Хентай - среда

Автор: Саша Акимов Мой магазин-дом состоит из трех помещений. Первое — торговый зал, где товар ждет своих покупателей. Второе — туалет- ванная, где я сру и моюсь. Третье — просторная кладовка, в которой я устроил себе спальню. Все мои помещения максимально компактны. Сегодня я целый день валялся в постели и не мог заставить себя встать. Лишь изредка отгонял от себя тараканов. Эти здоровенные гады перелетали по комнате туда-сюда. Их размеры поражали воображение. Я представлял тварей из фильма "Звездный десант".

Ночью, в двенадцать, я открыл магазин.

Ко мне зашли два покупателя. Не одновременно, сначала один, потом другой. Мужчина лет тридцати купил эротичное белье и анальные шарики. Я подумал: "Он это покупает подруге или себе?"

Женщина лет сорока купила несколько DVD с порнушкой, фаллоимитатор и ленту из двенадцати презервативов с ребрами.

Когда ушли покупатели, я вышел в зал, чтобы поправить товар.

Эротические игрушки были востребованы всегда и везде. В Японии до сих пор существует культ фаллоса. В Индийских храмах любви есть такой религиозный предмет как Лингам. Но оба эти культа лишь символизируют плодородие и творительную силу. По-настоящему изысканные фаллосы использовались в древней Греции и древнем Риме во время оргий. Те фаллосы были похожи на произведения искусства. Их вырезали из слоновой кости, наносили на них узоры. Даже древние египтяне использовали искусственный фаллос для религиозных обрядов.



В магазин вошла старшеклассница, я ее знаю, она мой постоянный поставщик грязного белья. Она "бурусэра". Она приходит ко мне в трусиках, а уходит уже без них. Я махнул ей рукой и пошел к кассе. Она протяжно произнесла:

-Хеллоу.

Я, достал из-под прилавка жестяную баночку, и ответил ей:

-Привет. Снимай трусы.

Она сняла трусики. Это были нежные шелковые трусы, розового цвета, с бантиком из ленточек спереди. Я не удержался и, перед тем как положить трусы в банку, понюхал их. Девочка прикрыла рот рукой и захихикала. От трусиков пахло свежей писькой японской школьницы. Я даже представил весь путь этих трусиков за целый день. Я положил трусы в баночку и плотно закрыл крышку, чтобы запах не выветрился. Банку я поставил в витрину. Скоро какой-нибудь фетишист купит у меня этот ценный артефакт.

Эта бурусэра немного покривлялась стоя перед витриной гигантов, а потом нашла себе то, чего хотела. Она подошла ко мне, пряча что-то за спиной. Вытянула руки вперед и выпалила:

-Вибратор, кудасай.

В ее вытянутой ручке был фиолетовый вибратор, совсем крохотный, только чтобы поиграть с клитором. Она спросила:

-Икура десу ка? — "сколько стоит".

Я назвал цену, она заплатила, взяла свою покупку и сказала мне:

-Домо аригато. — "большое спасибо".



Самый древний искусственный фаллос был найден на юго-западе Германии в пещере "Пустая скала". Его приблизительный возраст составляет двадцать восемь тысяч лет. Его длина — 19,2 сантиметра, ширина — 4 сантиметра, вес — 280 граммов. Этот фаллос был изготовлен из камня. Скорее всего, этот каменный член принадлежал неандертальцам, обитавшим как раз в тех местах. Невозможно доказать, что этот фаллос использовали как сексуальную игрушку, но уж больно хорошо отполирована его поверхность.



