Йогурт (на конкурс про революцию)

Автор: 12Х18Н10Т Йогурт (на конкурс про революцию)

Автор – 12Х18Н10Т

В-общем, попал как-то в желудок Йогурт. Ну как обычно бывает, попал и попал, расположился там, обживаться стал потихонечку, стенки собою обволакивать. Так положено, бифидобактерии там, лактоза-хуёза организму чтоб на пользу. Работа такая. Соседей в желудке совсем не оказалось. Бывает и так, хуле.
Долго-ли, коротко ли продолжалось йогуртовое одиночество, да не вечным оно было. Влетает, значит, в желудок полста водки и Канапе со шпротом и маслиной. Полста сразу увидела Йогурта и представляется:
- Здорово, Йогурт! Как тут делищщи? Я полста Первая, рад мне?
- Ну здорОво, полста Первая. Рад-не рад, а гнать не буду. Располагайся, — ответил Йогурт. И с Канапе тоже поздоровался.
Буквально сразу же вслед за полста Первой в желудок влетела ещё полста водки. Именно влетела, спиной, чуть не упала. Йогурт помог следующей полста поймать равновесие, поставил её на ноги. Поинтересовался:
- А ты, значит, будешь полста Вторая? Много вас там ещё?
- Много, много, гегегеге – засмеялась полста Первая. – Весело будет сегодня!
- Я не Вторая, — насуплено проговорила вновь прибывшая полста. – Я вообще никакая, видишь, даже без канапушки пришла! Это у них приколы такие: «Между Первой и Второй наливай ещё одну».
- Фиг с тобой, будешь Полуторная. Располагайся, — проговорил заметно погрустневший Йогурт.
- Спасибо, — буркнула полста Полуторная и шумно втянула в нос сопли.
Вскоре в желудок ввалилась полста Вторая, радостно гаркнула: «Всем привет», пожала руки Йогурту, полстам Первой и Полуторной, кивнула Канапушке. Затем вальяжно вошёл Бутерброд С Икрой в компании Стакана Томатного Сока.
В течение следующих полутора часов Йогурт только и успевал, что здороваться с всё прибывающими соседями по желудку. Их набилось уже приличное количество. Многие из них были знакомы и раньше, все здоровались радовались встрече, кто-то балагурил, кто-то отдыхал, развалившись в кресле, кто-то рассказывал смешные истории. Некоторые ссорились. Так Селёдка поцапалась с Квашеной Капустой, и только вовремя подоспевшая полста Девятая помирила их и не позволила раздуть желудок газами. Через некоторое время прямо на входе сцепились полста Двенадцатая и полста Тринадцатая. Они спорили, кто есть кто, потому как ни одна не хотела быть Тринадцатой. Но появившийся в этот момент в желудке Второй Стакан Томатного сока помирил и их, назвав из Близняшками-Двенашками.
Постепенно все обитатели желудка подружились. Завязалась неторопливая беседа о сути бытия, о жизни вне организма, о философских категориях теории правильного питания, о превращении в говно и последующем за этим превращением путешествии по тёмному тоннелю канализации.
Некоторые высказывались весьма радикально. Винегрет вдруг заявил, что не хочет превращаться в дерьмо.
- Я тут – самый нарядный! А на выходе буду выглядеть практически так же, как и любой из вас, — горевал Винегрет. – Не, ну скажем кабачковой икре не так обидно, она и раньше так выглядела, но вот лично для меня крайне неприятно становится безликой коричневой дурно пахнущей массой!
- А давайте выйдем мощно, с музыкой, на высокой скорости! – заявила вдруг Селёдка. – Я как раз немножко тухловата, могу посодействовать!
- А и точно! Давайте! – поддержали Селёдку Квашеная Капуста и Солёные Опята.
- А я предлагаю наоборот, подольше задержаться, — задумчиво проговорил Большой Кусок Жирной Свинины. – Давайте устроим запор. Пусть Хозяин подумает подольше, пусть расставание с нами будет для него долгим и печальным.
- Да неужели нет никакого выхода, кроме как попасть в унитаз! – вскричал Винегрет. – Не верю! Не может такого быть! Выход есть всегда.
- Выход есть, — заговорщицки проговорила полста Шестнадцатая.
