чемодан

Автор: jabbko Сигни жила на самом севере бухты, в домике, когда-то построенном дедом рядом с лодочными сараями, слева ее соседями были холодные черно-серые скалы, справа несколько потемневших и пропитавшихся морским ветром пустых строений и сгоревший пол-года назад особняк какого-то иностранного миллионера. Родителей у Сигни не было, мать умерла три года назад, а отец пропал в море, когда она только закончила гимназию…

Когда она училась в школе, жизнь была совсем другой, было в основном неплохо и весело, она мечтала об очень многом, отец обещал, что она поедет учиться в Осло… Очень хотелось увидеть весь этот красивый и большой мир, за приделами их серого рыбачьего поселка, очень хотелось стать известной, как Мэрилин Мэнсон, жить в тропическом раю и заниматься чем-то очень креативным…

Исчезновение отца все отменило. Они с матерью отдавали его долги, семейная фирма развалилась, брат уехал на заработки в данию и больше не появлялся в их дыре, изредко присылая письма про свою тяжелую жизнь… Мир Сигни сжался до их поселка не далеко от Молея и утонул в скучных туманных буднях. Она много раз обещала себе, что убежит отсюда, но время шло, и ничего не менялось, она ездила по пустым мокрым дорогам на отцовском фордике с запотевающими стеклами, слушала насквозь знакомые кассеты Металлики, Мэнсона и Джой Дивижн, с возрастом находя в них что-то новое, кормила котов и иногда гуляла по окрестностям… Мечты утратили краски, а потом и совсем растворились в холодном темном море и мутном белом тумане этого бытия...

Когда мать умерла, а единственная последняя подруга Аннек вышла замуж за финна и уехала куда-то очень далеко, Сигни сдала дом родителей, бросила работу на рыбной фабрике и поселилась в дедовой хибарке на берегу, здесь было как-то по-другому, уютнее и без воспоминаний о родителях… Она бродила по скалам, пыталась писать стихи, читала, слушала музыку, иногда ей очень хотелось рисовать. но было не понятно с чего начать…

Странный коричневый, явно не природный, предмет торчал из кучи валунов возле тропинки, по которой Сигни спускалась от сгоревшей виллы к берегу… Она ходила здесь сто раз, даже сидела на этих камнях, чтобы отдышаться, когда мучила астма, но пока не выпал снег, это чуждое цветное пятно никак не выделялось на фоне серо-черных глыб и засохшей травы… Предмет оказался здоровым чемоданом, и она не смогла пройти мимо и не поинтересоваться…

Чемодан был наполнен одинаковыми красно-рыжими купюрами неизвестной страны… их отсыревшая бумага пахла странным чужим миром и чем-то не-скандинавским, слегка восточным и варварским…

Сигни минут пятнадцать тупила и перелистывала банкноты, потом собрала все обратно и попыталась припрятать чемодан назад… Камней не хватало, снег таял, тогда она решила оттащить его к себе домой и позвонить в полицию… Интересно, эта земля ее или чужая? Если ее, то чемодан принадлежит ей, правда придется оплатить налог в размере трех четвертей от найденного… а если не ее? Как она объяснит полиции, что она делала на чужой земле… Это же получается кража… Вернуть чемодан назад? Тащить в горку? Может в полицию пока не звонить?..

Да, она купит себе сапоги, отличные блестящие черные сапоги выше колен на больших каблуках, как у туристки в городе в прошлые выходные… Блин… а куда ж она в них ходить будет? По скалам лазить? Нет… ща… стоп...

Она встала на колени, подняла покрывало кровати и вытащила оттуда крошащуюся картонную коробку, пахнущую плесенью и старой бумагой… Вот оно, каталог из финляндии, когда она была классе в восьмом, отец возил ее туда однажды… села на кровать и стала листать свадебные платья… Вот это, оно самое, именно его она мечтала тогда купить… пятнадцать тысяч финских марок… сколько это на современные деньги… какой идиотизм, да сто лет прошло, да она даже не знает сколько там в чемодане в кронах или евро… о чем речь вообще…

Да и зачем ей оно, свадебное платье? За кого тут замуж выходить? За стареющего Юхана? За толстого очкарика Бьерненсона? Потом спать с ним в одной кровати… не… За шведа Алекса… он конечно прикольный, с ним весело, но он такой зануда и бухарик… Единственным сверстником, который не уехал и не женился был Магнус Олафсон, но он бездельник… нафик… За кого то из этих чужеродных сытых и бугагакающих славянских весельчаков, которые приезжают на фурах и разрисованных джипах с севера и сорят деньгами… они такие странные, а как с ними разговаривать, у них такой странный язык…

Купить новую машину… а зачем? А как же фордик отца? Зачем ей две машины?

Уехать в город… Нет, прямо в Осло! Ходить по кофейням и магазинам, читать глянцевые журналы, делать покупки и красиво одеваться… всегда мечтала… то есть в детстве мечтала… да зачем это ей? И потом лет уже не восемнадцать давно, нафик это нужно, да и потом там жизнь сложная… Съездить в Копенгаген? Сразу в Нью-Йорк… они там на другом языке говорят, да и хлопотно это очень… они так все дорого одеты, а она даже в парикмахерской не была уже лет пять...

Да, а как она объяснит, откуда у нее столько денег? Ладно еще кроны были бы… А вдруг кто-то из кредиторов отца вспомнит и решит потребовать? А вдруг никто не поверит, что она их нашла и ее обвинят в утаивании средств? А вдруг это деньги иностранной мафии и ее как в кино найдут и убьют?

Как страшно жить...