Ровно в два часа ночи пришла Мегуми. Сегодня мы будем играть во взрослую версию игры в доктора. Мегуми со своей вместительной сумкой вошла в ванную, а я тем временем переоделся. Я надел белый халат с короткими рукавами. Когда Мегуми вышла из ванной, я как раз надевал латексные хирургические перчатки. Пока я готовил "инструменты", Мегуми бродила по залу. На ней надета форма медицинской сестры. Белоснежная блузка и юбка. На груди у нее пришита аппликация — красный крест. На спине вышита надпись: "Nurse No.1". Я решил начать игру с гинекологического осмотра. Я повалил Мегуми на пол, раздвинул ей ноги. Я привязал ее руки к крюкам в стене. Ее ноги я привязал к специальному шесту, который я сделал своими руками. Я заткнул ей рот кляпом-шариком, застегивающимся на голове при помощи тонкого ремешка. Ее ноги привязаны к шесту на определенном расстоянии друг от друга, поэтому она не может их свести вместе. Ее розовая щель в моем полном распоряжении. Первое слово приходящее на ум — Момо. Если дословно — "персик", а если дать волю фантазии — "писька", "щелка". Мегуми лежит на спине, а я ввел в нее вагинальный расширитель из прозрачного пластика. Я стал медленно разводить в стороны лепестки расширителя. Перед моим взором розовая пещера. Стены пещеры влажные, и они постоянно двигаются, дрожат. Я бросил в эту пещеру маленький вибратор. А сам пошел за еще несколькими вещами. Уходя из зала, я выключил свет. Мегуми лежит в полной темноте с раздвинутыми ногами, с раскрытым влагалищем, с вибратором жужжащим внутри ее.

Через десять минут я вошел в зал. Мегуми плачет и стонет. Слезы текут по ее лицу. Она мычит, пытаясь что-то сказать. Это зрелище меня несказанно повеселило. Все ее лицо распухло и покраснело от слез. Я вытащил из нее расширитель, вытащил вибратор, освободил ее рот от кляпа. Не успела она отдышаться, как я поставил ее в другое положение. На этот раз она лежит лицом вниз, ее ноги по-прежнему разведены, попка выпячена. Из своей кладовой-спальни я принес клизму. Я смазал пластмассовый кончик клизмы обильно выливающейся смазкой Мегуми, а затем ввел его в ее анальное отверстие. Я поднял кружку Эсмарха, залил в нее негазированной минеральной воды. Открыв краник, я почувствовал, как по резиновой трубке течет вода. Вода заполнила прямую кишку Мегуми. Мегуми сказала, что ей уже хочется какать, но я не стал ее отпускать. Я просто заткнул ее зад пробкой. Обычной пробкой от винной бутылки. Это выглядело гротескно, смехотворно, уморительно. Я не удержался и стал смеяться, а Мегуми жутко желала просраться в тот момент. Меня это так возбудило, что я кончил ей на попку. После этого я развязал узлы на шесте. Мегуми поднялась и пошла в туалет, держась за свою задницу. Из-за дверей туалета был слышен ее пердеж, поэтому я опять расхохотался. Сортирный юмор, блин. В прямом смысле. Когда Мегуми, наконец, вышла из туалета-ванной, я бросил на пол футоны, и мы на них уселись. Она сказала: "Давай, продолжай свой рассказ".



Когда мне было двадцать, у нас в Америке случился кризис ипотечных кредитов. Из-за убогой системы выплат, многие банки понесли громадные потери. А простые граждане чуть не лишились крова. Вся эта система была изначально, вполне предсказуемо, нестабильной.

У меня тогда появилась первая в жизни девушка. Не давалка, а полноценная девчонка, которая хоть и была тупа как пробка, все-таки не совокуплялась с каждым встречным. Но это было единственным ее положительным качеством. В остальном она была ужасна. Во-первых, она была из "ред-ников". Дура из провинции. Во-вторых, она постоянно болтала по телефону, трубку от уха почти не убирала. В-третьих, она работала в Макдоналдсе.

Иногда я залезал к ней в комнату через окно, и мы тихонько трахались, чтобы родители не слышали. Это даже было забавно. От каждого шороха за дверью вздрагивать, боятся того, что кровать скрипнет, когда ты засадил посильнее.

Иногда я встречал свою малышку после работы. Я заходил в Макдоналдс и ждал ее, сидя за одним из столиков. Я разглядывал посетителей, которые засиделись почти до самого закрытия. Маленький мальчик играл с только что вытащенной из коробочки "Хеппи милз" дешевой пластмассовой игрушкой. Его родители смотрели на своего кроху. Мать пила колу. Отец мальчика ел двойной чизбургер. Жир так и сочился по его губам. А ведь ожирение, стоит на третьем месте по количеству смертельных случаев. На первых двух — автомобильные катастрофы и курение. От ожирения умирают каждый год около тридцати тысяч человек.

  Макдоналдс — это огромная корпорация. В ней работают почти пятьсот тысяч человек. При этом двум третям работников еще нет и двадцати лет. Как правило, это глупые подростки, которые больше ни на что не годны, кроме как класть котлетки между булок с кунжутом. Но и они быстро соображают, что ловить там нечего. При таких низких зарплатах, гораздо проще быть безработным подростком, чем работником Макдоналдса. Текучка там составляет четыреста процентов. Почти все уходят из Макдоналдса, не проработав там и трех-четырех месяцев. У этой корпорации даже есть своя "библия". Инструкция в семьсот пятьдесят страниц о приготовлении всевозможной дребедени. Всего в мире более тридцати тысяч кафетериев под названием Макдоналдс. В каждом из этих кафетериев можно купить себе немного смерти в красивой упаковке. Несколько дохлых президентов в кассу — и ты сыт. Одна мертвечина покупается за другую мертвечину.  

  А самое глупое — это то, как постоянные потребители фаст-фуда, чаще всего не жирные уродцы, а девочки-подростки, говорят о том какая там вкусная еда. Девяносто процентов продуктов в Макдоналдсе прошли предварительную обработку. Были законсервированы или заморожены. А предварительная обработка — это смерть для всех вкусовых прелестей продукта. На самом деле, картошка-фри не должна бы иметь вкуса, уж больно тяжела была ее судьба перед приходом на стол. Но корпорация нашла выход из этой ситуации. Они заключили договор с компанией по производству духов. Все вкусы и запахи еды в Макдональдсе сделаны той же компанией, которая делает ароматы "Ланкома", запахи мыла, средств для мытья посуды, шампуней, пены для бритья. Это просто химия — обман. Это вкусно, но это не имеет ничего общего с кулинарией. А обогащенные продукты! Это не продукты, в которые добавлены полезные вещества. Это продукты, которые подверглись такой обработке, что если в них ничего искусственно не добавить, они будут смехотворно пусты.  

Когда, наконец, моя подружка выходила из Макдоналдса, я целовал ее. В тот же момент я чувствовал запах пережаренных котлет и масла из жаровни. Я брал свою подружку за руку, на ее запястьях были темные точечки, это были ожоги от брызжущего горячего масла. Спустя пару минут после нашей встречи ей начинали звонить подруги. Она доставала из сумочки телефон и говорила:

-Привет. Как дела?

Я хотел с ней побыть наедине, но даже в эти минуты нам умудрялись мешать современные средства связи. Я корчил рожи и показывал ей жестами, чтобы она клала трубку, иначе я обижусь. Но она говорила в трубку:

-Хм. Забавно. Ну и как он? А как же Майки?

Я шепотом говорил ей в свободное ухо:

-Или ты сейчас же кинешь трубку, или я уйду домой.

Она делала губами странные движения, как в немом кино. Она, молча, выражала свое негодование, но все же говорила в трубку:

-Ладно, пока. А то он сейчас просто обосрется от злости.

  Да, телефон придуман не для важных сообщений, а для пустого трепа. Этот аппарат сделал жизнь болтушек раем на земле.  

Наши отношения не могли продолжаться долго, они были очевидно-нестабильными. И, конечно же, я поссорился с ней из-за ее телефона. Однажды, трахались мы в парке, и я вдруг чувствую, как в ее сумочке что-то вибрирует. Это был телефон. Я естественно не собирался останавливаться. Но она достала телефон, ответила на звонок. Мой член поник и больше подниматься не хотел. Я показывал рукой, что сверну ей шею, если она не положит трубку. Но она продолжала держать ее у уха. Она с ухмылкой посмотрела на мой повисший конец и сказала в трубку:

-Не волнуйся, я не занята. Продолжай.

Я подошел к ней ближе и протянул руку, чтобы отобрать телефон, но она увернулась и сама прекратила разговор. Я замахнулся на нее. А она рассмеялась.

-Ну что же ты? Ударь меня. Чего остановился?

И я ударил. Ударил так, что она отлетела. Я разбил ей губу. Она лежала на траве и плакала. Тогда я понял, что некоторые люди заслуживают унижений и побоев. Им это самим нужно, просто они боятся открыто попросить. Я ударил ее, чтобы она опомнилась, чтобы поняла, что она не в сказке, а в реальности. Она была обязана почувствовать хоть что-то настоящее. Даже если это настоящее — боль. Но это было бесполезно, ей боль не понравилась.