Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Трэш и угар:: - Абрикосы

Абрикосы

Автор: Франкенштейн (Денис Казанский)
   [ принято к публикации 11:46  09-03-2010 | я бля | Просмотров: 2201]
Когда Витя Черевко пришел в себя, ему показалось, что он провалился в яму, и долгое время лежал на ее сыром дне. Несколько секунд он хлопал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд, а затем из марева небытия выплыло лицо Бориса Георгиевича, и Витя сразу все вспомнил: жаркий, терпкий день, нагретый солнцем забор и абрикосы – налитые, оранжевые, сочные, висящие на ветках целыми гроздьями. Вспомнил сад и гудящих пчел, вспомнил, как перелез через ограду…
Дальше воспоминания будто увязали в чем-то черном и липком, как смола, путались, обрывались. Словно он, Витя Черевко, ученик шестого класса средней школы, вдруг уснул прямо там, среди абрикосовых деревьев, или свалился от солнечного удара, лишившись чувств.
- Очухался? – спросил Борис Георгиевич участливо.
Он был в своей обычной белой кепчонке, которую все время носил, когда прогуливался, и от вида этой знакомой, добродушной физиономии Вите стало спокойно.
- Что случилось? – спросил он, с трудом разлепив пересохшие губы – Где я?
Мальчуган уже разглядел, что находится в каком-то тесном помещении с каменными стенами и дощатым потолком. Где-то сбоку тускло светила не то лампочка, не то свечка. Окон не было, или они были очень плотно прикрыты. Воздух немного отдавал грибами.
- Ты в подвале, Витя, – сказал Борис Георгиевич совершенно обыденным тоном – у меня дома.
- Почему?
- Ты ведь хотел сделать мне что-то. Что-то плохое – пояснил Борис Георгиевич – залез ко мне во двор, когда думал, что я не вижу, помнишь?
- Да – сказал Витя едва слышно.
Ему очень хотелось пить. Он попробовал пошевелиться, и только тут понял, что связан по рукам и ногам тонкой, режущей веревкой.
- А у меня, ты же не знал, у меня все под охраной электрической, провода от линии подведены, чтобы урки, как в том году, не залезли, не покрали абрикосы – сказал Борис Георгиевич, довольно улыбаясь в седые усы.
Было понятно, что ему очень нравилось то, что случилось с Витей.
- Ты, милый, когда полез, за провод зацепил и сразу без сознания с забора свалился, даже не крикнул. Я думал – готов, а ты дышишь еще, мелко так, и я тебя суда отволок…
- Развяжите меня – попросил Витя.
- Нет, не развяжу – покачал головой старик – я тебя, друг ситный, не звал суда, ты сам явился, не тебе и решать, когда уходить. У меня с этим все очень справедливо, я никому никогда ни капли вреда не причинил, до тех пор только, пока мне не чинили. Это у меня от лихих людей такая охрана стоит. А раз уж ты пришел, то теперь сиди и отвечай за зло!
- Но я ничего не украл – сказал Витя, чувствуя, как слезы стыда и раскаяния наворачиваются на глаза – я только абрикосы попробовать хотел, но даже и не долез.
- Вот именно. А если бы долез? Можно ведь по-хорошему было, к дедушке постучать в калитку, спросить, если попробовать хотел. Что ж не спросил? А я тебе скажу, почему. Потому что с гадостью какой-то лез, как сволочь и змеюка, полз по-тихому, чтобы я не заметил.
- Развяжите меня, я не буду больше – жалобно попросил Витя, выдувая носом пузыри.
- Всему свое время – Борис Георгиевич хихикнул в усы.
Он наклонился куда-то назад, и в руках его вдруг появился длинный железный предмет, раскаленный докрасна с одной стороны. Старик держал его при помощи тряпичной прихватки. Раскаленный предмет тускло мерцал.
- Не надо – попросил Витя.
Ему сделалось нехорошо от вида горячего металла. Борис Георгиевич наклонился над ногами мальчика, и в ту же секунду щиколотку Вити пронзила чудовищная боль.
