармана пиджака коричневую общую тетрадь.
Макося взял ее в руки, полистал. В тетрадке были нарисованы какие-то схемы, чертежи, написаны цифры и различные слова, большая часть из которых, Макосе знакома не была.
-Ну, и что это? Тебе что надо, а? Ты чего мне тут эту алгебру тычешь? Шел бы ты, родственник, без тебя тошно, ей - Богу, не посмотрю, что ты Катькин муж…
-Да что ты, Петр? Тут все понятно, вот, послушай, я тебе расскажу… как бы это попроще…
И Марсель рассказал о своем плане Макосе. В процессе рассказа, Макося то ухмылялся, то чесал переносицу, то злился, то наоборот, отходил и слегка добрел. Главное было не его реакция, а то, что через полчаса марселева монолога, он понял суть идеи, пришедшей в голову шурину.
- А ну-ка, пойдем со мной- сказал Макося и решительно направился по направлению к дому Митрича. Марсель спорить не стал, лишь пожал плечами и последовал вслед за ним.
К старику Макося зашел один, а через минуту уже вышел назад, заметно взбодревший и даже улыбающийся. Хотя комбинацию мимических мышц на его лице улыбкой назвать, конечно, можно было с натяжкой.
-А скажи мне вот что- обратился он к Марселю - А на кой хер я тебе во всем этом приключении нужен, а? И почему именно я? Ты ж, сучий потрох, наверняка знаешь, что любовью родственной я к тебе не пылаю, даже в морду дать хотел было, да все как-то не досуг…
- Мне помощник понадобиться. Кого брать? Гриню Сухова? Так чем он от тебя-то отличается? Если уж выбирать среди равных, так у тебя родственное преимущество есть. Но если тебе не охота, так и скажи, я другого помощника найду. Я ж как лучше хочу.
Это был удар ниже пояса, поэтому Макосе осталось только кивнуть в знак согласия. Это в свою очередь означало и начало перемирия. Родственники ударили по рукам. И договорившись о старте операции по приобретению миллиона рублей на завтра, разбрелись по домам.
О своем отъезде в Москву Марсель сообщил Катерине за ужином. Не обращая внимания на охи и ахи, собрал чемоданчик, положив туда смену белья, пару рубашек, свой единственный костюм, купленный три года назад на свадьбу, темно-синий галстук и черные туфли на шнурках. Отдельно приготовил саквояж со столярным инструментом.
Денег на дорогу хватало, да и про запас было. Аккуратно отполовинив нетолстую пачку ассигнаций, одну часть Марсель положил во внутренний карман пиджака, а вторую отдал Катерине. Та, вздыхая, спрятала деньги в бюстгалтер, натянутый на необъятную грудь.
-Ты, Катенька, не переживай, я ведь не просто так еду. Вернусь, все по-другому будет. Во-первых, дом свой поставим, не век же нам с Рогнедой Марковной жить, а во-вторых, поедем с тобой в Венесуэлу.
-Ой, Марсик, какая такая веньсуэла-то? Не ехал бы ты никуда…Живем с бабкой, да живем, ей же на руку, под присмотром, не одна чай…Ну, зачем тебе все это, Марсик? А как же я тут? Вот тебя взбаламутили с этим мильоном… Ну, на кой он нам, а? Ну, что тебе не хватает?
-Не Веньсуэла, а Венесуэла, Катенька. Страна такая. Между прочим, в Латинской Америке. Там водопад есть. Анхель называется, по-русски означает «ангел». Самый высокий водопад на свете, больше километра высотой, представляешь? Поедем, посмотрим на него, я еще фотоаппарат куплю японский, буду тебя возле этого самого Анхеля фотографировать. Ну, что пригорюнилась? Я же не на год еду, месячишко всего максимум…ну, что ты? Подарков привезу…Что тебе привезти, Катюш?
Катерина резала лук для борща и плакала. И не понятно от чего были эти слезы, то ли от того, что ядреный лучок щипал ей глаза, то ли ей не хотелось расставаться с мужем. А может быть и то, и другое.
