Гробик для мага шестьдесят пятого уровня

Автор: Какащенко Я нашел его по объявлению. В тот момент я подумал, что только настоящий гений духа, существо высшего порядка, человек пришедший ценой страданий и аскезы к вершинам просветления мог написать в районной газетенке следующий текст: «Продам гробики для кошек и собак. Недорого. Вторая линия, д. 21, спросить Гришу».
Вот это самое «спросить Гришу» наводило дополнительный глянец на метафизическую сакральность текста, состоящего из шестидесяти пяти букв и двузначной цифры – тройной реинкарнации числа семь. Да! Определено, Гриша, которого надо было спросить(!), знал толк практики пифагорейских игр с божественным началом – цифрами.
Для человека непосвященного, все эти гробики для мелкой живности выглядели абсолютной чушью и бредом умалишенного столяра. Для меня же, годами продавливающего себя под черепную коробку Шамбалы, в объявлении содержалась сжатая масса ценнейшей информации. Шутка ли дело! Учитель шестьдесят пятого уровня посвящения в самый канун священных дней безлуния завуалировано приглашал поучаствовать с ним с жертвоприношении мелкой домашней скотины! Все эти уменьшительно – ласкательные «гробики» буквально кричали с газетного листа: « Всепобеждающее Мортидо нуждается в новых учениках. Час настал!»

Я ждал этого момента долгих сорок лет. С детского сада, когда недоступная Танечка Гуревич, благодаря вовремя рассказанной ей на ухо сказке, состоящей из трех тысяч тридцати трех знаков и двух магических цифр, на сонном часу дала потрогать мне то, о чем мои сверстники могли только мечтать. Именно тогда, когда я впервые погладил ее розовую, ее гладкую, такую притягательную для всех моих сверстников культю недавно удаленного папой – хирургом пальца, я впервые четко осознал, что мир способен подчиняться моей слабой воле! Именно в тот светлый миг меня озарило: наш мир создан при помощи звуков, знаков и цифр, использовать их правильно – значит обрести власть! Нет, не власть, конечно же, в пошлом, кухонном понимании этого слова, а ВЛАСТЬ.
Последующие сорок лет меня пинали учителя, сверстники, женщины и милиционеры. Меня жалили осы, кусали собаки и даже одна белка, но ополчившийся мир лишь укреплял мою уверенность в том, что все устроено не просто так. Что однажды, путем магического сочетания знаков, звуков и цифр я взлезу на вершину этой невидимой простым смертным пирамиды, произнесу заветное «Омм- Мане – падме –хум» ( или, наоборот, какое –нибудь простенькое «халам-балам тринадцать крибле крабле пукс»), короче, что-то этакое, открывшееся лишь мне, просветленному. И тот же момент весь мир вначале свернется в трубочку, потом вспыхнет багровым пузырем и вывернется всем своим гноем наружу, вознеся на могучий пуп бытия своего ничтожного повелителя – меня, обладателя магического кода Создателя!
Перечитав тонну литературы, походив по сборищам шаманов, готов, экстрасенсов, колдунов, хиропрактиков и прочих тренеров личностного роста, я наконец понял, насколько я одинок в своих благородных поисках. Сакральная сущность знаков таилась где-то рядом, а я тыкался слепым котенком в могучее вымя вселенной, не получая взамен буквально ничего, кроме душевных тычков и сердечных ссадин. Нужен был Учитель, сэнсэй типа гуру. А тут это объявление!

Мой эйфорический Путь ко второй линии, кстати, был долог и неприятен. Существо моего уровня продвинутости настолько далеко отстояло от примитивных материальных благ (мыло, алкоголь, девушки и собственный автомобиль). Но все же ему, то есть мне, заключенному в грубую физическую оболочку разуму, пришлось воспользоваться видами наземного транспорта в виде автобуса и трамвая. Завершающий Путь к Подлинному Знанию был тернист и ужасен: меня толкали сумками и локтями, наступали на ступни ног и тыкали авоськами в дорогие мне как память о бабушке очки. Меня тупо оттирали от выхода, меня нюхали и морщились, и, пытаясь вывести из благословенного состояния нирваны, заставляли вставать и уступать место морщинистым старухам с волосатыми подбородками. Казалось, сам Бафомет -Вельзельвул, призвал своих престарелых и верных слуг создать вокруг моего физического воплощения эту вращающуюся и шкворчащую яростью людскую массу! О, эти гопники возле киоска, они схватили меня за плащ и не отпускали, пока я не отдал им всю свою наличность. Потом они заставляли меня нюхать с ними белый порошок, и я нюхал, унижение не казалось мне слишком большой ценой путь к просветлению! Потом я ненавидел этот автобусный ад, почти так же сильно, как любил этот мир! Меня отпустили, и я встал на путь познания, как на лыжи, Учитель был где-то рядом. Эта метафизическая вторая линия манила меня неизвестностью, как манит материальный чемодан денег людей с ограниченными духовными возможностями.


- Все это ясно, Петюлькин. Мы эту твою мегафизику тоже в школе милиции сдавали.
- ПИтюлькин. МеТАфизику…
- Какая – нахрен — разница! Ты давай по сути дела! Какого такого эфиопа ты – смотрит в протокол – Вот! Ударил гражданина Ведрищенко по голове твердым тупым предметом! А?! Колись, твою мать!
- Это была голова, и отнюдь не тупая, уверяю Вас, товарищ начальник…
- Значить твоя твердее была, раз гражданин Гэ. Ведрищенко скончался неприхотливо в сознания! Ты давай, ПЕнтюлькин, яйцами не крути тут, а чисто сердечно признавайся, по сути дела давай. Мы тут не милиция-млять уже, бить не будем, противогаз на морду твою очкастую оденем: сам все запоешь, как миленький. Понял, сука?!
-…ПИтюлькин…я…
- Скотина ты, Пефтюлькин. Ты человека убил, и лишил меня выходного дня. Вот ты кто. Я пишу. Пой дальше. Только без непонятных нормальному человеку слов, а то отправлю в камеру к педикам.
- ?!…
А-аа…вот в чем дело…я так и думал. Тогда отправлю в нормальную камеру. Там тебе быстро покажут, где раком зимуют. Пишу: со слов подозреваемого Пендюльткинда, мать твоя женщина! – следователь споро застрочил по бумаге, от старательности вывернув синий язык прямо на плохо выбритый подбородок.


Ах, эта вторая линия! Второй линией крутящиеся дервиши и брахманы некоторых древних традиций называют второе земное воплощение некоторых могучих усопших духов. Эзотерически вторая линия подразумевает под собой повторное бытие ушедшего духа в новом приемлемом физическом теле.
Господин начальник! Объявление – это был знак! Гуру шестьдесят пятого уровня, воплощенная сущность второй линии, в магическом круге из трех семерок продает гробики для кошек и собак! Не дорого! Эххх!!! Впечатляет? Еще как!
- Во первых, гражданин начальник, во –вторых, не отвлекайся, ПЭ-дюлькин. Дуй, дальше, мне писать, что тебе в носу ковыряться – не западло.
- Дом номер двадцать один всем своим видом намекал продвинутому существу, коим я являюсь, что им, домом то есть, обладает могучий маг минимум третьего сефирота пятого экгрегора третьего уровня ноосферы!
- Иди ты?
- Точно! У забора были схематично выломаны первая, шестая и восемнадцатая доски! Только идиот не мог заметить эту последовательность Фибоначчи!
- Кхм!
- Прошу прощения. Звонка на грязной двери не было. С невыразимым восторгом и трепетом постучал я в неказистую дверь, за которой прятались тайны мира. К моему удивлению, никто не открыл. Господи! Какой же я дурак! Поняв свою оплошность, я простучал в дверь реквием Моцарта в ритме аллегро.
- Помогло?
- Еще как! Не прошло и получаса, как Григорий соизволил послать меня к едреней праматери! Ха! Эти уловки великих магов были мне не в новинку! Мелкие препятствия отвращают слабых, но придают бодрости сильным! Поэтому я простучал в дверь бодрой морзянкой: Готовый умереть, чтобы жить, приветствует тебя!
- Потерпевший открыл двери сам…так и запишем…
- Да! Великий маг не выдержал напора своего будущего ученика и сам открыл дверь. Вид его был ужасен. Благоговение к магу вызвал целый ряд деталей. Его клочковатая седая борода со следами древней магической яичницы, его припухлые от ночных бдений щеки, и нечесаная никогда грива волос, и семейные трусы глубоко синего брахманского цвета –все это приводило в ужас, думаю, не только на меня, но и на всех окружающих нас во множестве бесплотных духов… И даже то, что Григорий ничего мне не сказал, а с достоинством, спиной, предложил следовать в его обитель, выдавало в нем мага мне доселе невиданного и незнакомого.
- Пишу: « Ранее знакомы не были».
- угу… Маг Григорий проследовал в свое ложе и закрутился в цветастое одеяло, что на языке символов могло обозначать лишь одно: он не человек, он суть Имаго обернувшееся коконом бытия. Поза зародыша, которую принял Григорий, как бы вопрошала: «Готов ли и ты духовно перейти на новый уровень сознания»?
-Ты мне не тычь! Подозреваемый, мать твою за ногу!
- Прошу прощения, это я, извиняюсь, как бы себе тычу.
-Гляди мне. Чо дальше?
Значит, что… А! В ответ я решительно смахнул со стола одну из многочисленных пустых бутылок. На нашем языке магов и оккультистов это означало: Я, пустой сосуд, готов упасть, чтобы быть наполненным светом твоих знаний, Учитель!
- Но-но! – всполошился маг Григорий.
- Анаграмма «он», он! – тут же осенило меня, но я, слегка робея, ответил: Я! Я!
- Немчура поганая. Скоты, – намекнул маг и глубокомысленно почесал левую лодыжку. Я так понял, что великий маг намекал на мои доселе неизвестные мне немецкие корни.
- По поводу гробиков. – Едва сдерживая волнение выдохнул я и подмигнул, хотя это было лишнее. Скрещенные в районе нижней чакры руки и так давали понять магу всю деликатность моего вопроса с тремя магическими подсмыслами в построении фразы.