- ААААААААААА!!! – закричал он, выгибаясь дугой. Ему показалось, что металл вошел под кожу, в самую кость.
Старик не жег его долго. Отняв свой инструмент от плоти, он отошел в сторону и утробно хохотнул.
- Покричи, покричи – закивал он – делу нашему это не помешает, у меня тут надежно все, по совести. Я тебе рот затыкать не буду. Крик – это хорошо, помогает. Очиститься можно через крик, если искренне.
Витя быстро сорвал голос. Только всхлипывал и ворочался на своем ложе, словно огромная гусеница.
- Со свету сжить меня хотите? – вкрадчиво спросил Борис Георгиевич, когда мальчик немного успокоился – все колдуете, сволочи проклятые, все вам Нифонтов покоя не дает, жить мешает, да? И когда же вы уже уйметесь? А? Ну, скажи, что, обязательно разве это все? Ну почему же я все время как в осаде живу, как в облоге? Почему же я переживать должен, ночами не спать, отвечай! Ну что вам надо всем проклятым?
- Отпустите – одними губами произнес Витя.
Борис Георгиевич пропустил его просьбу мимо ушей.
Он отошел в сторону, наклонился и положил свое пыточное орудие на бесшумно горящую голубым огнем газовую конфорку маленькой переносной плиты, подключенной к темно-красному баллону в углу. Присел на табурет.
- Думаете, просто так меня взять, голыми руками, да? Дураков корчите? Генка твой тоже все не признавался… А когда кочергой его пороть стал – сразу признался. А поначалу все про какие-то уголки и ведра говорил, что украсть хотел, мол, за металлоломом залез, а потом уже, когда я провел, все уже рассказал, как свечки за упокой души моей в церкви ставили, как дустом мне сыпали в трубу, как в колодец мочу сливали, потому что знают, что я одинокий и дом себе хотят мой.
- Так это что же, вы Гену Кругляшова… убили? – холодея, спросил Витя.
От ужаса он на миг даже перестал ощущать боль в щиколотке. Только теперь он понял, осознал всю страшную и неотвратимую правду про то, что с ним будет дальше. И постигнув ее, заглянув на мгновение в свой персональный смертельный колодец, он изо всех сил, во что бы то ни стало, захотел назад, в тот жаркий июньский день, пахнущий абрикосами и смородиной.
- Я его в печке сжег – радостно засмеялся старик, явно смакуя свою находчивость – На части разрубал и по кусочкам в печку бросал целый день, на угли, и сжег без остатка, и одежду сжег тоже. И пепел растолок, чтобы совсем не было ничего от него. А потому что не надо было злу потворствовать подземному. Пословицу знаешь? Поступай с другими так, как хочешь, чтобы с тобой поступили. Вот он смерти моей хотел, а и сам умер, сгорел…
Борис Георгиевич снова взял многократно сложенной тряпкой раскаленный предмет и показал Вите.
- Ну, где тебе припалить? Рассказывать будешь?
- Я просто абрикос хотел нарвать. Мне больше ничего не надо – сипло рыдал Витя.
- А крысу мертвую кто мне подкинул, заговоренную? А иголки цыганские в рамы кто втыкал? А мясо червивое в трубы кто начинял? А может быть, и старуха эта твоя вчера в ступке ничего не толкла? Или вы думали, что я не узнаю, все семейство ваше? Думаете, я и разговоров ваших не слышу, когда вы на кухне по ночам собираетесь и делаете проклятия? Думаете, не знаю, отчего у меня жуки эти черные, почему скребут под полом? Ты знаешь, гаденыш, что я не усну от них, уже с зимы сон потерял, от того что скребут они и сердце мне терзают? А вот теперь ты еще ко мне говнюк залез.
Он снова приложил к ноге Вити раскаленное, тускло-красное железо.
Мальчик уже не кричал, а только всхлипывал и тихо шелестел бессвязной руганью. Боль сначала показалась ему какой-то далекой и чужой, но Нифонтов как будто это знал, и жег мальчика в этот раз дольше прежнего, возвращая его к жизни.
В конце концов, Витя омочился и обделался. Запах кала быстро подмешался к запаху паленого мяса. Борис Георгиевич убрал раскаленное и покачал головой.
