Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - ВсуеВсуеАвтор: goos Жена упёрла руки в бока и загородила собой дверь.- Далеко собрался? – спросила она Трофима. Вопрос был чисто риторический и означал, что она всё знает о его планах, и пусть даже не мечтает. - Зин, я это…К Ваське нужно сходить…помочь. - Тоже мне помощник выискался! Помочь бутылку выпить, да? - Зин, ну какую бутылку? Не начинай. Трофим всё вычислял манёвр, с какого бока обойти жену, и выскочить из дома, но Зина уверенно закрывала своим могучим телом весь дверной проём. - Так, никаких Васек. В доме работы непочатый край, а он помогать всяким алкашам намылился. - Зин, ну, какая работа? Выходной же сегодня. Я его, может, всю неделю жду, а ты тут со своей работой. - Ждёт он неделю. Ишь, соскучился. По будням мы выпиваем, и ждём, когда же воскресенье, чтоб нажраться. Никуда ты не пойдёшь! Я тебя неделю жду, чтоб забор подправил. - Зин, дай пройти. Я быстренько: одной ногой там, а другой… - А другой – на карачках приползёшь. Быстренько он. Можно подумать, чтоб ухрюкаться, много времени нужно! Трофим вдруг почувствовал обиду и душевную усталость. И то, как он хронически несчастен. Ведь ему-то для счастья так мало нужно. Он уже всё распланировал. В воскресенье зайти к Василию, у него жена к детям в район уезжает, вот они бы и посидели, о жизни погутарили. Бутылочку бы выпили. На двоих. Не больше. Для начала. И чего это бабы нос свой суют в мужское счастье? Мы же не суёмся в их радости – не запрещаем им смотреть дурацкие сериалы. Стирать не мешаем. Пироги печь не мешаем. - А вот нужно будет, и приползу! – осмелел Трофим. – А ну, с дороги! Отодвинул опешившую от такой наглости жену и выскочил в сени. - Праздник сегодня, сам Бог велел выпить. Вот! – натянул сапоги, надел фуфайку, шапку, укоризненно посмотрел на супругу и вышел на улицу. Бог икнул. Опять его кто-то вспоминал. Всуе. Да сколько ж это продолжаться будет? Икота уже совсем замучила Господа. Он взял лупу и посмотрел на Землю. Кто это его там упомянул? Кому это он чего велел? Видимость была не очень, и Бог попросил секретаршу вывести картинку на монитор. Перед ним предстал небритый мужчина лет пятидесяти, уверенно шагающий по заснеженной деревенской улице. На экране бегущей строкой шли его мысли. - Ага, — злорадно улыбнулся Бог, — выпить решил? Я, значит, выпить велел? Ну, давай, попробуй. Машенька, перемотай-ка на часик назад. Сейчас мы жене его кое-что подскажем. Трофим вышел во двор, порылся в карманах, и сердце оборвалось. Заначки не было. Вот, зараза, нашла таки. Возвращаться и скандалить не имело смысла. Всё равно не отдаст. Почесав затылок, Трофим пошёл в сарай, где в углу складывались пустые бутылки. Пересчитал – на бутылку не хватит, но это уже лучше, чем ничего. Сложил тару в клеёнчатую сумку, кинул туда же кусок старого сала и луковицу. Ничего, нас голыми руками не возьмёшь. Выйдя за калитку, он пошагал к магазину. - Ух, ты, какой настырный, — Бог потёр ладони в предвкушении забавы. Любил он, устав от суеты и постоянной заботы о судьбе созданного им мира, развеяться, поиграть с кем-нибудь из смертных, и сам отдохнёт, и человека накажет за совершённый грех. Мог он, конечно, его молнией пришибить или сосулькой с крыши, но он же был Богом любящим, да и грех был пустяковый. Только не задумывался как-то он, что грешат все, а отдувается первый попавшийся под горячую руку. Проходящие мимо ангелы притормаживали, пялясь на огромный монитор. Спустя несколько минут собралась уже приличная толпа наблюдающих за происходящим. Некоторые делали ставки. Хоть какое-то развлечение. - Хорошо, тогда мы вот так. До магазина осталось пройти три дома, как вдруг правая нога Трофима