Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Здоровье дороже:: - СвиданиеСвиданиеАвтор: Миша Розовский Свидание было назначено ровно на двенадцать. Алексей Подшипкин появился чуть раньше намеченного срока. Уже минут пять, как он стоял на этой аллее знакомого ему до боли в печёнках парка. Алексей держал руки в карманах, и даже от этого, привычного с детства, жеста ему становилось намного спокойней. Его соглядатай, исполинского роста лысый мужик неприятной наружности, индифферентно стоял метрах в тридцати и делал вид, что он тут вообще не при чём.И тут Алексей их увидел. К нему на встречу медленно и нерешительно двигались Галина с Артёмкой — eго жена и сын. Тоненькая женщина прижимала к себе белобрысую голову мальчика, а тот, как-то неуверенно, но без особого испуга, смотрел из под материнской ладони на отца. Как будто не было этих десяти лет, что они не виделись. Наконец они подошли друг к другу. И Подшипкин понял, что не знает как начать разговор. Он очень их любил, очень, но молчал, пытаясь протолкнуть в горло ватный ком родившийся у него в глотке. -- Здравствуй, Лёша, — первой сказала Галина и провела ладонью по щеке Алексея, — как ты... -- Здравствуй, Гал, — ответил ей Подшипкин и наклонился к сыну, — а ты как, ковбой? — потрепал его по волосам. Мальчик не ответил, лишь настороженно смотрел Алексею в глаза. -- Как тебе «наш» парк? — Галина взяла мужа под руку и они не спеша двинулись по растрескавшемуся асфальту, Артёмка обнял маму с другой стороны и прижался головой к её бедру. Таким шестиногим существом бывшая семья двинулась под цветущие июньские липы. Впереди, с той же скоростью, двигался Галкин охранник, молодой высокий кадр с военной выправкой. На широких плечах белый парусиновый пиджак. В кильватере топал соглядатай Алексея. -- Ну как ты, Гал, — спросил Подшипкин и тут же поправился, — как вы? Тяжело ? -- Да нет, чего уж тяжёлого, — вздохнула женщина, — в деньгах нужды нет, всё есть… но Люсик, — она назвала его так же как называла раньше, когда они только встречались под этими же самыми липами, но были ещё студентами, — мне тоскливо, понимаешь, а пацану нужен отец... Подшипкин промолчал, он всё понимал и возразить ему было нечего. Они прошли ещё немного молча. Алексею было достаточно чувствовать свою семью рядом, но ему казалось, что Галине хочется поговорить. -- Артёмка, а ты чего смурной такой? — фальшиво бодро обратился он к сыну. -- Да нет, пап, я обычный, — мальчик выглянул из за матери и задрал голову к отцу, щурясь от солнца. На нежной шее розовела полоска от шнурка амулета. -- А помнишь… — кто-то начал первым и уже после этого плотины отчуждённости рухнули и они, перебивая друг друга, бросились в воспоминания. В общие воспоминания, конечно. И даже не заметили как свидание подошло к концу. Сначала их догнал Алексеев хвост. -- Слышь, Подшипкин, закругляйся, — пробасил ему в ухо злой голос, — четверть часа у тебя... И тут же притормозил «военный», — Галина, Артём, у вас ещё пятнадцать минут в распоряжении, — с вежливым полупоклоном негромко отрапортoвал он. Семья, бывшая семья, остановилась. Теперь они уже стояли кружком и трогали друг друга за плечи, руки, волосы, стараясь сохранить эту память на случай если им не удастся добиться больше свиданий. -- Люсик, Люсик, — как-то надрывно и безнадёжно воскликнула Галина, — ну зачем? Зачем ты это сдeлал, а? — в глазах её показались давно и с трудом удерживаемые слёзы. А Лёха грустно глядел и молчал. Он сам не мог ответить себе на этот вопрос. -- Любил я тебя очень, — проговорил он, — ревность, мать её, — он в сердцах стукнул кулаком по своей ладони, — не знаю, Галь, нашло на меня, что-то. Прямо как темнота упала.... -- Эх ты, Отелло, — горько-горько ответила ему жена и, встав на цыпочки, легко поцеловала его в щёку. Артёмка вдруг заплакал. Они постояли обнявшись. Tут «военный» сделал им знак. Никто не отреагировал. Тогда он очень вежливо, но настоятельно отделил Галину с сыном от мужа и, мягко придерживая их за локти, потянул вперёд. Подшипкин по инерции сделал несколько шагов за ними, но тут тяжёлая рука легла ему на плечо и грубый знакомый голос рявкнул — Куда, тварь? Не положено. Алексей даже не обернулся — он смотрел на две фигурки уводимые от него «военным». Когда они отошли ещё Артёмка обернулся... -- Па-а-а-а-па, ты ещё придёшь? — закричал мальчик и Галина тоже обернулась, посмотрела на мужа из под руки. -- Приду, сын, приду… — хотел крикнуть ему в ответ Алексей Подшипкин, но промолчал: в эту секунду смолкли птицы, перестали доноситься с улицы гудки машин и голоса, потемнело, от наползшей на солнце грозовой тучи, небо. Всё замерло. Из тучи к земле протянулся тонкий луч света. У самой земли он расширился и превратился в подобие эфемерной лестницы, на которую ступила Галина и Артём. За ними следовал «военный», только он уже очень мало походил на человека. Невидимый эскалатор поднимал три фигуры всё выше и выше, уже почти скрылись в туче Галины плечи, последний раз обернулся на отца мальчик, что-то крикнул наверное, но Алексей не слышал... Опять запели птицы, прорвался летний шум улицы, пошли прохожие. Никто не заметил нескольких минут, вырванных из времени и пространства. Никто кроме Подшипкина и его спутника. А тот о себе напомнил ощутимым толчком в спину. -- Хули встал как поц, шевели поршнями, — отдал команду провожатый и Алексей зашевелил. Он шёл и гнал от себя воспоминания, но они, как мухи на дерьмо, продолжали атаковать его уставший от испытанных эмоций мозг. Десять лет назад он в приступе ревности ворвался в квартиру и, плохо владея собой, накинулся на Галу, вышедшую его встречать. Вместо того, что бы обнять женщину, он одним движением выдернул у неё из халата поясок, накинул на длинную шею и потянул. Хрипя, Галина попыталась высвободиться, но всё было напрасно — от природы сильному Подшипкину ревность удесятерила силы. Галины глаза в немой муке вылезли из орбит, ноги шаркали по паркету, руки всё слабее били по плечам мужа. За секунду до смерти женщина не удержала в себе мочу и по красивым ногам побежали светлые струйки, оставляя за собой мокрые дорожки. На звуки борьбы выбежал сын, вцепился в Алексея, попытался его оттащить. Но от содеянного у Алексея наступило полное затмение разума и он уже не помнил как ударил мальчика, послав его в глубокий нокаут из которого тому уже не суждено было вернуться. Не рассчитал. Он не хотел убивать. Так получилось. Был скорый и справедливый суд. Потом Подшипкина расстреляли. … провожатый прервал воспоминания Алексея. Они стояли под большим кустом шиповника. Вокруг никого не было. И опять, совсем на непродолжительное время всё замерло и остановилось. Застыло чёрно-белой фотографией. Крепко схватив Алексея за шкирку, лысый исполин, который впрочем уже был не лыс, а покрыт бурой короткой шестью, топнул ногой, асфальт расступился и они прыгнули в тёмно красную бездонную темноту. Алексей при жизни был очень неплохим программистом и потому по новому адресу он тоже нашёл работу — везде нужен учёт. Сидя на раскалённой электро плитке по пояс в экскрементах, Подшипкин кодировал программы по учёту вновь прибывших грешников. За десять лет беспорочной службы без отрывов на сон или еду, ибо не было у него больше потребностей спать и кушать, Алексей заработал себе часовое свидание со своими. Другим и это редко удавалось сделать... Ну что ж может повезёт ещё раз, — философски думал Подшипкин, раздеваясь. Затем он залез в чан с коричневой, тягуче плескающейся, жижей, поудобней устроился на, впившейся в задницу двухсотградусным жаром, плитке и включил компьютер. Теги:
0 Комментарии
#0 20:49 12-01-2012Шева
Вроде и все правильно, а чего-то не хватает. Экспрессии, слов может каких-то. Пресно. Грустно. И поучительно. а всё водка блять. Еше свежачок Человек не замечает, как крепчает, но мельчает.
Испаряется по капле глаз бездонный океан. И в песках его пустыни по ночам морозный иней Серебрится под луною. Понимаешь, брат Колян? В супермаркете сегодня я купить пытался рыбу, И икру, и масло с хлебом к новогоднему столу.... Война как будто ушла из города, Который изувечили нейросети. Постаревшая продавщица творога, Два Фредди — Крюгер и Меркьюри на кассете. Дроны можно вести по ложному следу, Ехать по чигирям, не включая фар. Мы принесли в жертву не одну Андромеду.... Я не волшебник сука всё же,
И нихуя не верю в чудеса, Но предложили тут блять на ОЗОНЕ, Купить стремянку ну туда, блять, в НЕБЕСА.. Ну все мы помним эту леди, Которую когда-то наебали, Блестит не всё что называем златом, Говно блестит ведь тоже хоть едва ли.... Жизнь будет прожита тем лучше, чем полнее в ней будет отсутствовать смысл.
Альбер Камю Однажды некоему молодому человеку характерной наружности по фамилии Шницель в городской больничке скорой помощи сделали срочное переливание крови, чтобы, не дай-таки Бог, не помер посреди своего здоровья (довольно известный врач-хирург в этом месте деликатно кашлянул и сказал: "Вернее сказать, ПОЛНОЕ срочное переливан... |