- Слабенький. Слабенький ты. В этот раз слабенького подослали, совсем думали меня на мякине взять. Тот Генка посильнее был, партизаном держался, бесы в нем сидели, все хохотал уже потом, бесовским хрипом бранился. Я его в конце велосипедной цепью бил вот этой. По спине и по брюху протягивал, шкуру снимал…
- Отпустите меня, Борис Георгиевич, я никому не скажу – попросил Витя.
- Отпущу. Поработаю только с тобой немного – сказал Нифонтов.
Он задрал на животе Виктора футболку и плюнул ему в пупок.
- Семь печатей очищающих поставить надо. А потом попросишь прощения у Богородицы, как я научу, стрептоцидом присыплем, и пойдешь. Парень ты не безнадежный, заслоны только тебе поставить надо, потому что иначе сгноят совсем, испортят тебя, семейка твоя нечистая. Ну, тебе и самому скоро про них понятно все станет, будешь знать уже, как оберегаться.
- Мы вам денег дадим – прошептал Витя.
- Это я знаю, что у вас денег много – охотно кивнул старик – знаю, за что и как получали, все подписи видел в журналах. Мне их в КГБ показывали, когда я приходил. Думаешь, это скрыть можно, все делишки эти? Я и на бабку твою бумаги видел, там все есть уже, давно собраны документы. И знаю, как вы и сколько миллионом заработали на своих убийствах, все давно известно про вас. И как вы со свету сживали и ездили по области с обрезом на черной машине, и как потом спецслужбы за взятки это все на Чикатило списали, на простого рабочего. И расстреляли его, а вам ничего не было, вы откупились, как мне следователь говорил, который мне ноги связывал и бил. Вот там-то мне все про вас и выдали, а я держался молитвами одними, хоть и меня хотели тоже в расход, и мозг мне генераторами взламывали, а все равно вышел я оттуда победителем. А потом уже им всем по рогам дали, тем кто там людей пытал. И дела ваши все вскрылись, хоть вы и платили туда в архив миллионные чемоданы. И думаете, так оно вечно будет, за деньги откупаться все? На вас же трупы и трупы, и, может, ты не знаешь, а я знаю лучше про бабку твою и методы фашистские. Всех знаю, кого вербовала она, кто на нее работал и на спецслужбы – Васильченко, Накашидзе, Разгильдеева, Кругляшова – всех! Как ездили и дома отбирали, и землю, банда ваша, на себя переписывали и продавали, а людей топили, жгли, подкидывали свое колдовство им и ценностями завладевали, как со мной хотите. Как в прошлом году подсылали людей, чтобы они мне сало синильное в розетки положили, чтобы я умер, а я догадался потом, розетки все раскрутил и повытаскивал, а вы думали, что я заболею. И как Генку подкупили, пообещали квартиру ему, сталинку, и облигации, чтобы он мне порчу сделал. А я его электричеством оглушил и поймал, и он мне потом рассказывал тоже, что бумаги подписал.
Витя забился в истерике.
Борис Георгиевич, не переставая говорить, снова прижег ему кожу раскаленным железом. На этот раз на груди, чуть пониже правого соска. Потолок в глазах школьника потемнел и поплыл. Витя хватал ртом воздух, словно рыба. Пытался кричать и просить.
Мучения длились целую вечность. Он потерял счет времени. Несколько раз проваливался в небытие. Старик колдовал над ним, то и дело касался Витиного тела своим страшным инструментом, поливал мальчугана водой из чайника, когда тот терял сознание, бил по щекам…
После шестого прижигания Витя кончил впервые в жизни и увидел черное, панцирное, с клешнями. Черное медленно ползло к нему на шести ногах и похрустывало хитиновой оболочкой.
- Прости меня, Богородица! – сказал мальчик – прости за все гадости, которые делал я и совершал.
Некоторое время он еще молился, бессвязно и истово. А потом сознание его угасло совсем.