Этим же вечером, как стемнело, она оттащила чемодан назад и спрятала там же, где и нашла, выпила три стакана аквавита и сев поближе к огню стала еще раз обдумывать, что делать с находкой… Подождать, может за деньгами вернутся хозяева, наверняка мафиози… а вдруг они сгниют или протухнут за зиму? Взять чуть-чуть и попробовать обменять в городе, хотя бы узнать сколько это в кронах… да можно купить новый телефон… и этот ничего, но можно купить прикольненький, как в рекламе по телевизору… А зачем он ей? Все равно здесь не ловит… А еще новый телевизор… да и старый вроде устраивает… а куда новый поставить? А старый выбросить придется? Тоже жалко… дедов...

Утром Сигни опять принесла чемодан домой, взяла две пачки по сто пятитысячных банкнот и поехала в поселок… Чем ближе она подходила к банку, тем ей становилось страшнее… там работает мать бывшего одноклассника Олафсона… придется с ней поговорить… и она спросит… Откуда у тебя столько иностранных денег?.. Блин… а вдруг она решит, что я проститутка… Нет, я скажу, что это аренда за дом отца, я сдала его иностранцам… нет не пойдет, я же подавала декларацию, вдруг она настучит, что я не заявила доходы… Сигни занервничала и закашлялась...

Поехать в какой-нибудь другой городок и поменять там? Да шведские кроны не везде принимают, а тут деньги неизвестной страны… не вариант...

Нет, в банк идти нельзя… что же делать… она стояла под дождем на углу двух пустынных улочек, чуть справа от логотипа Нордеа мелькал неонкой вход в местный бар...

Ага, славянские весельчаки, наверняка это деньги их страны, может у них спросить, они же все очень веселые и улыбчивые, может попробовать обменять у них эти деньги на короны… или попросить просто поменять в банке, никого не удивит, что иностранец меняет иностранные деньги… они постоянно липнут к женщинам, значит может быть помогут…
Сигни вошла в бар, два здоровых небритых патлатых славянина сидели где обычно, с красными мордами, ржали и что-то терли на своем языке, перед ними на столе стояла полупустая бутылка коскинкорвы… больше посетителей не было...

Как бы к ним подойти? Подумала Сигни… она довольно давно не общалась в питейном заведении не то что с иностранцами, а с мужчинами вообще, хотя помнила, что эти приезжие выпивохи вроде бы дружелюбны и пытаются всем налить…
Возможно, разговор бы и получился, но один из весельчаков увидев ее сверкнул красными глазками, вскочил из-за стола и широко расставив руки в стороны проорал «P-r-e-v-e-d н-а-й-н-е-н!»… Сигни попятилась к двери и быстро вышла назад… славяне ржали вслед… ее опять начал мучить кашель… Ну их нафиг… Она еще поталклась на улице, пока дождь не надоел и ноги не промокли окончательно, было обидно и стремно, она поехала назад...

На улице темнело, скалы превратились в черные силуэты, мир вокруг наполнился сыростью, камин разгорался вяло, неразбавленный аквавит застревал в горле… Она еще какое-то время колебалась… но потом вскочила и потащила чемодан вниз к берегу...

Крупными хлопьями падал снег, пенное серо-черное море тонуло на горизонте в темноте… Сигни схватила камень с кулак размером и сунула его в чемодан, купюры шелестели и пытались вырваться, она схватила еще несколько камней и еще, чемодан не закрывался… Сигни закашлялась и потащила его к лодке… Нет в лодку его не поднять, уже темнеет, чертов чемодан, чертова гора, зачем она во все это вляпалась вообще?...

Она сбросила пуховик и потащила чемодан в море, навстречу холодному ветру, мутным волнам и летящим в глаза хлопьям снега… Глубже, конечно надо его затащить глубже, иначе видно будет… Ледяная вода залила один сапог, вызвав резкую неприятную боль… Черт… да какая теперь разница… теперь точно глубже, ноги заныли от холодной воды, чемодан сопротивлялся, волны упорно толкали его к берегу, стуча зубами и терпя боль в несгибающихся ногах, она зашла почти по пояс и споткнувшись упала на спину, тяжелая колышущаяся масса холодной воды показалась на мгновение многотонной…

К берегу, все, хватит, Сигни отпустила ручку чемодана и спотыкаясь пошла назад. Набегавшие сзади волны несколько раз толкали ее вперед, а наполнившиеся водой сапоги сковывали и так онемевшие ноги, воды было уже не выше, чем по колено, когда одна из нога подвернулась и Сигни упала вниз лицом, ударившись о камень, она вылезла из воды на четвереньках, ноги не слушались, из носа капала кровь, кашель душил...

Сигни рыдала, замерзшие пальцы не могли схватить пуховик, холод сковывал… Операясь о каменную стенку, она дрожа поплелась к дому… мир опять схлопнулся до знакомых размеров и ужался в промежуток между тяжелым плоским небом, холодным массивным морем и почти не видимыми в темноте скалами, и теперь уже наверняка навсегда...

зы Здесь вопреки правилам автор предложит второй вариант концовки, вообще я долго думала о том как закончить повествование — выбрать не очень симпатичный мне реальный конец истории или изменить ее в пользу своего видения, по-этому есть другой вариант последнего абзаца, какой из них какой и какой лучше решайте сами.

Сигни рыдала, замерзшие пальцы не могли схватить пуховик, а тело не слушалось, холод сковывал, она свернулась калачиком на боку пытаясь прикрыться от сияния холодного мира, тело утратило материальность, темнота отступила, исчез ветер и беснующееся море, сквозь серые камни ветвясь прорастали сверкающие цветы, отец возвращался в порт, прошлое растворялось и таяло, как воск, вытесняя мысли и слова, сметая оставшуюся за границами тела реальность, в ее сознание изливались неведомые, окочательные и необратимые потоки тепла и света…