Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Тени на стенах (Часть 2)

Тени на стенах (Часть 2)

Автор: Яблочный Спас
   [ принято к публикации 09:56  24-08-2011 | Нимчек | Просмотров: 1432]
Машинист спит над тарелкой с борщом в пустом ресторанном вагоне.
Его голова катится по столу, руки вцепились в скатерть.
- Можно, присесть? Эй, товарищ путеец… Можно? С детства мечтал прокатиться в кабине электровоза. Наверное, там постоянно гудит синий ток и пахнет озоном.
- Я бы и рад покатать тебя, но это запрещено, – он виновато морщится, встряхивает сальной челкой, и капельки жира летят в меня словно пули.
Железные диски кромсают рельс на отрезки: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
- Послушай, водила, не нужно бояться – я оплачу твои страхи.

Снова в коротких штанишках и беленькой майке, я выглядываю в открытую форточку, и ветер с размаху бьет по ушам. Столбы изогнулись влево – значит, мы едем вперед.
- Чем ты заплатишь мне?
- На. Он чище утренних рос Иссык-Куля.

Поезд мчится сквозь ночь, и я повис на цепочке гудка.
Зеленый сменяет красный, водила играет с током, ток дрессирует водилу.
- Смотри, дурачок, в этих линиях вечность! – он хочет распутать петлю, но паутина из фиолетовых струн ложится ему на плечи.
Я вижу, я знаю, и тяну изо всех сил.
Локомотив торжествует, и сиплый рев разрывает ночную степь.

Мир вырастает из снежных подушек пирамидой горного хрусталя, больно режет острыми гранями, царапает небо вырубленной из малахита вершиной. Когда я увижу, что будет свет – его вполне может не быть. Вполне вероятно, что все вокруг — галлюцинация.
Я на приходе, и в моих венах бурлит пакистанский стрим-лайн.

- Ты доберешься на поезде до Кустаная. Наримановский рынок – не то, чтобы цель, но средство достигнуть цели. Шестой павильон, под вывеской «Кукуруза батыр шибдец». Оставишь товар и заберешь два пакета. Оттуда – в аэропорт.
- Я не боюсь летать, Макфа. Я ненавижу падать.
- С пакетами не упадешь. Считай, что они твои парашюты.
- Ну-ну.

Ребенком я прятался за гаражами, играя в шпионов и хоп-дрицацуй. Кто знал тогда, что через двадцать лет боги степей загонят меня в петлю. Потом был столярный цех, и сладкий дурман клеевой машины навеки оставил шрам в глубине нежно-красного сердца.
Я жил в непрерывном поиске истин, и находил их – одну за другой – в бездонных глубинах сознания, подбирая ключи к закрытым дверям. Путь от соломы в граненом стакане до мутной капли, свисавшей с тупой иглы, занял несколько лет. Но в моих странствиях я постоянно искал, в отличие от других, лишь наслаждавшихся покоем. Поэтому, когда за одной из дверей я встретил Макфу-дзен-Брайн, то не удивился.

- Ну, мне пора. Спасибо, товарищ путеец.
Он спит, и синий галстук затянут чуть выше правого уха.
В кабину заглянут еще не скоро, и можно успеть добраться до рынка, поймав такси.
Я прыгаю на перрон, но вместо асфальта там лед, он немедленно бьет по затылку, и ноги в зеленых кедах смотрят в серое небо. На рубчик подошв из туч сыплет морозной крупой.
- Вам плохо? Помочь? Врача! – плотность толпы вот-вот достигнет критической точки, и тогда мой трип может прерваться.
- Мне хорошо! Мне замечательно! Я бегу, бегу, бегу…
Кто же спугнул птиц? Почему во все стороны летят голубиные перья, и пахнет паленым?
Я скуриваю фильтр, и раскаленный картон обжигает губы.
- Такси?
- Подано, мой господин.
Тощий и плосколицый согнулся в поклоне. Щелкает счетчик, за ним поворотник, и – ах Тобольская разлука, ах тыртырбатыр тюрьма, — старая волга, скрипя, выруливает на проспект. Руль на ходу меняет форму и цвет, а над домами встает радужный мост.
- Радуга, посмотрите, — хлопнув таксиста по плечу, я желаю, чтобы он разделил со мной радость прекрасных видений, но он, уставившись в стекло, только шевелит пальцами. Казахский шансон втекает в уши, и мир становится вязким как патока.
- Что любят таксисты? Тенге или Гранта?
- Сегодня день снежных богов и — да, пожалуй, Грант будет в тему.
- Тогда подвези меня черному входу – так будет проще.
Лужа перед шестым павильоном черна и серые льдины плывут, словно гуси по кругу. Нужно лететь, но батарейка внутри вот-вот сядет, и я черпаю кедами грязное месиво. Холодно.