скользнула вбок, а левая – вперёд. Трофим замахал руками, стараясь удержать равновесие, но ничего у него не вышло. Секунду он ещё балансировал, но лёд, присыпанный снегом, оказался скользким до невозможности. И Трофим сдался, тяжело опустился на пятую точку. Рука с сумкой взлетела, выписывая замысловатую траекторию. Сумка со звоном опустилась на землю, весело взорвавшись звоном разбиваемой посуды. Трофим выругался так, что Бог поморщился, секретарша Мария зарделась, а ангелы захихикали в ладошки. - Ну, что, выпил? – усмехнулся Бог, наблюдая, как поднимается мужик, держась за ушибленный зад, как рассматривает сумку, в которой не осталось ни одной целой бутылки и сало всё утыкано мелкими стёклышками. - Да, что ж это такое? Напасть какая-то, — бормотал Трофим, струшивая снег и с жалостью глядя на ненужную уже сумку с ненужным содержимым. – Ладно, схожу в лавку, может, в долг даст. Продавщица Томка пила чай с пряниками. Торговли не было, в такую погоду народ по домам сидит, ходят только за хлебом да за сигаретами. - Тамара, я это, ну, как бы сказать…горе, короче, у меня, — начал Трофим. - Что ещё за горе? С Зинкой что случилось? - Да нет, что с ней, чумой, случится. Я тут упал, понимаешь. Сильно упал, и это…ушибся, в общем. Копчиком. - Ну, и что? А я причём тут. Тебе к фельдшеру нужно. Пусть посмотрит. - Да нет, не нужно мне к фельдшеру. Мне компресс нужно. Водочный. А я шёл тут за водкой, чтоб компресс делать, и упал возле колодца. Носят воду как ни попадя, наплескали там целый каток, ну, и все бутылки, которые тебе сдать хотел, в пыль. - Это что, второй раз упал? - Да, нет, почему второй? Первый. - Ясно всё. Не дам в долг. - Тома, ты же знаешь, сразу верну. - Не могу, Зинка твоя сказала, что если буду в долг давать, конец мне. Не дам. - А мы же ей не скажем. Я точно не скажу, а ты – и подавно. Том, в честь праздника. Не дай погибнуть. Тамара задумалась, да так надолго, что даже ангелы умолкли в ожидании ответа. - Ладно, в последний раз, — сказала, наконец, продавщица и потянулась к витрине со спиртным. - Не выйдет, — сказал Бог и снова перемотал назад. - Ну, так не честно, — зароптали поставившие на Трофима. Трофим поднялся, струсил снег, потёр ушибленную задницу и пошёл к магазину в надежде, что уговорит отпустить ему в долг. Но и тут его ждало разочарование. Магазин оказался закрыт. На двери висел ржавый амбарный замок. - А что это закрыто? – спросил Трофим проходившую мимо бабку Никитичну. - Так, милок, сын к ней приехал. Вот она и сделала себе выходной. - Тьфу ты – ну ты, — Трофим смачно плюнул в снег и снова почесал затылок. Ничего, и не такое было. Пойду прямо к Василию. Что-нибудь сообразим. Но и там его ждал облом. Василий чистил снег во дворе, хмурый и трезвый. Увидев Трофима, развёл руками, мол, ничего не выйдет. - Ничего не выйдет, — расстроенным голосом поведал Василий, — моя не уехала, на автобус опоздала, чтоб её. Говорю – иди уже пешком, хрена тебе – восемь километров. Рукой подать. А она – сугробы, мороз, не пойду, говорит, и хоть ты тресни. День испорчен. Ты уж прости. - Вась, займи денег. Я уже настроился, из дому сбежал, как же я теперь, трезвый буду? Василий посмотрел так, что сразу стало понятно – были бы деньги, так бы он и чистил сейчас снег. - Что ж мне теперь делать? – вздохнул Трофим и посмотрел на небо. – Господи, в чём я провинился? Бог в ответ ехидно хмыкнул. - И это всё? Быстро сдался клиент, — недовольно заворчали ангелы. Богу тоже стало как-то скучно от того, что так быстро закончилось. Он смотрел на бредущую фигуру, и даже жаль ему стало несчастного мужика, ничего, собственно, плохого не сделавшего. Но тут взгляд упал на бегущую строку, и стало понятно, что