Теги:





1


Комментарии

#0 15:50  09-03-2010тихийфон    
чота не, не очень…
толи мало? толо еще чего не хватает? Часть I? или пиздец мальчонке окончательный?
#1 16:23  09-03-2010Файк    
Афтр, ты хуярь продолжение, типо, мальчонка-таки жив и спасен, ну, нельзя же так!


А вааще, нормуль, так все и есть.

Абрикосы хороши.

Не, продолжения не будет. Я этот креатиф писал под впечатлением от елизаровких «Кубиков», просто как продолжение темы его садистских историй из сборника. Чото захотелось нахуярить что-то такое, и я его за час наколбасил.
Пиздец мальчонке окончательный и бесповоротный.
#3 18:49  09-03-2010Шева    
Хорошо, но нет концовки.
#4 19:25  09-03-2010Darkoboar    
Ну так. Сюжет довольно банальный. Но Богородица высадила.
#5 19:27  09-03-2010топор Джыгли    
Да, похоже на первую часть. И мальчонке как-будто не пиздец…
#6 20:17  09-03-2010Унтер-офицерская вдова    
Жалко мальчика. Страшный рассказ какой-то.
#7 20:41  09-03-2010 Умка    
была надежда, что случится чудо.
#8 21:42  09-03-2010Оксана Зoтoва    
жизненно очень как то. не знаю хорошо или плохо это, просто как развернутое описание реального случая.
и вот новость, напомнил мне, может пригодится тебе где:  www.66.ru/news/incident/57073/#prn
Ага видел. У пацыка того, который глаз бомжа заспиртовал, лицо доброе такое, хы-хы
#10 22:43  09-03-2010Pusha    
Франки! Мощщ как всегда. Кстате обработала не бес помощи Ренсона записи твои — ваще трешак получился, ггг. Еще чутка правда поправить, чеерез пару дней тебе на утверждение пришлю.
#11 22:57  09-03-2010rylcev    
и мне понравилось
Pusha
Ага, жду с нетерпением, даже представить себе не могу чо там вышло
#13 08:58  10-03-2010Арлекин    
бгг
#14 12:24  10-03-2010пила    
Белый стих чета вспомнился
«где ты теперь
и кто срывает твои нежные абрикосы?»
#15 11:09  11-03-2010Гусар    
Прикольно. Но может чуть не доделано.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
15:08  17-12-2024
: [3] [Трэш и угар]

За час до нового года мама покончила с собой. Остались только я и батя.
В комнате повисло гнетущее молчание. Затем батя подошёл ко мне и водрузил меня жопой прямо на ёлку.
- Гори, звезда, гори,- сказал он.

А я заплакал. Нет, не от боли, а от понимания того, что до нового года осталось меньше часа....
21:39  05-11-2024
: [6] [Трэш и угар]
В ее пизде два червяка встречали Новый год впервые…
Один был выпивший слегка, присев на губы половые,
О чём-то бойко рассуждал…
Другой, обвив лениво клитор, скучая, первому внимал,
Курил, подтягивая сидр, и размышлял когда и где
Прийти могла пизда пизде

Опустим эту болтовню беспозвоночных....
Летели домой проститутки, летели домой не спеша
Летели с Дубаи, с Алупки, две шлюхи летели из США

Сбиваясь, летели с окраин в забытый давно Армавир
Крича, наподобие чаек, волнуя небесный эфир

На Родине встречу смакуя, их смех растекался, как мёд,
И тень самолётного хуя стремилась за ними в полёт!...
20:42  20-10-2024
: [16] [Трэш и угар]
Осенняя пастораль

Ворох огудины в мятой посудине
Нёс я с налыгачем, сдвинув башлык
Вижу: елозится жопа колхозницы:
– Рая, за тютину хапни на клык!

Смачные ляжки в синей упряжке
Жиром лучились в порватом трико
Мягким манулом спину прогнула,
Ловко смахнувши с очка комбикорм....
20:34  03-10-2024
: [3] [Трэш и угар]
Я всегда чувствовал себя гением. Но это было так.. предвестие. Я писал стихи, очень хорошие, про жизнь... Про любовь тоже писал. Любви у меня не было, но я знал, что она существует где-то там... Только гений мог это знать, мне казалось.
Я крутился в среде поэтов....