Тем ни менее, пора было спать. Поезд в Москву со станции Козий Лог отправлялся в шесть тридцать две минуты утра, а еще пятнадцать верст надо было проехать на ЗИЛ-130, с Гриней Суховым за рулем, согласившимся отвезти компаньонов за бутылку первача.
Заплаканная Катерина пошла было расстилать постель, как в дверь постучали.
На пороге стояла Клавдия. В отличие от Катерины, заплаканной она не была, скорее испуганной. Оглянувшись, она вошла в дом:
-Здрасьте вам…
-Здравствуй, Клавдия, а чего не спите еще? Нам подыматься ни свет ни заря - ответил Марсель.
-Я вот что хотела-то…Вот тут деньги - Клавдия вынула из под подола кухонного передника, прямо в котором и пришла, несколько купюр - Ты уж, Марселюшка моему то олуху не давай, выделяй по мере необходимости, а то пропьет же Макося мой, сам знаешь…Он-то уснул, а я деньги вынула…он и не знает об этом. Ты уж потом ему сам скажи, а то он меня пришибет, ей Богу пришибет…
Марсель деньги взял, пообещав Клавдии все уладить.
Клавдия еще повздыхала несколько минут да и ушла домой…

В Козий Лог приехали минут за сорок до прибытия поезда. Начальник станции Лячин сидел, свесив обутые в военные сапоги ноги, прямо на перроне и гладил своего пса Фиделя.
- Слышь, Лячин, на Москву когда паровоз-то?- поинтересовался Макося, хотя и сам знал когда. Ему очень хотелось, чтобы хоть кто-то узнал, что он едет не в какой-нибудь там райцентр, а в столицу.
-В шесть часов тридцать две минуту по московскому времени- отрапортовал Лячин.
-А билеты где приобрести, простите, пожалуйста?- спросил Марсель.
-В кассе, как водится - кивнул Лячин на облупленную синюю будку посреди перрона.
Марсель подошел к будке и постучал в закрытое окошко, над которым черной краской было написано «Касса. Работет круглосуточно». Именно так. Вторая буква «а» в слове «работает» была пропущена.
На стук никто не ответил. Марсель постучал еще раз. Опять безрезультатно.
-А где кассир, уважаемый?- вновь обратился он к Лячину.
-Тут
-Тут никого нет, а поезд скоро придет, могли бы вы его позвать?
-Мог бы- ответил Лячин и продолжал гладить пса.
-Так позовите, если вам не трудно- терпеливо попросил Марсель.
- Хорошо позову, терпение, граждане - Лячин поднялся с перрона, и достав из кармана галифе ключ с огромной гайкой вместо брелока, открыл двери будки и вошел внутрь.
Через несколько секунд окошко отворилось, оттуда высунулось лицо Лячина, который успел нацепить на нос очки со сломанной дужкой.
-Чего изволите?- очень серьезно спросил он.
-Нам билеты до Москвы- ответил удивленный Марсель.
-Сколько?
-Два.
-Взрослые?
-Взрослые…
-Вам спальный вагон или купе?
-Нам общий вагон, пожалуйста.
Лячин вздохнул, пересчитал протянутые Марселем деньги и выдал билеты.
-Счастливого пути, спасибо, что воспользовались услугами Российских железных дорог- торжественно произнес начальник станции и захлопнул окошко.
Из будки Лячин вышел только минут за пять до прибытия московского состава.
А еще через шесть с половиной минут, Марсель с Макосей сидели в вагоне поезда, который уносил их на встречу с миллионом рублей. Катерина так и не уснувшая после отъезда мужа, готовилась уйти на ферму, макосина Клавдия готовила завтрак детям, Гриня Сухов парковал свой ЗИЛ, с удовлетворением ощущая в кармане брюк прохладу честно заработанной бутылки первача, а отставной прапорщик, а ныне начальник станции Козий Лог, Лячин сидел на перроне и гладил своего пса Фиделя. Каждый занимался своим делом…