товарищ тот ещё орешек. Вариантов оказалось множество, и Богу пришлось потрудиться, чтобы спутать карты Трофиму. Бабу Галю, гнавшую самогон на продажу, пришлось нейтрализовать жутким приступом мигрени, Серёгу Бовдню, ещё одного приятеля Трофима, напоить с самого утра, куме Светке испортить настроение и ожесточить сердце. Не найти выпить в деревне — нужно ещё постараться. Обстановка среди болельщиков накалилась, они смеялись над неудачными попытками раздобыть бутылку, и плакали от жалости к жертве божьего самодурства. Бог вошёл в раж, и забыл обо всех своих делах, допустив тем самым извержение вулкана, революцию в Египте и ещё массу недоразумений по всей планете. Вот что значит, потерять контроль, предавшись азарту. Да и не столько азарт виноват, а то, что невозможно уже было ударить лицом в грязь перед стоящей за спиной толпой болельщиков. Что подумают – какой-то мужик Всевышнего укатал. Невозможно. Единоборство продолжалось весь день. Трофим уже замёрз, проголодался, устал бродить от дома к дому. И везде что-то не складывалось. И чем дольше он ходил, тем больше хотелось ему выпить, но уже не ради выпить, а ради того же азарта. Как это так, в родной деревне, и не найти бутылку? Вечерело. Идти домой трезвому было страшно. Зинка не поймёт, оправдывайся потом, где шлялся весь день. Трофим вышел на выгон, оставался последний шанс – Кирилловна. У неё точно самогон есть. И в долг даст. Только страшно было его пить. Комбайнер Мишка Васильев прошлого года кони двинул от её самогона. Говорят так. Может, и не от самогона он помер, но слухи, как обычно, сильнее правды, и никто у неё больше бухло не покупал. Вспомнилась фраза из мультика –«обожрусь, и помру молодой». А, будь, что будет. Трофим вздохнул тяжело, на всякий случай попрощался мысленно с жизнью и родными, и пошёл к Кирилловне. Господь с уважением смотрел на действия достойного соперника. Обычно сдавались после двух-трёх испытаний, а тут – такие несгибаемость и упёртость. Ну, что ж, посмотрим, что будет. На мониторе высветилось досье на Кирилловну, а так же химанализ производимого ею напитка. Бог в ужасе читал страшные формулы. Жуткий коктейль, настоянный на старых покрышках, махорке, конском навозе и дихлофосе, выгнанный полоумной старухой, мог свалить замертво кого угодно. После употребления сего нектара то, что вытворяли с печенью Прометея, показалось бы детской забавой. Финал схватки оказался действительно интригующим. - Чего тебе, сынок? – спросила Кирилловна. - Мать, мне бы бутылочку в долг. Деньги через день-два принесу. Обстоятельства так сложились… - Да о чём речь, Трофимушка, я же тебя с вот таких соплей знаю. Помню, как ты ещё голышом по двору-то бегал. Конечно, займу. А самогон у меня – читая слеза. Пьёшь, и пить хочется. И она скрылась в кладовке, зазвенела посудой, что-то бормоча под нос. Бог смотрел, как Трофим вышел из калитки с бутылкой в руке, вытащил из горлышка кукурузный початок. - Не пей! – хором выдохнули ангелы. — Не пей! Бог затаил дыхание. Ну, вот и конец дуэли. Дуэли. Нашёл, с кем тягаться. Бог, создавший Вселенную, соревнуется с каким-то несчастным смертным, у кого яйца круче сварены. И получилось, что у мужика-то круче. И стало Богу стыдно за себя. Мало того, что человеку день испортил, так теперь ещё и до самоубийства доведёт. И когда горлышко бутылки коснулось губ, Бог подумал Трофиму. Трофим радовался, как ребёнок. Вот она, мутная жидкость, за которой охотился весь день. Живительная влага. Старуха ещё и пару яблок мочёных дала на закуску. Жаль, цокнуться не с кем. Трофим посмотрел на небо, поднял в приветственном жесте бутылку, словно цокаясь с небом и поднёс горлышко к губам. И вдруг, откуда-то появилась