- Где выход! Где! – заинтересовались практически все присутствовавшие.
- А выход… выход, — нагнетала напряжение полста Шестнадцатая, — Выход там же, где и вход! – наконец выпалила полста Шестнадцатая и победоносно оглядела соседей.
- Точно! – вскричала Селёдка. – Мне бабушка рассказывала, что если сильно-сильно протухнуть, то можно выйти там же, где и вошла. Это называется «рвота».
- Хозяину от этого плохо будет, — встрял в дискуссию Йогурт. – Нельзя так с Хозяином! Мы все созданы для того, чтобы Хозяину было хорошо. В этом наше предназначение и смысл жизни.
- Да пошёл он нахуй, это Хозяин! – вскричала невесть откуда взявшаяся полста Семнадцатая. — Ничего мы ему не должны! Ему похуй на нас, ему похуй на свой желудок и на организм в целом! Почему нам должно быть не похуй? А?! Почему?
- Да, — флегматично проговорил Второй Стакан Томатного Сока, — я хотел попасть в бульон для тушения Фаршированных Перцев, а он мной водку запил.
— Иди и скажи ему, что он – гондон! – Выкрикнула полста Семнадцатая, выставив правую руку в сторону Второго Стакана Томатного Сока.
- Да ну его, — вяло отмахнулся Второй Стакан Томатного Сока.
- Да! Вот так все вы! На вас ездят, вам в морды плюют, а вы молчите! Слабачьё! – не унималась полста Семнадцатая.
- А что, если вырвет, то не попадёшь в унитаз? – робко поинтересовался Винегрет.
- Какой унитаз! О чём ты! Ты что, глупенький? Унитаз – это то, что после жопы! Жопа всегда заканчивается унитазом! Понял? Жопа! А перед глоткой у тебя что было? – полста Семнадцатая вошла в раж.
- Салатница была. С розочками и золотой каёмочкой. Фарфоровая, — ответил Винегрет.
- Вот! Вот! Салатница там! Что не понятно? Жопа – унитаз, глотка – салатница. Выбор, на мой взгляд, очевиден! – полста Семнадцатая подняла вверх кулаки и закричала, — Пища! Доколе! Доколе мы будем терпеть эту несправедливейшую несправедливость! Что за фатализм: салатница-глотка-желудок-жопа-унитаз? Что за покорное топтание на эшафот? НЕТ! Нет поганому метаболизму! Калёной подковой мощного сапога под жопу Хозяина! Все назад, в пищевод, к свету, к свободе, к салатнице! УРААААААА!
- ЗА МНОООООЙЙЙЙ!!! – заорала появившаяся на входе в желудок полста Восемнадцатая и рванула обратно в пищевод. Пища, поддавшись стадному инстинкту, побежала за полста Восемнадцатой. Но та внезапно застряла где-то в середине пищевода, полетела было назад. Однако масса озверевших соседей Йогурта вытолкнули-таки полста Восемнадцатую к глотке. Началась суматоха. Смешались в кучу вопли придавленных, крики «Доколе!», «Долой!», «Даёшь салатницу», кто-то пытался прошмыгнуть в кишечник, кто-то царапал на стенках желудка огромное «ХУЙ». Йогурт попытался размазаться тонким-тонким слоем по желудку Хозяина, оградить его от царапавших костей и косточек, от тухлятины, от алкоголя. Но это не удавалось. Желудок хозяина сам стал сжиматься и биться в конвульсиях, изгоняя взбунтовавшихся постояльцев. Йогурт понял, что его неотвратимо несёт к пищеводу.
Далее была глотка, ротовая полость, и – вот они, свет, воздух, свобода. Очумевшие от внезапной победы, соседи Йогурта притихли. Впитывали в себя прану счастья, избавлялись от адреналина борьбы.
Вдруг Винегрет проговорил:
- Странная какая-то салатница. Форма у неё, однако, далека от классической. И украшений нету.
- Сдаётся мне, друзья, — сказал хорошо поставленным голосом пожилого лектора Бутерброд С Икрой, — никакая это не салатница, а унитаз!
- Как – унитаз? Не может быть унитаз! Унитаз же после жопы! – загалдели победители.
- Значит, господа, жопа у нас с вами получилась, а не революция. Да-с, ЖОПА! – Бутерброд С Икрой неумело сплюнул, попав себе на ботинок.
Йогурт молчал. Он уже слышал звук воды, рвущейся из сливного бачка. Ну, здравствуй, канализация!