- Макфа-дзен-Брайн, ты всегда говоришь, что это последний раз, но снова и снова я вижу тебя в начале петли.
- Разве есть начало у круга?
- Но для меня оно существовало.
- Как только придет время, мой мальчик. Как только придет время.
- Я ненавижу тебя, Макфа.
- Я люблю тебя, мальчик.

Дверь открывается, и я на секунду слепну от лампы, превосходящей по силе полуденный гнев казахского солнца. Мир в павильоне – мир кукурузы. Желтый початок размером с трамвай стережет его, прислонившись спиной к стене.
- Кто из вас примет…
Сильный удар сбивает меня с ног, сумка с товаром летит в одну сторону, прилавок с пареной шишкой в другую, и мир со стоном проворачивается вокруг оси ординат.

- Тебе нужно бежать, мальчик, — голос Макфы-дзен-Брайн шелестит в голове как осот в серебристую ночь. – Я не уверена, что смогу помочь. Беги.
Шепот стихает, и я понимаю, что батарейка внутри окончательно сдохла.

- Медленно встаешь, руки на уровне плеч. – тот, кто приказывает, когда ты лежишь, почти всегда прав.
Я медленно поднимаюсь и вижу двоих в камуфляже без знаков отличий. Так плохо, так больно, так пусто внутри.
- Зачем ты пришел? Тебя здесь не ждали. Что ты принес?– это не те, кто должен был меня встретить. Меня сейчас грохнут, Макфа-дзен-Брайн?
Тот, кто повыше, нацелил короткий ствол: — Что в сумке? Открой. Живо!
О, Бог, что приходит на помощь, когда все пропало! О, Макфа, длинная как макарон – зрачки без орбит! Ветер и струны поющей Вселенной!

Дверь с грохотом влетает тому, кто повыше, в затылок. Словно тряпичную куклу швыряет в стену второго.
В облаке пыли является он, мой спаситель. Коротконогий тунгус с обезьяним лицом и – о, Боги! – он рыж.
- Я ждал тебя, перевозчик. Иди за мной, — и, вытянувшись стрелкой, ныряет под кукурузный прилавок. Недолго думая, я прыгаю следом, едва успев подхватить сумку с товаром.
Сперва мы ползем по бетонному полу, и кожа коленей моих превращается в кровь.
Затем пол обрывается, пахнет свежей землей, и я задеваю плечами стены из глины. Лаз…


Всегда интересно, что там, в нескончаемом ряду из восьмерок. Но я снова нажимаю – delete.

…извиваюсь всем телом, вворачиваясь в подземный ход. Нарезаю резьбу локтями. Здесь холодней, чем снаружи, но тихо и ветер не задувает под куртку снег.
- Кто-то следил за тобой, перевозчик. А это значит, что скоро тебя убьют.
Спасибо, рыжий тунгус, как будто бы я об этом не знал. Воронка становится шире, и мы выбираемся сквозь деревянный люк на поверхность.
Мысли мои — стеклянные колокола, голос – треск рвущейся кальки, пальцы мягче бумаги.
- Где мы?
- Старый завод. Он рядом с рынком. Это – будка охраны.
- И что теперь?
- Теперь ты отдашь мне сумку, а я, — он достает два пакета, обмотанных скотчем, размером с ладонь, — Дам то, ради чего Боги послали тебя – держи.
Увесистые лепешки оттягивают карманы куртки. Ты врешь мне, тунгус. Я знаю, есть что-то еще. Он тянет из-за пазухи сталь и мятый квиток.
- Это билеты и ствол. Его скинешь, не доезжая до терминала. Надеюсь, не пригодится. Все. – Он разворачивается, собираясь уйти, но Макфа–дзен–Брайн еле слышно шепчет: — «Он врет».
И я быстро хватаю рыжего гоблина за рукав: — «Нет».
Тунгус опускает руку в карман.