…гробики- гробики, гробики- ху-ебики. – наконец-то обрадовался маг Григорий. Он выпростал из-под одеяла свои худые заросшие совершенно не человеческой шерстью ноги и засуетился по комнате, видимо, в поисках штанов. Поняв тщетность затеи, Григорий отбросил нагромождение какой-то тары перед покосившимся платяным шкафом и с гордостью извлек из его нутра несколько плохо сколоченных ящичков.
-Тебе под кого? Под сукУ, или же под кобеля?
Магия вопроса завораживала не хуже рекламы по ОРТ. Внутренне я прекрасно понимал, что сейчас, в этот момент, решается моя судьба. Так сказать, это и не вопрос был вовсе, а тест на оккультную профпригодность.
Видимо, поэтому я решил схитрить: нарисовал в воздухе магическую загогулину в виде иероглифа радости и что есть мочи выдохнул заклятие «ХА!». Вы же помните, что в древнетибетских практиках этот звук обычно здорово помогал монахам – ушуистам отгонять злых духов и прочих туристов древнего мира.
- Молодец, Петюлькин, правильно сделал. Я когда к начальству в кабинет на случку иду, тоже вот этим самым «ха» выражаюсь. Авторитетно тебе скажу, не помогает, но становится легче от этого, типа очковать меньше хочется. Да, матом, оно конечно лучше, но твое «Ха», тоже нормуль. И что Григорий?

- Как ни странно иероглиф радости вызвал у Григория приступ легкой агрессии.
- Хули, я сам не вижу, что это полное «ха», если не сказать «ху»! Материала нету! Был бы материал, стал бы я для кошек гробы делать? Для человека оно бОльшим спросом пользувается…берешь?!
Как я мог отказаться? Мастер предлагал мне знание. Если бы знали, господин майор, с каким наслаждением я выдохнул «Беру!». Но Григорий продолжил мой страдательный этап на пути к просветлению.
- Поллитра.- заявил он. – Или литр красненького.
И тут я по-настоящему испугался. Я не был четко уверен, сколько литров крови во мне в целом, а маг просил за просвещение целый литр.
- Двести граммов, и – по рукам! – прозондировал почву я. Венозной.
- Только руки марать.- маг был неприступен. – Литр! И точка! Тут одного лака рублей на сто, не меньше! Или хорони свою суку просто в землю.
Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Прямая угроза от мага шестьдесят пятого уровня, это вам не просто какой-нибудь поддел, или сглаз, например. Хоронить близких мне людей не хотелось, тем более, с Ольгой мы только недавно познакомились, полгода всего, она уже позволяла держать себя за руку в кино, отчего я к ней сильно привязался. Выбор был слишком жестоким, поэтому я решительно закатал рукав левой руки, — вот так, — а правой пережал себе вену в районе локтя. Григорий отчего-то насторожился. Реакция была прямо противоположной моим ожиданиям: он расстроился.
- Ну и хрен с тобой, жлобяра. Вали отседова. – и маг бултыхнулся обратно в свой цветастый кокон.