странная мысль – не пей. Ну её к чёрту. Как это к чёрту? – попытался воспротивиться Трофим, но мысль была навязчивой. И пить не хотелось. Вообще. Запах из бутылки вызывал тошноту. Так бывает, когда наешься от пуза, уже не лезет, а тебе предлагают – попробуйте вон ещё котлетки, утку жареную ещё не пробовали. И от одной мысли о еде хочется блевануть. Трофим посмотрел на бутылку. Даже никакого желания не было пить. Совсем никакого. И от одной мысли становилось противно. И тут он сделал то, за что ещё вчера отгрыз бы руку любому, кто такое сделал бы – заткнул бутылку початком, размахнулся и швырнул её, как можно дальше. Бог облегчённо вздохнул, Мария платочком промокнула на лбу выступивший пот, ангелы засвистели, заулюлюкали радостно и разразились аплодисментами. Трофим с тех пор пить бросил совсем, а Бог перестал морочить людям голову. До очередного приступа недовольства, естественно. (C)goos Теги:
-1 Комментарии
#0 05:15 25-06-2011Слава КПСС
неплохо. Нереально.В жизни всё наоборот.И мысль появляется: Не пей.И бог облегченно вздыхает и… засаживаешь сгорла взахлёб. охохо... выдохнувшие ангелы понятно уткуда спорхнули, икающий бог — пошлость, канешно диалоги картонные, такие обороты как *витрина с спиртным* — жалкие, из другого времени. работайте над фактурой, товарищ Гус, а то у вас масти попутаны и вместо театра драмы — цырк шапито похоже на агитку о вреде пьянства. не в восторге. дервиш махмуд, синька зло. я борюсь с ней постоянно. вчера поборол 300 водки и три пива, и в рассказах пытаюсь бороться с олкоголем. и с богом Григорий Перельман, я и не писал трагедию, хотелось фарса. а витрина со спиртным как раз оттуда. все алкоголики позиционируются у меня почему-то с 70-ми, 80-ми. и с чего бы богу не икать, когда по образу и подобию. с фактурой будем разбираться я то сам уже не пью, гус. хотя не считаю алькоголь богопротивной вещью. Бог наверно сам квасит постоянно. и наркотики -тоже хорошо. Интересно. их минздрав тоже предупреждает. Но всё как-то… знать, по воле Его Рубрики достоин всяко. В части фабулы — просто великолепная задумка. И вообще, — живо, азартно… Торопишься читать, ну, что автор ещё там придумал. И своё фантазируешь; ну, наверное, вот так выведет… Сопереживание герою, что это ещё, как ни литература? бесспорно рубрика. косячки, конечно, имеются. но в целом — крайне достойно и позитивно смеялась честно в голос. Очень легко написано. И живо, и наглядно. Так и представляешь себе этих ебанутых болельщиков, или мужиков с электропилой из страого анекдота, которые пилу всё же угробили. понравилось задумка — хуйня (нет никакого азартного Бога с монитором, есть Бог=Любовь) исполнение — ничего, напомнило антирелигиозные рассказы 20-х годов philmore «И сказал господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их» хуясе любовь! и это только одна цитата из Библии… жаль, что не любят модераторы срач на тему религии, а то бы мог поспорить. И ваще, существование бога никем не доказано, так что я могу придумать его каким захочу Бог так же реален, как и ты. не вопрос, но это никем не доказано. ну, могу я не верить в бога? или таки обязан? всё, умолкаю. улыбнул текстик Б-га н-т. (c) вполне себе ничего себе. напомнило сборник советской сатиры 30 годов 20 века Очень даже читабельно и увлекательно. Вместо бога мог быть инопланетянин или мега-гриб, чтобы не оскорблять чувств православных да правоверных. Но смысл-то не меняется. Мне понравилось. Еше свежачок вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга Беззаботная девочка - лето В одуванчиков белых снегах Под откос — от сосны до калитки, Катит кубарем день — карапуз, Под навесом уснули улитки, В огороде надулся арбуз Тень от крыши.... |