Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - синусоида илмо![]() синусоида илмоАвтор: Знаете, иногда бывает так — можно посмотреть на человека и сказать про него «лучистый»? Лучистый взгляд, лучистая улыбка. Как-то так. Таков был Илмо. Первая моя с ним встреча произошла в 1990-ом году. Третий класс. Суровая классная, Екатерина Александровна, презентовала нам этого вихрастого нескладного кузнечика в начале учебного года.Я в то время служил классу примером образцовости и прилежания, и потому славный финский мальчуган Илмо оказался справа от меня за моей же партой. Первой в среднем ряду. Он действительно оказался финном по национальности, вполне русскоязычным и до ужаса открытым и наивным. Никому и в голову не приходило устраивать ему проверки и доёбки, и для меня на всю жизнь он остался примером идеального вливания в сложившийся коллектив на уровне десятилетнего, по своему, как известно, жестокого возраста. Когда кто-то из нас разговаривал с Илмо было приятное ощущение, что он будто бы сидит у тебя на ладошке, и ты, независимо от своего настроения, начинаешь ему улыбаться. Мы быстро с ним сдружились и пронесли эту дружбу далеко вперёд, через многие годы. Наша с ним, как быстро выяснилось, общая привязанность к лыжам в преддверии быстронаступившей зимы скрепила школьное общение длинными лесными походами в ближайший лес. Термос с крепким чаем и упаковка янтарного крекера в лёгком рюкзаке за спиной. Нить петляющей полузанесённой лыжни, мохнатые еловые заросли, морозный скрип снега. Со временем, ближе к девятому классу, наши с Илмо трёхкилометровые лыжные субботники превратились в двадцатикилометровые заезды. К тому времени нас обьединила ещё и музыка в виде совместно созданного коллектива под названием «Парапет». Тексты, пронизанные раннеюношеской философией жизни, и гитарные рифы в духе кобейновской «Нирваны», перемешанной с «Оазисом» братьев Галлахеров. Мы с Илмо перечитали всю Марию Семёнову и всего Вольтера и даже обсудили всё, что смогли понять у второго и тупо прочитать у первой. А ещё мы с ним писали несуразные стихи, и нас с ним несколько раз печатали в тинейджерской периодике. Даже с фотографиями юных лиц. Таковы были мы с Илмо к 1996-му году. А в начале десятого класса я решил научить Илмо пить водку. Причём ритуал праздника был спланирован мною заранее. Итак, 1-ое сентября 1996-го года. Мы расположились в девять утра на лоджии у Илмо дома. Его родители, мама-художница и папа-до сих пор не знаю кто, в отьезде. А у нас с Илмо впереди день городских гуляний и скромный набор на полу лоджии. Поллитровая бутылка водки «Онежская хмельная», половинка астраханского арбуза, классический гранёный стакан (для меня) и миниатюрная ликёрная рюмочка (для него). Первый стакан я осилил целиком за раз. Илмо смаковал свою мензурку, размазывая градусы по губам. Закусывали арбузом. Второй стакан приятно лёг мне внутрь уже в два захода, но, по-прежнему, без отдачи, а Илмо успел пропустить ещё пару своих напёрстков. После проделанных манипуляций нами было решено, что искомое праздничное настроение достигнуто и мы выдвинулись на народные гуляния по случаю дня знаний. Через тридцать минут благородной поступи по главному проспекту города я подошёл к случайной встречной девушке, плотно приложил левую руку ей в область промежности и, глядя прямо в глаза, строгим голосом спросил: «Рабочая?». Илмо смутился сильнее девушки, а я спустя тридцать шагов упал в газон. Отдохнув минут пять, продолжили променад. Зашли в здание университета пописать и были с позором выгнаны из-за моего поведения и желания пописать в вестибюле, не доходя до уборной. Дальнейшее помню отрывками. Я шлю Илмо нахуй. Я с кем-то знакомлюсь. Я сплю в крапиве. Я пью «Спрайт». Я снова встречаю Илмо уже под вечер и он мне протягивает початую бутылку пива. В общем, начало было положено. Дальнейшее наше с Илмо времяпрепровождение было скрашено ещё не одной бутылкой «Онежской хмельной» и прочих напитков. Мой финский товарищ быстро усвоил культуру пития и правила поведения после. Потом я научил Илмо курить траву. А спустя года полтора, примерно в середине выпускного класса, Илмо, обуреваемый