Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Срочно требуется квалифицированное пугало.Срочно требуется квалифицированное пугало.Автор: Михал Мосальский Месяц назад в городе наступил очередной дождливый декабрь. С наступлением холодов голуби активизировались ебаться на чердаках, а люди набирать жир от скуки, сидя дома.Моросящий дождь, барабанивший по глади воды всё утро, закончился так же неожиданно, как и начался. В свете солнца над Бостонским заливом появилась долгожданная радуга, уходившая за горизонт. Наверное, в Ирландию. По необратимому стечению обстоятельств, на протяжении девяноста последних лет, я вижу окружающее меня пространство только в цвете смерти – в сером. Серый цвет для меня не просто отражение одного и того же спектрального оттенка — это мой образ жизни. Сказать, что я умер, было бы правдой лишь наполовину. Я мыслю, способен осознавать происходящее, планировать будущее. Так как я могу быть мёртвым? Меня зовут Джон, вернее, когда-то так звали. Нынешней осенью мне исполнилось сто двадцать девять лет, из которых девяносто лет я нахожусь в подвязанном состоянии между Terra Fatuitas и Terra Incognita. Бескрасочный мир поначалу сводит с ума так, что хочется лезть на стену или разбить об неё свою голову. К всепоглощающему цветовому однообразию, скорость привыкания, сродни путешествию космонавта к Плутону. Это началось в первый год Великой депрессии. Меня и моих компаньонов по бизнесу похитили из офиса на углу Кларендон-стрит и Коламбус-авеню и вывезли на новеньких чёрных «SS» за город, на давно заброшенную стройку птицефермы. Каждого из нас – пятерых друзей, со времен колледжа лиги плюща, поставили на колени и убивали по одному. Пуля в затылок. Из-за этих мудаков я испачкал свои новые брюки в молотом цветном кирпиче. Костюм, блядь, сшитый на заказ в лучшем ателье города! Когда пришла моя очередь прощаться с жестоким миром, я вспомнил, как по-своему обыкновению кричал в баре у Фрэнка: «One shot, boss». Пятидесятиграммовая стопка ледяной водки всегда точно влетала прямо в ладонь. Усач Фрэнк за стойкой знал своё дело, хоть и плотно сидел на марихуане последний десяток лет. Терять-то, собственно, мне нечего. — One shot, ублюдки, one shot! – крикнул в пол, мысленно послал всё и вся в сторону хуя и успокоился. На том жизнь и оборвалась. Наши останки, спрятанные под грудой молотого камня и строительного мусора, так никто и не нашёл. А стройку, из-за прекращения финансирования из гос. бюджета, заморозили навсегда. Через неделю после убийства, меня нашли наставники, бродящего одного вдоль залива. Я, как и все остальные, попавшие в этот мир, прошёл двухнедельные курсы по реабилитации в местной католической церкви Олд-Норт-Черч. На курсах нас было около двадцати душ. Один, некогда богатый жирдяй, вопреки здравому смыслу, решил подёргать за все рычаги в кабине пилотов собственного самолёта. Итог: разбился в авиакатастрофе на краю города. Его останки разнесло на миллиард частиц. Отныне и во веки веков, он в этом мире вечный гость. В первые несколько дней, толстяк у всех на глазах пытался неистово дрочить, видимо, это было последнее, что он делал при жизни. На курсах я узнал одну очень значимую для меня деталь. Если останки не в земле — ходу дальше нет. Хоть, блядь, тресни. Время свыкания с новой реальностью закончилось, и нас выпустили в мир. Остатки былых, человеческих чувств медленно исчезли во мне навсегда, кроме одного – жадности. Это оказалось общей чертой для всех. В день окончания моей реабилитации, в портовом кафе «Лосось», я два часа к ряду разглядывал в туалете всевозможных шлюх. Либидо на нуле. А, если прекратить постоянно фокусировать зрение, то люди вообще меркнут. Остаются лишь серые тени и блеклая, почти прозрачная, серость зданий. Я обосновался в прекрасном двухэтажном доме семьи Бенсонов. Утром, сидя на кухне, пролистываю свежий номер ежедневной газеты «Rest in peace Today». Публикуют в основном анекдоты, комиксы, реже попадаются известия, что останки «господина Джона Смита» найдены и, что эта падла уходит от нас. Самая редкость в любой загробной газете – объявление о найме на работу. «Срочно требуется: личное пугало для интеллигентной семьи. Стаж: эффективный опыт работы в должности пугало, не менее семидесяти пяти лет для тех, кто при жизни имел сиськи и восемьдесят лет для остальных. Оплата высокая. Проживание в комфортабельном замке. Интервью кандидатов состоится сегодня с 00.00 до 06.00». Смотрю