Когда мне было двенадцать, я прыгнул с тарзанки в Парке культуры. Резиновый трос летел вслед за мной, и стрелки часов остановили судорожный бег.

- Совсем забыл. Ешь свой хлеб, перевозчик, — он достает из кармана еще один, третий, пакетик. – До аэропорта иди пешком. Здесь недалеко. Километров пять.
Рыжий тунгус исчезает за дверью, впустив в будку запах цемента и ледяной ветер.
Ровно три вдоха спустя, я превращаюсь в бриллиантовое веретено.
- Макфа, скажи, ты знаешь что там, за радужными мостами?
- Когда придет время, мой мальчик. Когда придет время…
- Как же я ненавижу тебя, о, великая тень Богов.

Кустанай, задворки, смерть.
Дышит в затылок, пытается срезать дворами и охватить в клещи. Три плосколицых проходят так близко, что, кажется, я могу дотронуться до их плащей. Боги укрыли меня в дровяных капонирах на выезде из города. До терминала отсюда не больше полутора тысяч метров и я не хочу убивать ни в чем не повинных животных.
Они возвращаются. В их голосах я слышу усталость и злость. Тыр-батыр-тыртыр-жырнозем. Так говорят плосколицые монстры — и хлопает дверь, и заводят мотор, и уезжают. А я остаюсь один в замкнутых бастионах поленниц.
- О, Макфа-дзен-Брайн, облака надо мной текут, как река, а сквозь дырявые звезды сочится кровь.

Терминал номер ноль пуст и черен, как ад. Я, овладев расписной стюардессой в зеленом костюме, играю шута, продвигаясь к зоне досмотра. Небесная девка хохочет, бесстыдно подтягивая сползший чулок.
- Ты говоришь, там, в Столице, я буду звездой? – и твердый сосок нарывает под нежным батистом. – Ха-ха-ха! Откуда ты взялся, такой необычный?
- Я брал интервью у Богов, и они меня знают, — пограничник – шекарши, с размаху штампует, разинув рот на зеленый костюм.
- Знай, что никто не попросит тебя показать карманы.
Когда не хватает тяги, приходят черви в зеленом. Но, вроде же мы решили все-все вопросы?
- Кто ты? Только не говори мне о кукурузе.
- Я сейчас Макфа-дзен-Брайн, а тебе лучше тихо идти вслед за мной. Ряд номер девять, место шестьдесят шесть. Можешь зайти в туалет – я подожду.
- Что происходит, Макфа? Ноги твои, как макароны – я сразу чую подвох, а?
- Все слишком серьезно, мальчик. Твой круг разорван, и я хочу сопроводить тебя.
- С каких это пор… Откуда ты знаешь? Точно?
- Иди в туалет. Не забудь выкинуть порошок.

Боги придумали мир, и, вдохнув в него жизнь, не забыли про туалеты в аэропортах и отелях. Кафельные комнаты гудят теплым феном, скользят одноразовым мылом, и осыпаются в урны бумажными полотенцами. Остров сорокаваттного света средь вечных ночей терминала.
Мне хочется остановиться в пятой кабинке от входа. Я запираю дверь и скидываю одежду. Нужно использовать дар пакистанских богов по максимуму. Шея, соски, пах и подмышки. Я втираю белую пудру и слизываю с ладоней потные комья. Но порошка слишком много, а времени нет совсем. Поэтому прячу остатки в карман: боги – богами, а лететь почти пять часов.
В зеркале рядом с поющим феном реет мыльный пузырь с рыжим тунгусом внутри.

- Что ты с ним сделал? – Макфа в зеленом костюме дрожит, расплываясь, на фоне регистрационной стойки.
- С кем? С рыжим тунгусом? Он жив-здоров – летает в радужном шаре.
- Я говорю про порошок!
Из глаз ее сыплются искры, а с пальцев стекает дым. Раз мне суждено умереть – то я не против скользнуть, как змей меж ее худоватых бедер.
- Я его съел.
- Весь?
- Весь. Макфа, позволь мне…
- Я не могу отказать перевозчику. Ты это знал?
- Нет. Но теперь с этим знанием легче.

