Графомания:: - Мне почему-то по ночам не спится

Михалыч, ты же пиздел, что специалист по диагнозам — «почему мне по ночам не спится». Кстати, сколько у тебя стоит подшиться (торпедо — эспераль) годика так на три?

Дима, я этим не занимаюсь. Закодироваться, подшиться — это к ортодоксальным наркологам. Я занимаюсь ЛЕЧЕНИЕМ, а не кодированием. Надо 3 трезвых дня, и — на первичную консультацию. Вся информация — на www.stopalko.ru
А по ночам всё равно не спится, хоть и специалист)

это совесть.

Там, где у меня совесть была, давно уже вырос хуй, Дервиш. Что скажешь по поводу стиша? Жду конструктивной критики)

тоже скажу про скобочки — моветон.
по стиху -
Затейником меня короновали
С венцом терновым вместо головы.

Вот этого я себе представить не могу, как не пытаюсь.

Антон Михайлович, а по-моему, вы шарлатан. Должны же вы, как психолог, знать, что людей очень раздражает неожиданная и неуместная реклама.

Да, возможно ты прав: венец может быть НА голове, но никак не ВМЕСТО. А если он такой большой и мохнатый, что сквозь листья и головы не видно?

Михалыч, а ты не пробовал не виртуально, а на самом деле умереть?

«Пишу стихи, и снова умираю»

Вий — склонение: Род.п. Вия, Дат.п. Вию и т.д.

Что, в медицинском даже и грамоте не учат? Кстати, к тебе на приём не пошла бы, много херни в голове.

Darkoboar, я просто ответил на вопрос Дервиша. Ответил, нехотя, честно. Я не хочу здесь вообще говорить о работе. Я так же не хочу, чтобы кто-то из вас, парни, стал моим пациентом — не дай БОГ! Давайте здесь говорить только о творчестве, а не о болячках. А то всегда так — как узнают, что врач, обязательно базар переводится на болячки, заебло!

Михалыч, а ты не колись. А то реклама, как ружо, выстрелит в жопу.

Херни в голове не просто много, она (херня) лезет и лезет из меня. Наверное, скоро умру на самом деле. Хватит уже клинических смертей, даёшь биологическую!

А у меня отсутствие головы плотно заассоциировалось с Булгаковским Берлиозом.

Прямо «куплеты Мефистофеля»…

Я поясню, с чего всё началось. Дело в том, что однажды мне пришлось продать душу Дьяволу. Практически в прямом смылсе. И вот как это было:

Рождение сына.

Кто из отцов хоть раз бывал на родах,
Когда жена в наркозе просто спит,
А из неё, в околоплодных водах,
Из вскрытой матки кто-то вдруг кричит!
Такое зрелище не всем под силу,
Но те, кто досмотрел всё до конца
Меня поймут. Мы подарили миру
Раскрытые и матки, и сердца, -
Мы подарили жизнь и заслужили
Это святое право мужика –
Присутствовать при родах разрешили,
Иль в обморок упасть у нужника.
…Я помню, как стоял тогда в палате,
Я первый слышал, как ты закричал!
«Рудковский, у вас сын!» В белом халате,
Я первый в этот мир тебя встречал!
«Ну, радуйся, папаша, всё в порядке!
На девять баллов – редкий позитив!»,
От радости пустился без оглядки
Поить родной врачебный коллектив!
…Я открывал четвёртую «Московской» -
Из памяти мне это не стереть –
«За сына тост!» И вдруг звонок: «Рудковский?
У мальчика клиническая смерть…
Несчастный случай…» Дальше я не слушал,
Запрыгнул в «скорую»: — Гони, отец!
Какому Богу заложить мне душу?
«Несчастный случай – это не конец!»
…Это не может быть, так не бывает,
Ведь точно так же дочек схоронил!
Теперь Бог сына дал и забирает,
Я милости Всевышнего молил!
Дай парню жить, упрашивал я Бога,
И под сиреной я летел в роддом,
Теперь в реанимацию дорога,
Доклад врача, чуть сбивчиво, с трудом:
«Я сразу же заметил тахипноэ
За сто пятьдесят. И акроцианоз.
Нас с санитаркой было только двое,
Она неопытна…и вот – курьёз:
Головку поддержать – двенадцать унций…
И дисторзия шейных позвонков…
Сдавление мозга… Остановка функций…
Заинтубировали…Шесть звонков,
А что ответить? То, что жив ребёнок?..»
Он шёл за мной и что-то лепетал
Про маску, про бахилы из пелёнок,
А я – в реанимацию бежал!
Мне никогда не позабыть картину –
Этот комочек синий в проводах,
А Бог решает – нужен ли он миру?
А я сползаю по стене в слезах.
…Три с половиной дня он был на грани,
То вынырнет из комы, то войдёт,
Три с половиной дня носили маме
Чужих детей, «коль молоко идёт!»
И вот тогда я продал чёрту душу:
-Возьми, Мессир, в чистилище меня!
Тебе ведь Азазелло тоже нужен,
К тому ж поэт! И вот с того уж дня
Мой сын растёт богатырём-красавцем,
Спортсмен, баскетболист, студент, а я
Заведую потусторонним царством –
Слежу за поддержанием огня!

Вот с тех пор работаю Мефистофелем.

Михалыч, так ты не продал, а обменял. Это разница. Ещё и поднаебал второго участника сделки, что мало кому удавалось. Многие, думаю, и при меньших форсмажорах плыли.
Ну я с твоими коллегами сталкивался — кому угодно мозги засрёте гг.
Стишок понравился.

ну, Антон Михайлович, впечатлил… как-то, я скажу тебе, будоражит воображение даже… давай-ка чё- нить еще… не знаю как кому, а мне ооочень нравится. молодец

Гельмут, Поликарп, спасибо! Для меня это высшая оценка моего творчества. Тронут. Не ожидал даже.

Поликарп, ты хочешь ещё? Пожалуйста!

Баллада Азазелло.

Ещё одна закончена глава,
Ещё один виток моей спирали
На жизненном пути. И все слова,
Что мы с судьбою вместе подбирали
Закончились. И не о чем писать…
Что впереди, то, в сущности, не важно:
Я снова на перроне, и опять
Бросаюсь в преисподнюю отважно!
Не брита две недели борода,
Нехитрый скарб вместился в чемоданчик,
А где-то в синей дымке города…
Я на дорогу пригублю стаканчик,
На корточки присяду у стены
И закурю. Вот ручка и бумага –
Я уезжаю!.. Нет моей вины,
Что я – боец, охотник и бродяга,
Что нету домовитости во мне,
И жизнь моя – бессмысленная битва,
И вою по ночам я при луне,
Понты и воля – вот моя молитва!
Мышиная возня вокруг рубля,
Который я копить не научился,-
Такая жизнь совсем не для меня,
Не за неё я по ночам молился!
На свете столько мест, где не был я,
И столько стран, и столько континентов,
И пусть в моём кармане ни рубля,
Бывало, я вообще без документов,
Без денег, автостопом по стране,
Стихи читал в гостиницах водилам.
Пять тысяч миль – один и по зиме!
Сквозь три границы – в этом моя сила!!
И мой удел – всечасно быть в пути,
Пусть этот путь страшнее ада Данте:
Я не могу по аду не пройти,
Не ошарашив ад своим талантом!
…Ещё одна закончена глава,
И следующий виток, как длань Господня!
В кармане сигареты и права,
Здравствуй, Мессир! И здравствуй, Преисподня!

Антон Михалыч, почему это в коментах? Мне кажется эти два стихотворения нужно было в редакцию смело засылать. ИМХО они сильнее, чем "… не спится" Что баллада, что про сына.
Ну может в балладе «всечастно» на «всё время» поменять, но тебе виднее. Блять охуенные стихи. Попробуй заслать в редакцию.

Засылал, Гельмут! Одними из первых. Не печатают, как будто выбирают, что похуже, то и выкладывают, чтобы дать больше пищи для каверов.

/Ну давайте недельку полежим… покапаемся… А там посмотрим, как себя будешь чувствовать/ бгг

Антон Михайлович — Чехов штоль?

Мефистофель бля

А. М. тебе потом Дьявол аукнется, когда помирать будешь…

Ленкорн, с Дьяволом я сам разерусь, а что по существу стихов? Давай тока про творчество, без личняка, ок?

Вот ещё одно:

МАМЕ

Как будто к материнскому крылечку
Приехал я поговорить с тобой,
Глушу мотор и зажигаю свечку –
Я захожу в кладбищенский покой.

Здесь я пешком, я больше не водитель,
Здесь правила движения не те;
Я захожу в последнюю обитель
И припадаю к каменной плите.

Лицо родное с родинкой из точек,
Как у меня – над верхнею губой –
Безмолвно спросит: «Как ты там, сыночек,
Что происходит на земле с тобой?»

Ах, мамочка моя, я твой ребёнок,
Меж поколений порванная нить,
Лишь ты одна могла меня с пелёнок
Так безотчётно, преданно любить.

Прости меня, но я не смог иначе,
Я не пошёл отцовскою тропой,
Ищу свой путь наощупь, наудачу,
Веду смертельный и неравный бой!

Я объявил войну мышиной стае,
И не считаюсь с горечью потерь,
Моя мораль и истина простая:
Убить в себе раба здесь и теперь!

Был бунтарём и бунтарём остался
На этой необъявленной войне,
И сколько лет уж, как с тобой расстался,
По чьей-то необъявленной вине…

Я обнимаю памятник собою –
Мою молитву, мой иконостас,
Я так хочу, чтоб ты была со мною
Хотя бы здесь и только лишь сейчас.

Ты видишь всё, твоя душа на небе,
А прах твой под гранитною плитой,
И я служу единственный молебен,
Колено преклонив перед святой.

Я, как солдат, приехал на минутку,
Как ты когда-то в армию ко мне;
Лишь обняла и снова на попутку,
Как и тогда, я снова на войне!

Зовёт меня дорога фронтовая,
Прижалась мать к солдатскому плащу,
Я обещаю, что вернусь, родная,
И слышу крик: «Сыночек!.. Не пущу!!»

…Себе признаться в слабости непросто,
Но только мне слезу не удержать,
И в тишине цветущего погоста
Я обнимаю умершую мать…

Антон Михайлович Стих — на рождение сына, как-то не состыкуется с теми нервами, которые ты испытывал в тот момент при рождении ребёнка и при его возможной потери. Это просто зубоскальство сегодняшнего дня, поэтому о продаже души дьяволу- не поминай лиха, пока оно тихо и не бравируй этим.

О стихах же скажу- получаются, но здесь и в них ты расточаешь свой бисер.

Такова моя карта. А она, как известно, не есть территория. Спасибо за отзыв, Ленкорн.

Кстати, Ленкорн, Чехов Антон Павлович, а не Михалыч. Зато тоже хирург был. Золотые слова сказал:«Если больному после разговора с врачом не стало легче, значит это не врач!»