на Бенсонов, как на свою тренировочную команду. Для начала бег по стенам. Сношу все картины и книги с полок. — Мама, это опять мужчина в галстуке? Так уж случается, что одежда на теле человека так сильно пропитывается его духом, что переносится вместе с хозяином. Мне повезло! Я в деловом сером костюме, с серой розой в петлице и с серым бархатным галстуком, завязанным виндзорским узлом. — Не бойся, Сара, он скоро успокоится. Балансирую Силу в левой руке пару минут. Одним рывком вырываю из розетки настенный абажур. Кидаю в сторону семьи, даже не глядя на них. Латунное основание абажура врезается в лицо девочке, сломав нос и скуловую кость. Вместо истерики и криков боли Сара-младшая сидела серая от ужаса, заливая хлынувшей из носа кровью своё новое серое платьице. На родителей это произвело очень глубокое впечатление. Сара-старшая заплакала навзрыд, прижав голову дочери к груди. Глава семьи Бенсонов прыгал по комнате акробатом, неистово маша кулаками и, приговаривая чёрные проклятия на иврите. Родители унесли девочку из комнаты на руках, а по её ногам стекала серая моча, капая на пол. Piece of cake. И диван освободился вовремя. Что нового сегодня? «Семетри ТВ представляет: культовые духи всех времён». «Бестелесые отбросы, сегодня у нас в эфире: в пять часов по полудни в городском парке состоятся чтения, посвящённые прекрасной жизни во плоти. Читает Пабло Эскабар. На этом всё». Пабло в летней рубашке, изрешечённой дырами от пуль, монотонно рассказывал про кокаин. В основном Эскабар указывал на положительные стороны порошка. Сладчайшая биография колумбийца не вызвала во мне ни воспоминаний о собственной жизни, ни зависти к чужой. Час интервью близится. Работа нужна, а иначе никак. Я ДОЛЖЕН БЫТЬ БОГАЧЕ ВСЕХ! Время работает на меня, поэтому я отправляюсь по указанному адресу пешком. Фешенебельная, а поэтому очень тихая окраина города, застроена сплошь домами-гигантами. У ворот нужного мне дома, я встречаю на вид неприветливую жирную негритянку в сером фартуке, с порезанным от уха до уха горлом. — Слушаю вас, миста. — Я прибыл на интервью. Вакансия: пугало. — Следуйте за мной. Миста? — Джон. — Следуйте за мной, миста Джон. Каминный зал, куда меня препроводили, мог бы с легкостью вместить в себя пирамиду из дюжины взрослых слонов. Крупного телосложения рыжебородый священник расхаживал по шкуре белого медведя, читая молитву и, обрызгивая всё вокруг святой водой. Здоровяк в рясе со своими габаритами мог бы с лёгкостью участвовать в кулачных боях. В сером отблеске каминного огня, встав по дуге, выстроилось не меньше сотни душ, сохраняя могильную тишину. — Миста Джон прибыл на интервью. – возвестила за моей спиной толстая негритянка, после речи, растаяв в воздухе серым паром. — Её зовут Дирдж. Она в замке вечный гость и потому прислуживает здесь больше двухсот лет. Вы на интервью, я полагаю? – спросила худощавая женщина в строгом сером костюме, глядя на меня поверх узких очков — Да. Меня зовут Джон. – представился я. — С таким именем здесь больше половины бестелесов. Будете зваться Джон – пятьдесят третий. Хорошо? — Оки доки, мэм. – согласился я, по сути, не имея вариантов. — Бесплотные наёмники, все на месте? – спросила маленькая женщина, оглядывая всех собравшихся строгим взглядом. — Да, мэм. — огласили души хором. — Хорошо. Ваша задача непроста. Итак: заставьте рыжего священника сбежать из замка. Кто справится первым – будет принят на работу. — Мэм, извините, но это издевательство, — подал голос, совсем старый по виду дух, — у рыжих и души-то нет! Это каждый знает. — Я же сказала, что будет непросто. Вопросы? — Да, мэм, у меня. – вперед вышел щуплый, почти невидимый дух молодого мальчика, в изодранных шортах и шлёпанцах. — Слушаю вас, Джон – третий. — Что, если я заставлю священника не просто сбежать, а обосраться от страха на месте? — Всё в ваших руках. – женщина сняла, в принципе, бесполезные очки и отошла в сторону. Джон – третий за две минуты вобрал в себя Силу достаточную, чтобы раздуться в зале серой тучей, заполнив собой каждый дюйм пространства. — А-а-а-а-а-а-э-э-э-э-э… — Джон – третий своими маленькими руками обнял голову священника, как драгоценный сосуд. С тонким писком, дух, который был минуту назад размером с огромный зал, сократился до размеров комара, вогнав всего себя в ухо рыжебородому священнику. Суицидальные мысли, с подачи Джона – третьего, громоздили сознание священника, проецируя в воображении мысли о