Литература:: - Фартовые хлопцы козаки.

Фартовые хлопцы козаки.

   [ принято к публикации 09:14  03-03-2010 | Х | Просмотров: 1728]

— Протрешь коня соломой, овса торбу засыпешь, — голос атамана был хриплый, будто наждаком драный.

— Зроблю, пан, все зроблю, и хлопцам тож...

Опанас громыхнул по крыльцу саблей, не слушая, ворвался в душный, потом и самогоном пропахший шинок. Люди, сидящие в нем, разом стихли и уставились на прибывших. Хаим, протиравший глиняные кружки, первым подорвался от стойки:

— Ой, проходь, ясный пан, — еврей изогнулся в поклоне, — рады вас бачыты...

Опанас даже не смотрел на него — в дальнем углу заметил свояка Богдана и двинулся к нему, пиная по пути табуретки.

— Хто это с тобой? — насупился, глядя на невзрачного человечка в серой рубахе по левую руку от свояка.

— Та с моего села, Стецько, — ответил Богдан, привставая и протягивая мозолистую ладонь. — То ж он тебе гусей привозил, и мед...

— Погуляй, Стецько, — сказал атаман, — у нас разговор есть, не для чужих ушей.

Человечек мигом испарился, зато Хаим, наоборот, приблизился.

— Чего паны изволят?

— Мне как обычно, жид, и чтобы мигом, — атаман уже сел за деревянный стол, отстегнул саблю и поставил ее рядом, у окна. Вытянул ноги под столом, прикрыл тяжелые веки.

— Долгая дорога вышла? — участие в голосе Богдана было мягким, как грудь его бабы, Опанасовой сестры.

— Да, ездили на юг, за кордоны.

— Никак на татар? — теперь голос Богдана сквозил беспокойством. В степи уже с полгода царил мир. Ну, или, почти мир.

— Маловато нас, чтоб на татар, — атаман открыл глаза и окинул взглядом пустой, если не считать Богдановой кружки, стол. — Беседовать ездил, с Мехметкой Гиреем.

Судя по тому, как Богдан напрягся, это имя о многом ему сообщило.

- Мехметке не сидится спокойно, — Опанас наклонился и понизил голос. — Хочет откупных.

— Сколько?

— До хера, — полушепотом сказал Опанас. — Столько у тебя нету.

— Да у меня вообще уже ничего не осталось, — так же тихо проговорил Богдан. — Кровопийца проклятый! Когда ж на него управа найдется?

— Управа, говоришь! — злобно оскалился Опанас. — У него пять тысяч конных, а если надо, из Крыма еще тысяч тридцать выдвинется. Моргнуть не успеем. 

— А с ляхами не договоримся?

Опанас Босой был не последний атаман в Сечи, знал внутренние расклады.

— Не, у ляхов самих сейчас заваруха с имперскими. Не помогут нам они.

— А москали?

— Уж лучше татарам кусок отдать, чем царю и воеводам на службу...

— Так что же делать, свояче?   

— Я Мехметке Лепетайловку пообещал. И Броды.

- Ой, лихо!

— Заткнись, дурак! — злобно сказал Опанас и огляделся. Их вроде бы не слышали.

К столу подошел горбоносый Хаим с большим подносом, сгрузил кувшин узвара, бутыль самогона, глиняные тарелки, в которых сверкали влажными боками огурцы, крупно нарезанные редька и лук, домашней выпечки хлеб. Отдельно Хаим поставил солонку с крупной солью, поклонился и молча отошел.

— Мяса нажарь побольше! — гаркнул в сгорбленную спину еврея Опанас.

— Но Коломиевку нашу хоть не тронут?- прошептал Богдан.

— А тебя ебет, как я выкручиваться буду? — ответил вопросом атаман.

Богдан потупил глаза.

— Рада мне жопу разорвет, если я брошу другие села и буду только тебя сторожить.

— И шо нам делать?

— Сорок алтын, — резко бросил Опанас.- Золотых. Оттоманских.

— И нету у нас таких денег, — заныл Богдан. — За шо ж такое горе!

— Найдешь где-нибудь, — равнодушно сказал Опанас.

— И ты скажешь на Раде, что мы откупились?

— Остолоп! — не выдержал Опанас. — На Раде скажу, что донесение пришло скакать на Запад. Мол, у Хлебного татарский разъезд видели.

— И шо?

— Когда вернусь, окажется, что Лепетайловку и Броды уже разграбили, баб и детей увезли, а ты ведешь неравный бой с войском Гиреевым.

— Ой, лышенько!

— Да не ссы, — отозвался Опанас. — Татары для виду наскочат, попугают селян, а тут и мы примчимся. Получится, к Бродам не успели, завязли в бою у Коломиевки. До заката постреляемся для виду, а ночью татары отойдут. С рассвета соорудим погоню, но у них будет время до самого Перекопа с рабами отойти...

— Это Гирей придумал?

— Это я придумал, — не без самодовольства сказал атаман. — Но Коломиевку Мехмет согласился не трогать за сороковник.

— А если они через месяц снова нагрянут? — спросил Богдан. — Денег до урожая уже не останется...

— Татарам ведомо, что не останется, — устало сказал Опанас.- Они тоже об урожае знают. Подождут.

— И сколько ж такое длиться будет? — плачущим голосом произнес Богдан.

— Сколько надо, столько и будет, — сказал Опанас. Настроение у него поднялось. Разговор со свояком вышел не столь тяжелым, как он ожидал. Все-таки хорошо, когда у старост водятся деньги. Видать, работящ народ Украины. И особенно радовало, что с Мехметкой они сторговались на двадцати пяти.

— Ну шо, выпьем, свояче! — они сдвинули стаканы и пшеничный самогон мягко двинулся в путь к мужским желудкам.