юношеской тягой к неизвестному, начал разбавлять наши алко-травяные посиделки медикаментами. Димедрол, феназепам, циклодол. Конечно, мы продолжали учиться почти на одни пятёрки, играли в рок-группах, читали серьёзную прозу и давно забыли когда в последний раз вставали на лыжи. Мы поступили с Илмо в разные университеты, и наши пути-дорожки стали со временем расходиться всё дальше и дальше в разные стороны. В то время, когда я сдавал на пятёрки «Историю Древней Греции» и «Историографию истории», Илмо хоронил однокурсника по кличке Доктор, скончавшегося от передоза героина прямо на паре по основам диалектологии финского языка. Ещё через полгода я старательно корпел над курсачом по проблемам финнизации Карельского перешейка. Илмо к тому времени уже состоял на учёте в наркодиспансере, куда его отвела мама. До этого она имела счастье наблюдать как он гоняет видимую ему нечистую силу по квартире, а потом отмывать засохшие потёки желчи за его кроватью. Через год после окончания пятого курса я занимал кресло замдиректора одного ООО. Ведал теневой стороной бизнеса, то есть сливал, подкупал, платил, отстёгивал, отмывал и прочее и прочее. Как раз в то время вернулся из армии Илмо. Отслужил он год, как выпускник ВУЗа и, соответственно, переводчиком, согласно имеющейся квалификации. Повезло, в общем, ибо с его данными по линии наркологии вполне мог угодить и в стройбат какой-нибудь. Илмо был лыс, молчалив и бесцельно блуждал глазами по углам моего офиса. Из рюкзака он достал полторашку янтарного «Ярпива» и отказался от предложенного мной коньяка. После первой полторахи мы пробеседовали в течении ещё двух, последовательно извлекаемых им из рюкзака, а затем разошлись. Я успел наопрокидывать за это время полбутылки «Киновского», время от времени отвлекаясь на звонки и визитёров. Илмо не просил его куда-нибудь устроить, а я ему не предложил. Сейчас я вспоминаю ту нашу последнюю с ним встречу. Я уже давно умею и люблю читать людей по глазам. В тот раз я не увидел ничего в глазах Илмо. Сказать, что увидел только пустоту? Пустоту я тоже не заметил. Ни единого кусочка пустоты. Я вспоминаю того Илмо, что пришёл в 1990-ом году в 3-ий «Г» класс. Того лучистого Илмо, который давно уже живёт в Хельсинки и уже два года как женат. Я не звоню ему, хотя знаю номер. Не звоню потому, что нам не о чем с ним говорить. В нынешнем Илмо не осталось ни капли от того, лучистого. А я дорожу именно тем Илмо, с которым мы торим одну на двоих известную нам лыжню среди еловых ветвей по скрипучему снегу. Лыжню, которая каждого из нас куда-нибудь приведёт. Теги:
![]() -3 ![]() Комментарии
хорошый пасказик, занятный Еше свежачок ![]() Дожди июнь размотали на от и до.
На пляжном песке - отпечатки лап чаек. Луна укатила за тучи в своём ландо́. Печально. Хуле, тут те же темы, как были, так и остались. Нового слишком много, чтобы его забыть. Мы периодически виделись, грустили и улыбались.... *предисловие
"Когда я скончаюсь, камрады, Вы эти прочтите стихи Без смеха! Смеяться не надо. Не надо, блять, ваших хи-хи" *** Хочу позвонить я в Чикаго?! Уж пробовал, но не могу Послать там кого-нибудь нахер Хотел позвонить - Но, кому?... ![]() Когда я буду совсем пожилым
беззубо кашу тереть на ужин, бог, ответ мне вынь-положи: нахера я тут, собственно, нужен? Драконов кончил, принцесс отъеб… ладно, не принцесс - ПТУшниц, и не драконов - здоровье свое, посчитав не особо нужным.... Июньский сон
"Где я? Так томно и так тревожно Сердце мое стучит в ответ: Видишь вокзал, на котором можно В Индию Духа купить билет" Николай Гумилёв Чем толще пачка лет, тем всё прозрачней сон,- Старуха ночь скупа на сновиденья.... ![]() У того светла дорога
Для движения вперёд, У кого удачи много И кому по жизни прёт. У меня её нисколько. И фортуна принесла Мне за эти годы только Уши дохлого осла. Но печалюсь я не очень, Зная счастия секрет. У других-то, между прочим, И таких подарков нет.... |
По сабжу — рассказ просто замечательный и очень грустный. Умеет росчерк истерии разбередить, растормошить, расчувствоать.
Знавала я на одном фестивале финнов: торчки, алконавты знатные и наглухо оторванные. Национальная особенность, наверное.