- Пишу: выражался нецензурно при помощи жестов!
И вы! И вы тоже расценили мою добрую волю как фаллический символ! Это, скажу я вам, херр майор, была трагическая ошибка!
- Я сам ща твой хер тебе пасть прямо и затолкаю, чтоб ты в отделении полиции не обзывался, или — чего лучше — пропишем тебе три палки дубинала по тыкве твоей тупой. Это опять будет твоя трагическая ошибка. Понял?!
- Так точно. Можно продолжать?
- Дуй…
И тут голова моя закружилась. Стены магического логова поплыли и приобрели приятный кислотный оттенок. Внезапно я ощутил, что передо мной и не Григорий вовсе, путь к которому был тяжек и неприятен, а оболочка, в которой поселился бес искушения.
- Как звали беса?
- эээ…в тот момент мне почему-то показалось, что его звали Портвейн. Я понимаю, что несколько странное имя, но из песни слов не выкинешь, как говорится. Представляете? Передо мной лежит могучий поверженный магище, телом которого распоряжается какой-то бес? И это буквально на пороге моего просветления. Внутри у меня все вскипело! И тут я достал свой огненный меч принца Амбера, и громогласно рыкнул: Я освобожу тебя от Портвейна, Учитель!
- Стоп. Пентюльхинд. Откуда у тебя, ботана и задрота, меч? Скажи мне пожалуйста?
- Из Амбера, я ж сказал. Я сам поначалу удивился, откуда у меня меч принца Амбера, но удивился внутренне так, можно сказать, гипоталамусом.
- А-а…ясненько. Пишем дальше.
- И вот в этот момент понеслось. Бес в теле Григория начал бросать в меня магические бутылки из-под кровати. Ну они, конечно, пролетали мимо, Вы же понимаете, что я включил плазменную броню, тем более у меня в аптечке было три жизни, и я не очень –то боялся.
- Угу. Ты не волнуйся, Пентюлькин, у меня ощущение, что ты не наш клиент, но ты продолжай. Можно я тебя того, браслетиками к сейфу? Ога? Вот так –то лучше будет.

- Ну, потом по комнате начали летать плазмоиды, и я решил, что пора освобождать мага от агрессивно ведущего себя беса. Ему, кстати, здорово повезло, что я прибыл вовремя, луна была не в полной силе еще…не бесу повезло, Григорию. Ну…короче, я дальше помню не очень, но пришлось ударить тело Григория по голове.
- Чем?
- Ну, гробиком, чем же еще? Портвейн так просто не выйдет, эзотерически правильно было ударить его гробиком. Хрупкая вещь, оказалась, этот череп, да… А гробик, наоборот, вполне качественный, рекомендую, если что.
- Ты ж вроде в самом начале показывал, что головой его ударил?
- Это в начале, а потом, того…гробиком –то удобней. Понимаете?
- Понимаю. Хату зачем поджог?
- Так это не я, начальник, это плазмоиды, они ж горячие, как сволочи, честное слово.
- Точно. Как же сразу не догадался, Петюлькин. Спасибо, за сотрудничество. Преступление можно сказать раскрыто, мотивы в виде портвейна ясны. Остальное в дурке расскажешь, там — тоже наши люди.


Эпилог
Дорогой товарищ майор, Буров А.Е! Пишет вам Ваш однояйцовый вселенский брат-близнец ПИтюлькин М.М.! У меня все хорошо! Нам выдают бумагу, краски и четное число таблеток на завтрак, как Вы понимаете, этим самым мы с вами избегаем энтропии нашей хрупкой вселенной.
О себе хочу сообщить следующее: код нашего мира мною успешно раскрыт. Стоит мне произнести Кью эм триста сорок эпсилон дельта сикс, как я перемещаюсь в свое естественное состояние и правлю Амбером. И так триста лет подряд. У нас на Амбере коммунизм, еда, одежда – бесплатно. Вот только с женщинами проблема, они живут в параллельном мире, код которого мне еще не удалось подобрать. Поэтому вышлите мне не нужные вам уже журналы желательно порнографического характера. И сигарет. И сало.
С уважением, неизменно Ваш. Проректор межгалактического колледжа Искусств, маг шестого омего уровня, чемпион нашего мира по тхаэквондо, мисс Вселенная, брахман, йогин, целитель и экстрасенс (по версии МАГАТЭ)
ПИтюлькин. М.М.