Ряд номер девять, место шестьдесят шесть. Самолет переполнен, и розовые обезьяны скачут по креслам, мешая сосредоточиться. В глубинах салона, ближе к хвосту, сидят трое с плоскими лицами, и я понимаю, что время действительно вышло – они разорвут круг. Но пакистанский стрим-лайн уносит за облака, а зеленая Макфа-дзен-Брайн машет рукой у входа в кабинку.
- Я буду сосать, а ты слушай себя – так будет проще. И положи на раковину пакеты. Я сама передам их. Твой путь окончен.
В голове вспыхивает зеленый фонарь, и я вижу ответы на все вопросы.


Теги:





-1


Комментарии

#0 14:27  24-08-2011Голем    
потом он прыгнет на землю без парашюта… перевозчик-2: адреналин!!
роскошно, пусть и немного вычурно.
вот только мне интересно: перевозчик — это бэд-трип Макфы-дзен-Брайн или наоборот?
рыжий тунгус улыбнул, очередь за кучерявым монголом.
жду продолжения.
#1 14:40  24-08-2011Шизоff    
фонарь у нево в голове, блять
всё пишут, пишут, пишут...

название зачем сменил, ирод?!
#2 14:55  24-08-2011Яблочный Спас    
Не сцать.
Все под контролем.
#3 14:59  24-08-2011Шизоff    
да тебя связывать впору, холера письмовная
#4 15:06  24-08-2011Яблочный Спас    
Я открою вам истину, слепцы.
#5 15:09  24-08-2011Шизоff    
иш ты блять(с)
#6 15:14  24-08-2011    
учитесь, графоманы, излогу!
#7 21:13  24-08-2011СИБ    
ага
#8 12:55  25-08-2011дервиш махмуд    
занятный проект. интересно всётаки, какое название было изначально
#9 12:56  25-08-2011Шизоff    
*Кустанай, задворки, смерть.* памоиму отлично
#10 12:58  25-08-2011дервиш махмуд    
даже охуенно.
#11 16:10  28-08-2011castingbyme    
не дочитала. Вязь слов, отрывки мыслей, Спас, это ведь чистая графомания.
#12 20:22  19-10-2011Лука Окрошкин    
12:56 25-08-2011 — голосую я. отменно
castingbyme мысле цепляются одна за другую чуднОООО

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
Заберите меня в Ебеня,

Рыжегривые, в яблоках, кони,

Бубенцами на сбруе звеня,

Пронесите над лесом, над полем,



Над корявыми вешками пней,

Над верхушками сосен и елей —

В Парк Культуры родных Ебеней,

К суете и огням каруселей,



В мир, где добрые песни звучат,

Где в костюме от старого Герца

Контролирует взглядом внучат

Постаревшее за зиму Детство....
23:41  20-03-2024
: [10] [Литература]
В палате не было темно даже ночью. Обсмыканные жалюзи, окнообои в прорехах, морские фонари дискотек, всесильный объектив, направленный на приграничье февраля и марта. Хотелось в тайгу, из которой увезли в детстве. Лечь на траву, как в фильмах Тарковского и Триера....
15:40  14-03-2024
: [11] [Литература]
куда уводит та кривая
бульваров вышедших из спячки
где что ни день в начале мая
то лаки страйк из свежей пачки

где пробудиться интересно
но одногодки желтороты
где не отправлены повестки
но не получены зачёты

где офигительны красотки
из параллельного потока
и не бывает много водки
но лишний тост выходит боком

и неуютен быт лентяя
но под гитару спеть почётно
и даже ром употребляя
пизда хозяйке подотчётна

скажи на милость друг мой близкий
далё...
08:42  11-03-2024
: [9] [Литература]

Дуракам закон не писан, если писан, то не читан. Витька выпустили из зиндана. На свободу с чистой совестью.

- Петухом не стал?- доебался до Витька Серёга.

- Нахуй пошёл,- огрызнулся Витёк.- Курить дайте.

Мы встречались возле станции электричек в Воскресенске....
10:36  10-03-2024
: [7] [Литература]

Недолго нам дали отдохнуть. Те два дня, что числились выходными, пролетели незаметно.
Руслан был у бывшей жены, Серёга был у бывшей жены, я съездил в гости к сестре, а Витёк снова пропал.

Господь Бог скинул Руслану новую локацию. Встречались в Воскресенске....