спасительной и немедленной смерти. Взвыв медвежьим рёвом, хватаясь за голову косматыми руками, неистово крестясь, священнослужитель закричал, чувствуя нутром чужое присутствие: «Я – есть посланник божий. Изыди, дьявол, из этого дома. Тебе здесь нет места. Аве, Мария»… — Вы можете быть свободны, Джон – третий. – маленькая женщина в строгом костюме, выступила вперед шеренги духов, глядя на несостоявшегося соискателя и, по привычке, недовольно морща лоб. – СЛЕДУЮЩИЙ. Я вышел вперед остальных первым. Начинаю с классики. Беру разбег. Подмечаю слабо закрепленные предметы на стенах. Пробегаю круг, второй, третий, четвёртый. Предел моих возможностей. Ни один предмет интерьера зала даже не шелохнулся. Кто-то из присутствующих духов злорадно рассмеялся. — Что происходит? Где моя Сила? На середине пятого круга моего бегства по стенам, я падаю на пол, не ощущая границ своей оболочки. — Это нечестно! Что за хуйня? – вокруг меня поднялся страшный шум. – Ах, ты, сука! Он исчезает. Его хоронят! Плут. Ублюдок. Зачем сюда пришёл? – крики возмущения возрастали с каждой секундой. – Нас позлить хочешь, кусок говна? Моя серая оболочка от кончиков ступней до макушки головы покрывается чешуйчатой позолотой, размером с цент. Впервые, за более чем девяносто лет, я вижу не серый Цвет. Через минуту блестящая чешуя осыпается наземь от лёгкого дуновения ветра, произведенными кишечными газами рыжего священника. В области глаз нестерпимо жжёт, словно от щелочи, разъедающей мягкие ткани роговицы. Образ гостиной замка медленно затух передо мной. Зевотная чернота и чувство долгожданной расслабленности растворили меня в себе, поглотив остатки былых мыслей и образов. Чёрный армейский матрац, на котором я обнаружил себя, лежал на раскалённом, стальном полу. — Где я? – недоуменно глядя вокруг себя, я не мог поверить, что чувствую температуру воздуха. Дотронувшись до правого колена рукой, я моментально почувствовал нервный импульс, пробежавший от ноги в головной мозг, что нога обтянута в кожу и плоть. — Я жив! – в крайне возбужденном состоянии я закрыл глаза, глубоко вдыхая раскалённый воздух через ноздри. Медленно встал с пола, ощупал себя с головы до ног, особенно был рад моему, некогда верному другу – крючковатому детородному органу, который теперь топорщился вперед, как заправский революционер на баррикадах. Оглядевшись, я вспомнил, что комната своим незамысловатым убранством напоминала придорожный номер в мотеле, где-то за чертой цивилизации. За одним исключением – всё было выжжено дотла. Запах гари и серы забивали носоглотку, мешая дышать полной грудью. За входной дверью комнаты, что-то громко и жалобно стонало, прерываясь, раз в минуту звуками испражнения кала. Я понял, что меня ждут. Там за дверью. Я подошёл вплотную к дверной ручке и случайно обронил взгляд под ноги. На чёрном половичке, служащим для стирания грязи с обуви, красной, шёлковой нитью, кто-то аккуратно вышил всего одно предложение: «Вэлкам ту хэл». «Блядь, ну уж лучше так, чем никак». – подумалось мне. Теги:
-3 Комментарии
#0 23:14 11-01-2012Лидия Раевская
Замечательно. это всё? какое-то дешевое кинцо norpo- залупаглазый мальчуган король оранжевое лето. Дешевое кинцо на тв3 увидишь. Сосальский, ты опять выходишь на связь, мудило? ты написал дешевую беспонтовую хуету, абсолютно неинтересную, вторичную. Затасканая тема не заиграла новыми красками, у тебя вообще нет фантазии. Дерни водки и православным хуем закуси, фантазер, блеать. Сосальский, даже твой гнев какой-то предсказуемо тупой. лучше быть фантазером, чем убогим ничтожеством, как ты. Что за, блядь, паранойя у авторов в последнее время. Огрызаются на каждый чих. Нахуй. Не буду это читать. Каментов хватило. Норпоган, ты сочинил Star wars? гг хуясе, кто у нас в литературетобля проскроллил да нормально, в принципе хотя — поебень Шизофф, ты слишком добр ко мне. Прочитал с удовольствием. Вполне неплохо, невзирая на то, что автор тут залупу рвет в каментах… про што это, блиа? Иди ты нахуй! В защиту угнетенных гопников ничего нету. Низачот. годный текст Астральный, я в залупу не лезу, но Норпоган — чел с вечным ПМС. Меня, буквально, подстегивает ввернуть словечко-другое в адрес этой старой трески, но не со зла окаянного, а из трололо. Ибо, нехуй на православных жуть нагонять. Сосальский — ты упоротый тупой еблан, чем быстрее ты это поймешь, тем лучше. Я тебя тоже люблю. гг мутота чото Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |